НОЧЬ ДЛИННЫХ НОЖЕЙ

НОЧЬ ДЛИННЫХ НОЖЕЙ

Согласно изданному в 1933 году закону, фашистская партия объявлялась «носительницей идей немецкой государственности» и считалась «неразрывно связанной с государством».

В январе 1933 года рейхстаг принял «закон о новом устройстве государства», который упразднял ландтаги отдельных земель и передавал все их права имперскому правительству. В феврале того же года был ликвидирован рейхстаг — собрание представителей земель.

В системе фашистской диктатуры в первое время видное место занимали штурмовые отряды. Они насчитывали около 3 млн. человек и рекрутировались главным образом на лавочников, служащих, средних, а отчасти и мелких крестьян. Весной 1934 года в штурмовых отрядах связи с усилившимся недовольством средних слоев населения начался ропот. Они призывали ко «второй революции», чтобы покончить, по их словам, с «засильем крупного капитала». Командование штурмовиков пыталось использовать это брожение в своих целях. Не имея принципиальных политических разногласий с Гитлером, главари штурмовых отрядов стремились захватить контроль над рейхсвером (вооруженными силами Германии) и превратить свои отряды в основное ядро будущей многомиллионной армии.

Между тем генералитет и высшие офицеры, во всем поддерживавшие Гитлера, не желали уступать руководство военной машиной штурмовикам и поэтому требовали от Гитлера, чтобы он сместил главарей штурмовых отрядов и очистил последние от «ненадежных» элементов. Это требование было поддержано промышленниками Рура — Тиссеном, Круппом и другими. При встрече с ними в Эссене в конце июня 1934 года Гитлер заверил их, что он покончит с оппозицией в штурмовых отрядах, и получил в обмен обещание обеспечить ему президентский пост после смерти Гинденбурга.

30 июня в Берлине, Мюнхене и других крупных городах гитлеровцы беспощадно расправились со сторонниками «второй революции». Гестапо воспользовалось случаем, чтобы устранить всех неугодных под видом устранения «заговора Рема» (руководителя штурмовых отрядов, в прошлом — близкого соратника Гитлера). Гестапо произвело массовые аресты руководителей штурмовых отрядов и политических деятелей, которые могли стать опасными для Гитлера.

«Гитлер просмотрел список арестованных, заготовленный гестапо, отметил в нем красным карандашом фамилии ста десяти человек и приказал их казнить. Баварский министр юстиции Франк пришел в ужас, увидев количество обреченных, и добился, чтобы Гитлер пересмотрел список. В конце концов в списке для казни осталось девятнадцать человек, и среди них Рем, бывший рейхсканцлер Шлейхер, Грегор Штрассер и др.

Гитлер хотел дать возможность Рему избежать позорной смерти от пули эсэсовцев. Возможно, он опасался предсмертных речей или раскрытия какого-то секрета. По его приказу Рема навестили в его камере № 474 тюрьмы «Штадельхейм» и намекнули на возможность самоубийства. Рем не услышал подсказки.

Вечером был получен точный приказ: если Рем откажется воспользоваться оставленным ему шансом, он будет казнен. Надсмотрщик вошел в его камеру, молча положил на стол револьвер и вышел. За Ремом незаметно следили. Он взглянул на револьвер, не тронув его, и, казалось, забыл о его существовании. Прошло десять минут.

Тюремщик снова зашел в камеру, и, не говоря ни слова, унес револьвер. Через несколько минут в камере появились два человека с пистолетами в руках. Одним из них был начальник концлагеря в Дахау эсэсовец Эйке, Рем встал им навстречу. Он был без рубашки, и на коже его вдруг выступили капли пота.

— Что это значит? — спросил он

— У нас нет времени на болтовню, — отрезал Эйке.

Он спокойно поднял пистолет, прицелился, словно в тире, и выстрелил несколько раз. Рем упал. Эйке нагнулся и добил его. Так закончилась карьера всемогущего руководителя СА.

Уже вечером 30 июня несколько гестаповцев появились в тюрьме с первым списком из шести человек, отобранных для казни, и потребовали у директора тюрьмы Коха их выдачи. Тот робко заметил, что красная галочка против фамилии в списке вместо смертного приговора представляется ему «не слишком законной». С его замечанием не посчитались, шесть человек были выведены во двор тюрьмы и расстреляны взводом эсэсовцев под командой Зеппа Дитриха. Первым из расстрелянных оказался начальник СА и префект полиции Мюнхена Август Шнайдхубер.

В Берлине репрессиями руководили Геринг и Гиммлер. В этих обстоятельствах Гитлер вручил Герингу исполнительную власть во свей северной части Германии, который тот и воспользовался.

Аресты начались в половине одиннадцатого.

Службы СС и гестапо провели на севере страны многочисленные аресты. Геринг хотел обезглавить руководство СА в своей области и свести счеты с личными противниками.

Шеф СА в Берлине — Бранденбурге Карл Эрнст решил отправиться в путешествие по Южной Атлантике. И не хватило совсем немногого, чтобы это решение спасло ему жизнь. Еще накануне он прибыл в Бремен, но, к несчастью, его пароход отправлялся лишь вечером 30 июня. Во время ареста эсэсовцами он бурно протестовал: он и в мыслях не допускал, чтобы кто-то осмелился схватить столь высокопоставленное лицо, депутата рейхстага и государственного советника.

Он забыл, что совершил преступление, осыпая в частных разговорах ругательствами Гиммлера, называя его «черным иезуитом», с легкой руки Отто Штрассера, придумавшего это прозвище. Такое кощунство было давно уже отмечено в карточке гестапо. А сейчас пришло время за него расплатиться.

Эрнст был обречен и еще по одной причине: он руководил командой СА, которой был поручен поджог рейхстага. Похоже, он не всегда умел держать язык за зубами и допустил опасные откровения, которые уловило чуткое ухо гестапо. Показательно, что из десяти штурмовиков СА, участвовавших в поджоге и к тому времени оставшихся в живых (одиннадцатый, Ралль, был ликвидирован уже давно), девять было уничтожено 30 июня 1934 года.

Что касается усерднейшего секретаря суда Рейнекинга, который предупредил гестапо о разоблачениях Ралля, он был помилован, хотя и оказался в Дахау, где погиб в начале 1935 года.

Все эти люди, столь полезные в феврале 1933 года, стали неудобными в июне 1934. Все они, и в первую очередь их шеф Эрнст, должны были исчезнуть.

Доставленный в Берлин самолетом, он был помещен в казарме на Лихтерфельде и расстрелян два часа спустя. Туда направлялись все, кто не был убит на месте или кому не удалось бежать. Кое-кто прошел легкий допрос, большинство подверглось оскорблениям и избиениям, и почти все были поставлены перед командой охранников, расстрелявших во дворе казармы обреченных на смерть людей. В течение всей субботы и утра воскресенья 1 июля 1934 года в квартале Лихтерфельде слышался грохот залпов. Взвод эсэсовцев располагался в пяти метрах от приговоренных, а стена, у которой они стояли, в течение многих месяцев была покрыта кровью. Залпы сопровождались кличем: «Хайль Гитлер! Это нужно фюреру!»

В штаб-квартире гестапо в эти напряженные дни царила суматоха. Именно из его кабинетов, обычно таких чинных, исходили приказы о расправах, сюда стекались отчеты о казненных, сообщения об арестах и побегах, об убийствах тех, кого было приказано уничтожать на месте. Для большей секретности все, кто фигурировал в списках, были помечены порядковыми номерами. В сообщениях по телефону, в телеграммах и распоряжениях ограничивались лишь номерами: «№ 8 прибыл, № 17, 35, 37, 68, 84 арестованы, № 32, 43, 56, 79 расстреляны, № 5 по-прежнему не обнаружен». Когда имена, которые скрывались за этими цифрами, стали постепенно выясняться, вся Германия содрогнулась от ужаса и недоумения.

Убийцы из гестапо не ограничивались истреблением руководителей СА. Под их ударами, а также под выстрелами карательных отрядов гибли в большинстве своем люди, не имевшие никакого отношения к Рему и штурмовым отрядам. Акцию против Рема использовали для расправы с неугодными. Доктор Фрик в своих свидетельских показаниях на Нюрнбергском процессе описал это следующими словами: «Во время чистки среди сторонников Рема многие из убитых не имели никакого отношения к внутреннему мятежу сил СА, просто их недолюбливали».

«Недолюбливали», например, журналиста Вальтера Шотте, сотрудника фон Папена, выразителя идей баронов из «Геррен-клуба»; в 1932 году он разработал такую политическую тактику, которая чуть не разрушила предвыборные надежды нацистов. В книге под названием «Правительство Папена — Шлейхера — Гайда» он с такой остротой и точностью обрисовал методы работы нацистской партии, что это разоблачение стоило Гитлеру двух миллионов голосов на выборах 6 ноября 1932 года. Это ему не простили: утром 30 июня он был убит в гестапо.

Среди неугодных был также и Грегор Штрассер. Гитлер не забыл человека, который сделал так много для политической организации партии и который вышел из нее, оказавшись жертвой интриг Геринга и Геббельса, гордо, не сказав ни слова, 8 декабря 1932 года. Фюрер сохранил в душе уважение к нему. Он запретил своим подручным трогать его, но Геринг, имея широкие полномочия, пренебрег запретом. Врат Грегора, Отто Штрассер, укрылся в Австрии, где основал антигитлеровский «Черный фронт». Грегор же не занимался более политикой. Он возглавил фармацевтическую фирму «Шеринг-Кальбаум». Но этого было недостаточно, чтобы разоружить его врагов, Геринга и Гиммлера. Гиммлер получил лично Гейдриху проследить за «закрытием» этого старого счета. Утром 30 июня Штрассер был привезен в тюрьму гестапо в Колумбиа-хауз. Его поместили вместе е арестованными шефами СА. После обеда за ним пришел эсэсовец, чтобы отвести его, как он выразился, в специальную одиночную камеру. Эсэсовец открыл дверь одной из камер, пропустил Штрассера, закрыл дверь и удалился. Минутой позже прозвучал выстрел, Штрассер не был убит, пуля лишь задела шею, пробив артерию.

Он упал, чувствуя, как жизнь уходит из него с каждым ударом сердца, выталкивающим струйки крови на кирпичную стену. Узник соседней камеры в течение часа слышал хрипы умирающего. Пунктуально следуя полученному приказу, Гейдрих лично проверил, выполнился ли приказ рейхсфюрера, и, видя, как цепляется за жизнь узник, приказал «оставить истекать кровью этого борова». Так уж принято было среди эсэсовцев, которые на словах придавали столь важное значение «чести», оскорбить тех, кого убивали.

В Берлине агенты гестапо также действовали малыми группами. Утром 23 июня два безупречно корректных господина явились в имперскую канцелярию, в служебное помещение вице-президента фон Папена, и попросили свидания с главой кабинета оберрегирунгстрата фон Бозе. Последний был очень занят, так как в его кабинете сидел очередной посетитель. Ссылаясь на срочность сообщения, которое им было поручено передать, визитеры попросили фон Бозе выйти на минуту. Оберрегирунгстрат показался в приемной. Посетители вынули револьверы, не говоря ни слова, расстреляли хозяина кабинета и оставили его агонизировать на ковре.

В пригороде Берлина Ной-Бабельсберге два вежливых господина, как две капли воды похожих на посетителей фон Бозе, позвонили в дверь виллы бывшего рейхсканцлера генерала фон Шлейхера. Без лишних слов они оттолкнули служанку, вошли в дом и также молча застрелили генерала фон Шлейхера, а потом его обаятельную жену, дочь генерала кавалерии фон Хеннигса, которая прибежала на выстрелы. Перепуганная служанка убежала. И только ее двенадцатилетняя дочь обнаружила трупы, вернувшись из школы.

Убийцы явились также в министерство связи, вошли в кабинет директора министерства Клаузенера и расстреляли, не дав ему даже подняться из-за стола. Прибежавшего на звуки выстрелов министра фон Эльти-Рюбенаха выдворили из кабинета. Клаузенер был главой организации «Католическое действие». Его убийство вызвало волну негодования в общественных кругах, но гестаповцы хладнокровно заявили, что он покончил с собой в момент, когда от него потребовали объяснений.

В этих убийствах было нечто от монотонной серийной работы. Повсюду в эту зловещую субботу люди падали под выстрелами убийц: фон Брендов, как и Шлейхер, генерал рейхсвера; бывший глава баварского правительства, которому Гитлер не мог простить его мужественной позиции во время путча 1923 года, старик фон Кар; бывший командир знаменитого добровольческого отряда, когда-то превозносимого Гитлером, капитан Эрхардт; летчик-ас, награжденный медалью «За заслуги», Гердт; префект полиции Глейвица Рамсон и префект полиции Магдебурга Шрагмюер; окружение Карла Эрнста: Вое, Сандер, Бойлвиц, «мадемуазель Шмидт», интимный адъютант Хейнеса.

Адвокат Глазер, который когда-то имел неосторожность спорить с нацистским юристом Франции и подал в суд на партийные газеты, был убит перед дверью своего дома. Был также уничтожен католик, профессор Штемпфле, который когда-то поддержал Гитлера, а потом испугался и отошел от него. Руководитель студентов-католиков Мюнхена Бек был прикончен в лесу, а руководитель гитлеровской молодежи Дюссельдорфа Пробст — застрелен «при попытке к бегству».

Несколько человек расстреляли по ошибке, как, например, музыкального критика Шмидта вместо медика, носившего то же имя, или руководителя организации «Гитлерюгенд» Саксонии Ламмермана, имя которого совершенно необъяснимым образом попало в список людей, предназначенных для уничтожения. Их вдовы получили по почте прах покойных и письма с извинениями.

Геринг «провел чистку Берлина железной рукой», но этой организованной по промышленному образцу операции он попытался придать видимость законности. По его приказу при гестапо был создан военный трибунал. Характерной особенностью этого трибунала было то, что на его заседаниях поочередно присутствовали в качестве представителей рейхсвера командующий округом и комендант гарнизона. Трибунал тратил «на рассмотрение дела» каждого заключенного лишь несколько минут, но несчастных заставляли выслушивать приговор из «Лайбштандарте». Некоторых «преступников» расстреливали на учебном поле СС в Лихтерфельд е.

Некоторые взводы, сформированные для проведения казней, состояли из общих сил СС, которые были размещены в казармах «Лайбштандарте» буквально накануне. Поскольку эти эсэсовцы не имели оружия, они получили полицейские или армейские вооружение — еще одна деталь, свидетельствующая о роли генералов в операциях против СА.

В субботу вечером 30 июня Гитлер вернулся самолетом в Берлин. В аэропорту Темпельхоф его ждали Геринг, Гиммлер, Фрик, Далюге в окружении полицейских, Геринг и Гиммлер просто лопались от гордости. Тут же Геринг вручил Гитлеру список расстрелянных. Гитлер чуть не упал в обморок увидев там имя Штрассера, но Гиммлер сообщил, что он покончил жизнь самоубийством, несколько дней спустя Гиммлер издал приказ о материальном обеспечении вдовы Штрассера.

На следующий день, в воскресенье 1 июля, казни продолжались с прежней интенсивностью. Но в два часа пополудни Геринг обратился к Гитлеру с «ходатайством» об прекращении. Достаточно-де пролито крови. Гитлер согласился, Однако Геринг не сказал ему, что из тех, кто был в списке, осталось в живых только два человека.

Не всех арестованных 30 июня поставили к стенке. Сотни из них месяцами томились в тюрьмах, иные, как подполковник Дустерберг, были отправлены в концлагеря, где многие нашли свою смерть. Генрих Мильх заявил в Нюрнберге, что в 1935 году в Дахау содержалось еще 700–800 жертв, схваченных в те страшные дни.

Если верить заявлениям некоторых нацистов, был казнен всего 71 человек, цифра явно преуменьшенная. По другим оценкам, число жертв было от 250–300 до полутора тысяч, но последняя цифра кажется несколько преувеличенной. Наиболее вероятное число убитых составляло около тысячи, из которых 200 — верхушка СА. Даже Нюрнбергский суд в конце концов отказался от попыток установить точную цифру, хотя в его материалах указано число 1076.

Рано утром 2 июля службы гестапо, СС и полиции безопасности получили следующую радиограмму, подписанную Герингом и Гиммлером: «Министр-президент Пруссии и шеф тайной государственной полиции — всем полицейским властям. По приказу верховных властей все документы, связанные с операциями, проведенными за два последних дня, должны быть сожжены. Отчитаться немедленно по выполнении». Текст телеграммы был сохранен Гизевиусом». (Деларю Ж. История гестапо. Смоленск, 1993 г.)

Число жертв превысило 1000 человек. Среди убитых были руководители штурмовых отрядов, в том числе Рем, Эрнст, Гейнес. Одновременно гитлеровцы убили тех политических деятелей, которые могли стать для них опасными, в случае обострения положения, — бывшего рейхсканцлера Шлейхера, опального фашистского главаря Грегора Штрассера и других.

Вскоре, а августе того же года, умер президент Гинденбург. Гитлер узурпировал полномочия президента и объявил себя «фюрером и рейхсканцлером». Чтобы придать этому произволу видимость «законности», он оформил его плебисцитом. Свыше 5 млн. человек высказались против диктатуры Гитлера.

Гитлеровцам удалось разрешить возникший кризис фашистского режима и завершить фашизацию государственного аппарата. После 30 июня численность штурмовых отрядов была значительно сокращена и резко повысилось влияние так называемых охранных порядков — «СС». Крупные промышленники, юнкеры, чиновники государственного аппарата старались приобрести высокие звания в этой организации. Огромное значение приобрела государственная тайная полиция (Geheime Staatspolizei — гестапо). Специальным законом (1935 год) гестапо было поставлено вне контроля органов юстиции и совершенно безнаказанно осуществляло террористическую деятельность. Гестапо распространило влияние за пределы Германии, насаждая свою агентуру в других странах.

Нацистским режимом был создан разветвленный многоступенчатый аппарат, построенный на основе бюрократического централизма и «фюрер-принципа». Его ядром была НСДАП — фашистская партия, которая, согласно изданному нацистами закону, была поставлена во главе государства.

На съезде НСДАП в 1935 году были выдвинуты в качестве основных три задачи: повсеместное создание и укрепление нацистских ячеек, воспитание всего народа в духе нацистских идей, установление абсолютного приоритета партии в государстве.

Нацистская партия имела в Германии уже с 1933 года монопольное положение и была решающим и единовластным инструментом политического влияния на массы. В 1937 году в аппарате нацисткой партии находилось на службе 824 тыс. функционеров, в составе НСДАП было 33 областных организации (гаулейтунг), 760 окружных (крайзлейтунг), 21 353 местных организации (ортслейтунг, 74091 ячейка (целленлейтунг) и 397 040 квартальных организаций действовали в каждой области — гау, городе, округе, населенном пункте, жилом квартале, жилом доме, их представители, как правило, были в каждой семье.

НСДАП проводила периодически партийные съезды. До прихода к власти гитлеровцы провели четыре таких съезда, после установления фашистской диктатуры — шесть. Последний съезд НСДАП состоялся в 1938 году.

Так называемыми «примыкающими» подразделениями партии были штурмовые отряды — СА (1921–1945 гг.), охранные отряды — СС (1923 1946 гг.), национал-социалистский моторизованный корпус (1931–1945 гг.). Особое внимание гитлеровцы уделяли воспитанию молодежи: «Германский молодой народ» («Юнгфольк») объединял всех без исключения детей немецкого происхождения в возрасте от 10 до 15 лет; «Гитлерюгенд» — юношей от 14 до 18 лет (в конце 1938 года — 8,7 млн. человек), в «Союзе немецких девушек» (включая организацию «Вера и красота») были объединены девушки от 15 до 21 года. Кроме того существовала разветвленная система дочерних, «примыкающих» и так называемых «доверенных» организаций НСДАП.

Практически не могло быть ни одного немца, который не был бы «охвачен» членством в той или иной фашистской организации, а членство это не было пустой формальностью. Оно требовало от каждого активного, деятельного участия в проводимых мероприятиях, проявления бдительности не только относительно прямых и потенциальных противников «рейха» и фюрера, но и казавшихся недостаточно фанатичными, убежденными и ревностными сторонниками режима.

Каждый шаг, каждый поступок немца любого возраста, профессии, общественного положения постоянно фиксировался руководством одновременно нескольких организаций, учитывался, и, даже не вызывая немедленных репрессий, в случае, если он был неугоден нацистской системе, «закладывался» во всеохватывающую память карательных органов, с тем чтобы в свое время вызвать арест или другую форму социальной репрессии.

Полное подчинение государственного аппарата фашисткой партии и проникновение ее во все сферы общественной жизни были характерны и для Италии. Закон «О строении и правомочиях Большого фашистского совета», принятый в декабре 1928 года, явился важнейшим законодательным актом итальянского фашизма, окончательно завершившим и закрепившим процесс сращивания фашистской партии и государства.

Концентрация в руках фашистской диктатуры всех рычагов политической и экономической власти, государственного управления и идеологического воздействия на массы «подписалась» широким социальным маневром, предпринимаемым в интересах укрепления режима.

Проводимая при помощи массированной пропаганды, сопровождаемая широкой рекламой, нацистская тактика способствовала укреплению фашизма в Германии.

Первые социальные маневры гитлеровцы осуществляли, еще не будучи у власти. На щедрые субсидии, поступавшие из секретных фондов профашистски настроенных промышленников, фашисты в годы мирового экономического кризиса разыгрывали из себя радетелей интересов трудящихся: создавали питательные пункты, где безработным и голодным выдавали бесплатно миску горячей похлебки. Нацистские благотворители подкармливали детей, потерявших кров, широко оповещая об этом всех, кого возможно.

Установив в стране свою власть, гитлеровцы получили возможность маневрировать уже в самых широких масштабах. Вот, например, как нацисты «ликвидировали» дороговизну на предметы первой необходимости. В 1934 году правительство заморозило цены на текстильные и кожевенные изделия, затем Запретило наценки на импортируемые товары, в первую очередь на сырье и полуфабрикаты. Осенью 1936 года был введен пост имперского комиссара по контролю над ценами, в 1936 году введен всеобщий запрет на повышение цен, действовавший вплоть до разгрома германского фашизма.

На деле же от регулирования цен пострадали люди: дефицитные товары с рынка исчезли и появились только на нерегулируемом черном рынке, где они стоили втридорога. На продукты жизненной необходимости была введена система распределения по спискам, в которые включались лица привилегированной категории. С 1939 года была введена карточная система при чрезвычайно скудных нормах.

Итоговой операцией тотального проникновения фашизма и социального маневрирования явилось создание «народного сообщества», которое должно было продемонстрировать единение нации вокруг фюрера, нацистской диктатуры и выдвинутых ею задач, очищение нации от чуждых, «инорасовых» элементов, главным образом евреев, ликвидацию классов, уничтожение марксизма.

Создание «народного сообщества» осуществлялось при помощи целого ряда социальных маневров.

Гитлеровцы начали с создания крупных массовых формирований людей, построенных по профессиональному, производственному, возрастному, половому и другим признакам, которые должны были находиться и действительно находились под полным контролем нацистской партии и функционировали как составные части всеохватывающего нацистского партийного и государственного аппарата. «Нет человека вне организации, нет организации вне ведомства, нет ведомства вне системы» — на этом принципе основывалась вся сложная система «народного сообщества».

Особенно активно этой цели служило общество «Народное благополучие», которое должно было подтверждать легенду о социальной общности всех без исключения немцев. Общество собирало теплую одежду, деньги, которые вручало нуждающимся «собратьям», организовывало раздачу бесплатного питания на площадях — обед из одного блюда. Через другие различные общества, и прежде всего через «Германский рабочий фронт», нацистская верхушка предоставляла кредит на закупку недорогих автомобилей «фольксваген» под лозунгом «автомобиль не для господ, а для каждого немца». Приобретение собственного автомобиля повышало социальный престиж каждого немца,

Важнейшим психологическим, а также и экономическим рычагом, способствовавшим утверждению мифа о «народном сообществе», была антисемитская политика гитлеровцев. Жестокое преследование евреев, начавшееся в марте 1933 года конфискация принадлежащих им магазинов, предприятий, контор, аптек, последовавшее затем увольнение евреев из государственных, научных, культурных, и других учреждений, лишение евреев немецкого гражданства, запрещение смешанных браков, наконец, серия погромов — акция «хрустальная ночь», проведенная СС в ночь с 9 на 10 ноября 1938 года, когда были убиты и искалечены десятки тысяч людей — все это должно было сплотить на основе фашизма нацию в «народное сообщество», которое состояло лишь из чистокровных арийцев.

Конфискуемые у евреев собственность и денежные средства частично шли на финансирование всякого рода «общенациональных» мероприятий главным образом, благотворительного характера, что опять-таки «работало» на закрепление модели «народного сообщества».