Западная цивилизация

В отличие от представителей традиционных культур, современные народы западного мира не отличаются позитивным отношением к пирсингу. Религия оказала на наши взаимоотношения с телом серьезное пуританское влияние, ведь тексты Библии интерпретировались так, что любые отметки на коже были запрещены, так как тело принадлежит Богу.

Отношение людей Запада к украшению тела постепенно изменялось, начиная с XV по XVII вв., когда путешественники и исследователи возвращались из далёких краев с рассказами о дикарях, которые раскрашивали, прокалывали и украшали свои тела. Моряки приходили домой, хвастаясь серьгами и татуировками. Среди любимых моряками украшений фигурировали золотые серьги, которыми можно было оплатить похороны невезучего матроса, если после шторма его тело вынесет на берег [15]. Эти сугубо мужские украшения со временем перекочевали к солдатам, шахтерам и портовым грузчикам. Но есть свидетельства того, что некоторые дамы и господа из более высоких слоев общества, особенно в Викторианскую эпоху, вдохновлялись на флирт с пирсингом. Мода на проколы, метко названная «помешательством на пирсинге сосков» («breast-piercing craze»), прокатилась по Лондону в 1890-х гг.; она, согласно источникам, была популярна даже у «самых разумных и цивилизованных англичанок» [16].

Моряки, фрики и фетишисты

Мореплаватели веками украшали себя, модифицируя свои тела, но до начала Второй мировой войны это искусство считалось привилегией моряков и второсортных циркачей. Однако в это время появилось несколько пионеров боди-арта, но их страсть, по большей части, оставалась тайной. Одним из самых известных адептов пирсинга была Этель Грэйнджер (Ethel Granger), знаменитая своей невероятной талией объемом 33 сантиметра. К этому увлечению Этель подтолкнул ее муж, Уилл Грэйнджер (Will Granger) — именно он проколол ей крылья носа, носовую перегородку, соски и ушные хрящи. Она стала первой в современной истории женщиной с таким количеством проколов ^[17]. В 30-х годах XX века пирсинг привлек внимание Великого Оми (The Great Omi) (псевдоним Горацио Ридлера (Horace Ridler)), известного циркового артиста. Для своего образа он искал что-то более яркое, чем татуировки, покрывавшие все его тело и лицо, поэтому он проколол носовую перегородку у ветеринара и носил в проколе палочки из слоновой кости. Также Оми проколол себе уши и растянул мочки до такого размера, что туда можно было вставить украшения диаметром с серебряный доллар ^[18] (диаметр этой монеты составляет 26.5 мм, что равняется 1.043 дюйма — прим. ред.).

Панки и примитивисты

В конце 80-х годов XX века в среде адептов модификации тела стали развиваться два противоположных философских подхода. Один был направлен на возвращение к корням, к традиционным культурам, акцентируя внимание на духовном и ритуальном смысле, заключенном в модификации тела. Второй подход, более приземленный и современный, остановился на использовании пирсинга и иных модификаций тела для удовольствия, боли и протеста. Эти подходы не всегда сознательны и далеко не всегда исключают друг друга. И сегодня они оба вполне актуальны.

Пожалуй, сильнее других людей повлиял на развитие культуры пирсинга Факир Мусафар (Fakir Musafar), отец современного примитивизма. Его настоящее имя — Роланд Лумис (Roland Loomis), он родился в 1930 г. и рос рядом с индейской резервацией в Южной Дакоте, что с раннего детства будоражило его воображение. Факир — один из немногих живущих ныне людей, чье восхищение модификациями тела и стремление экспериментировать с собственным телом внесли гигантский вклад в становление культуры пирсинга — такой, как мы знаем её сегодня. Факир ввел в обращение термин «современные дикари»(modern primitives), чтобы показать то, как он видит связь между модификациями тела и духовным смыслом пирсинга и иных ритуалов, часто взятых непосредственно из различных трайбалистических практик. Он рассматривает современный примитивизм как антидот поверхностной западной культуры. В свое время горстка энтузиастов, в том числе и Факир, была глубоко впечатлена фотографиями традиционных этнических модификаций тела, появившимися в «National Geographic». Некоторые из этих ранних последователей захотели повторить то, что увидели на страницах журнала.

В 1989 году издательство Re/Search Publications выпустило книгу, в которой была серия интервью с энтузиастами, практиковавшими различные модификации тела, которых в то время считали отъявленными радикалами. Эта книга, называвшаяся «Современные дикари: исследование современных ритуалов и способов украшения тела» (Modern Primitives: An Investigation of Contemporary Adornment & Rituals), фактически стала местом рождения современной культуры модификации тела. В ней можно найти интервью с Факиром Мусафаром и Джимом Вардом (Jim Ward), там даже есть фотография контуров моих ангельских крыльев, сделанная сразу после того, как я встала с кресла тату-мастера. Интервьюируемые открыто обсуждают модификации тела как выражение своей альтернативной сексуальности. Книга «Современные дикари» стала первой публикацией, дошедшей до широкой публики, в которой эти темы обсуждались с аналитической и непредвзятой точки зрения, поэтому на ранних стадиях она оказала огромное влияние на развитие культуры пирсинга.

Сегодня по всему миру множество современных дикарей с увлечением исследует мистическую сторону модификации тела. Современным хай-тек материалам они часто предпочитают традиционные, и, украшая свое тело, они воздают должное своим предкам или аборигенным культурам.

Пирсинг как выражение протеста и идентичности превратился в жесткую манифестацию, когда в конце 70-х — начале 80-х годов XX века к нему начали прибегать панки. Это движение взяло свое начало в рабочих кварталах британских городов и быстро распространилось, благодаря силе и яростному напору панк-рока. Панки протыкали свою плоть английскими булавками, вызывая у публики шок и отвращение; их пирсинг и татуировки были громким заявлением о классовой ненависти и единстве субкультуры. Как и циркачи прошлого, они использовали самоистязание как представление. Панк-рокеры вынесли пирсинг на большую арену и проложили дорогу к его дальнейшей популяризации.

Боль и наслаждение: студия Gauntlet

Первыми людьми, для которых пирсинг стал образом жизни, были гомосексуалисты и поклонники BDSM, использовавшие пирсинг как абсолютное выражение своей альтернативной сексуальности. Они с восторгом экспериментировали, прокалывая соски и гениталии — видимо, поэтому до сих пор эти виды пирсинга остаются «визитной карточкой» индустрии.

Современный пирсинг был бы совсем другим, если бы существовал вообще, если бы не участие группы геев-садомазохистов из Калифорнии. Эти первопроходцы культуры пирсинга, интересующиеся модификациями тела, создали сообщество мужчин, которое быстро росло благодаря организационным талантам Дуга Маллоя (см. Наследие Дуга Маллоя). Их неформальные встречи способствовали развитию и распространению пирсинга в США.

Лидер этой группы, Джим Вард (Jim Ward), считается отцом-основателем современного пирсинга. Благодаря моральной и финансовой поддержке Маллоя, он открыл небольшой пирсинг-салон прямо у себя дома, в Западном Голливуде, в 1975 г. После того как Вард перестал справляться с потоком ночных звонков от клиентов, жаждущих проколоть пенис, а также стремясь узаконить свою деятельность, он в конце концов переехал в официальную студию. Салон Gauntlet Enterprises открыл свои двери в ноябре 1978 года на бульваре Санта-Моника в Западном Голливуде. Это была первая профессиональная студия пирсинга в Америке и во всем мире.

Первые клиенты стали приходить в Gauntlet из местных неформальных сообществ и из социального клуба T&P (татуировки и пирсинг), организованного Дугом Маллоем. Постепенно студия добилась поддержки общественных деятелей — музыкантов, моделей и актеров, а за ними подтянулись и самые обычные люди. Сначала Джим Вард изготавливал украшения сам, кустарным способом, поэтому в каждой процедуре присутствовал элемент эксперимента и вероятность ошибки. «Установка» была бесплатной при условии приобретения украшения. Дизайн украшений (как и названия, данные им Вардом), техники пирсинга и места проколов — одним словом, всё то, в чем ребята из Gauntlet были первопроходцами, легло в основу современной индустрии пирсинга.

Именно Джим Вард (в сотрудничестве с Дугом Маллоем и Факиром Мусафаром) создал первое профессиональное издание, посвященное пирсингу — «Piercing Fans International Quarterly» (PFIQ) («Ежеквартальный Международный Журнал Фанатов Пирсинга»). Первый номер журнала вышел в 1977 г., а всего до 1998 г., когда он разделил печальную судьбу самого Gauntlet, было выпущено пятьдесят номеров. К тому моменту студия выросла, превратившись в целую сеть салонов по всей стране и за ее пределами: у нас даже было собственное производство украшений, пара-тройка офисов и целое подразделение, выполнявшее заказы по почте. Но ничто не вечно под луной — студию пришлось закрыть. Двадцать лет успешной работы погубила серия неудачных бизнес-решений, которая подтолкнула к необходимости использования внешнего капитала, после чего враждебное поглощение привело к банкротству и закрытию предприятия навсегда.

Я получила первый сертификат «Мастер по пирсингу» с отличием из рук Джима Варда, и мое светящееся от счастья лицо пошло в тираж: я стала «адвокатом дьявола» от индустрии пирсинга. Когда книга «Современные дикари» получила признание, пресса начала охоту на профессиональных пирсеров. Как вице-президент первой студии Gauntlet в Лос-Анджелесе в конце 80-х — начале 90-х годов, я оказалась в нужном месте в нужное время и подхлестнула внимание со стороны прессы, что здорово помогло популяризовать пирсинг в США.

В те времена для многих клиентов студии пирсинг был сексуальной формой самовыражения, и иногда этот аспект затмевал его более широкий смысл. Во время рейдов полиции в Британии в 1978 г., названных «Операция „Гаечный ключ“ (Operation „Spanner“), было арестовано 16 мужчин. Им было предъявлено обвинение в посягательстве на действия гомосексуального характера по взаимному согласию обеих сторон; эти „действия“ включали также и пирсинг. Среди арестованных был Алан Оверсби (Alan Oversby), также известный как мистер Себастиан (Mr. Sebastian), которого многие считают „отцом“ европейского пирсинга. Этот влиятельный британский татуировщик и пирсер по большей части был самоучкой, а в чем-то, как и Джиму Варду, ему помогал Дуг Маллой. Оверсби был арестован за то, что сделал клиенту интимный пирсинг, и формулировка приговора звучала как „покушение на причинение телесных повреждений“. Суды отказались признать доводы защиты о том, что на это действие было получено согласие, заявив, что „удовольствие, получаемое от причинения себе боли — порочно“ ^[19], демонстрируя тем самым предрассудки против альтернативной сексуальности и пирсинга.

Врезка: Наследие Дуга Маллоя

СМИ доносят посыл

В конце XX века наступило благоприятное время для того, чтобы пирсинг стал популярным и доступным для каждого. В 80-е годы, когда эта модификация все больше распространялась среди неформальных объединений, тренд был замечен прессой, и пиар пирсинга как явления начал разрастаться, как снежный ком. К середине 90-х широкая огласка в виде печатных публикаций, ток-шоу, новостных и комедийных программ подогрела интерес к предмету, а „пирсингованные“ звезды шоу-бизнеса оказались ну просто вишенкой на торте. Пирсинг стал неотъемлемой частью современного мира, и люди повсюду начали делать себе новые проколы.

Пожалуй, можно сказать, что самый большой вклад в популяризацию пирсинга сделали рок-звёзды. Определяющим в судьбе культуры пирсинга стал 1993 год, когда группа Aerosmith выпустила видео на песню „Cryin’“, за который получила премию MTV „Клип года“ (MTV Music Video of the Year award). Клип примечателен для истории пирсинга, так как в нем актриса Алисия Сильверстоун (Alicia Silverstone) прокалывает себе пупок. Мой бывший ученик, Пол Кинг (Paul King), который „сыграл“ пирсера в этом видео, рассказывал, что сцену снимали с использованием дублерши, потому что сама актриса тогда еще была несовершеннолетней. Забавно что во время съемок Алисия назвала пирсинг пупка „гадостью“.

Врезка: Влияние масс-медиа

После того, как пирсинг был столь громко и эффектно представлен на арене шоу-бизнеса, толпы девчонок по всей стране ринулись колоть пупки, следуя новому тренду. Однако повальный спрос на пирсинг возник до того, как на рынке появилось достаточное количество опытных пирсеров, предлагающих услуги высокого качества. Так как деваться было уже некуда, во всех тату-салонах стали появляться пирсеры-самоучки. И хотя сейчас татуировки и пирсинг воспринимаются как нечто родственное, изначально тату-сообщество было настроено против новой модификации тела. Многие татуировщики всерьез считали пирсинг извращением, но после того, как их атаковала армия девиц с вопросом: „А вы делаете пирсинг пупка?“, тату-мастера стали отвечать: „Н-ну… да!“, даже если у них не было ни соответствующего опыта, ни навыков, ни желания учиться делать пирсинг. Те молодые девчонки из ранних 90-х очень поспособствовали становлению пирсинга как самостоятельной отрасли. Благодаря желанию публики, искусство пирсинга пришло в западный мир дорогой беззастенчивого экспериментаторства.

В начале нового тысячелетия пирсинг пупка по-прежнему популярен; от него не отстают и другие виды проколов, также получившие признание в более широких слоях общества ^[20]. Многие следуют примеру топ-моделей, актеров, музыкантов и спортсменов, которые носят украшения на самых видных местах, и даже офисные сотрудники и их родители присоединились к армии „проколотоносых“ и „растянутоухих“ — хотя они и не всегда афишируют свою принадлежность к этой культуре. Когда общественность впервые узнала о пирсинге, реакцией был шок, даже ужас; сегодня те самые „напуганные“ уже вряд ли проявят интерес к человеку с огромными „дырами“ в ушах, а некоторые из них давно стали обладателями собственного пирсинга.