Глава 48 Присоединение Крыма

Глава 48

Присоединение Крыма

В остававшиеся ему девять лет существования Крымское ханство ожидало много потрясений. Турецкий султан не собирался отказываться от своего влияния на его дела. Как халиф, он поминался во время пятничных молитв во всех крымских мечетях, его утверждение требовалось при избрании нового хана, на монетах чеканился его лик. И у него больше прежнего стало в Крыму сторонников: далеко не всех правоверных мусульман радовала перспектива жить под покровительством неверных, да еще и не имея возможности совершать на них грабительские набеги. Но немало было и готовых на это согласиться.

Турецкие владения в Крыму упразднялись, их верховным собственником становился крымский хан. Сахиб Гирей первым делом намерил себе домен, размера и плодородию почв которого могли позавидовать даже ширинские и мансуровские беи. Но и немалому числу прочих татар, как знати, так и людям попроще, тоже кое-что досталось.

Однако, когда в 1775 г. поддерживаемый султаном Девлет IV Гирей с набранными им отрядами пересек Керченский пролив с явным намерением воцариться вновь (он был отстранен от власти в 1770 г.), Сахиб II Гирей немедля покинул Бахчисарайский дворец и уплыл в Турцию. Не из трусости – он не чувствовал широкой народной поддержки, поэтому все свои крымские владения поставил ни во что. Девлет Гирей обратился к султану с просьбой снова стать не только духовным главой Крыма, но и его светским сюзереном – но тот не захотел идти на обострение отношений с Петербургом и отказался.

В это же время ориентирующийся на Петербург и хорошо в нем известный Шагин Гирей, бывший тогда сераскиром ногайской Кубанской орды, был провозглашен тамошним ханом, а затем овладел Таманским полуостровом. Девлет Гирей стал собирать войска для похода на него, но прибывший в Крым с 6-тысячным отрядом А. В. Суворов быстро рассеял это воинство. Собравшиеся в Еникале мурзы объявили Шагина Гирея крымским ханом, а Девлету Гирею настал черед уплыть в Стамбул.

* * *

Однако европейски образованный, поэт и сторонник проведения реформ в западном духе, у власти Шагин Гирей повел себя как сущий варвар. Хотя внешне все выглядело вполне разумно, по крайней мере по европейским стандартам: хан преобразовал диван в подобие кабинета министров, стал вводить чиновную иерархию управления – вместо прежней, клановой по преимуществу его организации, упорядочил финансы, занялся созданием регулярной армии. Резиденцию свою Шагин Гирей перенес в Кефе и зажил там на вполне европейский лад. Уже одно это не нравилось крымским татарам. Но главное, он проводил свои реформы в жизнь, совсем не считаясь с тем, что его новации непривычны для народа, ломают веками сложившийся уклад, наконец, порою кажутся просто кощунственными. Шагин же вел себя грубо и надменно, не останавливаясь перед казнями несогласных. Чтобы держать общество в страхе, подчеркивал свою опору на русскую военную силу – возглавляемые генералом А. А. Прозоровским гарнизоны. А уж кто-кто, а Шагин Гирей мог бы быть уважительнее к традициям. Когда сам он, будучи еще в должности калги, был послан с дипломатической миссией в Петербург, то проявил там большое упорство, добиваясь, чтобы ему было позволено не снимать головной убор даже в присутствии императрицы. Это, мол, было бы для него великим унижением. И ему пошли навстречу, вдобавок подарили красивую соболью шапку.

В Крым стало прибывать все больше иностранцев. Каффа (Кефе) по замыслу хана должна была стать не только торговым, но и крупным промышленным центром европейского типа (на Западе вовсю уже шла промышленная революция с ее паровыми котлами и прочими затеями).

* * *

В 1778 г. в Бахчисарай прибыл Суворов – теперь уже с постоянным назначением: он стал командующим всеми русскими войсками в Крыму и на Кубани.

В сентябре 1778 г. у берегов Крыма появился большой турецкий флот. 170 кораблей разного тоннажа курсировали взад-вперед вдоль побережья, очевидно, высматривая место для высадки десанта. Суворов не растерялся: параллельно судам с полумесяцами на мачтах по побережью во всеоружии перемещались колонны российских войск. Когда турки попросились сойти на берег, чтобы пополнить запасы пресной воды, им было отказано. Помаячив, турки уплыли восвояси.

После этого большого беспокойства от них не было довольно долго. В Стамбуле возобладала партия противников новой войны с Россией. В марте 1779 г. там было подписано соглашение: Османская империя признавала Шагина Гирея законным ханом, а Российская выводила из Крыма значительную часть своих войск и упраздняла Кубанскую оборонительную линию.

Суворову по поручению российского правительства пришлось проводить в Крыму мероприятие довольно деликатного характера: переселение в другие части империи крымских христиан. Причем это не было в должной степени согласовано с Шагином Гиреем, хотя, помимо щелчка по самолюбию хана, его государству наносился при этом значительный финансовый урон, к тому же он лишался именно тех поданных, на которых мог бы опереться, в том числе как на политических сторонников, при проведении задуманных им реформ. Армяне, греки, осетины (аланы) играли огромную роль в ремесле, торговле, земледелии, оседлом скотоводстве. Но у российского правительства был свой интерес: необходимо было осваивать Приазовье и низовья Дона, а в ближней перспективе намечалось создание Новороссии на огромных просторах Северного Причерноморья и прилегающих областей – свершение великой мечты Потемкина.

Негодующий Шагин Гирей прекратил всякое общение с русским командующим, слал возмущенные послания в Петербург: в них он утверждал, что большинство христиан переселяется принудительно, что они вовсе не хотят расставаться со своей родиной и со своим добрым повелителем (подобные петиции крымских христиан действительно сохранились).

Суворов же делал свое дело: улучшал организацию проведения мероприятия и принимал меры к обеспечению безопасности переселенцев. К осени 1778 г., согласно его отчету, было переселено «свыше 31 тысяч душ». Большинство греков, став российскими подданными, обосновались на берегу Азовского моря, в Мариуполе. Армяне стали первыми жителями нового города – Нор-Нахичевана, впоследствии Нахичевани-на-Дону (теперь это Пролетарский район Ростова-на-Дону).

Суворов более полугода провел в Гезлеве (Евпатории), перенеся туда свою ставку из Бахчисарая. Взяв на себя немалую часть забот по управлению городом, он провел успешные мероприятия, не позволившие проникнуть в город эпидемии чумы, распространявшейся тогда в регионе. Был введен карантин – для людей и товаров, приведены в полный порядок водоснабжение и отхожие места, сделан бесплатным доступ в бани, были выбелены все строения. В целях гигиены традиционное мусульманское пятиразовое омовение было сделано обязательным для всех. По этому поводу на командующего пошли доносы от христиан – что он обусурманился. Мусульмане в долгу не остались: им не нравился звон колоколов православных церквей, который очень любил Александр Васильевич, и то, что он слишком часто поет в церковном хоре.

* * *

Турецкого миролюбия хватило до конца 1781 г., когда снова началась подрывная деятельность против России в Крыму. Да и Шагин Гирей сумел настроить против себя слишком многих. Старший брат хана Батыр Гирей стал призывать к его свержению кубанских ногайцев, ратуя за старинные обычаи. В Крыму Батыра поддержали муфтий и многие представители знати. Тогда Шагин Гирей приказал повесить муфтия и двух мурз. Вспыхнуло восстание, был захвачен Бахчисарай, разграблен ханский дворец. Шагин Гирей укрылся в русском гарнизоне, а его брат Бату Гирей прибыл в Кефе и был провозглашен там ханом.

В скором времени на полуостров вступило русское подкрепление. Восставшие были наголову разбиты, Батыр Гирей пленен. Суворова тогда в Крыму уже не было, в 1780 г. он был переведен в Поволжье, потом был послан на борьбу с ногайцами.

Шагин Гирей вернулся к власти. Правление его стало откровенно террористическим. Слухи о его жестокости дошли до Петербурга, и императрица сделала Потемкину внушение, что хана необходимо утихомирить. Тот в своем послании сообщил Шагину о недовольстве государыни, а от себя добавил, что лучше всего было бы отречься от престола и передать Крым России.

Идею о необходимости для России обладания Крымом он вынашивал не один год. В начале 1780-х он писал в поданной Екатерине записке, что Крым положением своим разрывает наши границы, обладая им, мы лишаем турок возможности «входить к нам, так сказать, в сердце… Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда несумнительна, мореплавание по Черному морю свободное».

Шагин Гирей, человек по сути своей противоречивый и в то же время глубокий, думается, сам чувствовал в эти годы, что с ним творится что-то неладное. Но, напитавшись смолоду постулатами европейской эпохи Просвещения, он в то же время не мог в душе не оставаться крымским татарином из ведущего свое происхождение от Чингисхана рода Гиреев – оттого и внутренние конфликты, раздражительность, неспособность совладать с собой, прикрываемая высокомерием неуверенность в себе.

Шахин Гирей решил пойти навстречу пожеланиям Петербурга и, отрекаясь от власти, заявил, что «не желает быть ханом такого коварного народа, каковы крымцы».

* * *

8 апреля 1783 г. за подписью императрицы Екатерины II был обнародован манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу».

В манифесте довольно подробно излагалась история вопроса. Давние обиды не затрагивались, но то, что Турция не собиралась и не собирается ни отказываться от использования Крыма в качестве орудия против России, ни уважать «вольность и независимость татарских народов», было обосновано доказательно. А посему, используя «все те права, кои победами нашими в последнюю войну приобретены были» и не желая, чтобы Крым и другие татарские области и впредь служили раздору между империями Российской и Оттоманской, «решились мы взять под державу нашу полуостров Крымский, остров Таман и всю Кубанскую сторону».

В завершение провозглашалось: «Возвещаем жителям тех мест силою сего нашего императорского манифеста таковую бытия их перемену, обещаем свято и непоколебимо за себя и за преемников престола нашего содержать их наравне с природными нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно, и дозволить напоследок каждому из них состоянию все те правости и преимущества, каковыми таковое в России пользуется; напротив чего от благодарности новых наших подданных требуем и ожидаем мы, что они в счастливом своем превращении из мятежа и неустройства в мир, тишину и порядок законный потщатся верностью, усердием и благонравием уподобиться древним нашим подданным и заслуживать наравне с ними монаршую нашу милость и щедроту [8 апреля 1783 г. ]».

* * *

В июне 1783 г. прибывший в Крым Г. А. Потемкин на плоской вершине знаменитой Белой Скалы близ Карасубазара принял от беев, мурз и представителей всех сословий присягу на верность государыне и Российской империи.

Недолгое время бывший главой местной администрации генерал О. А. Игельстром сформировал «Таврическое областное правление», в которое, наряду с новыми администраторами и опытными ханскими чиновниками, вошла высшая татарская знать.

С моря ввод дополнительных российских войск прикрывал фрегат «Осторожный» под командованием капитана 2 ранга И. М. Берсенева. В его задачу входило также определить удобную стоянку для кораблей будущего флота. Он нашел таковую – там, где когда-то высился Херсонес, в расположенной поблизости бухте.

По указу Екатерины там незамедлительно началось строительство береговой обороны, верфей, доков, причалов, Адмиралтейства и прочих сооружений. Так рождался Севастополь. Вскоре сюда пришли корабли Азовской, а потом Днепровской флотилий.

Согласно манифесту императрицы, сохранялись все имущественные права, а также традиционные отношения внутри татарских и ногайских родов. Знать получила права российского дворянства, за нею сохранилась земельная собственность (и пошли плодиться на Руси Ширинские, Мансуровы и прочие аристократы). В 1787 г. собравшиеся со всего Крыма авторитетнейшие мурзы провели выборы уездных предводителей дворянства.

Рядовые татары получили статус государственных (лично свободных) крестьян, крепостнических отношений в Крыму не возникло. Ханская собственность перешла в казну, но лично Шагин Гирей внакладе не остался.

В Крыму было 12 городов и около 1400 аулов и деревень. Массового оттока жителей не было, он произойдет позже, после новой русско-турецкой войны.

В феврале 1784 г. указом императрицы на территории бывшего Крымского ханства была образована Таврическая область (включавшая Крымский полуостров, Таманский полуостров и некоторые прилегающие к Перекопу степные районы) с центром в Симферополе. Первым правителем ее стал генерал-аншеф М. В. Каховский.

В 1796 г. область вошла в обширную Новороссийскую губернию, из которой в 1802 г. была выделена Таврическая губерния, включающая Крым и еще три уезда, площадь которых в сумме была примерно равна площади полуострова. Губерния просуществовала до 1921 г.

* * *

В год присоединения поблизости от Крыма, на Кубани, произошли трагические события, отношение к которым историков, а тем более политиков и идеологов национальных движений неоднозначное. Некоторые говорят о «геноциде ногайского народа», в котором обвиняют А. В. Суворова.

В степи между Кубанью и притоком Дона Манычем кочевали ногайские орды, перешедшие сюда из Прикаспия. Они находились в постоянной кровавой вражде с горными черкесами: ногайцы обвиняли горцев в том, что те угоняют их скот, те их – в похищении людей для продажи. Ногайским набегам подверглись также донские и терские казаки, подданные Российской империи, и воинские части Кубанской линии.

Возник план переселения орды на «историческую родину» – в степи за рекой Уралом. Руководить операцией было поручено Суворову. Переселение было согласовано им с ногайскими мурзами. Но при активной подначке Османской империи вспыхнуло восстание, сопровождавшееся новыми нападениями на казачьи станицы и регулярные русские войска.

В ночь на 1 октября 1783 г. у селения Керменчик Суворов нанес ногайцам неожиданный удар силами армии и казачьих отрядов. Потери ногайцев были очень велики (приводятся данные от 5 до 12 тысяч и выше), в том числе погибло много мирного населения. Согласно донесению Суворова, загнанные в болото, отчаявшиеся ногайские воины сами стали резать своих жен и детей, чтобы те не попали в плен, но не все этому источнику доверяют.

Переселение не состоялось, часть ногайцев ушла в Турцию, часть нашла прибежище у своих заклятых врагов, черкесов, часть осталась кочевать здесь же – и не раз еще поднимала восстания.

* * *

Последнему хану Крыма в благодарность за беспроблемный отказ от власти и как компенсация за отобранные в казну владения была назначена пенсия в 200 тысяч рублей в год, правительство обещало изыскать для него ханство в Персии.

Вместе со своей двухтысячной свитой – придворными, гаремом, слугами, охраной – Шагин Гирей обосновался сначала в Воронеже. Оттуда будто бы пытался самостоятельно выехать в Турцию, но был остановлен и возвращен. Намечался его перевод в Киев, там уже готовились к приему, но хан предпочел Калугу. Однако в 1787 г. подал-таки официальное представление о выезде в Османскую империю и не встретил отказа, хотя императрица предсказала, что он об этом пожалеет.

В Стамбуле его встретили с почестями, предоставили поместье под Эдирне (Адрианополем). Но вскоре по неизвестным причинам Шагин Гирей впал в немилость и был сослан на Родос. Там в августе 1787 г. по приказу султана его казнили обычным для знати способом – удавили шелковым шнурком (по другой версии, всыпали в кофе алмазную пудру). Ему было всего 42 года.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.