Тит Ливий
Тит Ливий
Тит Ливий (59–17 до н. э.), историк; пользовался покровительством императора Августа.
(Римское) государство, начав с малого, так разрослось, что страдает уже от своей громадности.
«История Рима от основания города», предисловие, 1 (89, с.9)
Мы ни пороков наших, ни лекарства от них переносить не в силах.
«История...», предисловие, 9 (89, с.10)
Без силы гнев тщетен.
«История...», I, 10, 4 (89, с.18)
Меж царями товарищество ненадежно.
«История...», I, 14, 3 (89, с.22)
Ратная служба ожесточает сердца.
«История...», I, 19, 2 (89, с.26)
Страх перед богами – действеннейшее средство для непросвещенной и (...) грубой толпы.
«История...», I, 19, 4 (89, с.27)
...Подвиг, стяжавший в потомках больше славы, чем веры.
«История...», II, 10, 11 (89, с.72)
Ненавидя жестокость, вы сами выказываете жестокость и, не обретя еще свободы, уже хотите господствовать над противником. (Сенаторы Луций Валерий и Марк Гораций – восставшим плебеям.)
«История...», III, 53, 7 (89, с.160)
Люди пугают других, чтобы не бояться самим.
«История...», III, 65, 11 (89, с.171)
Лучше поздно воспротивиться наглости и безрассудству, чем никогда.
«История...», IV, 2, 11 (89, с.179)
Из врагов не осталось никого, кто мог бы сообщить о поражении.
«История...», V, 49, 6 (89, с.276)
Несчастье наставляло нас в благочестии.
«История...», V, 51, 8 (89, с.278)
Войны существуют для молодых.
«История...», VI, 23, 4 (89, с.303)
Мир надежен там, где его условия приняты добровольно, а там, где хотите иметь рабов, нечего рассчитывать на верность.
«История...», VIII, 21, 7 (89, с.385)
Убегая от судьбы он, как это обычно бывает, мчится ей навстречу.
«История...», VIII, 24, 3 (89, с.388)
Оружие благочестиво в руках у тех, у кого уже ни на что не осталось надежды.
«История...», IХ, 1, 10 (89, с.406)
(Об Александре Македонском:) Каким бы громадным ни казалось нам величие этого человека, оно остается величием всего лишь одного человека, которому чуть больше десяти лет сопутствовала удача.
«История...», IХ, 18, 8 (89, с.424)
Как это обыкновенно бывает, большая часть восторжествовала над лучшей.
«История...», ХХI, 4, 1 (90, с.7)
На первом месте стоит человек, который сам может подать дельный совет; на втором – тот, кто этого совета послушается; а тот, кто сам совета не даст и не подчинится другому, тот – последний дурак. (Перефразированная цитата из Гесиода.)
«История...», ХХII, 29, 8 (90, с.82)
Чем меньше страха, тем меньше опасности.
«История...», ХХII, 5, 2 (90, с.64)
Как больной человек ничтожное заболевание переносит труднее, чем здоровый тяжелую болезнь, так и больное потрясенное государство не перенесет никакой беды, и не потому, что эта так тяжела, а потому, что нету сил поднять еще какое-то бремя.
«История...», ХХII, 8, 3 (90, с.66)
Доверие обязывает к доверию.
«История...», ХХII, 22, 14 (90, с.77)
Легче всего терпеть знакомое зло.
«История...», ХХIII, 3, 14 (90, с.110)
В больном теле одна застарелая немощь порождает другую.
«История...», ХХIV, 18, 2 (90, с.162)
В обстоятельствах трудных, когда надеяться почти не на что, отчаяннейшие решения всего правильнее.
«История...», ХХV, 38, 18 (90, с.224)
Пылкие и дерзостные замыслы хороши лишь на первый взгляд: осуществление их мучительно, а результаты печальны.
«История», ХХХV, 32, 13 (91, с.174)
Суеверие в мелочах видит волю богов.
«История...», ХХVII, 23, 2 (90, с.296)
Страх все истолковывает в худшую сторону.
«История...», ХХVII, 44, 10 (90, с.314)
Добавленное напоследок всегда кажется самым важным.
«История...», ХХVII, 45, 6 (90, с.315)
Люди, оправдывая себя, бывают удивительно красноречивы.
«История...», ХХVIII, 25, 14 (90, с.344)
Всякая толпа (...) похожа на море: (...) его могут всколыхнуть и легкий ветерок, и ураган.
«История...», ХХVIII, 27, 11 (90, с.345)
Всякое преступление безрасчетно.
«История...», ХХVIII, 28, 1 (90, с.346)
У нападающего всегда больше воодушевления, чем у обороняющегося.
«История...», ХХVIII, 44, 2 (90, с.363)
Неизвестное больше страшит.
«История...», ХХVIII, 44, 3 (90, с.363)
Муж и вождь не упускает счастливого случая и подчиняет его своим замыслам.
«История...», ХХVIII, 44, 8 (90, с.363)
Люди к благу менее чувствительны, чем к беде.
«История...», ХХХ, 21, 6 (90, с.418)
Прошлое легче порицать, чем исправить.
«История...», ХХХ, 30, 7 (90, с.424)
Счастью следует доверять всего меньше, когда оно всего больше.
«История...», ХХХ, 30, 18 (90, с.425)
Лучше (...) вечный мир, чем мечты о победе.
«История...», ХХХ, 30, 19 (90, с.425)
Условия мира предписывает не тот, кто просит о нем, а тот, кто его дает.
«История...», ХХХ, 30, 24 (90, с.425)
Редко даруются людям сразу и счастье, и здравый смысл.
«История...», ХХХ, 42, 15 (90, с.436)
Римляне расширили свою державу не столько победами, сколько милостивым отношением к побежденным.
«История...», ХХХ, 42, 18 (90, с.436)
Долго пребывать в покое ни одно большое государство не может, и если нет внешнего врага, оно найдет внутреннего: так очень сильным людям бояться, кажется, некого, но собственная сила их тяготит.
«История...», ХХХ, 44, 8 (90, с.438)
Завершив рассказ о Пунической войне, я испытываю такое же облегчение, как если бы сам разделил ее труды и опасности.
«История...», ХХХI, 1, 1 (91, с.5)
С вооруженным врагом надобно быть безжалостным, но с побежденным важнее всего великодушие.
«История...», ХХХIII, 12, 9 (91, с.82)
Часто, а на войне особенно, видимость имеет такую же силу, что и самое действие; кто поверил, что помощь будет, все равно что получил ее.
«История...», ХХХIV, 12, 4 (91, с.119)
Сципион (Старший) уже десятый год был постоянно у всех на глазах, а пресыщаясь великим человеком, люди уже не так чтят его.
«История...», XXXV, 10 (91, с.157)
Стратег не участвует в голосовании по вопросу о предстоящей войне.
«История...», ХХХV, 25, 7 (129, с.90)
Ни один отдельный гражданин не должен стоять так высоко, чтобы его нельзя было, согласно законам, призвать к ответу. Ничто так не отвечает равенству и свободе, как возможность привлекать к суду любого, и даже самое могущественное лицо. Что же (не говоря уж о высшей должности в государстве) можно было б без страха кому бы то ни было поручить, если бы не нужно было отчитываться в своих действиях?
«История...», ХХХVIII, 50, 8–9 (91, с.310)
Дерзко начав, и продолжать надобно (...) дерзко, ведь порою дерзость оборачивается в исходе благоразумием.
«История...», ХLIV, 4, 8 (91, с.489)
Нет человека, настолько презирающего молву, чтобы не дрогнуть перед ней душой.
«История...», ХLIV, 22, 7 (91, с.501)
* С берега кораблем не правят.
«История...», ХLIV, 22, 14 (91, с.502)
Вообще людские выдумки бывают чаще хороши лишь на словах, а если попробовать их на деле, там, где надобно их применить, а не рассуждать об их применении, то они не оправдывают ожиданий.
«История...», ХLIV, 41, 4 (91, с.516)
Лишь тот сможет зваться мужем, кого попутный ветер не увлечет, а встречный не сломит.
«История...», ХLV, 8, 6 (91, с.526)
Долгий опыт – единственный поверщик законов.
«История...», ХLV, 32, 8 (91, с.545)
Данный текст является ознакомительным фрагментом.