Глава 2 Индоевропейцы

Глава 2

Индоевропейцы

В эпоху бронзового века (а может быть, начиная с более ранних времен) в Северном Причерноморье и близлежащих краях происходили важнейшие для всего человечества события: сложилась, а где-то с начала III тысячелетия до н. э. стала распадаться праиндоевропейская общность народов. Составлявшие ее племена, распространяясь по огромным пространствам Евразии, становились инициаторами этногенеза множества новых племен и народов, говоривших на языках, имеющих в основе своей праиндоевропейский язык. В наши дни на этих языках в Старом Свете говорят народы от Исландии до Индии, это языки романские, германские, греческий, славянские, албанский, персидский, таджикский, пушту, хинди и многие другие. Благодаря распространению английского, французского, испанского, португальского языки индоевропейской семьи преобладают повсюду и в Новом Свете.

Где начала складываться праиндоевропейская общность – вопрос дискуссионный. Но что здесь протекала значительная часть ее истории (или истории большинства входивших в нее народов) и отсюда после ее распада исходили передвижения составлявших ее племен (получивших собирательное название индоевропейцев) – считается почти доказанным. Да и возникла она скорее всего с большой долей вероятности все-таки именно здесь.

На границе лесостепи и степи сложились наиболее благоприятные условия для встречи и взаимопроникновения, т. е. для участия в совместном этногенезе племен «преимущественно земледельческих» и «преимущественно скотоводческих», да и присутствие рядом лесных жителей, «охотников по преимуществу», тоже не было лишним (в реконструируемом праиндоевропейском языке очевидны угрофинские влияния). Природное многообразие: леса, степь, большие реки, плодородные земли, близость кавказских металлургических центров (ведь на дворе уже был бронзовый век) – все это способствовало тому, чтобы племена с различным хозяйственным и общественным укладом при встрече ужились бы довольно мирно, без особых конфликтов – и породили бы новое этническое качество. Многие историки считают наиболее вероятным местом такой встречи область между Средним Днепром и Средней Волгой, а в качестве одного из археологических эквивалентов называют сложившуюся к 4500 г. до н. э. Средне-Стоговскую археологическую культуру.

Огромное значение для будущего имело то, что какие-то участники этногенеза «занесли» сюда ген толерантности к лактозе, который возник где-то в Северной или Центральной Европе около 5000 г. до н. э. Ген этот обеспечивает человеческому организму хорошее усвоение молочного сахара, а попросту говоря, возможность пить без нежелательных последствий коровье молоко. В будущих миграциях это давало индоевропейцам хороший шанс в борьбе за выживание – целая семья могла благополучно перезимовать благодаря одной корове. Если у большинства современных европейских народов процент не переносящих лактозу колеблется где-то между 10–15 % (у русских 16 %), то у южных индийцев (неиндоевропейцев – дравидов) он составляет 70 %, у китайцев 93 %.

Климатические неурядицы здесь имели место быть, но не катастрофического уровня, скорее, не позволяющие благодушествовать, побуждающие к действию и предусмотрительности. Возможно, именно здесь, среди праиндоевропейских (или ранних индоевропейских) племен, впервые в истории произошло одомашнивание лошади.

Поблизости находились старинные высокоразвитые земледельческие культуры Северо-Западного Причерноморья (Триполье, Кукутени) и Северного Кавказа (Майкопская, Кобанская), носители которых тоже отчасти участвовали в этногенезе праиндоевропейцев, а главное, у них можно было многое позаимствовать. Здесь было явственно и дыхание великих цивилизаций Древнего Востока (в поселении Трипольской культуры была найдена шумерская печать, не исключено также, что замысловатые черточки-рисунки на глыбах песчаника Каменной могилы, что в Запорожской области Украины, – это шумерские письмена).

Если же праиндоевропейские племена враждовали между собой (без этого никак было не можно), то это не были войны на уничтожение (или были таковыми крайне редко). Примем в соображение, что «скотоводы по преимуществу», люди обычно более воинственные и в процессах этногенеза стремящиеся занять главенствующее положение, сами не могли обойтись без занятия земледелием, у них после победы вряд ли могла появиться мысль очистить земли от местного населения под пастбища для своего скота. Вопреки знаменитой «курганной гипотезе» Марии Гимбутас, археологических свидетельств погрома, учиненного индоевропейскими племенами при их расселении по Старой Европе после распада общности, не обнаружено, а ведь это расселение происходило среди чужеродных народов.

В результате праиндоевропейцы и их потомки в большинстве своем были людьми переимчивыми, умелыми, практичными (их многочисленные божества – помощники во всем и повсюду, на пашне, на пастбище, по дому, во всей жизни семьи), боевитыми. С жизнестойкой общественной структурой, когда главенствовали – управляли и обеспечивали победу на поле боя (командовали) – профессионалы или по крайней мере полупрофессионалы. У них была высокоразвитая материальная культура, богатая культура духовная (то, что мы читаем в германских эддах, ирландских легендах и русских сказках – в значительной мере от тех времен). И – могуч и велик был их праиндоевропейский язык. Существовавший всегда, представляется в виде совокупности диалектов, иногда, возможно, с трудом взаимопонимаемых.

Где-то за три тысячи лет до новой эры произошел перегрев общности. Возможно, сказались внутренняя напряженность, проблемы с климатом, тяга к перемене мест, в немалой степени связанная с одомашниванием лошади. Постепенно отдаляясь, обособились постобщности индоевропейцев. Какое-то время в тесном контакте друг с другом жили племена, в будущем участвовавшие в этногенезе греков, фракийцев, фригийцев, даков, македонцев, армян, а также арийские племена (протоиранцы, от которых пошли многочисленные народы иранского корня, и протоиндоарии). Другую группу составили потомки славян, германцев, иллирийцев, балтов и других народов. Все постобщности перечислять не будем. Постепенно все они тоже распадались и расходились навстречу своим историческим судьбам. Тяжелее всех на подъем оказались славяне – или, лучше скажем, они больше всех привязались к родным местам.

Для нашей крымской тематики пока особенно важны арии. Они, двинувшись на восток, по пути завраждовали между собой и где-то около 2000 г. до н. э. разделились на две группы (предположительно в Средней Азии). Одни, не устрашась Гималаев, направились в Индию – и получили впоследствии у историков имя индоариев.

Другие, иранцы, сами себя любили называть просто ариями – «благородными». Скромно и содержательно. Часть из них со временем оказалась в Передней Азии на Иранском нагорье, обосновалась в Средней Азии. Некоторые из народов Средней и Центральной Азии и сейчас говорят на языках иранской группы – например, таджики, пуштуны и некоторые другие народы Афганистана. Другие со временем иранские языки утратили, подвергшись тюркской экспансии. При этом стали в большинстве своем хорошо нам знакомыми смугловатыми брюнетами, тогда как индоевропейскую их основу антропологически можно было отнести к среднеевропейскому и восточноевропейскому типу, с большой долей светловолосых и светлоглазых индивидов (каковыми были, например, киммерийцы, скифы, сарматы – народы, с которыми мы скоро встретимся).

Что же касается остальных иранских племен – они предпочли кочевой образ жизни. Уже в «Авесте», священной книге их оседлых собратьев, встречаем мы слова осуждения для этих грубых людей. В своих оргиастических ритуалах и пиршествах бессмысленно истребляющих массу скота – неумеренно принося его в жертву богам в пьяном неистовстве под воздействием священного напитка хаомы (из похвальбы или когда просто отказывали тормоза). В массе своей они избрали путь навстречу солнцу, добрались аж до Алтая, Памира, современного китайского Синьцзяна.

Вот они-то нам интереснее всего. Потому что, расселившись на бескрайних просторах евразийской Великой степи, не раз оглашали их стуком копыт, боевыми кликами и свистом стрел. Несколько веков – в тамошних дальних далях, а потом у азовских и черноморских берегов, в Крыму, на Кавказе, по всей Передней Азии, – когда вернулись поближе к местам своего появления на свет буйные кочевые племена. Киммерийцы, скифы, сарматы – это те, кому Крым особенно приглянулся. А еще через века им на смену, по проложенным ими степным путям, прискакали всадники иных рас, иных, тюркских и монгольских, корней.

Теперь – кое-что из «кочевой теории».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.