7.14. Другой мир — другие правила

7.14. Другой мир — другие правила

…Три года я проработал во Франции врачом российского посольства. Если в Африке я лечил местное население, то во Франции — уже наших граждан, с привычным российским менталитетом по нашим российским правилам. В то же время работа имела несколько специфический характер. Как вы себе представляете работу врача при посольстве? У него в распоряжении есть медпункт с определенным набором лекарств. Однако в более серьезных случаях, когда надо сделать рентген, анализ крови, необходим стационар, нужно обращаться к местным докторам. Если человек попадает в больницу, то ты каждый день ходишь и смотришь, что с ним происходит.

К этому кругу обязанностей добавлялась помощь моим бывшим пациентам из кардиоцентра, которые приезжали и просили организовать им консультацию у французских специалистов. Поэтому мне в годы работы во Франции приходилось общаться с большим кругом именно французских врачей. Это был мой первый опыт общения с западной медициной. Я наблюдал за тем, как они лечат, и понимал, что выглядит это немного странно с точки зрения российского доктора.

Однажды мне из кардиоцентра прислали пациента, ему планировали сделать операцию на сердце. Больной приехал в понедельник утром, и я сразу отвез его в госпиталь. Госпиталь, по нашим понятиям, выглядел определенно средненько: как-то грязновато, стенки обшарпаны, аппаратура не ахти. Приходит местный доктор и говорит: «Приехали? Ну хорошо, готовьтесь». И собирается уходить. Я ее останавливаю, спрашиваю, почему она не поинтересовалась у пациента характером болей, сколько таблеток он принимает и т. д. Она мне в ответ: «А зачем это? Я завтра сделаю коронарографию и все увижу, а следом прооперирую».

Я оставил пациента и думал, что заберу его через месяц, примеряясь к обычным нашим графикам. В воскресенье раздается звонок от пациента: «Доктор, я бы хотел с вами встретиться. Я подойду. Нет, меня уже выписали». Я был шокирован! Операция на сердце — и дома уже через пять дней! В те времена у нас с такими операциями лежали в больнице по 40–45 дней!

А в какие-то моменты французы, наоборот, никуда не торопятся. Помню, у пациента был приступ острого живота. Причем не просто острого живота, а буквально каменного, весь в поту, по всем признакам у него было прободение язвы. Больного надо было срочно в больницу на операцию. Даже некогда было вызывать «Скорую», я его кинул в машину, и через несколько минут мы были в больнице.

Мне говорят — ждите. Чего ждите? Плохо ему! Мы ждали почти час, в то время когда счет шел на секунды. Кончилось тем, что я схватил человека в халате, идущего по хирургическому отделению, и буквально силой подтащил к больному, мол, смотри сюда! Положил его руку на живот страдальца, и тут он: «О-ля-ля! Скорее в операционную!».

Кстати, вспоминаю на эту тему еще одну историю, только уже американскую: человек пролежал в приемном покое семь часов, ожидая приема. Его привезли с сильными болями в груди. Через семь часов человек понял, что, раз он до сих пор не умер, значит, все хорошо. Почувствовал, что хочет есть, встал и ушел домой.