«РАДУГА»
«РАДУГА»
Киевская киностудия, 1944 г. Сценарий В. Василевской. Режиссёр М. Донской. Оператор Б. Монастырский. Художник В. Шмелёва. Композитор Л. Шварц. В ролях: Н. Ужвий, Н. Алисова, Е. Тяпкина, В. Иванова, А. Дунайский, А. Лисянская, Г. Клеринг, В. Гобур, Н. Братерский.
«Радуга» — отклик кинематографа на события, ещё не успевшие стать историей. В фильме, как и в одноимённой повести фронтового корреспондента Ванды Василевской, написанной в первые месяцы войны, ощущается потрясенность народным горем. В одной из газет Василевская прочитала короткую заметку о героической и мученической смерти колхозницы-партизанки Александры Дрейман… Колхозница-партизанка, рассказы женщин о всём том, что им пришлось пережить, и радуга, предвещавшая победу. Так рождалась повесть, воспламенявшая ненависть к врагу.
А потом на экран вышел фильм Марка Донского. Режиссёр подошёл к партизанской теме иначе, чем его предшественники. Глубже и одновременно острее. Донской говорил, что очень много дали ему беседы с людьми, которые были на оккупированной территории.
В первых кадрах «Радуги» показано заснеженное украинское село, захваченное фашистскими оккупантами. Безлюдно. Только у вражеской комендатуры стоит часовой. А дальше — глухие избы. За околицей села качаются на виселице тела убитых советских солдат и партизан. Устрашающие надписи и угрозы на дощечках: «Такая же смерть ждёт партизан и ослушников».
Героиня «Радуги» партизанка Олена Костюк (Н. Ужвий) — простая крестьянка. Она возвращается в свою деревню, чтобы в родной хате родить ребёнка. Фашисты не брезгуют никакими средствами, чтобы добыть сведения о партизанах. Комендант Вернер (Г. Клеринг), издеваясь, допрашивает Олену Костюк, убивает её новорождённого младенца. С одной стороны, несгибаемая сила духа простой украинки, с другой — дикость, жестокость садиста. Столкновение двух этих крайностей и составляет драматургию фильма. Женщина идёт на смерть, убеждённая в том, что выбранная ею дорога — единственно верная.
«Для меня работа в „Радуге“ началась с телефонного звонка, — говорила народная артистка СССР Наталья Ужвий. — В начале 1943 года Марк Донской позвонил мне в Семипалатинск, где находился тогда в эвакуации наш Театр имени Ивана Франко, и неожиданно предложил роль Олены Костюк. И хотя повесть мне была уже знакома, — я прочла её взахлёб, за один вечер, и она глубоко взволновала мою душу, — в первую минуту я растерялась, не знала, что ответить. Судьба простой скромной женщины Олены Костюк, которая без единого стона перенесла нечеловеческие муки, пытки, смерть новорождённого ребёнка, убитого фашистским офицером, и не выдала своих товарищей-партизан, никого не оставила равнодушным. Она воспринималась как символ, как обобщённое изображение народной силы, великого мужества и страстной материнской любви. И вот эту роль предлагали мне сыграть в кино… Сейчас просто не верится, что я могла сначала отказаться от неё, но тогда слишком велики были мои колебания, сомнения — справлюсь ли?..»
У актрисы в фильме мало слов. Неторопливы движения и жесты Олены, скупа мимика, ровны интонации речи. Она не удостаивает врагов радости видеть свои страдания. Олене приходится говорить лишь в сцене допроса, она больше думает о своём ребёнке. Глаза матери… В них открывается такая глубина мысли и чувства, что их забыть невозможно. «Моя работа над ролью протекала мучительно, — вспоминала Ужвий. — Очень памятна мне сцена родов в сарае. Там, на морозе, на голой земле Олена родила своего долгожданного ребёнка… Единственный раз улыбнулась моя героиня на протяжении всего фильма — именно в этой сцене, испытав короткое счастье материнства. Мы решили построить эпизод так, чтобы не подчёркивать физических страданий матери. Пусть это будет гимн материнству, рождению человека…»
На съёмках у Донского актёрам всегда было легко, они чувствовали друга и единомышленника. Режиссёр снимал по несколько раз, помогал найти душевное состояние, передать высокий драматизм каждой сцены.
Много человеческого горя проходит перед зрителями на экране.
…Старая Федосья (Е. Тяпкина) тайком пробирается по запретной зоне к уже занесённому снегом, непогребенному телу убитого сына, хотя за это ей грозит смерть.
…Маленький Мишка — сын многодетной колхозницы Малючихи (А. Лисянская) крадётся к сараю, куда фашисты бросили израненную тётку Олену. Он хотел передать ей ломоть хлеба… Озверелый гитлеровец убивает мальчика.
Малючиха вместе с детьми смотрит в окно. Девочка с кукольным лицом произносит: «Мама, Мишка упал». И этот спокойный детский голосок действует гораздо сильнее, чем душераздирающие рыдания.
Малючиха тайком уносит тело сына домой и хоронит его в избе. Мишку закапывают. По его могиле, чтобы не осталось холмика, мерно ходят взад и вперёд, утаптывая землю, Малючиха и её дети.
Трудно поверить, что роль Малючихи исполняет артистка, которая незадолго до съёмок «Радуги» играла озорных мальчишек. Как ей удалось добиться столь разительного перевоплощения?
«Конечно, мне была оказана большая честь и доверие, — отвечала на этот вопрос Анна Лисянская. — И представьте, возраст меня не пугал. Мысли были заняты тем, как лучше выразить многогранность образа. А внешние признаки возраста, повторяю, меня не заботили. „На старую женщину обрушилось страшное горе. Как же она переживает его?“ — раздумывала я. Чтобы войти в образ, я приняла её горе на себя. В те трудные военные годы это было вполне возможно. Беда посетила каждую семью…»
В знаменитой сцене с кукушкой, когда обмороженный фашист наводит винтовку поочерёдно на всех детей, а потом разряжает её в деревянную кукушку, высунувшуюся из часов, кое-кто увидел желание режиссёра «поиграть на нервах» зрителя. Но для Донского главное в этой сцене — поведение детей, они молчат и смотрят с доверчивым любопытством, удивлением и только потом страхом. Только самый старший, восьмилетний мальчишка, напряжённо следит за мушкой винтовки и бросается, закрывая собой то одного малыша, то другого.
Люди в оккупированной деревне «молчат и смотрят», как говорит в фильме предатель Гаплик (Н. Братерский) коменданту Вернеру. И это затаённое молчание, полное глубокого значения, больше всего пугает захватчиков.
Интересны работы артистов, игравших отрицательных персонажей. Так Н. Алисова создаёт убедительный образ Пуси, нагловатой и жалкой, трусливой и подленькой предательницы. Капитан Курт Вернер в исполнении немецкого актёра Ганса Клеринга — враг хитрый и опытный, трусливый и злобный. Клеринг играет просто, без нажима. И в этой простоте актёрской трактовки, в соблюдении художественной меры удача артиста, создавшего один из самых сильных в нашем кино образов фашистских извергов.
Картина завершается полукружием радуги — символом освобождения и надежды. Вместе с прекрасным ансамблем исполнителей режиссёр воспевает величие духа людей, которых история нарекла непокорёнными.
«Радуга» снималась в Ашхабаде, где в то время работала Киевская киностудия. Фильм, полностью построенный на зимней натуре, создавался в условиях туркменского лета. На территории небольшого стадиона была построена украинская деревня «Новая Лебедивка». Здесь в жару, доходящую до шестидесяти градусов, снимали зимние пейзажи — запорошённые снегом хаты, обледенелый колодезный сруб, покрытые инеем деревья. Много сил и стараний приложили тогда художник В. Шмелёва и оператор Б. Монастырский, чтобы добиться достоверности, убедить зрителя, что зима наша не бутафорская, а настоящая.
Ряд кадров, которые требовали настоящей зимней натуры, снимался под Семипалатинском. Здесь жили украинские переселенцы. Колхозницы, участвовавшие в массовых эпизодах, с такой яростью бросались на артистов, игравших фашистов, что нередко приходилось прерывать съёмки.
Картина Донского ошеломляла и потрясала всех. Американский посол в Москве попросил у советского правительства разрешения отправить копию фильма президенту Франклину Рузвельту. Копия была отправлена в США. Через некоторое время на имя Марка Донского пришла телеграмма за подписью Франклина Рузвельта. «В воскресенье в Белом доме смотрели присланный из России фильм „Радуга“, был приглашён специально для перевода профессор Чарльз Болен, но картина была понятна и без этого. „Радуга“, — прибавлял президент, — будет показана американскому народу в подобающем ей величии, в сопровождении комментариев Рейнольдса и Томаса».
В 1944 году картина Донского была удостоена премии Национального совета кинообозревателей США.
Джон Мак-Манус из нью-йоркской газеты «П.М.» назвал Олену Костюк «символом русской женщины, готовой пройти сквозь муки и принести в жертву собственную жизнь для освобождения отчизны». Он писал, что Марк Донской «выразил в своём произведении глубокий смысл повсеместной общенародной войны».
«Радуге» были посвящены сотни восторженных статей в американской, английской, французской, итальянской, скандинавской и даже турецкой прессе. Приведём только некоторые из них: «После „Радуги“ все предыдущие военные фильмы кажутся бледными». «"Радуга" — военный фильм, полный реализма, кричащего реализма».