Христианский антисемитизм

Христианский антисемитизм

До появления нацистов самые большие страдания евреям доставляли христианские антисемиты, и потому они были главным объектом еврейских юмористов.

В очереди на почте произошла стычка христианки и еврейки.

Противостояние нарастало, и христианка закричала на еврейку:

– Христоубийца!

– Ты права, – отвечает ей еврейка, – подумай, если мы смогли убить твоего Бога, что я могу сделать с тобой.

И хотя последнее замечание еврейки исторически неверно – Иисуса Христа убили римляне, а не евреи, – широко распространенное мнение, что евреи – «христоубийцы», вселяло ужас в их соседей. Ведь люди, которые смогли убить Бога, должны сами иметь силы под стать Богу, поскольку простые смертные не способны убить божество.

Мнение, что евреи убили Христа, вызывало ненависть к ним многих неевреев. Для антисемитов средневековья было недолго перейти от восприятия евреев как «христоубийц» до убеждения, что евреи убивают неевреев и пьют их кровь или что они вызвали вспышку «Черной смерти» (название чумы в Европе XIV века. – Примеч. пер.), отравив колодцы по всей Европе.

Со временем обвинения становились еще более нелепыми. В 1215 году католическая церковь изложила вероучение о замене одной субстанции другой, где говорилось, что вино и облатка, используемые в ходе литургии, чудесным образом преобразуются во время службы в подлинные кровь и тело Христовы. Антисемиты подозревали, что если облатка преобразуется в тело Христово, то евреи, уже убив Иисуса однажды, попытаются сделать это снова. И с XIII по XVIII век были убиты тысячи евреев за то, что они, якобы проникали в церковь, крали облатки и «мучили» их.[93]

Другой неприятной чертой существования евреев в средневековой Европе было то, что раввинов обязывали вступать в полемику с христианским духовенством.[94] Евреи ненавидели эти встречи, в которых они были изначально проигрышной стороной. Если раввины вели спор напористо и эффективно, их обвиняли в нападках на христианство и грозили смертью. Если же они этого не делали, то проигрывали дебаты, и предполагалось, что они должны обратиться в христианство. Не удивительно, что такая безнадежность ситуации способствовала возникновению своеобразного типа юмора.

В небольшом европейском городке жил священник, признанный знаток Библии и еврейского языка, который вызывал на спор любого еврея. Дебаты должны были проходить в определенном формате. Каждая сторона должна была предлагать другой стороне перевести какой-либо термин с иврита. Первый, кто не сможет этого сделать, будет казнен.

Местный раввин был в ужасе, поскольку знал, что священник владел ивритом лучше него. Все еврейское сообщество оказалось в затруднительном положении, поскольку знало, что всякий, кто вступит в дебаты, – умрет.

Наконец, вызвался простой еврейский рабочий, заявив: «Я готов вступить в дебаты со священником».

Все было организовано, и рабочему дали право первым задать вопрос.

– Что значит ai-neh-nee yoh-day-ah? Священник отвечает:

– Я не знаю (что дословно означает вся фраза на иврите).

И его тут же казнят.

Еврейское сообщество было под большим впечатлением от находчивости рабочего. Они устроили в его честь празднество, и один из гостей спросил его:

– Как тебе пришла в голову мысль задать священнику подобный вопрос?

На что рабочий ответил:

– Я вырос в деревне неподалеку, и у нас был очень ученый раввин, намного ученее местного здесь. И как-то раз кто-то посоветовал мне спросить того раввина: «Что значит ai-neh-nee yoh-day-ah?» Я задал ему этот вопрос, и он ответил мне: «Я не знаю». Поэтому я решил, что если тот раввин, который был столь учен, не знал, то как может знать этот священник?