Скачи нынче же ночью! Роман из жизни Вэренда. Год 1650

Скачи нынче же ночью! Роман из жизни Вэренда. Год 1650

(Rid i natt! Roman fran Varend 1650)

Роман (1941)

Место действия романа — родина автора, леса южной провинции Вэренд, а точнее, деревня Брендаболь (название вымышленное). Люди, живущие в двенадцати дворах Брендаболя, попадают в зависимость от нового соседа — приехавшего из Германии помещика Клевена: он служит при дворе шведской королевы Кристины и вводит в округе новый порядок — крепостничество.

Действует Клевен с самоуверенностью, свойственной человеку, обладающему неограниченной властью. Сначала ему отдаются права на сбор податей, затем — право на рабочее время крестьян: еще немного — и все они станут его крепостными. Понимая глубину подстерегающей их опасности, жители деревни дают клятву — защищать свои старинные вольности: они будут искать заступничества у королевы, а если надо, возьмутся и за оружие. Однако местный глава администрации — фохт, прислуживающий помещику, берет крестьян хитростью: выждав некоторое время, он вступает в деревню на утренней заре с отрядом рейтаров. Воспользовавшись неожиданностью и угрозой применения силы, он принуждает местного выборного старосту Йона Стонге согласиться с барщиной. Затем с помощью старосты он принуждает к согласию поодиночке всех мужчин деревни, за исключением двух: героя романа — молодого бонда (крестьянина) Сведье и местного кузнеца-оружейника, В доме у Сведье фохту и солдатам тоже припасена неожиданность — хозяин встречает их с оружием в руках, увечит одного из рейтаров, поднявшего на него руку, и уходит в лес. А в его усадьбе отныне поселяется фохт: отсюда он надзирает за крестьянами: вместо работы на собственных полях они теперь ходят на барщину (возводят новый дом немцу Клевену), в результате только что пережитая деревней голодная зима переходит в голодные лето и осень.

Однако в глубине души крестьяне Брендаболя остаются несломленными, они уверены: утраченные вольности будут возвращены — либо королевой, либо они вернут их сами. Вот только бы сделать это с наименьшими потерями — мертвому свобода не впрок. И тут в Брендаболь тайно доставляется эстафета (по-крестьянски «штафет») — деревянная доска в локоть длиной, обугленная и окровавленная, с вырезанным на ней знаком — кистенем. В иные, благополучные времена раз в несколько лет по деревням округи передавалась другая эстафета — горящий факел, от огня которого разжигали заново печи — «новый огонь» помогал отбросить память о пережитых хозяевами несчастьях и забыть о совершенных ими ошибках. В лихую же пору, когда крестьянской общине всерьез угрожал враг, в ход пускался «штафет» — призыв к восстанию и единству, — он передавался от деревни к деревне конным или пешим ходом, ночью или днем, лично или по поручению. Но «штафету», доставленному в Брендаболь, не повезло: он попал в руки все к тому же выборному старосте Йону Стонге, один раз уже уступившему фохту. Взвесив все «за» и «против», рассудительный староста и на этот раз празднует труса: он зарывает «штафет» в землю, что тоже дается ему нелегко — задержавший «штафет» по обычаю карался смертью. Но скрывающий «штафет» от властей тоже заслуживает казни. Отныне староста живет в постоянном страхе: проклятую доску то выроет из-под земли неокольцованная свинья, то ее вымоет обнаружившийся на этом месте подземный источник.

Двурушничество не приносит старосте счастья. От тоски по ушедшему в лес Сведье едва не сходит с ума дочь старосты Боттила. Отец отказался от слова, данного им Сведье, теперь он обещает руку дочери другому. К тому же гулящая деревенская вдовушка Анника обвиняет ее в колдовстве и тайных сношениях с Нечистым — иначе зачем она ходит в лес, где заведомо никого быть не может? В полном отчаянии Боттила накладывает на себя руки. Впрочем, староста готов скорее потерять дочь, чем отдать ее ненавистному Сведье — он завидует решительности и внутренней свободе молодого бонда. Даже пища, которой теперь в доме Стоите, благодаря покровительству фохта, более чем достаточно, его не радует: всю ее пожирают заведшиеся в утробе старосты длинные и белые черви. И в прямом, ив переносном смысле его что-то гложет изнутри.

Зато ушедший из деревни Сведье сохранил в своей душе мир, хотя в бегах ему тоже несладко: он живет в одиночестве в лисьей норе среди скал, пока не находит другого изгоя — деревенского вора, которого так и зовут — Угге Блесмольский вор. Угге — большой мастер в своей профессии, не лишен он и своего рода морали: ворует только "у богатых, раздавая часть добычи бедному люду. Угге спасает едва не погибшего в лесу от болезни Сведье, который раньше не желал с ним знаться. Но и у многоопытного и изворотливого вора есть своя слабость — излишняя самоуверенность: отчего и погибает он от руки Безухого — еще одного отверженного, хотя и совершенно иного типа. Безухий — местный палач, согласившийся на эту должность за прощение ему нечаянного убийства (в память о котором ему все же отрезали ухо). Таким образом он сохранил жизнь, но возненавидел весь свет. Безухий не заплатил продажной девке, зарабатывающей своим ремеслом на пропитание больным и нищим родителям. Угге упрекнул в этом Безухого и получил нож в спину.

Истинный крестьянин, Сведье свято верует в справедливость, она для него непреложна, как ежедневный путь солнца с востока на запад или невинность его невесты Боттилы, с которой он делит по ночам ложе, не трогая ее до свадьбы. Сведье верит, что усилия местного священника, к которому обратилась его мать, не пройдут зря и прошение с описанием допущенной в отношении него несправедливости дойдет до королевы. Неблагоприятные вести (королева Кристина на Сословном соборе в 1650 г. полностью приняла сторону дворянства, отказав в помощи мелкому духовенству и крестьянам) заставляют его взять дело восстановления справедливости в свои руки. Сведье открыто вызывает Клевена на поединок: он стучится ночью в его усадьбу, чтобы призвать помещика к ответу, но перепуганная челядь сообщает: Клевен — далеко, он — при дворе в Стокгольме. Узнав об угрозах Сведье, Клевен относится к ним серьезно: он просит местные власти судить сбежавшего в лес и начать его поиски. В конце концов Сведье обложили, как волка, на зимнем болоте, ранили выстрелом из мушкета и закопали — по решению суда! — еще живого в землю.

И все-таки справедливость, в которую верил Сведье, в конечном счете восстанавливается. Йону Стонге удалось-таки скрыть «штафет» от общины. Но вместо него в деревне появляется новый: мужики Брендаболя сделали его по собственной инициативе — эстафета все-таки передана дальше.

Б. А. Ерхов