Ага, знаем, знаем…

Ага, знаем, знаем…

Когда читаете один текст и кривитесь, а второй, на ту же тему, проглатываете и листаете дальше, то в девяносто девяти случаях из ста этот второй всего лишь написан правильно!

Я не касаюсь таланта и прочих труднообъяснимых вещей, на которых так ловко спекулируют жулики, я говорю о простой технике. Если ваш текст засорен словами-сорняками, если нет ни одного сравнения, если правильные фразы идут гусеницами, если нет цвета, шума, запаха и прочих необходимых компонентов, то почему вы хотите, чтобы вас вообще читали?

«Сегодня не стал задерживаться на работе, раздал всем задания и сразу ринулся к трансгуманистам».

Нормальная фраза, все так пишут, и я так пишу. Но я иногда спохватываюсь, вспоминаю о недопустимости гусениц, о возможности отрехмерить, поспешно правлю. Такие вот линейные фразы очень легко даже не править, а сразу писать, так сказать, «правильно». К примеру, «раздал всем задания», что в самой серединке фразы, легко написать вот так: «Все получили от меня задания». Таким образом сразу убирается гусеничность, а взамен добавляется трехмерность.

«…застыл у двери и ждет…» Да, я сам в Литинституте писал: «…застыл у двери и ждал…», и ни один преподаватель не поправлял, хотя там знатоки языка лучшие из лучших, но вы же сами видите, что первый вариант не просто точнее, а он единственно верен!

Застыл – это в прошлом, он уже застыл и уже стоит там, застывший, а «ждет» – это настоящее, он сейчас ждет!

Сейчас нет автора, который писал бы пером или карандашом, разве что совсем уж реликты. Остальные пользуются в основном вордом. Я не знаю более удобной программы как для общего структурирования текста, так и для мелких задач, в том числе и для ускоренного вылавливания блох и сорняков.

К примеру, начинающие все грешат местоимениями, а в ворде так легко вбить в окошко поиска, к примеру, «я», «мой», «мне», «мое», «свой», «своя», «свои», все это во всех вариантах склонений, а там, быстро перескакивая от одного к другому, видим, что половину уж точно не просто можно, а нужно убрать, текст станет компактнее и чище.

Точно так же с остальными словами-сорняками и даже глупыми словосочетаниями типа «кивнул головой». Ни один классик до эры персональных компьютеров не имел под рукой такого прекраснейшего инструмента!

Пользуйтесь им не только для тупого набивания буквов.

Ну вот, к примеру, сейчас написал фразу: «Скажут, что если власть бездействует, то зачем нам такая власть?» Вроде бы все верно, начинающий автор так и оставит, однако продвинутый обязательно уберет «что», «то», а там уже по смыслу и ситуации посмотрит, оставить ли «нам».

С помощью поиска в ворде можно быстро пробежаться по всему тексту романа и выловить эти сорняки.

Все мы, пишущие, всякий раз обламываемся на своем неумении соотносить реальность с нашими планами. Даже я, такой старый крокодил, крокодилее которого вообще нет среди пишущих, и то, стыдно признаться, попадаюсь до сих пор!

Выражается это в том, что вот у вас пошло хорошо писаться, легко выдаете, скажем, пять страниц в день. Сразу же прикидываете, что если по пять в день, то это сто пятьдесят в месяц, а значит, за два месяца полноценный роман.

За два месяца роман… это шесть в год! Можно сразу прикинуть размер гонорара, мысленно уже прикинуть, что купить, обновить, расширить, начиная от новой модели ноута и до замены старенького авто на новую модель…

Увы, проходит несколько дней, когда работоспособность на высоте, а потом все падает, никто не вымучивается, едва-едва удается выдавить из себя абзац сносного текста…

И вот летят в тартарары все планы, все сроки, все обещания. Потому обещания лучше не раздавать, даже если абсолютно уверены в сроках.

С другой стороны, если бы мы знали, что впереди такие серьезные обломы, многие из колеблющихся вообще не решились бы вступать на опасный и непредсказуемый литературный путь.

Но теперь, когда прошли достаточно далеко, надо идти!

Фух!.. Сколько меня обвиняли в том, что пишу больше, чем роман в год, а потом еще больше, что пишу аж три, я в предыдущем издании долго оправдывался, ссылался на Азимова и других (это все оставлю и в этом, пусть новички увидят, какие шли баталии), но вот наконец-то выросло новое поколение авторов, которые издают… по десять книг в год! По одиннадцать!..

И никто не кричит, что за них пашут негры!.. Когда я выдавал три книги в год, кричали насчет негров, ибо не может человек сам написать столько, а сейчас вот пишут по десять романов и… молчок!

Ну тупые, как до них медленно все доходит.

«Шумно и тревожно было вчера утром. С тревожным и радостным чувством спустился я с одесской горы…»

Это на первой странице великолепного рассказа Бунина, писателя, который особое внимание уделял языку. И пусть форумные мальчики наперебой тыкают пальцем в «однокоренные» слова, это для них «правила», а для писателя – пустой звук.

Я чувствую, что рассказываю вещи достаточно очевидные для меня, профессионального писателя, но которые вот уже который год вызывают раздраженный вой у большинства людей, считающих себя литературной элитой. И у всех слышу это озлобленное: сволочь, не выдавай секреты! Это же сколько придурков ломанется в писательство! Нас же в такой массе перестанут замечать!!!

Как ни печально, но в литературной среде братством и не пахнет. Это инженеру по фигу, или почти по фигу, сколько еще инженеров будет, для всех работа найдется, а в литературе, как и в спорте, чемпион только один! И хотя одни фаны считают чемпионом одного, а другие – другого, но все же имен называется не сотни, даже не десятки, не так ли?

Потому в этом виде спорта конкуренция, как нигде, жестокая и кровавая. Она не ограничивается лишь распусканием порочащих слухов, это уже внутриклановая борьба, но все борющиеся друг с другом стараются с завидным единодушием не допускать в свои ряды новых, молодых. При советской власти это принимало форму недопущения молодых в Союз писателей, а сейчас, потеряв такой рычаг, можно напирать на другой: ребята, да пишите, как вам душа подсказывает! Этому не надо учиться, не надо знать никакие приемы: просто пишите! Что хотите и как хотите. Если есть талант, то у вас все получится. Если нет, ну тогда дело другое…

Потому я, которому вы уже не соперники (ну хотя бы по возрасту), говорю вам грустную правду: учителя и родители, которые говорят вам неприятные вещи, что, мол, надо учиться, качать мышцы и вообще трудиться, – желают вам добра, а те «добрые люди», что говорят доброжелательно: да плюнь на учебу, на эти тренажеры, пойди попей пивка да по бабам, – просто стараются убрать конкурента. Сами они и учатся, и мышцы качают, но вам в этом не признаются.

Что лежит в основе заявлений, что писать научиться невозможно? Давайте только честно, а?… Во-первых, это уязвленное самолюбие авторов. Ведь до этого доказывали дуракам, что обладают неким даром, которого у других нет. Избранные, так сказать. И вдруг признаться, что это всего лишь наработанное упорным трудом умение?… Второе – это подсознательная жажда замордованного серой жизнью простого человека верить, что существует и другой мир, необыкновенный: где говорящая щука, скатерть-самобранка, телепатия, ясновидение, тибетские маги, Бермудский треугольник, хилеры, деревья-людоеды, божественный дар слагать стихи… И что такое может обломиться и ему. Главное, без трудов обломиться! Вот пошел ловить рыбу, а там говорящая щука: отпусти, Емеля, что хошь сделаю… Желание писать без труда и обучения – это оттуда, из этой жажды. Мол, хоть что-то же должно обломиться за так?

Учителя и родители, которые говорят вам неприятные вещи, что, мол, надо учиться, качать мышцы и вообще трудиться, – желают вам добра, а те «добрые люди», что говорят доброжелательно: да плюнь на учебу, на эти тренажеры, пойди попей пивка да по бабам, – просто стараются убрать конкурента.

К сожалению, такой дисциплины, о которой вот сейчас веду речь, еще нет. Не существует. Так что блип-книга получилась бы блиповой в любом случае, материал все равно пойдет кусками: нет трудолюбивого крота, который все бы систематизировал и выстроил в длинную занудную лекцию, а есть набор коротких и четких правил, как пройти путь от нуля до чемпиона. Правил, написанных опытным тренером.

И давайте уж без лишней скромности, тренер этот – то есть я! – взялся не из академических кругов, а прошел длинный путь от абсолютного новичка в литературе до чемпиона. Ладно, до одного из чемпионов. Эти правила взяты не с потолка, а выработаны в результате сорокалетней работы над текстами, подсмотрены у коллег, услышаны на лекциях по литературному мастерству на Высших литературных курсах.

К счастью, литература – не математика, где нельзя приступать к изучению нового материала, пока не усвоишь предыдущий. В литературе можно брать полезные знания кусками, как из справочника или энциклопедии. И, конечно, я буду делиться опытом. Вообще, творчество, казалось бы, все от Бога, а я тут… Но я заявлял и заявляю, что писать может каждый, стать писателем может всякий!

Сейчас же и монополия государства на издания рухнула, и печатать стало легче: компы вместо ручки с чернильницей, современные фотонаборные машины вместо старинных «а-ля ленинская „Искра“» – раздолье! В писательство ринулись многие. Одни с жаждой заработать, другие в поисках славы, третьи с намерением осчастливить человечество, четвертые… Есть и пятые, и сотые, всех не перечесть.

Немаловажно и то, что все те, кто жаловался при советской власти, что их зажимают и не печатают, при свободе печати оказались, так сказать, экспонированными… и куда-то тихо-тихо исчезли. Более того, даже те, которых печатали, но которые постоянно пускали среди поклонников слушок, что самое лучшее эти краснопузые гады печатать не дают, оказались раскрыты и тоже тихонько ушли. Наверное, в коммерцию…

К удивлению простого читателя, на Олимпе вместо ожидаемой давки и треска ребер оказалось пусто, как в ограбленной Трое после раскопок Шлимана! Приходи и садись на литературный трон! В то же время полки магазинов и лотки при столь благоприятных условиях для творчества завалены ну такой шушерой, что лучше бы подержал в руках толстую старую жабу. Что случилось, почему такая катастрофа? Где масса прекрасных книг?

Знают только профессионалы. Секрет прост – писать надо уметь. При любой власти дважды два равняется четырем, а «сабака» пишется через «о».

Долгие годы профессия поэта или писателя окружалась тайной. Насаждалась мысль, что это от Бога, дар небес, особое состояние души и прочий вздор, которым, однако, очень хорошо морочить голову восторженным дурам. Да и сами люди к этому готовы. Нам всем хочется чего-то необычного! Всегда с растопыренными как у коров ушами и челюстями до пола слушаем о ясновидении, телепатии, НЛО, Бермудском треугольнике, Несси, снежном человеке, деревьях-людоедах, творческом озарении… А писательская братия охотно морочила голову не одно тысячелетие.

Причины просты: получить от царей подарки – избранники небес! – покрасоваться перед восторженными почитателями, ну и, конечно же, не допустить наплыва конкурентов. Да и ситуация благоприятствовала: один грамотный на сто квадратно-гнездовых верст, отсутствие Гуттенберга… Да что там Гуттенберг! В начале века какой процент населения России умел читать хотя бы по складам? Но вот сейчас… Читать умеет всяк, а значитца, и писать.

Кажется, глупо так думать? Да, на первый взгляд. Мол, никто из нас не в состоянии своими руками собрать, скажем, автомобиль. Это ясно каждому. Но написать роман вроде бы может каждый…

На самом деле нет никакого «вроде бы». Действительно, рассказ, повесть, роман может написать каждый. Другое дело, можно ли его будет читать, но это уже за кадром. В каждом живет ощущение, что он может.

И он действительно может!

Если пройдет обучение.

Писать литературные произведения может каждый. Писать грамотно может каждый… грамотный. Писать так, чтобы печатали, читали и восторгались, – тоже каждый, кто над этим поработает.

Очень смелое утверждение? Ничего подобного, реальность нашего времени.

Но все же, несмотря на обилие нарисованных пегасов и толстых баб с крыльями, что венчают венками из лаврового листа удостоенных божественного озарения гениев, утверждал и утверждаю: научить писать хорошие книги можно каждого. Еще проще – бестселлеры, которые приносят немалые деньги.

Это не голословно: по собранным мной еще тогда литприемам несколько моих друзей, не помышлявшие стать писателями, все же из интереса попробовали, стали публиковаться, трое стали членами Союза писателей СССР. Кто знает, что такое быть принятым и заполучить заветную красную книжицу члена СП СССР, так тогда назывался Союз писателей, а совсем не совместное предприятие, тот поймет, какими привилегиями стали пользоваться эти экспериментаторы! И к каким архивам, спецхранилищам их допустили! Но главное – к Книжной Лавке Писателей…

Да, научить писать можно любого. Каждого! Как любого можно сделать мастером спорта, научить играть на скрипке или рояле. Конечно, не все мастера спорта – чемпионы или рекордсмены, не все скрипачи – Паганини, но ведь и не все писатели… э-э… Шекспиры? Но на прилавках их книги, многие авторы получают огромные гонорары. Наши отечественные свои гонорары держат в тайне, что в связи с нашей налоговой политикой понятно, но, к примеру, за каждый свой роман Стивен Кинг получает около десяти миллионов долларов, а ведь и он понимает, что не Толстой, не Толстой, и даже не Шекспир.

Мы как раз поговорим о том, что нужно, чтобы стать просто писателем-профессионалом. То есть человеком, который пишет и издает книги, на гонорары от которых способен прокормиться. Как для чемпиона в любом виде спорта сперва надо стать мастером спорта… а сказки о новичках, устанавливающих мировые рекорды, оставим детям, так и для того, чтобы встать на уровень Шекспира, Толстого и прочих, сперва надо овладеть хотя бы простейшими приемами воздействия на читателя.

Кто-то остановится на этом уровне: деньги, бабы, слава – но кто-то захочет пойти дальше. Ни в коем случае не стоит умалять значения этой армии «мастеров спорта»! Литература, как и спорт, как наука, преподавание и прочее – не держится на двух-трех вершинных именах. Писателей, как ученых или музыкантов, нужны тысячи. И каждый сеет «разумное, доброе, вечное» в меру своих сил и способностей. Не каждый читатель способен усвоить сложные истины в изложении Толстого или Достоевского. Но зато сможет к ним приобщиться в наивном пересказе Пети Васькина.

Итак, начинаем с нуля. Да, я начал собирать эти литературные приемы давненько, чтобы объяснить друзьям, что это такое же ремесло, как и у них, инженеров. Собирал и пропагандировал. А потом, уже будучи членом Союза писателей СССР, лауреатом украинских премий, когда сел за парту на элитных Высших литературных курсах, потрясенно узнал, что изобретаю велосипед. Приемы литвоздействия уже, оказывается, существуют! Общие для всех. Базовые. Отличия стилей, методов и прочего начинаются на самом пике, шпиле, когда писатель в самом деле приобретает оригинальность, свое лицо. Но каждый из пишущих все-таки изобретает этот базовый велосипед сам, расходуя на черную работу драгоценные годы, а потом трусливо таит накопленное, чтобы не подсмотрели, не увидели, не воспользовались на халяву, он же кровью и выбитыми зубами…

А вот когда станете мастерами, тогда и начнется борьба гроссмейстеров!.. До мастеров я вас доведу… по крайней мере, могу довести тех, кто этого хочет. Кто желает изобретать велосипед – не осуждаю, но и мешать не буду. Эта книга для тех, кто готов учиться на чужих ошибках… чтобы свои ошибки делать уже на уровне гроссмейстера, где вам ни я, ни кто другой не поможет. Но и не помешает. Зато именно тогда вы обретете настоящую мощь… мощь литературных магов!

Приемы литвоздействия уже, оказывается, существуют! Общие для всех. Базовые. Но каждый из пишущих все-таки изобретает этот базовый велосипед сам, расходуя на черную работу драгоценные годы!

Повторы? Склероз?… Или такой вот литературный прием?

Отвечаю сразу: не столько литературный, сколько педагогический. Да, в этой книге есть непрямые повторы, более того, – их немало. Но не от маразма или старческого склероза, в конце концов, если самому невмочь, нетрудно было бы поручить выловить их редактору. Этого не сделано, потому что у вас в руках не роман, а учебник. В учебниках и задания на дом, и материалы для повторения, и в конце каждой четверти еще раз излагается для запоминания – самое важное, квинтэссенция, так сказать.

Я не случайно повторю, к примеру, что за моими плечами Литературный институт, это не для хвастовства, у меня есть чем похвастать и покруче, а потому что основные аргументы моих противников, как против моего творчества, так и против этой книги, сводились к тому, что какой-нибудь сопливец отыскивает в моей книге какую-нибудь шероховатость и на этом основании начинает размахивать отрывком, обвиняя Никитина в… неграмотности!

Сработало то, что я о своем прошлом литейщика говорил часто и гордо. И о том, какой у меня объем мускулов – сорок сантиметров. Но что за плечами лекции Литературного института, его семинары, что все-таки закончил двухгодичные Высшие литературные курсы – те самые двухгодичные, куда по конкурсу только из числа самых-самых талантливых молодых писателей… об этом никогда никому не говорил. Так вот на этих ВЛК, в кругу сильнейших, мои вещи седоголовыми профессорами, знатоками языка, ставились в пример виртуозности, отточенности и богатства стиля, все это легко проверяемо: живы и сокурсники, и преподы. Да, повторяю, четверть века тому на семинарах ВЛК я был сильнейшим. Этого я раньше не говорил. Возможно, зря. Это сразу бы умерило пыл некоторых критиков с заметно техническим образованием.

Но когда подошло время издать это пособие, тогда еще втрое тоньше и в мягкой обложке, то пришлось маску сбросить, хотя и сделал это с большой неохотой. С еще большей, чем сбрасывал маску сэра Гая Юлия Орловского.

Пришлось сказать, что насчет накачанного литейщика с одной извилиной в башке – это я сам с великим удовольствием запустил в литературные массы. Мне нравился такой, как сейчас сказали бы, шокирующий имидж. Да и щас ндравится. Люблю дразнить гусей и дураков, ну вот аддикция у меня к этому малопочтенному занятию. Просто стыдному у человека моего возраста и положения. И пусть тот гусь, кому это помогает жить, свысока говорит о Никитине как о литейщике и дальше. Но вам этот мышчастый образ пусть не помешает серьезно читать книгу и – особенно! – те рекомендации, как улучшить произведения. Это вам говорит уже не литейщик, точно.

Повторяю, у меня специальное профессиональное образование, если кому-то это важно, я закончил именно то единственное на весь огромный СССР заведение, где оттачивался не только язык, но и умение писать, а это уже другое, качественно высшее, дальше по ходу поймете, о чем речь. Так что о своем образовании я сказать вынужден потому лишь, чтобы знали: я знаю предмет, о котором говорю. Да плюс я общался со многими-многими писателями, которые тоже переросли планку «чистоты языка и стиля», знаю их приемы, которые здесь выложу вам.

Так что помимо специального образования я еще и сам писать умею. Сэр Ричард Длинные Руки замолвит словечко насчет тиражей.

Кстати, по теме небольшую цитату из великого Гельвеция:

«Гений похож на те обширные земли, где встречаются места мало ухоженные и плохо обработанные: на столь большом пространстве нельзя все тщательно обработать. Только люди небольшого ума присматривают за всем: маленький садик легче держать в порядке».

Я подумывал, как расположить материал в книге, чтобы поудобнее: то ли по важности, то ли по удобности пользователя, то ли по принципу от простого к сложному. Увы, все чревато боком, это не математика, где нужно обязательно усвоить четыре правила арифметики, потом простейшую алгебру, затем интегралы… В литературе никто и никогда не идет от начала произведения к концу, проделывая всю работу и никогда не возвращаясь, чтобы поправить, подтесать, заменить, переставить, убрать, затушевать, усилить, добавить метафор, сравнений и прочего, прочего.

Более того, чаще всего автор уже публикуется, у него есть читатели, но он все еще не созрел для восприятия некоторых сложных истин: как именно сделать свою вещь ярче, значимее, а любое произведение, как это кощунственно ни звучит, можно сделать сильнее буквально на порядок. Это обычный путь, все нормально, автор растет постепенно, от книги к книге. Постепенно узнает и учится применять все больше изобразительных средств.

Вот потому и материал в этой книге расположен достаточно свободно. Так, чтобы можно заглядывать в середину, возвращаться к началу, снова и снова перечитывать какие-то моменты, а то, что кажется бесспорным, пропускать, бегло проглядев один раз по диагонали. Именно так любой автор работает и с собственным художественным произведением, подтесывая то в середине, то в конце, то просматривая концовки глав, чтобы сделать их поярче, ибо КОНЦОВКИ ГЛАВ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОТБОРНЫМИ.

По крайней мере, над ними надо работать более тщательно. Считайте, что это уже начало обучения, так что, пожалуйста, лучше всего выписывайте такие ключевые правила на отдельный листок.

Я когда-то, открыв для себя тот или иной способ улучшения текста, просто писал крупными буквами на обоях над столом, где стояла моя пишущая машинка. Когда женился, пришлось писать на бумажке и пришпиливать аккуратно кнопочкой.

Все дело в том, что автор увлекается, прет, как танк, не замечая, что свой текст дорисовывает воображением, но читающий не сможет заглядывать к нему в мозг, ему нужно все это рисовать буквами.

А чтобы делать текст именно для читателя, как мы и делаем, как бы ни трындели, что пишем «для себя», надо соблюдать правила, правила, правила воздействия на читающего!

В свое время Честертон, автор замечательных приключений патера Брауна, мудро заметил: речь нуждается в захватывающем начале и убедительной концовке. Задачей хорошего оратора является максимальное сближение этих двух вещей.

Это же в полной мере применимо и к литературе.

Итак, первое по тексту этой книги, но не по значимости:

1. Концовки глав надо отделывать особенно тщательно.

Это типа напоминания, что вся соль анекдота в последней фразе, потому если в середине еще можно что-то промямлить, то концовка должна быть четкой, хлесткой, без единого лишнего слова!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.