Последний Большой Могол

Последний Большой Могол

К XVIII в. архитектура в огромной империи Великих Моголов начала приходить в упадок: в оформлении зданий использовалось значительно меньше дорогих материалов, а форма строений не представляла собой ничего иного, чем повторение традиционных приемов исламского зодчества.

Сын Шах-Джахана Аурангзеб был последним Большим Моголом. Он правил страной с 1658 по 1707 г. Аурангзеб был ярым приверженцем мусульманства и стремился обратить в эту веру все население Индии. Он снял всех индусов с государственных постов, обложил их налогами и разрушил немало индуистских храмов.

В последние годы XVII в. Аурангзеб предпринимал неоднократные попытки покорить Южную Индию. Ему удалось значительно расширить границы государства, но многолетняя война способствовала сплочению маратхов и сделала их могущественным противником магхалов. Государственная казна была истощена.

Аурангзеб в переводе с фарси означает «краса престола». Как уже говорилось, сын Шах-Джахана был жестоким, мрачным и весьма амбициозным наследником. Он безжалостно расправился с братьями, а отца заключил под стражу в покоях дворца Красного Форта в Агре.

Аурангзеб не знал сострадания, а чувство прекрасного было чуждо ему с детства. Он мечтал о создании в Индии исламского государства и всю свою жизнь старался воплотить эту мечту в реальность.

А люди в стране страшно бедствовали, голодали. В одной из легенд рассказывается, как несколько столичных музыкантов устроили шествие по городу, которое сопровождалось похоронной музыкой. Жалобные пронзительные звуки донеслись до ушей падишаха. Аурангзеб вышел к музыкантам и поинтересовался, что они делают.

«Мы собираемся похоронить нашу музыку, потому что Вы, о Великий падишах, не обращаете на нее никакого внимания», – отвечали ему музыканты. «Так закопайте ее поглубже, чтобы ее звуки не были слышны из-под земли», – распорядился падишах Аурангзеб. Отчаянная попытка пробудить в его сердце сочувствие к бедственному положению музыки и музыкантов не имела успеха.

Лишь на смертном одре суровый Аурангзеб поддался чувствам. Он признался вельможам, что многое в своей жизни делал неправильно. Ему даже показалось, что к ложу явилась тень великого Акбара, и его старческий голос громко произнес: «Горе пришло в дом Великого Тимура. Настал конец его процветанию и величию».

Когда на престоле Великих Моголов был сын Шах-Джахана, Аурангзеб, богатство фантазии зодчих также воплощалось в строительстве дорогостоящих зданий с использованием ценных материалов, как, например, известная Жемчужная мечеть.

Это была личная мечеть Аурангзеба. Она невелика, компактна и пропорциональна. Ее фасад украшают три резные арки. Белый мрамор мечети прекрасно отполирован. Золоченые купола Жемчужной Мечети, разрушенные во время восстания сипаев в 1857 г., заменили мраморными.

С точки зрения истинного искусства, Моти-Масджид представляет собой прекрасный образец архитектурного мастерства. Это сооружение отличается чистотой и простотой линий, совершенством пропорций, гармоничностью конструктивного замысла.

Но средств государства на возведение архитектурных шедевров такого масштаба уже не хватало, и Аурангзебу вскоре пришлось отказаться от подобных проектов.

Так, выстроенный Аурангзебом в память любимой супруги мавзолей Рабия Даурани, чье название переводится как «госпожа эпохи», в целом по плану весьма сходен с Тадж-Махалом. Отличие состоит в том, что подражание было совершенно лишено необыкновенной изящности пропорций, отличавших агрский оригинал.

Мавзолей Аурангзеба в Аурангбаде имеет облицовку, сделанную с использованием светлого песчаника, и только фасад главного здания украшен дорогим белым мрамором на высоту несколько выше человеческого роста. Чтобы добиться белизны стен, дабы уподобить мавзолей оригиналу, по приблизительному плану которого он был воздвигнут, в отделке кирпичных стен, в частности минаретов, применялся чанам – разновидность штукатурки, изготавливаемой из мелко размолотых раковин.

Гробница Аурангзеба в Аурангабаде великолепна, но эта постройка – всего лишь слабое подражание ранним образцам могольской архитектуры. В конце XVIII – начале XIX в. несколько зданий было построено навабами Ауда и низамом Хайдарабада.

Гробница наваба Ауда Сафдара Джанга близ Дели, построенная в 1756 г., – довольно удачная копия мавзолея Хумаюна. Изнутри она украшена весьма скромной лепкой.

Об архитектуре Ауда Смит говорит, что посредственные здания, выстроенные в Лакхнау наваб-вазирами, весьма претенциозны. В постройках, воздвигнутых после Аурангзеба, проявляются полный упадок вкуса и примивность замысла.

Описание архитектуры Моголов было бы неполным без упоминания о парковой архитектуре, представленной обширными декоративными садами. Моголы проявляли большую любовь к природе.

Бабур и его потомки занимались разведением цветников и парков, отдыхая от трудностей политической жизни. При них были заложены огромные парки.

Важно то, что своеобразные парковые насаждения устраивались и прежде, но имели весьма небрежный вид, поскольку представляли собой всего лишь многочисленные посадки фруктовых деревьев и экзотических растений.

Парковые ансамбли позднее окружили главные сооружения Моголов, особенно гробницы. Сады могольских императоров и даже сады их эмиров – такие, как Пинджаур возле Калки, – свидетельствуют об исключительном понимании красоты. Эти сады славились своим искусственным орошением.

Могольские парки имели форму правильных квадратов, которые часто, в свою очередь, делились на меньшие квадраты, образующие излюбленную фигуру чар-багх.

В садах были устроены дорожки, аллеи и фонтаны, проложены живописные каналы. В центре парков воздвигались каменные павильоны.

Большой сад, именуемый Кабул багх, был разбит Бабуром в Панипате в память победы, одержанной им в 1526 г. над Ибрагимом Лоди. Где бы ни останавливались Джахангир и его жена Нур-Джахан, они повсюду закладывали парки. Джахангир писал в своих воспоминаниях о том наслаждении, которое он испытывал, гуляя по аллеям своих парков.

Шалимар, Нисат и другие сады в Кашмире, возможно, являются лучшими образцами вкуса Моголов, их любви к природе и их чувства эстетики и красоты.

Особенно выигрышной становится красота этих парков на фоне великолепия окружающего их пейзажа.

Несколько слов следует сказать об архитектурных достижениях султанов Биджапура и Голконды в могольский период.

Прекрасные сады султанов, общественные бани, восхитительные королевские дворцы, мечети и гробницы отражают богатство мусульманских государств Декана, тонкий вкус их правителей, любовь к роскоши. Эти сооружения – еще одно общепризнанное доказательство плодотворности смешения индусского и мусульманского стилей.

После кончины Аурангзеба в 1707 г. вместе с «красою престола» исчезло все величие династии Великих Моголов. Некоторое время в Индии еще существовали отдельные мусульманские княжества. Последним представителем династии был Бахадур-Шах П, который в 1857 г. был выслан англичанами в Бирму.

Бахадур-Шах Зафар был хорошим поэтом, как и Бабур, его далекий предок – основатель династии Великих Моголов. Бахадур-Шах был послушной марионеткой в руках политиков.

Против его воли Бахадура сделали знаменем в руках восставших сипаев в 1857–1859 гг. Его жизнь оборвалась в ссылке, в далекой Бирме. В стихах последнего Могола звучит скорбь по исчезнувшей империи:

Позабыт я моею страною,

И свечу не зажгут надо мною,

И цветов не дождусь я весною,

Гроб среди позабытых гробов я…

Я Зафар, я никем не возлюблен,

Потому что мой корень подрублен.

Край, который навеки загублен,

Безнадежно разрушенный кров я.

Конечно, ни о нем, ни об эпохе Моголов в Индии не забыли. В народной памяти живут красивые легенды о мудрых падишахах и их возлюбленных, о богатстве и роскоши дворцов и мечетей. И все же самой красивой легендой стала история любви сына падишаха Джахангира и дочери его первого министра. Более 350 лет прошло с той поры, когда Шах-Джахан встретил несравненную Арджуманд Бано Бегум. Люди помнят о них и уже четвертое столетие восторженно любуются дивным Тадж-Махалом, памятником вечной любви и веры.