Париж XX века
Париж XX века
Поначалу XX век показал парижанам, что времена великих строительств и монументов безвозвратно ушли.
Первая мировая война нанесла Франции огромный ущерб, людские потери были громадными – 1,3 миллиона человек погибли, каждый десятый не вернулся с полей сражений, около трех миллионов французов-фронтовиков остались инвалидами. Ветеранам, получившим ранения, в парижском метро и автобусах были даже отведены специальные посадочные места.
Поскольку резко обострились межклассовые конфликты, рабочее движение Франции восторженно приветствовало большевистскую революцию 1917 года в России. С другой стороны, активизировались правые клерикалы – в 1919 году была освящена базилика Сакре-Керна
Монмартре, а в следующем году канонизирована Жанна д’Арк. Среди правых нашлись даже те, кто поддерживал диктаторов Муссолини и Гитлера. В период между двумя мировыми войнами произошла поляризация политических взглядов парижан, но в целом город оставался весьма свободолюбивым и демократичным.
В XIX веке Франция была одной из главных сторонниц освобождения рабов, но чернокожих граждан во Франции не было. Впервые Париж увидел афроамериканцев после 1917 года, когда солдаты армии США несли службу по всей Франции. «Здесь витает дух свободы, равенства и братства, которого не чует черный нос в свободолюбивой демократической Америке», – писал в то время домой один из солдат.
В 1920-х годах парижская экономика вернулась в русло мирной жизни, но Париж по-прежнему оставался мегаполисом международного масштаба.
Внимание всего мира привлекла выставка искусств 1925 года. Выставка положила начало новому стилю. Послевоенная женская мода Парижа – короткие волосы и длинная юбка, подчеркивавшая силуэт и открывавшая лишь лодыжки, – распространилась по всему миру. А следующей модной тенденцией стали юбки выше колена. Выставка 1925 года позиционировала производство дорогих товаров как слияние искусства и потребительского спроса, в основном женского.
Экономический кризис 1929 года, начавшийся в США, докатился до Франции к 1931 году. Сначала восемь тяжелейших лет экономического спада, затем шесть лет войны и германской оккупации были настоящей трагедией Парижа.
Парижские кафе – часть жизни парижан. В 20-е годы в кафе приходили греться. Можно было бесконечно сидеть с одной лишь чашечкой кофе, с книжкой, с альбомом и карандашом, в компании добрых друзей. Постепенно складывались компании завсегдатаев, многие из которых вошли в историю, поскольку обладали незаурядными талантами. Французское кафе устроено как театр. Столики повернуты «лицом» к улице, а летом и вовсе вынесены на тротуар под щедрое солнце. Посетители разглядывают прохожих, прохожие с не меньшим любопытством разглядывают посетителей и где сцена, а где зрительный зал – непонятно.
Военная кампания 1940 года закончилась для Франции полным крахом, а последовавшее за ней перемирие с Германией было унизительным. Но немногие французы услышали призыв Шарля де Голля к борьбе, прозвучавший 18 июня из лондонской студии Би-би-си. Офицер танковых войск и новоиспеченный министр обороны, он был вынужден уехать из страны, понимая, что государство не собирается организовывать сопротивление.
Правительство страны бежало в город-курорт Виши, где 10 июля в помещении казино большинством голосов Национального собрания абсолютная власть была передана маршалу Филиппу Петэну. Петэн, герой Первой мировой войны, введенный в правительство для того, чтобы организовать движение Сопротивления, капитулировал. Спорные земли Эльзаса вошли в состав Германии. Теоретически Францией управляло «независимое» правительство Петэна, обосновавшееся в Виши. На деле же в северная часть страны, включая Париж, находилась под немецкой оккупацией, а в 1942 году Франция полностью попала под власть Германии.
Со времен Меровингов предпринимались попытки перенести столицу из Парижа, который стал главным городом державы еще при Хлодвиге, в другой город. Первому это удалось Петэну. Показательно, что правительство Виши имело своего представителя в Париже, словно оккупированная северная Франция была другим государством.
За четыре года оккупации немцы ничем не дополнили доставшийся им Париж, лишь развесили повсюду символы своей власти и селились, словно в гостиницы, в значимые для парижан здания. Германизация Парижа проявилась в вездесущих фигурах, облаченных в немецкую военную форму, в повсеместно звучавшей немецкой речи и указателях на немецком языке.
Как заметил фотограф Жак-Анри Лартиг, побывавший в Париже в 1942 году, «Париж – словно в обмороке. Его дыхание различается с трудом».
С марта 1942 года евреи Парижа были обязаны носить желтую звезду, а имущество у многих евреев конфисковали. Власти издали целый ряд унизительных антисемитских запретов. Самой крупной репрессивной акцией стали события 16–17 июля 1942 года. По приказу префекта полиции Рене Буске полиция провела 12 884 арестов: 3000 мужчин, 5000 женщин и 4000 детей были задержаны. Немцы подогнали железнодорожные вагоны более чем на 30 000 человек. Арестованные целую неделю прожили на стадионе в ужасных условиях – почти без еды. Перед депортацией детей отобрали у родителей. Из всей Франции было выслано около 75 000 евреев. Лишь около 3000 человек пережили изгнание.
Депортация городских евреев усилила отток населения из Парижа, начавшийся в 1943 году. Правительство Виши совсем не занималось устройством жизни в городе, пожалуй, впервые в истории жизнь за городскими стенами была лучше, чем внутри.
Во время войны общественные здания и памятники Парижа были закрыты мешками с песком. Столица Франции – один из немногих крупных городов Европы (не считая нейтральных стран), который почти не были разрушены войной, сохранив архитектуру XIX века в нетронутом виде.
К 1943 году окрепло и приобрело размах движение Сопротивления.
Организованное и централизованное управление сетью Сопротивления с 1943 года стало важнейшим условием успеха борьбы Франции с врагом. Большую часть самых отважных акций подпольщики провели далеко от столицы, но в 1944 году Париж стал ареной битвы за освобождение Франции и изгнание нацистов с ее территории.
Высадившиеся в Нормандии в 1944 году союзные войска изначально отводили французской армии вспомогательную роль. Командующий армией США Эйзенхауэр первоначально планировал не входить в Париж. В этих обстоятельствах город не мог рассчитывать на освобождение извне, и он сам взялся за дело. 18 августа бойцы Сопротивления подняли в столице восстание, которое вылилась в возведение шестисот баррикад.
Двадцать пятого августа военные соединения «Свободной Франции», ведомые генералом Леклерком, пришли на помощь восставшим. После ожесточенных боев, в ходе которых погибло не менее 2000 парижан, немцы сдались. В тот же день в город прибыл генерал де Голль. Он сразу приступил к образованию республики.
Париж был освобожден французами, а не американцами. Городу повезло, потому что немецкий комендант города фон Шолтиц не выполнил приказ Гитлера уничтожить город и не оставлять от него «ничего, кроме черной пустыни руин». Из своей резиденции Мориц фон Шолтиц объявил капитуляцию сразу, как только стало ясно, что немцам не удержать Париж.
Двадцать пятого августа фотограф Жак-Анри Лартиг, специально хранивший чистую фотопленку именно для такого случая, начал фотографировать освобожденный Париж. «Конец германской эры освободил мою камеру! – писал он. – Я смотрю на Париж новыми глазами. Весь Париж! Чудо не в том, что город отделался редкими шрамами и не был полностью уничтожен, но в том, что он еще здесь».
Десять лет понадобилось городу для послевоенного восстановления. Окончательно экономика и Парижа и страны в целом оправилась лишь к середине пятидесятых годов.
Весь XX век парижане боролись за сохранение исторической архитектуры города. В движении за сохранение города участвовали писатели, художники и историки – профессионалы и любители. Их поддерживали различные «общества наследия», образованные в разных округах.
XX век сделал Париж столицей мирового искусства. Помимо тех музеев, которые уже существовали, появились музеи полиции, воздухоплавания, Почетного легиона, благотворительности и почты. Были открыты музеи Морэ, Родена, Моне. К середине века Париж имел множество «мест памяти» изобразительного искусства и других областей культуры. Треть домов послевоенного Парижа была перенаселена, а около 30 ООО зданий столицы пустовали так и не выставленными на рынок жилья. Электричество освещало почти все дома города, но лишь в половине имелся отдельный или личный туалет, а треть домов не имела канализации. Газовые обогреватели, плиты, утюги, холодильники, пылесосы и телевизоры были в это время доступны лишь ограниченной части общества.
Строительство почти всех объектов в стиле модерн осуществлялось на окраинах города или за его пределами. Фабричные корпуса и выставочные галереи, построенные по всему Парижу, тоже несли модерновый отпечаток. На окраинах даже церкви пытались строить из бетона. В этом стиле возведена парижская мечеть близ улицы Монж (V округ).
Освобожденный Париж, 1944 год
Но парижская публика очень не любила модернизм и склонялась к консервативной эстетике. Уже с 1920-х годов значительная часть художественного и литературного сообщества Парижа обратилась к знакомому ностальгическому образу города, оставив жесткую точку зрения модернизма. Кинематограф стал создавать образ города, неподвластного времени, а центр Парижа был превращен в съемочную площадку.
В 1930-х и 1940-х годах в центре строили очень мало. После войны начался демографический рост, градостроительство возобновилось – но не в центре Парижа.
Столицу волновал жилищный кризис. Перенаселенные жилые дома зачастую обветшали. В течение тридцати лет эти «вредные для здоровья кварталы» будут постепенно исчезать, уступая место архитектурным комплексам, вроде «Фронта Сены» (XV округ), высотным домам (XIII округ) или офисным зданиям.
Поначалу планов развития города почти не было – и это вело к его хаотической застройке. Некоторые даже считали, что «расширение» Парижа превратилось в дикий, необузданный процесс. Но затем застройка стала плановой.
В 50—60-е годы кроме волнений, связанных с «холодной войной», Парижу пришлось пережить потерю французских колоний. С начала 1950-х годов сторонники освобождения Алжира проводили демонстрации и акты протеста. К 1958 году шестьдесят полицейских погибли и около двухсот получили ранения.
Алжирский кризис привел к власти Шарля де Голля, который учредил Пятую республику, получившую «президентскую» конституцию.
Знаменитый снимок известного французского фотографа Робера Дуано «Поцелуй у парижской мэрии», сделанный в 1950 году был выставлен на аукционе в Париже и продан за 155 тысяч евро. На снимке изображена пара, целующаяся в толпе на площади перед столичной мэрией рядом с колледжем, в котором они учились. Эта влюбленная пара – Франсуаза Борне и ее друг Жак Карто. Фотография стала символом послевоенного Парижа.
После 1958 года государственные и городские власти ужесточили полицейский надзор над мусульманами. Демонстрация алжирцев 17 октября 1961 года против введения в Париже комендантского часа для мусульман была прекращена жесткими действиями полиции: около двухсот демонстрантов погибли от побоев, а ночью их тела сбросили в Сену.
Соглашения 1962 года, подписанные в Эвиане, даровали Алжиру независимость. Вскоре Франция потеряла и остальные колонии по всему миру. Для того чтобы погасить страсти, французское правительство организовало массовый переезд колонистов: около миллиона человек перебрались в метрополию. Среди них были французы, итальянцы и другие европейцы, некоторые на протяжении нескольких поколений проживали в Алжире.
Иммигранты, нахлынувшие в Париж после предоставления независимости Алжиру, растворились в этом традиционно многонациональном городе. Столица Франции обогатилась религиями и этносами, склонность земляков селиться совместно перекроила географию города. В Марэ проживали евреи, девятый округ заняли турки, а северо-африканцы обосновались в окраинных восточных округах. Вьетнамцы и камбоджийцы, приехавшие в Париж в 1970-х годах, живут в XIII округе, где образовался своеобразный кулинарный и этнический Индо-Чайна-таун.
С начала 1950-х годов появились новые способы изменения ландшафтов Парижа. Начало активных действий приходится на 1953 год, когда было развернуто строительство, и началась реализация самых разных проектов по постройке жилья.
Строительному буму способствовал технический прогресс: использование готовых блоков уменьшило необходимое для возведения зданий время.
Вместе с современной архитектурой в город пришли и другие перемены в сфере матермальной культуры. Средний доход населения и уровень потребления в период с 1949 по 1958 год возросли на треть. Дома, выраставшие внутри города и вокруг него, наполнялись разными изобретениями, облегчавшими и улучшавшими жизнь.
К 1960 году в Париже было больше миллиона автомобилей, а через пять лет их число выросло вдвое. Парижанам первым доставались блага французской промышленности. Если в 1959 году лишь одна из четырнадцати семей Парижа хранила продукты в холодильнике, то в 1965 – уже каждая вторая. В 1954 году лишь 8 % хозяек пользовались стиральной машиной, к 1970 году – больше половины. В 1950 году в домах Франции вещало 24 000 телевизоров, к 1962 году телеприемники были доступны каждой четвертой семье, а к 1966 году – каждой второй. Население тратило деньги не только на бытовую технику, но и на отдых – этому способствовал закон об оплачиваемом трехнедельном отпуске, принятый в 1956 году.
Высотные здания создавали свободные жилые площади: с 1954 по 1974 год около 8 000 000 квадратных метров ветхого жилья снесли, а на их месте возвели 21 000 000 квадратных метров жилых площадей.
Париж продолжал деиндустриализацию, дополнительные площади приобретала сфера услуг. Этот процесс продолжался вплоть до конца столетия. В конце 1970-х годов Париж еще удерживал долю в 10 % в национальном промышленном секторе, но быстро терял свои позиции. Уже к 1990-м годам доля Парижа в промышленности страны сильно сократилась. Типографии и СМИ остались в Париже и расширили свои владения, заняв примерно четверть промышленного сектора столицы. Текстильная промышленность и производство одежды выжили, но в целом Париж перестал быть мощным промышленным городом.
Отток рабочего населения из центральных округов Парижа происходил в том числе и из-за реставрационных работ по всему городу. Министр культуры правительства де Голля Андре Мальро в 1962 году добился принятия закона, запрещающего проживание в «охраняемых секторах» – исторически значимых или эстетически ценных районах. Закон был революционным – ни одна страна Европы таких законов не издавала. Уважение закон завоевал благодаря округе Марэ, преображенной из антисанитарного и запущенного городского района в модный туристический центр.
Район Марэ стал первым, реконструированным в соответствии с законом Мальро районом. В XVIII веке район ничего не получил от городских вложений, после революции он обветшал и его считали старомодным. Местные жители, в основном рантье и высокородные господа, вечно путешествовавшие по миру в погоне за впечатлениями, были достаточно влиятельны, чтобы запретить всякие строительные работы из опасения перемен к худшему. Улицы Рамбюто и Фран-Буржуа хотя и проходили через Марэ, но для бульваров были недостаточно широки. Даже барон Осман не решился на конфликт с защитниками района, в том числе с убежденным консерватором Виктором Гюго, проживавшим на площади Вогезов с 1832 по 1848 год. Строительство метрополитена затронуло Марэ лишь краем. Дома этого района после 1850 года стремительно ветшали, а лабиринты улочек и кварталов делали почти невозможными какие-либо нововведения. В конце XIX века здесь обосновалась крупная еврейская община.
Когда в 1960-х годах началась реконструкция Марэ, то 60 % зданий округа не были оснащены водопроводом и туалетами, зеленых зон было вполовину меньше, чем в среднем по городу, плотность населения в ряде кварталов Марэ составляла 2000 человек на гектар, а в среднем по городу – 300.
Успех фестиваля Марэ 1961 года – культурного мероприятия, которое прошло в интерьерах старых особняков и привлекло множество зрителей, – заставил многих поверить, что Марэ имеет смысл сохранить. Целью проектов 1962 года стало возвращение ветхому району былого блеска.
Реставрация Марэ обнаружила забытые сокровища. К 1980-м годам район преобразился. Этническое богатство Марэ осталось прежним, но социально население изменилось сильно. Несмотря на настойчивое желание остаться, многие рабочие, ремесленники и мелкие буржуа, быт которых придавал округе былой шарм, были вынуждены уехать. Они не могли позволить себе платить ренту, установленную после реставрации. Цены на недвижимость были непомерно высоки. Марэ заняли парижане среднего класса.
Закон Мальро 1962 года, возродивший правила, которыми руководствовались еще до барона Османа, был направлен не только на восстановление и сохранение города, но и на его украшение. Домовладельцев вновь обязали держать фасады зданий в чистоте и порядке. Очистка зданий от копоти и грязи превратило Париж цвета антрацита в светлосерый и бежево-белый город.
В конце 1969 – начале 1970 годов новый кабинет Жоржа Помпиду энергично продвигал новые градостроительные проекты. Президент говорил в одном из своих интервью: «По-моему, без небоскребов современной архитектуры не существует, городу потребуется «лес небоскребов», силуэты которых будут видны за Елисейскими полями у Ла Дефанс».
Помпиду приложил немало усилий для создания художественной галереи и культурного центра. Центр Бобур позднее переименовали в центр Помпиду, он был создан по чертежам Ричарда Роджерса и Ренцо Пьяно, победивших в международном конкурсе архитектурных проектов.
Вскоре парижане признал центр Помпиду наравне с другими архитектурными памятниками Парижа. Центр Помпиду был открыт в 1977 году, и с того момента отношение общества к идеологии урбанизации изменилось.
При президентстве Жоржа Помпиду на набережных правого берега были проложены скоростные трассы.
В мае 1968 года Париж пережил социальный кризис, вылившийся в демонстрации, массовые беспорядки и всеобщую забастовку. Он привел к смене правительства и отставке президента Шарля де Голля.
События мая 1968 начались в парижских университетах, сначала в университетском городке в Нантерре, а затем и самой Сорбонне. Движущей силой студентов были различного рода левые идеи. Общее название этих взглядов – «гошизм», первоначально обозначало «левизну». Особенно сильным было анархическое движение, центром которого являлся Нантерр. Студентам сочувствовали многие левые преподаватели Сорбонны, например, Мишель Фуко.
30 апреля администрация обвинила восьмерых лидеров студенческих беспорядков в «подстрекательстве к насилию» и прекратила занятия в университете. В ответ 1 мая сто тысяч человек вышли на улицы Парижа. Молодежь скандировала: «Работу молодежи!» Провозглашались требования 40-часовой рабочей недели, профсоюзных прав и отмены последнего постановления о резком сокращении программы социального обеспечения. После этого демонстрации не прекращались. 2 мая было объявлено о прекращении занятий «на неопределенное время». Это стало искрой, начавшей пожар «Красного Мая».
Национальный студенческий Союз Франции (ЮНЕФ) совместно с Национальным Профсоюзом работников высшего Образования призвали студентов к забастовке. Начались столкновения с полицией, в знак протеста митинги и демонстрации прошли практически во всех университетских городах Франции.
Через несколько дней беспорядков, профсоюзы объявили забастовку, ставшую бессрочной. Митингующие выдвигали конкретные политические требования. Среди них была отставка де Голля, а также формула «40–60—1000» (40-часовая рабочая неделя, пенсия в 60 лет, минимальный оклад в 1000 фр.).
«Майские события» 1968 года во Франции были крупнейшей забастовкой трудящихся. В разгар событий в ней участвовало 10 миллионов рабочих. Они оккупировали заводы, вывесили красные флаги, создали стачечные комитеты. Париж жаждал перемен.
Париж. Май 1968 года
6 мая 20 тысяч человек вышли на демонстрацию протеста, требуя освобождения осужденных, открытия университета, отставки министра образования и ректора Сорбонны, прекращения полицейского насилия. Студенты беспрепятственно прошли по Парижу, население встречало их аплодисментами.
Когда колонна вернулась в Латинский квартал, ее атаковали 6 тысяч полицейских. В рядах демонстрантов были не только студенты, но и преподаватели, лицеисты, школьники. Латинский квартал начал покрываться баррикадами и скоро весь левый берег Сены превратился в арену ожесточенных столкновений.
Со всего Парижа на помощь студентам подходила молодежь, и к ночи число уличных бойцов достигло 30 тысяч. Лишь к 2 часам ночи полиция рассеяла студентов.
7 мая бастовали уже все высшие учебные заведения и большинство лицеев Парижа. В Париже на демонстрацию вышли 50 тысяч студентов, требовавших освобождения своих товарищей, вывода полиции с территории Сорбонны и демократизации высшей школы. В ответ власти объявили об отчислении из Сорбонны всех участников беспорядков. Поздно вечером у Латинского квартала студенческую колонну вновь атаковали силы полиции.
Вечер 7 мая стал началом перелома в общественном мнении. Студентов поддержали почти все профсоюзы преподавателей, учителей и научных работников и даже глубоко буржуазная Французская лига прав человека.
8 мая президент де Голль заявил: «Я не уступлю насилию», а в ответ группа известнейших французских журналистов создала «Комитет против репрессий». Крупнейшие представители французской интеллигенции – Жан-Поль Сартр, Симона де Бовуар, Натали Саррот, Франсуаза Саган, Андре Горц, Франсуа Мориак и другие – выступили в поддержку студентов. Французы – лауреаты Нобелевской премии выступили с аналогичным заявлением. Студентов поддержали крупнейшие профцентры Франции, а затем и партии коммунистов, социалистов и левых радикалов. В этот день большие демонстрации опять прошли в целом ряде городов, а в Париже на улицу вышло столько народа, что полиция вынуждена была стоять в сторонке. Появился лозунг: «Студенты, рабочие и учителя – объединяйтесь!»
В ночь с 10 на 11 мая 1968 года Париж не спал. По улицам носились машины «скорой помощи», пожарные, полиция. К 3 часам ночи над Латинским кварталом занялось зарево: отступавшие под натиском спец-подразделений по борьбе с беспорядками студенты поджигали автомашины, из которых были сооружены баррикады.
13 мая профсоюзы призвали рабочих поддержать студентов, и Франция была парализована всеобщей 24-часовой забастовкой, в которой участвовало практически все трудоспособное население – 10 миллионов человек. В Париже прошла грандиозная 800-тысячная демонстрация, в первом ряду которой шли руководитель Всеобщей конфедерации труда коммунист Жорж Сеги и анархист Кон-Бендит.
Сразу после демонстрации студенты захватили Сорбонну. 14 мая рабочие компании «Сюд-Авиасьон» в Нанте начали забастовку и по примеру студентов захватили предприятие. С этого момента захваты предприятий рабочими стали распространяться по всей Франции. Стачечная волна охватила металлургическую и машиностроительную промышленность, а затем распространилась на другие отрасли. Над воротами многих заводов и фабрик были надписи «Занято персоналом», над крышами красные флаги. Соблюдалась строжайшая дисциплина.
16 мая Сорбонна, «Одеон» и половина Латинского квартала оказались заклеены плакатами и листовками: «Запрещается запрещать!», «Будьте реалистами – требуйте невозможного!», «Структуры для людей, а не люди для структур!», «Университеты – студентам, заводы – рабочим, радио – журналистам, власть – всем!».
К 17 мая забастовали телеграф, телефон, почта, общественный транспорт. «Франция остановилась». Но люди не хотели беспорядков. Желание людей самим установить порядок было столь сильным, что городским властям и полиции пришлось отступить. Работницы заводов и фабрик взяли под контроль снабжение местных магазинов продовольствием и организацию торговых точек в школах. Рабочие и студенты организовали выезд на фермы с целью помочь крестьянам сажать картофель.
Изгнав из сферы сбыта посредников, революционные власти снизили розничные цены. Чтобы поддержать нуждающиеся семьи, профсоюзы распределили среди них продовольственные купоны. Учителя организовывали детские сады и ясли для детей бастующих. Энергетики взялись обеспечить бесперебойное снабжение молочных ферм электроэнергией, организовали регулярную доставку кормов и горючего в крестьянские хозяйства. Крестьяне, в свою очередь, приезжали в города для участия в демонстрациях. Больницы переходили на самоуправление, в них избирались и действовали комитеты врачей, пациентов, практикантов, медсестер и санитаров.
20 мая число бастующих достигло 10 миллионов, на заводах возникли «комитеты самоуправления» и «комитеты действия», неконтролируемые профсоюзами, в провинции рабочие комитеты начали бесплатное распределение товаров и продуктов нуждающимся. В стране сложилось двоевластие – с одной стороны деморализованная государственная машина, с другой стороны самодеятельные органы рабочего, крестьянского и студенческого самоуправления.
24 мая де Голль выступил по радио с речью, в которой «признал», что доля участия французского народа в управлении обществом ничтожна. Он предложил провести референдум о «формах участия» простых людей в управлении предприятиями.
25 мая начались трехсторонние переговоры между правительством, профсоюзами и Национальным советом французских предпринимателей. Переговоры не удовлетворили бастующих. Социалисты во главе с Франсуа Миттераном собирались на стадионе грандиозный митинг, где осудили профсоюзы и де Голля и потребовали создания Временного правительства. В ответ на это власти во многих городах применили силу, и ночь 25 мая получила название «кровавая пятница».
30 мая де Голль выступил с крайне жесткой речью, объявил о роспуске Национального Собрания и о проведении досрочных парламентских выборов.
В начале июня профсоюзы провели новые переговоры и добились новых экономических уступок, после чего волна забастовок спала. Предприятия, захваченные рабочими, «очищались» силами полиции (например, заводы «Рено»). Правительство, профсоюзы и предприниматели провели упорные переговоры и к 6 июня сумели достигнуть нелегкого согласия, которым вроде бы были удовлетворены все. Жизнь во Франции начала входить в нормальную колею.
Одним из итогов «красного мая» было удовлетворение ряда социальных требований трудящихся.
После роспуска парламента президентом республики Шарлем де Голлем, прошли внеочередные парламентские выборы (1968 год, 23 и 30 июня). На них было избрано четвертое Национальное собрание Пятой республики.
В 1974 году историк Парижа Пьер Лаведан пророчески заметил, что наступило время «изменения идеологии жизни. Мы являемся свидетелями зарождения так называемого движения в защиту окружающей среды и качества жизни». Майские события 1968 года создали «экологический менталитет», и на президентских выборах 1974 года все кандидаты включали в свои программы тезисы по защите окружающей среды. Например программа Жискара де Эстена обещала «улучшить качество жизни в городах благодаря расселению перенаселенных районов и охране зеленых насаждений, частных и общественных».
Придя к власти, Жискар заявил: «Век гигантских городов и чересчур крупных образований подошел к концу. Время покупать цемент по любой цене миновало».
Новые правила восстановили понятия улицы и квартала как мерных единиц градостроительного проекта. В них утверждалось, что при подготовке проектов реконструкции следует учитывать мнение жителей районов, подлежащих застройке. Архитектор Кристиан Де Портзампарк объявил, что целью новых строительных проектов является «привнесение архитектуры в городские ландшафты, а не комбинирование разнородных объектов». Сам он воплотил этот тезис в проекте улицы Отей-Форме (XIII округ). Соединивший дух новизны с парижской традицией, этот «ансамбль» выглядит весьма элегантно и удобен для проживания.
Реставрация Марэ и проекты 1970-х годов показали, что в определенной мере парижские архитекторы и строители вернулись к моделям и нормам, уходящим в глубь веков. Был образован Фонд городской планировки, на который возложили надзор над градостроительством. Законы, принятые в 1977 году, ввели в действие «Программу по совершенствованию жилищных условий», государственную программу, защищавшую исторические сооружения. По этой программе чиновники наделялись широкими полномочиями – в частности, они получали право экспроприировать любые территории ради обновления района. Но при этом их обязали учитывать мнение местных жителей и четко просчитывать стоимость реставрации и реконструкции. Приоритетом считалась практичность, а не воссоздание исторической достоверности, как было в Марэ.
Новые проекты велись по новым планам и разработкам. Например, масштабная реставрация квартала Берси в двенадцатом округе вернула к жизни старые винохранилища, превратив их в модные бары и рестораны.
В 1975 году Париж получил статус административно-территориального образования и департамента. Избрание мэра дало новый толчок благоустройству города. Создание торгового центра Богренель и домов-башен на берегу Сены – уравновешивается усовершенствованием востока столицы – приведение в порядок квартала Берси, в котором располагаются Универсальный дворец спорта и министерство финансов. На северо-востоке столицы бывшая железная дорога Малого кольца преобразована в обсаженный деревьями променад – «Зеленый поток». Берега каналов Сен-Мартен и Сен-Дени расчистили. Промышленные предприятия были выведены из центральных кварталов города, а на их месте разбиты парки. Например, парк Андре Ситроена, парк Берси, парк на холме Шапо Руж, парк в Ла Виллет.
С 1950 года Париж защищён от паводков с помощью многочисленных водохранилищ. Крупные водохранилища расположены на Сене в 200 км от Парижа, и защищают столицу от наводнений. Известно, что уровень воды регулярно измеряется с помощью меток у моста Альма. Восточное водохранилище, расположенное в Шампани, было создано в 1966 году. Самое последнее водохранилище, открыто в 1990 году.
Внес свой вклад в развитие Парижа и Франсуа Миттеран, который воплотил в жизнь ряд проектов, некоторые из которых были задуманы еще до него. Масштабную реконструкцию квартала Ле’Аль, например, планировал провести де Голль, а строительство Центра Бобур – Помпиду.
Жискар д’Эстен, опиравшийся на идеи предшественников, также осуществил несколько собственных проектов, например, основал Музей д’Орсе, открытый в 1986 году.
Начиная с 1980-х гг. Париж обогащается новыми величественными сооружениями. Большинство крупных работ, осуществленных с 1981 по 1995 год, входили в программу украшения Парижа, принятую по инициативе президента Франсуа Миттерана. Была осуществлена реконструкция Лувра, Национального центра искусств и ремесел и Национального музея естественной истории. Были сооружены Центр науки и промышленности (1982–1985), Опера на площади Бастилии (1984–1989), Большая арка в районе Дефанс, ориентированная на Елисейские Поля (1985–1989), Пирамида Лувра (1989), Национальная библиотека Франции (1990–1995).
В 1992 году открылся развлекательный парк, который тогда называли Евро Диснеем. К концу 1990-ых, Диснейленд в Париже оценивался как главная достопримечательность Франции – по тем временам он был популярнее Лувра. В парке, кроме всех чудес есть поле для гольфа и курортные отели.
Конец XX века привносит новую волну в архитектуру города. Этот дух новизны проявляет себя в стремлении к постмодернистской оригинальности, в гибких формах, в применении новых материалов, смелых технических решениях. Каждый вечер Париж в одно мгновение преображается, иллюминируя мосты и памятники прошлых веков. Инженеры превратили электричество в силу, которая гармонизирует и преображает архитектурные сооружения Парижа разных веков.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.