От Талмуда до Давида Риккардо

От Талмуда до Давида Риккардо

Уже на заре становления цивилизации люди не могли не задаться вопросом о том, в чем заключается сама функция денег, почему одни товары стоят дороже других, как правильно вести хозяйство, чтобы не допустить его разорения, куда вкладывать накопления и т. д. От этих вопросов они неминуемо должны были перейти к вопросам о месте личности в общественной экономике и о том, по каким законам эта экономика развивается, а это значит, что создание экономических учений было неминуемо.

По мере развития общества и появления современных государств значение этих учений непрерывно возрастало – они становились той теоретической базой, с помощью которой и государство в целом, и его граждане в отдельности пытались улучшить свое экономическое положение, повлиять в ту или иную сторону на экономику своей страны. Монархи и политические лидеры, торговцы и бизнесмены все чаще и чаще обращались к экономистам за советами, искали в их трудах ответы на волнующие их вопросы, и от того, насколько верными были эти ответы, в немалой степени зависел и успех предпринимаемых ими шагов. Но поистине грандиозную роль экономические учения начали играть в ХХ веке. И дело не только в том, что под знаменем одного из них – марксизма-ленинизма – произошло самое грандиозное событие этого века. Достаточно вспомнить, какую огромную роль сыграли чисто теоретические выкладки экономистов в деле восстановления экономики Западной Европы после Второй мировой войны, как именно выстраивали свои экономические реформы президент США Рональд Рейган и премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер, какие споры вызывали в постсоветской России экономические концепции Гавриила Попова или Егора Гайдара, как эти концепции самым непосредственным образом сказывались на материальном благополучии населения, чтобы окончательно убедиться в необычайной важности этих учений в жизни современного общества. И так как эти учения имеют самое непосредственное отношение ко всем вопросам, связанным с деньгами, то автор просто не мог позволить себе обойти молчанием ту выдающуюся роль, которую играли в развитии этих учений евреи на протяжении по меньшей мере двух последних тысячелетий.

Те, кто занимается историей развития экономических учений, обычно в качестве первооткрывателей этой темы называют древних греков – Ксенофонта, Платона, Аристотеля. Именно их выкладки впоследствии легли в основу трудов римских экономистов, а затем и Фомы Аквинского. И при этом почти никто из них ни словом не обмолвливается о Талмуде, о содержащихся в нем высказываниях еврейских мудрецов, которые в итоге складываются во вполне стройное экономическое учение.

Впрочем, это понятно: на протяжении многих столетий Талмуд был (да и, в сущности, остается таковым и по сей день) закрытой для всего остального человечества книгой. Причем отнюдь не потому, что евреи хранили ее в тайне, – а потому, что не так-то просто ухватить сам стиль талмудического мышления, не так просто понять многие выкладки этой книги, и не случайно столь расхожим стало выражение про «талмудические дебри». Однако евреи всегда уделяли изучению этой книги довольно значительную часть своего личного времени, активно применяли ее положения на практике и, возможно, самим этим фактом в определенной (и совсем не малой) степени объяснялось то, что еврейские бизнесмены и торговцы вели свои дела зачастую куда успешнее, чем их нееврейские конкуренты. В связи с этим трудно не вспомнить высказывание лауреата Нобелевской премии в области экономики за 2005 год профессора Роберта (Исраэля) Умана о том, что он не создал ничего нового – все свои идеи, принесшие ему эту премию, он почерпнул у мудрецов Талмуда.

И если с возникновением капитализма значительная часть трудов античных и средневековых экономистов оказалась нерелевантной, то положения Талмуда сохранили свою актуальность. В первую очередь это объясняется тем, что и вышеупомянутые экономисты разрабатывали свои концепции, исходя из реальностей рабовладельческого и феодального строя. И в результате как только люди перестали делиться на рабов и господ, феодалов и крепостных, их воззрения безнадежно устарели. Евреи же даже в период существования своей государственности умудрились избежать рабовладения, так как Тора и иудаизм в целом самым резким образом выступают против рабства. В результате все их экономические концепции строились на отношениях между свободными производителями и свободными потребителями товаров – то есть, по сути дела, тех отношениях, к которым западная цивилизация перешла только в эпоху буржуазных революций и становления капитализма. А следовательно, базовые положения Талмуда просто по определению не могли устареть в обществе, которое наконец-то, спустя более пятнадцати столетий после создания этой книги, доросло до нее.

Основу экономики и ценообразования, согласно воззрениям еврейских мудрецов, составляет баланс между спросом и предложением: если на рынке имеется достаточное число товаров, то они и продаются по доступным большинству населения ценам. В случае перепроизводства цены неминуемо начинают падать, в случае дефицита – расти. Однако при этом задолго до Адама Смита еврейские мудрецы сформулировали основное положение его теории трудовой стоимости: цена товара включает в себя, с их точки зрения, и стоимость сырья, и трудовые затраты, и стоимость затрат, и величину риска, связанного с доставкой этого товара на рынок, и его редкость на этом рынке.

За полторы тысячи лет до Уильяма Пети (1623–1687) они определили стоимость земельного участка суммой дохода, который можно получить с него за определенное число лет (или, выражаясь языком самого Пети, суммой «годичных рент»). Правда, при этом они исходили из совершенно других соображений, чем У. Пети. Если, согласно последнему, число годичных рент равняется продолжительности совместной жизни трех поколений одной семьи, которую Пети определил в полтора года, то еврейские мудрецы основывали свой вывод на словах Торы о том, что никто не может купить землю в свое вечное владение – в юбилейный год (то есть максимум через 49 лет после ее условной продажи) она должна вернуться к своему прежнему законному владельцу или его потомкам.

В Талмуд впервые в истории человечества вводятся и такие понятия, как «средняя рыночная стоимость», «средняя стоимость рабочей силы» и так далее. Из него же еврейские торговцы почерпнули долгое время отвергаемую в Европе мысль о том, что снижение цены и увеличение скорости оборота приносит в итоге куда большую прибыль, чем попытки продать товар как можно дороже, а также идеи сортировки товара по качеству и продажи каждой группе населения того сорта товара, который ей по карману…

В сущности, в позднее Средневековье многочисленные «придворные евреи», услугами и советами которых пользовались многие монархи, и были одновременно первыми придворными экономистами – возможно, не писавшими теоретических трудов, но зато обладавшими обширными знаниями в этой области и умевшими применять их на практике.

Одним из таких евреев (правда, по всей вероятности, крестившимся и отдалившимся от собственного народа) был финансовый советник королевы Елизаветы Томас Грешем, сформулировавший фундаментальный закон денежного обращения – «закон Грешема».

Грешем одним из первых указал на то, что порча, то есть выпуск неполновесной монеты, лишь на первых порах увеличивает доходы королей, а затем неминуемо приводит к росту цен и к утечке полноценных денег за границу, а также к их оседанию в виде сокровищ.

Разработанная в Талмуде теория баланса между спросом и предложением в немалой степени стала причиной того, что именно евреи стали создателями фондовых бирж и бирж ценных бумаг практически во всех странах мира. А в 1771 году португальский еврей Жозеф де Пинто издал свой «Трактат о кредите и обращении», который на протяжении более чем полувека был настольной книгой для многих брокеров, банкиров и финансистов во всем мире.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.