«УЧЕНИЕ НА ВЕЗЕРЕ»
«УЧЕНИЕ НА ВЕЗЕРЕ»
В первых числах марта 1940 года Гитлер утвердил план одновременного захвата Норвегии и Дании, условно названный «Учение на Везере». Для проведения операции выделялось семь усиленных пехотных дивизий и одна моторизованная бригада общей численностью до 140 тыс. человек. Обеспечение действий ударной группы возлагалась на 5-й воздушный флот (около 700 самолетов) и главные силы военно-морского флота. Все расчеты строились на внезапности нападения, а также на активной поддержке со стороны гитлеровской агентуры в этих странах.
Для осуществления одновременного вторжения в Данию и Норвегию немецкие транспорты начали заблаговременно небольшими группами с эскортом выходить в море. 3 апреля 1940 года английское правительство узнало о необычной активности немецкого флота, но только 7 апреля английские корабли поспешили к скандинавским берегам и лишь 8 апреля поставили первые минные заграждения в норвежских водах.
Немцы считали оккупацию Дании не самостоятельной операцией, а лишь частью операции по овладению Норвегией. План захвата Норвегии, в значительной мере основанный на использовании воздушно-десантных войск, являлся достаточно рискованным. Риск мог оказаться еще более значительным, если бы немецкое командование не смогло в случае надобности поддержать свои войска в Южной Норвегии с датских аэродромов, расположенных в северной части Ютландского полуострова: «Военно-воздушные силы требуют занятия Дании. Надо выделить для этого необходимые войска!» — записал генерал Гальдер в свой дневник 21 февраля 1940 года.
В тот же самый день генерал фон Фалькенхорст получил приказание Гитлера разработать детальный план оккупации Дании и Норвегии; предварительная работа проводилась уже с середины декабря созданным для этой цели небольшим штабом. Через восемь дней Фалькенхорст представил проект оперативного плана Гитлеру, который одобрил его, за исключением той части, которая касалась Дании. Гитлер хотел иметь в Копенгагене «внушительную группировку сил» и потребовал выделить с этой целью большее количество войск, чем намечалось в плане. Фалькенхорст внес соответствующие коррективы. Руководитель действиями немецких войск в Дании назначили генерала фон Каупиша. Вся работа проводилась в обстановке величайшей секретности.
Немецкий оперативный план был чрезвычайно прост. Данию следовало оккупировать внезапно.
Захваченное врасплох датское правительство, уступая силе, вынуждено будет немедленно капитулировать. Немцы предполагали использовать при этом минимальное количество войск — не более двух дивизий со средствами усиления плюс одну бригаду. Одну дивизию и бригаду предполагалось использовать для оккупации (в течение одного дня) всего Ютландского полуострова для его северной оконечности включительно. Вторая дивизия внезапным ударом должна была захватить все важные пункты и объекты на островах Зееланд, Фюнен и Фальстер.
Одновременно с началом наступления датскому правительству следовало предъявить требование о капитуляции. Ранним утром того же дня самолеты немецкой авиации должны были совершить демонстративный полет над Копенгагеном, а если простая демонстрация оказалась бы недостаточно эффективной — сбросить на город бомбы. Немецкий посол в Дании фон Ренте-Финк должен был вручить датскому правительству ноту точно в назначенное время.
Совершенно естественно, что для военных специалистов было чрезвычайно важно знать, где и каким образом можно высадить десант и какое сопротивление встретят немцы со стороны датских войск. Многие сведения по этому вопросу уже имелись в Берлине; их предоставили в распоряжение Фалькенхорста и Каупиша. «Документация по Дании и датским вооруженным силам оказалась весьма полезной, — писал Каупиш после удачного завершения намеченной операции, — однако кое-что требовалось уточнить». Данной работой занялись органы военной разведки. С конца февраля по конец марта с помощью агентов они добывали дополнительные сведения по Дании, на территории которой имелась «обширная сеть секретной агентуры». Агенты немцы выезжали в Данию для выполнения определенной задачи и сразу же после этого возвращались в Германию. Разведка использовала также завербованных датских граждан. После войны датским властям удалось установить имена 16 таких агентов. Каупиш назвал «чрезвычайно ценным» донесения, которые выслал ему полковник Копенгагена немецкий авиационный атташе подполковник Петерсен.
Рано утром 9 апреля 1940 года немцы начали наступление. В Северном Шлезвиге колонны немецких войск быстро перешли границу. Возникала важная проблема: не допустить разрушения датчанами основных мостов на шоссейных и железных дорогах. Для решения этой задачи органы разведки выделили небольшое специальное подразделение; в ночь 8 апреля ему удалось просочиться через границу и своевременно выйти к намеченным объектам. Наиболее важный из объектов, железнодорожный мост у Падборга, оказался, кстати говоря, незаминированным, так что посылка людей была излишней предосторожностью.
Многие представители немецкого национальною меньшинства с энтузиазмом встречали немецкие войска. Некоторые вышли на улицы с оружием в руках. Другие начали регулировать движение на дорогах, подбирать брошенное датчанами вооружение и даже конвоировать датских военнопленных. В одном поселке местные немцы арестовали человека, заподозренного в том, что он вел разведку против немцев.
Город Эсбьерг, расположенный на западном побережье Ютландского полуострова, немцы захватили (не встретив сопротивления) с помощью экипажей несколько кораблей, вошедших в порт. Датчане не оказали противодействия и при захвате моста через Малый Бельт в районе Миддельфарт, где ранним утром высадился немецкий батальон.
Расположенный на восточном побережье острова Фюнен порт Нюборг был оккупирован на рассвете 9 апреля десантным отрядом, который состоял из двух офицеров, 18 старшин и 140 человек рядового состава немецких военно-морских сил.
Отряд прибыл в гавань на миноносце и двух тральщиках. Швартовы миноносца принимал полусонный вахтенный матрос с датского военного корабля; он не подозревал того, что подошедший к пирсу миноносец являлся немецким. Немецкий десантный отряд быстро направился в город, жители которого еще спали. В качестве проводника немцы использовали какого-то случайно встреченного железнодорожника. Датчане оказались захваченными врасплох.
Успешно осуществился немецкий план и в маленьком порту Корсер, расположенном на побережье острова Зееланд. Здесь в порт вошли два парохода с немецкими войсками. Ориентировка облегчалась тем, что навигационные огни, а также уличные фонари не были погашены. Очевидно, на острове не подозревали о надвигавшейся опасности. Накануне дня вторжения датский гарнизон проводил учения по условному отражению десанта, атакующего Корсер. Когда же началась Действительная высадка немцев, гарнизон мирно спал.
Особое внимание уделили немцы организации захвата Гессера — датской гавани, откуда ходил паром до немецкого порта Варнемюнде. Требовалось кое-что уточнить на месте. С этой целью 30 марта 1940 года один из немецких офицеров совершил поездку на пароме под видом обыкновенного пассажира. «Датчане производят впечатление беспечных, ничего не подозревающих людей», — доносил Он в Берлин 1 апреля.
Поздно вечером 8 апреля немецкие военнослужащие из состава органов разведки арестовали команду шедшего из Варнемюнде датского парома и находившихся на нем таможенников. Через несколько часов после этого телефонная линия из порта Гессер на север была перерезана немецкой диверсионной группой, состоявшей из офицера и четырех солдат; группа прибыла в Данию морем, непосредственно из Варнемюнде. Почти одновременно с этим в порт Гессер вошли два обычно курсировавших на данной линии немецких парома («Мекленбург» и «Шверин»), У датчан создавалось впечатление, будто все идет нормально; маяки горели, как обычно. Как только немецкие суда-паромы ошвартовались, с них сошли на берег хорошо вооруженные немцы. Затем на военных грузовиках они направились к расположенному у Вордингборга огромному мосту. Примерно через час высадились немецкие парашютисты. В 5 часов 45 минут утра мост очутился в руках немцев. Датские солдаты, направившиеся к мосту на велосипедах, опоздали. Немецкие автомашины оказались быстроходнее.
Важное место в немецком плане отводилось внезапному захвату Копенгагена. Требовалось занять все ключевые города с такой быстротой, чтобы подавить в зародыше всякую мысль о сопротивлении, которая могла возникнуть у датского правительства. Один батальон с техническими средствами усиления перебрасывался по морю к пристани, расположенной ближе других к городу. Немцам необходимо было точно установить, где можно ошвартовать судно «Ганзештадт Данциг», предназначенное для перевозки батальона, а также выяснить, каким образом удобнее всего захватить городскую цитадель. Там предполагалось организовать временный командный пункт немецких десантных войск. Надо было также иметь в своем распоряжении радиостанцию. Она не только обеспечивала бы связь с Германией, но и давала бы возможность широко оповестить о капитуляции Дании.
Собранные органами немецкой разведки сведения относительно положения в районе порта и цитадели оказались недостаточно полными. В связи с этим майор Глейн, командир батальона, на который возлагалась задача захватить городские укрепления, получил распоряжение провести лично дополнительную разведку. 4 апреля 1940 года он сел под видом обычного пассажира на рейсовый самолет «Люфтганзы», направляющийся в Копенгаген, куда и прибыл в 9 часов вечера. Предварительно его обеспечили гражданскими документами.
В тот же вечер Глейн тщательно осмотрел пристань и подходы к ней. Дежурный полисмен заинтересовался им и спросил, что он делает в порту. Майор ответил, что заблудился. Его проводили до ближайшей остановки автобуса. Как только полисмен удалился, Глейн снова вернулся в порт, чтобы получше изучить дорогу. В гостиницу он вернулся в половине второго ночи. В 8 утра Глейн снова оказался в порту. Затем он прошел в цитадель, миновав охрану. Вот как он описывал свои похождения:
«Чтобы не возбуждать подозрений, я сначала направился в сторону церкви. Подойдя туда, я убедился, что она заперта. Проходивший мимо датский сержант спросил меня, не собираюсь ли я осмотреть церковь. Когда я ответил утвердительно, он сказал, что церковь открывается только по воскресеньям. Завязав разговор, я попросил сержанта показать мне еще какие-нибудь интересные реликвии в этой старинной цитадели и рассказать о них. Тот любезно согласился. Для начала он предложил зайти в войсковую лавку. Там за кружкой пива сержант рассказал мне кое-что о цитадели, ее гарнизоне и значении. После того как мы выпили еще несколько кружек пива, он показал мне помещения командного состава, здания военных учреждений, телефонную станцию, расположение караульных постов и старинных ворот у северного и южного входов. Осмотрев все то, что представляло для меня интерес, я распростился с сержантом».
После полудня 5 апреля майор Глейн вылетел обратно в Берлин.
Оставался нерешенным вопрос о том, как доставить ранним утром тяжелую радиостанцию с пристани Лангелиние в цитадель. Химер (генерал-майор начальник штаба генерала Каупиша, который в апреле совершал по Дании поездку под видом гражданского чиновника) пригласил к себе жившего в Копенгагене немецкого подданного офицера запаса Циммермана и сообщил ему, что ранним утром подойдет немецкое судно, «чтобы выгрузить несколько ящиков». Циммермана спросили, не может ли он вместе с четырьмя надежными членами национал-социалистской партии прибыть в 4 часа утра на грузовике к причалам, забрать груз и перебросить по указанному адресу Сразу же вслед за этим нужно было направить одного человека к артиллерийским казармам, чтобы проверить, не подняли ли там тревогу. В этом случае требовалось предупредить полковника Петерсона. Следовало соблюдать строжайшую тайну Если на пути следования грузовика встретится датский полицейский патруль, последний надо уничтожить.
Циммерман взялся за выполнение поручения. Он решил привлечь к этому делу активного члена копенгагенского отделения национал-социалистской партии Вернера Тиле и предложил ему явиться в порт и затем совершить поездку к артиллерийским казармам. Тиле счел это рискованным. Он опасался того, что если затея кончится провалом, то прямым следствием явится запрещение NSDAP в Дании. Следовало предварительно заручиться согласием Шефера, который являлся лидером датских нацистов. Циммерман посетил Шефера; тот дал согласие и выделил четырех человек, в том числе и Тиле.
В 11 часов вечера о предстоящих событиях информировали немецкого посла в Дании Ренте-Финка. Шлиттер вручил ему пакет с инструкциями, а Химер дал пояснения к намеченному плану. Для посла все это было полной неожиданностью, но он «быстро оценил обстановку и подготовился к выполнению своей трудной задачи».
Один из четырех нацистов, помогавших Циммерману, работал шофером у немецкой фирмы, торговавшей каменным углем. Без разрешения хозяев он бзял грузовик и в условленное время направился в порт. Нигде не было видно ни одного полисмена. «Жители Копенгагена спали, все было спокойно». Явились в порт также Циммерман и Тиле. Никто из прибывших не знал, что именно) должно произойти. Однако один из них писал позднее, что «его догадки оправдались», когда в 4 часа 20 минут к причалу Лангелиние подошло судно, с которого стали соскакивать на берег вооруженные немцы, и что он был рад принять активное участие в оккупации Копенгагена».
Пароход «Ганзештадт Данциг» сумел войти в порт беспрепятственно, впереди него шел немецкий ледокол «Штеттин». С крупного форта, расположенного как раз напротив входа в гавань, суда заметили и навели на них луч прожектора. Датчане собирались дать предупредительный выстрел, но из-за технических неполадок не могли зарядить орудия».
Через пять минут таможня и полицейский участок в районе порта очутились в руках немцев. Ближайшие к пристани северные ворота цитадели оказались запертыми: их пришлось подорвать Южные ворота были раскрыты. Немцы бросились в атаку через оба входа, захватили врасплох караулы и овладели телефонной станцией; через десять минут после начала высадки они уже хозяйничали повсюду. Ошеломленных датских солдат разоружили и заперли в подвалах форта. Сюда же доставили начальника датского генерального штаба, министра внутренних дел Дании и английского торгового атташе, арестованных на улицах города. Слабую контратаку, которую пыталась осуществить охрана королевского дворца Амалиенборг, немцы отбили.
Тем временем Циммерман доставил в цитадель радиостанцию; ее вскоре собрали и подготовились к передачам. Тиле направился, как было условлено, к артиллерийским казармам; он находился вблизи казарм до половины седьмого, но никаких признаков тревоги не обнаружил. Благодаря беспечности датчан Химер беспрепятственно связался в б часов утра по телефону со штабом фон Каупиша и приказал направить в Копенгаген эскадрилью бомбардировщиков, чтобы оказать добавочное давление на датское правительство. Последнее вскоре (6 часов 30 минут) капитулировало. Датская радиостанция Калунборга не работала, но немцы смогли сразу же возвестить о капитуляции, пользуясь своим передатчиком, доставленным в цитадель. Немецкие технические специалисты, прибывшие вместе с батальоном, заняли датское радиостанции и главный почтамт; личный состав немецкого отдела спецпропаганды взял под контроль телеграфные агентства и типографии газет; группа работников Управления разведки и контрразведки, прибывшая в Копенгаген на том же пароходе «Ганзештадт Данциг», приступила к арестам — короче говоря, немцы быстро осуществляли программу действий, намеченную планом внезапного нападения.
С датской стороны насчитывалось 36 убитых и раненых военнослужащих, с немецкой стороны — «примерно 20». По завершении операции фон Каупиш мог с полным основание заявить, что народ и вооруженные силы Дании оказались полностью застигнутыми врасплох, «от наших темпов у них перехватило дыхание».
(Л. де Ионг. Немецкая пятая колонна во второй мировой войне. — М., 1958.)