Глава 26. МЕРЗЛОТНЫЕ ПРОКАЗЫ

Глава 26. МЕРЗЛОТНЫЕ ПРОКАЗЫ

Ох мечта, ох мечты — предел вожделения каждого вора: ограбить банк. Это отрывистое слово «Банк» и резко, как сталь, и томяще, как любовь. Оно притягивает сызмальства. Когда к банку подходишь, ноги сами подкашиваются в знак признательности, а карманы вздуваются словно при ложной беременности. Глубокий вдох и такие же выдохи с придыханиями.

Ясно, грабили и будут «чистить» банки, их содержимое и подходы у ним — привоз и отвоз золота, денег и ценностей любых.

Привоз — дело государственное. Мы помним испанские армады и голодное томление пиратов в столь не Тихом океане. Наше время щедро на охранников и торопливо в движениях: звук сирен, вооруженная охрана и черные спецмерседесы будят зевак Новосибирска. Везут золото Сибири и Дальнего Востока с плавильного завода. Глянь, все наиценнейшее возят в мерседесах — Гитлера, короля Того, императора Эфиопии Хайле Селасие I и многочисленных президентов Якутии, России, Тувы… почетных могильщиков кладбищ и золота тоже. Стоят воры и обыватели и чешут затылки: «Вот бы грабануть!». И обворовывали, только не конвои, а на том же заводе крупицы драгметалла на отцеживающих баках. Крупинка к крупинке — и набегало состояние. Продавали стоматологам, возили самолетами в Баку и Ереван, а оттуда и дальше, дачи приобретали, машины и другую недвижимость на подставных лиц. Сим делом заправляли дамы — любители темпераментных, как считается, кавказцев и вкусной еды Кабардинцы и балкарцы, осетины и лезгины ценили не только явства и напитки, но и прелести увядающих, но вечно нестареющих, как генсеки, сибирячек.

Проектируют банки десятки институтов, которым данные об оборудовании выдаются только схематически — внешние габариты. Какова же конструкция самих сейфов, вентиляции и даже канализации, знают только посвященные, то есть люди особо доверенные. Жизнедеятельность банков полна парадоксов, среди служащих этой категории предателей немного, а можно сказать, что почти нет, по сравнению с кагэбэшниками.

Деньги издавна подделывают — рисуют, склеивают, переводят, копируют на цветных ксероксах, монетный вариант отливают на спецустановках и очень просто. Это может каждый попробовать — залить легкорас-плавленный металл… в толстую кожу, где предварительно будут наштампованы оттиски из настоящих монет…

Приятно смотреть на проносящиеся платформы с красными, тропическими, заморскими, бирманскими бревнами — метровых и больших диаметров. Гадают люди: «мебель будет из красного дерева?», и не ведают о том, что вскоре они эту древесину почувствуют в собственных ладонях, в виде хрустящих банкнот. Ныне самой надежно защищенной от подделок валютой мира считаются «ойро». В эту надежность вложен труд многих поколений фальшивомонетчиков, кои после отсидок свои способности отдали на службу купюрам. Скажем, что ни в одной валюте мира целлюлоза для банкнот не варится из местной древесины, а обязательно с добавлениями редких сортов из субтропических зон. Это не только для того, чтобы нельзя было подделать, но есть и другие причины: чтобы бумага дольше сохранялась, не ломалась, не рвалась, хорошо скручивалась и загибалась.

В царской России банки обычно грабили варшавские воры, отличающиеся повышенным интеллектом и тесными связями с полицией. Воров, естественно, ловили и ссылали в Сибирь, в Иркутскую губернию. Там они дело свое, как говорится, «оставляли при себе», как память, приобщались к полезной деятельности по освоению края, а из их детей и потомков появилось чудное сословие людей — напрочь лишенных меркантильных интересов к… деньгам. Российское ворье об этом ведало и в тяжелые времена навещало Иркутск. Стук кольцом в ворота: «Здравствуйте, господин Моше Юдалевич, я вор Лёня Ситников, ныне в бедствии пребываю, не поможете? — Подождите минутку. Много дать не могу. Пожалуйста (протягивает сумму). — Спасибо. Спасибо. Обязательно верну должок». При этом правило воровское было таково — всегда возвращать с хорошим добавлением.

До строительства Транссиба Сибирское золото в Санкт-Петербург доставлялось специальными караванами — был разработан особый маршрут следования. Тут есть неприменное желание взять паузу, остановиться, поразмышлять о золотых караванах Сибири и сравнить наше некрасивое время с прошлым, удивиться простоте нравов и такой же доставке и ужаснуться нынешней усложненности и криминальности. Доверимся истории. В конце мая и начале июня небольшой городок Барнаул оживлялся — к этому времени туда свозилось все сибирское золото. Золотопромышленники возили золото в город в своих тарантасах, который сопровождал только один линейный казак, обычно сидящий на козлах, уложив свою саблю на дно повозки, чтобы не попортилась дорогой. Часто тарантасы сопровождались без казаков, только доверенными людьми.

К августу золото сплавлялось, на него накладывалась проба и тут же золотопромышленники и доверенные уезжали на свои прииски. Золотые караваны отходили в августе, в ноябре, марте и в июне — четыре раза в год. С караваном отправлялся, как и принято было, начальник каравана, его помощник, еще какой то приспешник (прилипала) из горных урядников и дюжина солдат с унтер-офицером. С караваном всегда ехали попутчики до Каинска, Перми, Санкт-Петербурга. Это были желающие доехать подешевле, прокормиться за каких-нибудь семьдесят-восемьдесят рублей. И здесь кормежка зависела от ранга — к кому прицепишься. Караванный возьмет с собой за сотенную, помощник — за семьдесят, приспешник — за пятьдесят, с солдатами можно доехать и за тридцать рублей, но он растрясет вас и промочит так, что жизни будете не рады.

Почти весь город Барнаул провожал караван до первой станции под названием Гоньба. Зрелище красивое — двадцать экипажей несутся с гиком, гарканьем, с визгом и грохотом. При расставании слезы, сетования и тоска. Караванный (начальник) едет в крытом тарантасе: у козел горит фонарь, на них сидит солдат и ругает ямщика. Кибитка у начальника на деревянных рессорах, у помощника их нет, а солдаты часто едут и без покрышки. Сзади солдатских кибиток едут простые ящики с одним ямщиком, потом фура с амуницией и ружьями и, наконец, в конце процессии унтер-офицер.

За день до отъезда каравана выезжает загонщик (иначе его называли передовым), для того, чтобы уведомить мужиков по трассе и заготовить лошадей. Загонщика поят водкой в каждой деревне — он почти не говорит, «без языка», его появления достаточно, чтобы возбудить всеобщую радость — появилась работа. В караванах было принято как можно чаще сменять загонщиков, чтобы они не умирали от пьянства, а им отказываться от выпивки было нельзя. Если начальник — веселый человек, поезд летит день и ночь во весь опор и дня через два или три караван приходит в Каинск (нынешний Куйбышев в Новосибирской области). Гостинец нет — останавливаются на вольных квартирах. Солдаты в деревнях и маленьких городках «разводятся» на постой по обывательским домам и жители их не особенно любили из-за того, что они часто похищали живую птицу.

В Каинске и на других станциях проводили генеральную починку экипажей. Бывало ночью вдоль каравана проносится протяжное «Сто-о-ой!», — оказывается, что сломалась ось, распустилась оглобля или переломался шкворень. Бегут в деревню за помощью. Иногда на станции, просматривая поезд, офицер докладывает караванному, что один ящик золота исчез неизвестно куда. Посылают верховых разведать об этом. Ящик находят на боку, лошадей и ямщика нет, он испугался и ускакал в свою деревню. Пятьдесят пудов золота (850 кг) лежали два часа никем не охраняемые в голой степи. Каинск-Ишим-Шадринск-Ека-теринбург-Пермь-Казань — караван везде чинит свои экипажи, дорога же дальняя и тяжелая, около 4-х тысяч верст. От Перми до Нижнего Новгорода караван едет двумя отдельными частями: караванный с половиной экипажа и тремя днями позже помощник с остальной частью. На этом участке было трудно достать лошадей и поэтому караван делили на две половины.

Ямщицкие или почтовые тройки запрягали в тарантасы на длинном ходу. Рессорные повозки при «страшно быстрой сибирское езде» не применяли, их заменяли дрожинами, которые связывали передние колеса с задними. Легкий кузов тарантаса качался, как в люльке (ехали без сидения, полулежа, на собственных подушках). Более 25 пудов золота на одну тройку не полагалось, так как кроме ямщика при каждой повозке находилось два солдата (вооруженных конвоира). Золото перевозилось либо в виде слитков, либо песка, смотря по тому, для какой цели оно предназначалось. Золото вкладывалось в небольшие деревянные ящиков вроде тех, в которых перевозили ружейные патроны — оковывались железными обручами наглухо; эти ящики в свою очередь вкладывались в ящики еще большие, тоже обитые вдоль и поперек железом. В таком виде ящик с золотом, весом в 25 пудов (425 кг) устанавливается на дрожины тарантаса, к которому опять-таки приковывается «навечно». Всегда при комплектации каравана была «драка» чиновников — много было желающих поехать в Россию, а также хорошо платили — подъемные, суточные, наградные и прочие деньги. В среднем караван в пути был около трех месяцев — это зависело от дальности, погодных и дорожных условий. Поглазеть на караван с золотом, «которым живет Россия и которое дает ей Сибирь», собиралась уйма народа на всем пути следования. Естественно, местное начальство встречало и привечало начальника каравана, перепроваживало его в присутственные места. Дневок не полагалось, только легкие передышки.

Золотые и серебряные караваны шествовали из Сибири вплоть до 1894 года. О караванах в прессе писали свободно и люди знали, к примеру, о том, что 18 января в Петербург из Иркутска прибыл караван с 256 пудами золота. Все золото было размещено в 10-ти слитках. Из Иркутска караван вышел 9 декабря 1889 года, состоял из десяти повозок, были пассажиры. Охраняла караван команда казаков в составе трех человек, начальником был полковник генерального штаба С.П. Некрасов, помощником — тоже полковник генерального штаба В.П. Карнеев. Золото и серебро с сибирских и амурских приисков помещалось на Монетном дворе в западных складах.

Как видите, караваны шли, точнее летели, по сибирским трактам весело с попутчиками, о них все знали, не было скрытости. Многие так и писали, как например, известный литератор середины прошлого века И.А. Кущевский, о том, что он прибыл в северную столицу с попутным караваном золота.

Были ли налеты грабителей на сибирские караваны? Нет, на сибирские не было, а вот один местный, Ниманской компании, был ограблен в ночь с 9-го на 10-е июня 1892 года в двадцати верстах от устья реки Умальты. Караван вели два конюха, два казака «при трех патронах на каждого». Шлихтовое золото помещалось в кожаных переметных сумах по три пуда на каждую вьючную лошадь. Бандиты, ранив Бурсова — начальника каравана четырьмя пулями в ногу, похитили 16 пудов 35 фунтов золота.

Поймали грабителей так. По всему Амурскому краю разместили указание, обещав за поимку 30 000 рублей. В это дело включился следователь 3-го отдела Благовещенска (при всех описаниях его фамилия не упоминалась.) Он был разбитным парнем и начал с того, что подрядился плотником в деревню Вяхирева, что на Зее-реке, двенадцати дворов. Там прославился драками, «пьянством с местными жителями» и так расположил к себе сельчан, что однажды один старик попросил его пособить сбыть золотишко, прихваченное его сыновьями… у спиртоносов. «Подставной пьяница» даже узнал, где оно закопано. Вскоре в Благовещенск забрали старика и с ним еще четырнадцать человек…

Наказали так. В августе 1894 года состоялся в Благовещенске суд. Признали виновными в грабеже каравана шесть человек, в укрывательстве золота семерых, а 23 человека оправдали. Грабителей приговорили к каторге от бессрочной до двенадцати лет, укрывателей в арестантские отделения на срок от трех лет до одного года. Таков исход одного караванного ограбления, единственного в истории Дальнего Востока.

В нынешнем столетии, если не считать похищения российского золота в период Гражданской войны чешским генералом Гайдой, ограблений поездов, самолетов не встречалось. Советы, отрицая золото в теории, наладили на практике хорошее хранение «презренного металла». Это не описано, но обывательского шума было много в Восточной Сибири и он был связан с хищением алмазов, необработанных, неограненных. Алмазы вывозили из Мирного, что на Вилюе, самолетами в Иркутск. Тогда еще не было разработано тщательной методики извлечения алмазов из кимберлита, их обнаруживали рентгеном. Многие при этом погрели руки и хищением алмазов. Вывозили долго таким макаром: всем сибирякам и северянам известно, что проказница вечная мерзлота выкидывает все, что стараются в нее внедрить — поднимает опоры мостов, корежит фундаменты зданий, опрокидывает памятники и выбрасывает захороненные гробы. Все являет поверхности. Даже Святого Василия Мангазейского, погребенного на берегу Турухана, мерзлота «являла» много раз, пока не нашли места в соответствии с его доброделанием. Власти Мирного обратили внимание на то, что уж очень многие люди желают похоронить себя, своих умерших и друзей не на якутской земле, а на материке. При этом платят большие деньги за авиадоставку покойников на родину. Для грузин это в норме, всем понятно, что они очень любят своих мертвецов, запрещая даже их анатомировать. Кстати, такой привилегией солидарно пользуются только паталогоанатомы, не разрешая тревожить друг друга из-за корпоративности. Но к чему москвичу или одесситу с трупом возиться — земляно у людей все же одна. Не вывозят же американские иудеи с якутского еврейского кладбища своих родственников куда-нибудь в Арканзас. Здесь что-то не то, сообразили в органах и установили надзор за вывозом родственников. Совсем уж их удивило, что одна молодая пара своего умершего грудничка повезли в дорогом гробу на родину, кажется, в Уфу. Тайно гробик вскрыли и… в зашитом животике полеживал мешочек с алмазами. На что только люди, даже не профессиональные воры, идут, одурманенные блеском золота и сверканием бриллиантов.

При «заходе — залете» в банк требуется предварительно знать, а это одна из тайн, чем заполнено пространство между стенками сейфов. Заполняются они чем угодно — баритом, шарикоподшипниками, слоенным металлом, такие они тяжелые, что устанавливаются только кранами. Сейчас сейфы снабжаются не только электронным устройством, но их стали начинять взрывчаткой. В практике латиноамериканских грабителей используется аппаратура с дистанционным управлением. При этом гибнут дорогостоящие сейфы и затрудняется работа воров. Часто ставят ложные сейфы и были случаи, когда они захлопывали воровскую братию, превращая их самих на многие дни в «сокровища».

В двадцатых — тридцатых годах в Чехословакии было несколько удачных ограблений банков с использованием… киноаппаратуры. Одна ложная кинофирма обратилась к дирекции одного Банка в Братиславе с просьбой использовать их помещения для снятия фильма об ограблении банка. Тщеславное начальство разрешило посещение киношникам с техникой для съемок и проникновения, они связали охрану, затолкали кляпы в рот кассирам… те, смеялись, играя роль, и… вынесли из банка миллионы.

Нападение на инкассаторов — явление довольно частое, ибо они в магазины и сберкассы имеют обыкновение приезжать в одно и то же время. Тут часто не обходится без крови, да и выручка небольшая, так как во многих странах — Польше, Венгрии, Румынии инкассаторы связываются друг с другом по рациям и передают выручку в машину, которая деньги забирает прямо на ходу. Она только этим и занимается, путая маршруты.

Известны удачные ограбления инкассаторов и «фирмачей» перед банками, но это также опасно, так как вся территория около банка находится под постоянным наблюдением, как банковских служащих, так и полиции.

Поиск золота так манит и влечет людей, что они готовы на все: желтугинские старатели, как русские, так и китайцы, жили в чаде, смраде, долбили вечную мерзлоту круглогодично — некоторые обогатились, но большинство разорилось. Ныне на каждой золотопромышленной речке, у каждой драги, на каждом прииске крутится страждущая братва, моет, смотрит, поднимает беспрерывно камни, надеясь «подцепить самородок». Хотя времена сейчас не те — в вечность канули девственные края — реки все до Таймыра хо-жены-перехожены, прощупаны и прошурфованы. Остается тешить себя давнишними сказами о том, как предки, настреляв сотню глухарей и копалух, в их желудках находили… самородки. Птиц то было в Сибири такое количество, что при лете и перелете они крыльями закрывали небо, не на секунды… а часы, а утиный суп очень уж не нравился описателю Зауралья Антону Чехову.

Ныть особо не стоит, сокрушаться также, в прошлом золото содержалось в глухариных желудках — ныне в банках, а суть одна, нужна продуманная и вечная, как жизнь, охота. Охота на банки и «охота» на длительные отсидки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.