Добрый человек из Сычуани
Добрый человек из Сычуани
(Der gute Mensch von Sezuan)
(В сотрудничестве с Р. Берлау и М. Штеффин)
Пьеса-парабола (1941)
Главный город провинции Сычуань, в котором обобщены все места на земном шаре и любое время, в которое человек эксплуатирует человека, — вот место и время действия пьесы.
Пролог. Вот уже два тысячелетия не прекращается вопль: так дальше продолжаться не может! Никто в этом мире не в состоянии быть добрым! И обеспокоенные боги постановили: мир может оставаться таким, как есть, если найдется достаточно людей, способных жить достойной человека жизнью. А чтобы проверить это, три виднейших бога спускаются на землю. Быть может, водонос Ван, первым встретивший их и угостивший водой (он, кстати, единственный в Сычуани, кто знает, что они боги), достойный человек? Но его кружка, заметили боги, с двойным дном. Добрый водонос — мошенник! Простейшая проверка первой добродетели — гостеприимства — расстраивает их: ни в одном из богатых домов: ни у господина Фо, ни у господина Чена, ни у вдовы Су — не может Ван найти для них ночлег. Остается одно: обратиться к проститутке Шен Де, она ведь не может отказать никому. И боги проводят ночь у единственного доброго человека, а наутро, распрощавшись, оставляют Шен Де наказ оставаться такой же доброй, а также хорошую плату за ночлег: ведь как быть доброй, когда все так дорого!
I. Боги оставили Шен Де тысячу серебряных долларов, и она купила себе на них маленькую табачную лавку. Но сколько нуждающихся в помощи оказывается рядом с тем, кому улыбнулась удача: бывшая владелица лавки и прежние хозяева Шен Де — муж и жена, ее хромой брат и беременная невестка, племянник и племянница, старик дедушка и мальчик, — и всем нужна крыша над головой и еда. «Спасенья маленькая лодка / Тотчас же идет на дно. / Ведь слишком много тонущих / Схватились жадно за борта».
А тут столяр требует сто серебряных долларов, которые не заплатила ему прежняя хозяйка за полки, а домовладелице нужны рекомендации и поручительство за не слишком респектабельную Шен Де. «За меня поручится двоюродный брат, — говорит она. — И за полки расплатится он же».
II. И наутро в табачной лавке появляется Шой Да, двоюродный брат Шен Де. Решительно прогнав незадачливых родственников, умело вынудив столяра взять всего двадцать серебряных долларов, Предусмотрительно подружившись с полицейским, он улаживает дела своей слишком доброй кузины.
III. А вечером в городском парке Шен Де встречает безработного летчика Суна. Летчик без самолета, почтовый летчик без почты. Что ему делать на свете, даже если он прочел в пекинской школе все книги о полетах, даже если он умеет посадить на землю самолет, точно это его собственный зад? Он как журавль со сломанным крылом, и нечего ему делать на земле. Веревка наготове, а деревьев в парке сколько угодно. Но Шен Де не дает ему повеситься. Жить без надежды — творить зло. Безнадежна Песня водоноса, продающего воду во время дождя: «Гром гремит, и дождик льется, / Ну, а я водой торгую, / А вода не продается / И не пьется ни в какую. / Я кричу: «Воды купите!» / Но никто не покупает. / В мой карман за эту воду / Ничего не попадает! / Купите воды, собаки!»
И Шен Де покупает кружку воды для своего любимого Ян Суна.
IV. Возвращаясь после ночи, проведенной с любимым, Шен Де впервые видит утренний город, бодрый и дарящий веселье. Люди се-1^»дня добры. Старики, торговцы коврами из лавки напротив, дают милой Шен Де в долг двести серебряных долларов — будет чем расплатиться с домовладелицей за полгода. Человеку, который любит и надеется, ничто не трудно. И когда мать Суна госпожа Ян рассказывает, что за огромную сумму в пятьсот серебряных долларов сыну пообещали место, она с радостью отдает ей деньги полученные от стариков. Но откуда взять еще триста? Есть лишь один выход — обратиться к Шой Да. Да, он слишком жесток и хитер. Но ведь летчик должен летать!
Интермедия. Шен Де входит, держа в руках маску и костюм Шой Да, и поет «Песню о беспомощности богов и добрых людей»:
«Добрые у нас в стране / Добрыми не могут оставаться. / Чтобы добраться с ложкою до чашки, / Нужна жестокость. / Добрые беспомощны, а боги бессильны. / Почему не заявляют боги там, в эфире, / Что время дать всем добрым и хорошим / Возможность жить в хорошем, добром мире?»
V. умный и осмотрительный Шой Да, глаза которого не слепит любовь, видит обман. Ян Суна не пугают жестокость и подлость: пусть обещанное ему место — чужое, и у летчика, которого уволят с него, большая семья, пусть Шен Де расстанется с лавкой, кроме которой у нее ничего нет, а старики лишатся своих двухсот долларов и потеряют жилье, — лишь бы добиться своего. Такому нельзя доверять, и Шой Да ищет опору в богатом цирюльнике, готовом жениться на Шен Де. Но разум бессилен, где действует любовь, и Шен Де уходит с Суном: «Я хочу уйти с тем, кого люблю, / Я не хочу обдумывать, хорошо ли это. / Я не хочу знать, любит ли он меня. / Я хочу уйти с тем, кого люблю».
VI. В маленьком дешевом ресторане в предместье готовятся к свадьбе Ян Суна и Шен Де. Невеста в подвенечном наряде, жених в смокинге. Но церемония все никак не начнется, и бонза посматривает на часы — жених и его мать ждут Шой Да, который должен принести триста серебряных долларов. Ян Сун поет «Песню о дне святого Никогда»: «В этот день берут за глотку зло, / В этот день всем бедным повезло, / И хозяин и батрак / Вместе шествуют в кабак / В день святого Никогда / Тощий пьет у жирнбго в гостях. / Мы уже не в силах больше ждать. / Потому-то и должны нам дать, / Людям тяжкого труда, / День святого Никогда, / День святого Никогда, / День, когда мы будем отдыхать».
«Он уже никогда не придет», — говорит госпожа Ян. Трое сидят, и двое из них смотрят на дверь.
VII. На тележке около табачной лавки скудный скарб Шен Де — лавку пришлось продать, чтобы вернуть долг старикам. Цирюльник Шу Фу готов помочь: он отдаст свои бараки для бедняков, которым помогает Шен Де (там все равно нельзя держать товар — слишком сыро), и выпишет чек. А Шен Де счастлива: она почувствовала в себе будущего сына — летчика, «нового завоевателя / Недоступных гор и неведомых областей!»
Но как уберечь его от жестокости этого мира? Она видит маленького сына столяра, который ищет еду в помойном ведре, и клянется, что не успокоится, пока не спасет своего сына, хотя бы его одного. Настало время вновь превратиться в двоюродного брата.
Господин Шой Да объявляет собравшимся, что его кузина и впредь не оставит их без помощи, но отныне раздача пищи без ответных услуг прекращается, а в домах господина Шу Фу будет жить тот, кто согласен работать на Шен Де.
VIII. На табачной фабрике, которую Шой Да устроил в бараках, работают мужчины, женщины и дети. Надсмотрщиком — и жестоким — здесь Ян Сун: он ничуть не печалится из-за перемены участи и показывает, что готов на все ради интересов фирмы. Но где Шен Де? Где добрый человек? Где та, кто много месяцев назад в дождливый день в минуту радости купила кружку воды у водоноса? Где она и ее будущий ребенок, о котором она рассказала водоносу? И Сун тоже хотел бы знать это: если его бывшая невеста была беременна, то он, как отец ребенка, может претендовать и на положение хозяина. А вот, кстати, в узле ее платье. уж не убил ли несчастную женщину жестокий двоюродный брат? Полиция приходит в дом. Господину Шой Да предстоит предстать перед судом.
IX. В зале суда друзья Шен Де (водонос Вая, чета стариков, дедушка и племянница) и партнеры Шой Да (господин Шу Фу и домовладелица) ждут начала заседания. При виде судей, вошедших в зал, Шой Да падает в обморок — это боги. Боги отнюдь не всеведущи: под маской и костюмом Шой Да они не узнают Шен Де. И лишь когда, не выдержав обвинений добрых и заступничества злых, Шой Да снимает маску и срывает одежду, боги с ужасом видят, что миссия их провалилась: их добрый человек и злой и черствый Шой Да — одно лицо. Не получается в этом мире быть доброй к другим и одновременно к себе, не выходит других спасать и себя не погубить, нельзя всех осчастливить и себя со всеми вместе! Но богам некогда разбираться в таких сложностях. Неужели отказаться от заповедей? Нет, никогда! Признать, что мир должен быть изменен? Как? Кем? Нет, все в порядке. И они успокаивают людей: «Шен Де не погибла, она была только спрятана. Среди вас остается добрый человек». И на отчаянный вопль Шен Де: «Но мне нужен двоюродный брат» — торопливо отвечают: «Только не слишком часто!» И между тем как Шен Де в отчаянии простирает к ним руки, они, улыбаясь и кивая, исчезают вверху.
Эпилог. Заключительный монолог актера перед публикой: «О публика почтенная моя! Конец неважный. Это знаю я. / В руках у нас прекраснейшая сказка вдруг получила горькую развязку. / Опущен занавес, а мы стоим в смущенье — не обрели вопросы разрешенья. / Так в чем же дело? Мы ж не ищем выгод, / И значит, должен быть какой-то верный выход? / За деньги не придумаешь — какой! Другой герой? А если мир — другой? / А может, здесь нужны другие боги? Иль вовсе без богов? Молчу в тревоге. / Так помогите нам! Беду поправьте — и мысль и разум свой сюда направьте. / Попробуйте для доброго найти к хорошему — хорошие пути. / Плохой конец — заранее отброшен. / Он должен, должен, должен быть хорошим!»
Т. А. Вознесенская