АДОЛЬФ ГИТЛЕР: Архитектор геноцида

АДОЛЬФ ГИТЛЕР: Архитектор геноцида

Германию, униженную поражением в первой мировой войне, охватило отчаяние. Но нашелся человек, который пообещал немцам вернуть утраченную национальную гордость.

Для этого, убеждал он, надо строить газовые камеры для "врагов нации" и — убивать, убивать, убивать… Так зарождался самый беспощадный, самый кровавый геноцид в истории человечества.

Встреча эта состоялась в Ваннзее, очаровательном пригороде Берлина с изысканно нарядными домами и аккуратными тихими улочками, выходящими к озеру, которое и дало название предместью. Это произошло 20 января 1942 года, когда рейх достиг зенита своих военных побед. Свастика реяла над Балканами, Грецией, Францией, Голландией, жестокие бои шли в русских степях и в африканской пустыне. Блицкриг на Западе завершился полным триумфом гитлеровских армий, и пора было начинать осуществление программной доктрины нацизма — "окончательного решения еврейского вопроса".

Для тех, кто следил за восхождением к власти Адольфа Гитлера и нацистской партии, его дьявольский план истребления евреев не был неожиданностью. Гитлер начал кампанию государственного антисемизма, как только стал германским канцлером. Он позаботился о принятии пресловутого нюрнбергского закона, лишавшего евреев основных прав человека. Затем он организовал террор, кульминацией которого стала пресловутая "хрустальная ночь" в ноябре 1938 года, когда были разгромлены синагоги и уничтожалась еврейская собственность по всей Германии. Но Гитлер стремился к "окончательному решению еврейской проблемы". Это выражение стало условным обозначением массовых убийств.

Для обсуждения мер по реализации этого дьявольского плана и собрались в Ваннзее на вилле, когда-то принадлежавшей еврейскому купцу, шефы СС и гестапо во главе с Рейнхардом Гейдрихом. Люди в черной униформе разработали государственную программу и подробные технические схемы самого массового в истории убийства людей.

С момента прихода Гитлера к власти нацистские врачи активно экспериментировали в области технологии массовых убийств в лабораториях эвтаназии (легкой смерти). Умственно и психически нездоровых людей травили газом в машинах-душегубках или умерщвляли смертоносными инъекциями. Гитлеровские армии захватили Польшу и часть СССР, евреи были загнаны в средневековые гетто, где людей до смерти морили голодом и болезнями. В Советском Союзе специальные команды СС сотнями и тысячами расстреливали евреев и других "нежелательных лиц". Но эти методы, по мнению нацистского руководства, были неэффективны и требовали значительных материальных затрат. Гитлер намеревался ввести в процесс массового уничтожения людей своего рода конвейер, "технологическую линию" лагерей смерти, которая позволила бы умерщвлять несчастных как можно быстрее и в максимально возможных количествах.

Шеф гитлеровской авиации Герман Геринг, чьей первой заслугой перед нацистами было создание гестапо, получил от Гейдриха указания в письме, полученном еще за полгода до тайного совещания в Ваннзее. В письме говорилось: "Настоящим поручаю вам провести всю необходимую работу по организационным и финансовым вопросам для реализации окончательного решения еврейской проблемы в сфере влияния Германии в Европе".

"Архитекторами" этого дьявольского плана могут быть названы глава СС Генри? Гиммлер, шеф СД — службы безопасности СС Рейнхард Гейдрих, начальник специального отдела гестапо Адольф Эйхман и Эрнст Кальтенбруннер, будущий преемник Генриха после его убийства в Праге в мае 1942 года. Они создали систему концентрационных лагерей, которая охватывала всю покоренную Европу.

Такие названия, как Треблинка, Собибор, Бухенвальд, Дахау и Освенцим — причем среди них Освенцим является самой печально известной фабрикой смерти, — теперь используются как синонимы ужаса. Здесь узники со всей Европы были обречены на адские муки и неизбежную смерть. И не только евреи — цыгане, поляки, русские — все, кто не вписывался в расовую и политическую схему "нового порядка", безжалостно уничтожались. Для управления этими центрами уничтожения привлекались "стопроцентные арийцы", ярые приверженцы нацизма, непревзойденные в своей жестокости.

Таким человеком был и Рудольф Гесс, комендант Освенцима, где "окончательное решение" приняло самые уродливые формы и достигло чудовищных масштабов. На вершине своей карьеры Гесс руководил гигантской фабрикой смерти, поглотившей более трех миллионов человек.

Гесс питал восторженно-фанатичный, чуть ли не научный интерес к проблемам массовых убийств. В Освенциме, как и в других нацистских лагерях, широко использовались расстрелы и повешения, но руководство СС требовало внедрения более эффективных методов уничтожения "недочеловеков". В 1942 году против русских военнопленных впервые начали использовать газ на основе синильной кислоты, ранее применяемый для травли крыс и мышей на немецких фабриках. Обреченных запускали в герметично изолированное помещение, вдоль стен которого были установлены душевые, — людей во избежание эксцессов убеждали, что их ведут в баню. Но это была газовая камера. Помещение наполнялось смертоносным газом "циклон-Б". Через двадцать минут из "душевых" извлекались мертвые тела.

В южном конце лагеря Биркенау, "филиала" Освенцима, круглосуточно действовали две огромные газовые камеры с примыкающими к ним крематориями. Эшелоны, прибывающие на терминал железнодорожной ветки, встречал доктор Йозеф Менгеле — эсэсовец, ставший главным распорядителем жизни и смерти за колючей проволокой Освенцима, через которую был пропущен электрический ток. Одним движением своего хлыста он решал судьбы узников. Те, кому было суждено под ударами кнутов и дубинок работать на рейх, направлялись в одну сторону, нетрудоспособные, инвалиды, старики и дети — в другую.

"Отбракованным" через громкоговорители разъясняли, что перед тем как вновь встретиться со своими родными в бараках, они направляются на санитарную обработку. На самом же деле их вели в длинный деревянный барак, где приказывали раздеться и сложить одежду в шкафчики. Затем другие узники брили им головы, собирая волосы в гигантские мешки. Потом обреченных загоняли в огромное помещение, напоминающее душевую. Что было дальше, уже известно…

Конвейер смерти

После всего этого заключенные из зондеркоманд — специальных групп, организованных эсэсовцами, — заходили внутрь, острыми крючьями отделяли друг от друга сплетенные тела и срывали золотые коронки с зубов. Тела затем сжигали в печах, а золу собирали в мешки. Хозяйственное управление СС в своих циркулярах, позднее оглашенных на Нюрнбергском процессе, требовало утилизировать даже волосы жертв. Человеческий же пепел использовался как удобрение.

Нечеловеческие условия лагерной жизни усугублялись изощренной жестокостью охранников и персонала, отличавшихся патологическим садизмом. Они испытывали особое наслаждение, подвергая заключенных ужасным мукам. Ирма Греезе, "белокурая бестия" из Бельзена, с восторгом стегала узников плеткой, сдирая кожу с женских грудей. Карл Бабор, врач в лагере Гросс-Розен, забавлялся тем, что сжигал новорожденных младенцев на костре. В Освенциме "главным врачом" работал пресловутый доктор Менгеле, который с неизменной улыбкой на лице ежедневно встречал новичков, прибывающих в вонючих вагонах для скота.

Менгеле числился доктором медицины. Когда-то он давал традиционную "клятву Гиппократа" — служить охране здоровья людей, ничего не делать во вред человеку. Вспоминал ли он об этой клятве, проводя в лагере так называемые "научные исследования", истязая и убивая беззащитных людей?..

Присутствие "главного врача" на разгрузке эшелонов, прибывающих в Освенцим, имело двойную цель. Во-первых, Менгеле отбирал тех, кто еще мог поработать на рейх перед умерщвлением; во-вторых, он подыскивал голубоглазых близнецов для экспериментов по выведению "нордических суперменов", которые должны были представлять собой новую, "избранную" расу. Эксперты сходятся во мнении, что только по его личным приказам было уничтожено около четырехсот тысяч евреев. Узники, зараженные вшами, туберкулезом, сыпным и брюшным тифом, а также инфекциями времен средневековья, которые свирепствовали в лагерях, влачили жалкое, скотское существование, избавить от которого могла только смерть. Как только люди утрачивали способность работать на оружейных заводах или в карьерах, примыкавших к лагерям, их немедленно умерщвляли. Золотые коронки с трупов отправляли в Берлин, волосами набивали матрасы, а жир, полученный из тел, перерабатывали на мыло. Так претворялись в жизнь дьявольские планы Адольфа Гитлера и его приспешников.

Классическим продуктом извращенной логики нацизма был, как и Менгеле, Адольф Эйхман. Он не усматривал зла в том, что творил, считая себя всего лишь добросовестным исполнителем приказов. День за днем, когда Германия начала терпеть поражения на всех фронтах, Эйхман отменял госпитальные поезда, с тем чтобы использовать подвижной состав для разгрузки гетто в Восточной Европе и загрузки печей в концлагерях. Вполне могло показаться, что этот сын рядового бухгалтера был скорее махровым бюрократом, нежели злоумышленником. О леденящих кровь "проделках" Эйхмана стало известно только после краха нацистской Германии в мае 1945 года.

В самый разгар массовой бойни со всей Европы в концлагеря каждую неделю стекались сотни эшелонов с людьми. В середине 1943 года в гитлеровских лагерях еженедельно умирало около трети узников. Изможденные люди старались устроиться на работу в лагерные клиники, брались за все, что давало хоть какой-то шанс на выживание.

При входе в лагерь заключенных встречал циничный и издевательский лозунг, по приказу Гиммлера вывешенный на воротах: "Труд делает свободным". Атмосфера всепоглощающего ужаса и смерти, царившая в лагерях, изобличала эту гнусную ложь.

Подобные бесчинства творились не только в концлагерях. Пока немецкие солдаты гибли под Сталинградом и Харьковом, отряды карателей повсеместно бесчестили свою нацию массовыми экзекуциями. Герман Грабе, немецкий инженер, строивший дороги на оккупированной Украине, описывал такую сцену: "Люди молча, без криков и плача, раздевались, стараясь держаться семьями, прощались друг с другом в ожидании сигнала эсэсовца, стоявшего с хлыстом в руке у ямы. Я в течение пятнадцати минут был рядом. Никто не жаловался, не просил пощады. Я наблюдал за одной семьей… Седая старуха держала на руках годовалого ребенка. Она ласкала его, тихо напевая. Младенец мирно ворковал в ответ на ее ласки. Родители смотрели на них глазами, полными слез. Отец держал за руку мальчика лет десяти и что-то тихо и мягко говорил ему. Мальчик едва сдерживал слезы. Отец указывал на небо и гладил сына по голове.

В этот момент эсэсовец с хлыстом что-то крикнул своему напарнику. Тот отсчитал около двадцати человек и повел их за земляную насыпь. Среди них была и семья, за которой я наблюдал. Хорошо помню, как худенькая черноволосая девочка, проходя мимо меня, указала на себя и сказала: "Двадцать три". Я обошел насыпь и остановился перед огромной ямой. В ней вповалку лежали люди, плотно прижатые друг к другу, видны были только окровавленные головы. Некоторые еще шевелились. В яме, заполненной на две трети, было не менее тысячи убитых. Я посмотрел на человека, который исполнял роль палача. Эсэсовец сидел на краю ямы, свесив ноги вниз, и курил. На коленях у него лежал автомат. Раздетые догола люди спускались по земляным ступеням и по телам лежащих в яме пробирались к местам, куда он указывал… "

"Лучше умереть стоя… "

К концу войны нацисты прилагали отчаянные усилия, спеша уничтожить в оккупированных странах запланированные девять миллионов евреев. В суровые для Германии дни 1944 года, когда советские войска стремительно продвигались по Восточной Европе, Эйхману удалось вынудить венгров выдать восемьсот тысяч евреев — едва ли не половину еврейского населения страны. Все они были отравлены газом в Освенциме. По словам Эйхмана, это принесло ему "глубочайшее удовлетворение".

Нацистская пропаганда постоянно вещала о том, что евреи проявляли слабость в жизненной борьбе, смиренно, без сопротивления покорялись судьбе. На самом же деле это была наглая ложь. Безоружным людям — женщинам, детям, старикам — негде было укрыться в случае побега, у них не было никаких шансов на успех в схватке с вымуштрованными и откормленными охранниками. И все-таки они убегали, сопротивлялись, боролись. Нет, не все у нацистов шло так гладко, как вещала их пропаганда. Во время вооруженного восстания в Заксенхаузене было убито много охранников, а в 1944 году в Освенциме борцы еврейского подполья взорвали печи крематория. На территории Белоруссии действовали еврейские партизанские отряды. Самым ярким проявлением самоотверженной борьбы узников было восстание варшавского гетто. Когда в 1944 году Гитлер приказал уничтожить его, польские евреи отказались безропотно грузиться в эшелоны. Захватывая у эсэсовцев оружие, они вступили в неравный бой с фашистскими головорезами.

Немцам понадобилось полдивизии эсэсовцев с бронетехникой и четыре месяца ожесточенных схваток, чтобы подавить сопротивление варшавского гетто. Правда, восставшим это стоило пятидесяти шести тысяч жизней. Но это были жизни, отданные в борьбе.

Тогда как многие надзиратели, охранники и рядовые убийцы оправдывали творимые в лагерях смерти бесчинства тем, что они "только выполняли приказы", главные виновники геноцида знали, что их ожидает. Персонал Освенцима так усердно заметал следы, что покинул лагерь лишь за сутки до того, как советские войска освободили оставшихся заключенных.

Воздух в лагере был насыщен тошнотворно-сладковатым запахом горелой человеческой плоти, а в еще дымившем крематории лежали подготовленные к сожжению трупы. В одном из складских бараков, названном нацистами "Канадой" из-за его огромных размеров, русские солдаты обнаружили горы человеческих волос, нижнего белья, одежды, золотых зубов и ювелирных изделий, предназначенных для отправки в рейхсбанк. Гесс планировал уничтожить Освенцим, но не успел.

Однако коменданту Треблинки Францу Штанглю все-таки удалось уничтожить свой лагерь. О том, что здесь была фабрика смерти, теперь свидетельствуют только рельсы железнодорожного полотна да ярко-зеленая трава на плодородном, удобренном человеческим пеплом слое почвы, толщина которого в отдельных местах достигает нескольких метров.

На западе нацистские лагеря Бельзен и Бухенвальд были освобождены американцами и англичанами.

Комендант Бельзена Йозеф Крамер был поражен яростью британских солдат, которые освобождали его "владения". Он никак не мог понять, почему те были так враждебно настроены против него. На послевоенном процессе, где его судили за преступления в лагерях Натцвейлер, Освенцим и Бельзен, Крамер заявил судьям: "Я не испытывал никакой жалости к заключенным. Я получил приказ убивать их и именно этим и занимался. Ведь нельзя ожидать от солдата в военное время, чтобы он не выполнял приказы!"

Но Крамер, как и большинство других нацистских преступников, пытался скрыться. Они знали, что их аргумент о слепом повиновении приказам не сработает в суде, презирающем человеконенавистнические теории Адольфа Гитлера. Прибегнув к услугам "Организации бывших членов СС" (ОДЕССА), они использовали деньги с секретных счетов в швейцарских банках, чтобы заплатить за новые имена, документы и жизнь в отдаленных уголках земли. Значительная часть этих денег принадлежала их жертвам, за умерщвлением которых они надзирали в лагерях. Это был какой-то немыслимый зигзаг судьбы, ее злая ирония, когда эсэсовцы, которые когда-то безуспешно пытались выявить у швейцарских банкиров имена их богатых клиентов еврейской национальности, теперь воспользовались теми же незыблемыми традициями тайны вкладов, чтобы скрыться самим.

Убежище для преступников

Самым предпочтительным направлением для бегства бывших нацистов была Южная Америка, где военные режимы уже давно проявляли сочувствие к их делам. Эйхман скрылся в Аргентине, Менгеле — в Бразилии, Йозеф Шваммбергер, комендант концлагеря в Пшемысле, — в Аргентине, Алоиз Брюннер, изобретатель передвижных газовых душегубок и инициатор депортации сорока шести тысяч греческих евреев в Освенцим, нашел убежище в Дамаске…

Над теми же, кому не удалось скрыться от правосудия, состоялся судебный процесс. Главные военные преступники предстали перед Международным трибуналом в Нюрнберге.

Но хватило и до сих пор хватает работы и таким людям, как бывший узник одного из нацистских концлагерей Симон Визенталь, который за годы войны потерял восемьдесят родственников. Это они, взывая к совести человечества, не дают миру забыть, какие гнусные преступления были совершены нацистами.

Симон Визенталь, переживший все ужасы лагеря смерти, посвятил свою жизнь розыску нацистских военных преступников для предания их суду. Именно его решимость и упорство привели к поимке Адольфа Эйхмана в Аргентине и депортации из Южной Америки бывшего шефа лионского гестапо Клауса Барбье.

Организованный Визенталем Центр документации в Вене служит также музеем памяти жертв нацистского геноцида. По подсчетам Визенталя, нацисты в своей борьбе за "чистоту расы" уничтожили четырнадцать миллионов человек. С 22 марта 1933 года, когда неподалеку от Мюнхена был сооружен первый в рейхе концлагерь Дахау, и до освобождения союзниками всей сети лагерей Гитлеру удалось уничтожить почти треть еврейского населения Европы. Видимо, Визенталь несколько занизил свои цифры, если принять во внимание "специальные акции", предпринятые нацистами в СССР, масштаб которых еще полностью не осознан.

И сегодня последователи Визенталя продолжают свои неустанные поиски, разоблачая тех, кто учинил самую кровопролитную бойню в истории человечества. Они не могут, не имеют права прекратить эту работу — особенно сейчас, когда сторонники пересмотра истории и неонацисты поднимают голову в Европе и России, утверждая, что не было ни массовой бойни, ни лагерей смерти.

К сожалению, тысячам палачей удалось избежать наказания за свои преступления. Кое-кто из бывших нацистов даже гордится ими. Так, Алоиз Брюннер в 1965 году заявил репортеру одной из немецких газет: "Я счастлив! Я горжусь тем, что совершил. Если бы я мог предать огню еще больше иудеев, я сделал бы это. Я ни о чем не жалею, ведь мы уничтожали паразитов". Себя этот садист и убийца к паразитам не относил…

Симон Визенталь говорил, что найдет утешение в словах, которые скажет Богу, когда придет его время покинуть этот мир: "Мы все предстанем перед судом Божьим и всем придется отчитываться за свою жизнь. Один скажет: "Я был портным". Другой скажет: "Я был врачом". Третий: "Я был ювелиром". А я смогу сказать: "Я не забыл тебя, Господи…"