Большой Каньон

Большой Каньон

(США)

"…Первое ощущение — видишь сон. Ужасающих размеров провал! Другой берег провала виден сквозь толщу воздуха и потому слегка задымлен, окутан одинаковой плотности синевой. Пятнадцать километров разделяют края провала. Человека на том берегу нельзя разглядеть. Многоэтажный дом показался бы с коробок спичек. И глубина… Дна Каньона не видно. Останкинская башня белела бы в этом проеме еле приметной иглой. Такую «канаву» люди не сумели бы вырыть, если бы даже рыли ее всем миром и с первой недели своей истории. Эту забаву могла себе позволить только природа. И ушло на это десять миллионов лет".

Так описывает свое знакомство с Большим Каньоном реки Колорадо журналист и путешественник Василий Песков.

Действительно, масштабы этой зияющей бездны трудно себе даже представить: длина этого колоссального ущелья — более пятисот километров, а глубина достигает тысячи восьмисот метров!

Ширина каньона колеблется от шести до двадцати километров, а в одном месте он сужается даже до восьмисот метров. Книзу стены пропасти постепенно сходятся ближе, и на дне его ширина долины Колорадо составляет всего сто метров.

Ни одно описание не может передать всей грандиозности самой исполинской расщелины на нашей планете. Невозможно сделать и фотоснимок, отображающий сколько-нибудь адекватно всю гигантскую, невероятную бездонность и бесконечность этого уникального "оврага".

Да-да, если смотреть на Большой Каньон глазами геолога — это всего лишь огромный, самый большой на Земле овраг, результат многовековой водной эрозии. Когда десять миллионов лет назад равнина, по которой текла река Колорадо, стала вздыматься под действием подземных сил, водный поток начал врезаться в плато. Причем произошло на редкость удачное совпадение: река вгрызалась в породы с той же скоростью, с какой поднималась местность. В итоге к нашему времени глубина вреза составила почти два километра.

Миллионы тонн камня унес бешеный поток Колорадо в море, прежде чем образовался Большой Каньон. И это оказалось реке под силу в первую очередь из-за ее очень быстрого течения (до постройки гидростанции в верховьях Колорадо ее скорость достигала тридцати километров в час!), а также из-за того, что породы каньона — известняки, песчаники и сланцы — были достаточно мягкими. Сейчас на дне ущелья выступили уже самые древние породы — граниты, разрушение которых происходит гораздо медленнее, тем более что и скорость реки теперь снизилась.

Огромное пространство Большого Каньона не выглядит просто длинным узким провалом в земле. Он заполнен беспорядочным скоплением утесов-останцов, именуемых здесь «храмами». Останцы имеют самую причудливую форму и действительно часто напоминают замысловатые индийские или индонезийские храмы, японские пагоды, старинные башни, купола и крепостные стены.

Весь этот разноликий каменный лабиринт, как и исполинские стены Каньона, разлинован цветными пластами осадочных пород, слагающих плато и уподобляющих «храмы» высотным постройкам с чередующимися желтыми, розовыми, красными, коричневыми и бурыми этажами.

Величие этого молчаливого сказочного города можно оценить, лишь спустившись с плато Колорадо вниз, к бегущим по дну каньона красно-коричневым водам Колорадо. (Само название реки в переводе с испанского и означает "красная".)

Здесь также ощущаешь ярость и мощь стихии, которой оказалось под силу пропилить такую гигантскую щель в каменной броне древнего плоскогорья. Река сейчас, даже укрощенная выше каньона плотиной, мчится по нему со скоростью двадцать километров в час, катя по дну огромные валуны и гальку и неся столько песка и глины, что вода ее абсолютно непрозрачна. Камни и песок, несомые рекой, удесятеряют разрушающий эффект, и даже крепчайшие граниты ложа каньона протираются этим «наждаком» ежегодно на четверть миллиметра.

За сутки Колорадо проносит полмиллиона тонн глины, песка и камней. Понятно, что такой "землеройной машине" под силу было за миллионы лет выкопать такой «ров», как Большой Каньон.

Из европейцев первым в 1540 году ущелье увидел некий Коронадо, офицер одного из отрядов испанского конкистадора Кортеса. Испанцы так и не смогли спуститься в каньон и вернулись обратно в Мексику. Только более чем два века спустя на берегу каньона появился следующий гость из-за океана — францисканский монах Гарсос. Но прошло еще почти сто лет, пока в 1869 году экспедиция под руководством майора Пауэлла впервые сумела пройти Большой Каньон на лодках и составить его первое научное описание.

Это путешествие было настоящим подвигом. Не имея карт и опыта плавания в таких невероятно трудных условиях, Пауэлл и его спутники преодолели больше двухсот порогов и благополучно добрались до Калифорнийского залива, куда впадает Колорадо.

Сейчас желающие могут повторить плавание Пауэлла, не подвергаясь такому риску, так как для сплава используются теперь большие надувные плоты. Тем не менее испытавшие себя в этом нелегком водном слаломе признаются, что и на абсолютно непотопляемом и предельно устойчивом плоту момент, когда гребцов, ныряющих с судном в трехметровую стоячую волну на сливе с порога, вода накрывает с головой, доставляет туристу не менее сильные ощущения, чем те, что испытывал майор Пауэлл.

Даже в кино кадры, когда плот вместе с людьми исчезает в кипящей и ревущей бездне, заставляют сердце сжиматься от волнения. Лишь когда спустя полминуты оранжевое надувное «плавсредство» выныривает из клокочущей пены и головы членов экипажа показываются на поверхности, зритель облегченно переводит дух и вновь обретает способность любоваться окружающим пейзажем Путешественники, предпочитающие менее спортивные методы познания природы, спускаются в Большой Каньон "на своих двоих" попроложенным в двух местах пешеходным тропам, либо проделывают этот головокружительный спуск верхом на муле. Если идти не останавливаясь, маршрут до дна ущелья и обратно можно одолеть за десять часов. Но на это способны только тренированные туристы. Не рассчитавшим же своих сил придется воспользоваться услугами "службы спасения" и выбираться верхом или на вертолете.

Надо сказать, что климат на плоскогорье и в глубине каньона различается и довольно резко. Когда вверху, у начала тропы, семнадцать градусов тепла, на дне ущелья, среди раскаленных камней, температура поднимается до плюс сорока.

На первый взгляд, склоны Большого Каньона безжизненны, но по мере спуска путешественник кое-где по бокам тропинки обнаруживает кактусы, можжевельник, дубки и небольшие сосны. Внизу же к кактусам присоединяются их пустынные сородичи — агавы и юкки, а рядом с дубами возникают березы, осины и ивы. Всю эту странную смесь северной и южной флоры оплетает к тому же дикий виноград.

Животные также сумели обжить, казалось бы, неприступное ущелье и проложить по его крутым склонам свои тропинки. На дне, где сухо и жарко, поселились обитатели пустыни: пятнистый скунс, хлыстохвостая ящерица и желтый скорпион. А на более прохладных склонах обитают скалистые бурундуки, белки и аризонские серые лисицы. Изредка можно обнаружить на песке и след "американского льва" — грациозной горной пумы.

Но Большой Каньон — это не только своеобразный зоопарк и ботанический сад. Это еще и настоящий геологический музей. На его крутых обнаженных склонах можно изучать эволюцию природы Земли от древнейших архейских времен до каменноугольного и пермского периодов. Русло реки врезано в темно-серые граниты и гнейсы архейской эры, которые перекрыты красными песчаниками, сланцами и лавами. Выше последовательно расположены горизонтальные пласты кембрийского, девонского и других периодов палеозойской эры, богатые окаменелыми остатками животных и растений тех далеких времен. Окраска этих пород преимущественно красноватая, но на этом фоне отчетливо проступают сизые, серые и зеленые полосы.

Плотные известняки образуют отвесные стены, а легче разрушающиеся сланцы формируют более пологие, покрытые осыпями склоны. Из-за многочисленных изгибов реки на склонах и дне ущелья возникают останцы самой причудливой формы — те самые «храмы», о которых говорилось в начале. Конечно, в процессе их создания участвовала не только река. Ветер, несущий острые песчинки, смена температур, корни растений — словом, самые разнообразные силы миллионы лет создавали эти шедевры природной "архитектуры".

Грандиозные масштабы каньона и причудливые «храмы» на его склонах создают удивительное, просто фантастическое зрелище, которое привлекает в Большой Каньон многочисленных туристов. К тому же облик исполинского ущелья поразительно изменчив. Можно десятки раз приходить к каньону и каждый раз видеть его иным, непохожим на прежний. Изменение наклона солнечных лучей, причудливая игра облачных теней и влияющая на цветовую тональность знойная дымка, окутывающая дальний край ущелья, снова и снова меняют облик гигантского провала и фантастических природных построек, поднимающихся со дна пропасти и вздымающихся до уровня поверхности плато. Пестроцветные полосатые стены каньона постоянно меняют оттенки окрасок в изысканной гамме, от черного и пурпурно-коричневого до бледно-розового и голубовато-серого.

А если добавить к этому, что Большой Каньон, в сущности, не один: к нему сходится множество боковых, не менее живописных, хотя и не таких грандиозных — то станет ясно, что в данном случае путешественник имеет дело с целой страной, удивительной и своеобразной. Это как бы "горный хребет наоборот", не поднятый вверх, а врезанный в толщу плато Колорадо.

И глубинные части этой необычной страны, украшенной природными храмами и обелисками, порожистыми речками и водопадами, красочными обрывами и зарослями кактусов и кустарников, так и зовут побродить по ним неделю-другую, чтобы почувствовать дикое очарование этих суровых, но прекрасных мест.

И долго потом будут вспоминаться туристу его странствия по этому «коридору» в глубины геологической истории, долго будут стоять перед глазами грандиозные стены Большого Каньона и сказочный молчаливый каменный город, возникший там, внизу, чтобы остаться в памяти, как уникальный, ни с чем на Земле не сравнимый пейзаж.

Много на нашей планете удивительных уголков, много красивых и необычных творений природы. Но только об одном из них можно сказать словами отважного майора Пауэлла: "Это — самое величественное зрелище на Земле".

Данный текст является ознакомительным фрагментом.