2. Особенности современной войны

2. Особенности современной войны

Целью любой войны является захват власти, ликвидация оборонного и демографического потенциалов противника. В наши дни агрессор достигает этой цели разными средствами и поэтапно. Первый период – скрытая агрессия, когда он действует через подчиненную ему и приведенную им к власти компрадорскую элиту. Если результат не устраивает агрессора, и жертва, несмотря ни на что, сохраняет признаки жизни и способность к сопротивлению, может потребоваться еще один более радикальный этап в форме “бархатной революции” или вооруженной агрессии, после которых приходит оккупационный режим, могильщик государства и народа.

Эти и другие обстоятельства принципиально меняют картину войны и все ее содержание.

Современная война имеет свои особенности, которые следует учитывать при планировании обороны.

Ее характерными чертами являются глобальность, тотальность, сетевой характер и широкое использование невооруженных средств.

1) Глобальность

Глобальность современной войны связана с ее масштабом, ее распространением на весь мир и вовлеченностью в нее всех государств. Глобальная война против терроризма, которую ведут Соединенные Штаты, неизбежно втягивает в себя все государства. Во-первых, потому что президент Буш своим заявлением, сделанным сразу же после 11 сентября – “или вы с нами, или вы с террористами” – по сути, расколол весь мир на две противостоящие друг другу группировки. Третьего здесь не предусматривается. Если кто-то оказывается не на стороне США, он автоматически приравнивается этой страной к террористам и становится потенциальной жертвой вооруженной или невооруженной агрессии.

И, во-вторых, глобальный характер современной войны связан еще и с тем, что субъектами ее ведения оказываются не только государства, но и международные сети, имеющие свои ячейки по всему миру, практически во всех странах, что автоматически включает их в орбиту войны.

Но глобальность определяется не только всемирным территориальным масштабом, но и всесферным охватом, что означает распространение войны на все сферы физического пространства: сушу, море, воздух и космос. Планы США по использованию космоса в военных целях становятся реальностью. Намерение США контролировать космос военными средствами нашло отражение в ряде военно-стратегических документов. В 2004 г. ВВС США представили свою концепцию того, как “операции по поражению целей в космическом пространстве могут обеспечить господство в космосе – свободу нападения и свободу от нападения”.

При этом создаваемая Пентагоном система противоракетной обороны может быть использована не только как оружие обороны, но и в наступательных целях, как оружие первого удара. И размещение этого оружия в космосе означает, что США планируют через военное господство в космосе обеспечить себе военное и политическое превосходство на земле.

Ни у кого не вызывает сомнений, что одной из главных мишеней космического нападения окажется Россия, поскольку очевидно, что вся эта мощь создается не в связи с угрозой со стороны Ирана или Северной Кореи, как это объявлено официально, а с другими целями, о которых вслух не говорят.

Кроме того, размещение американского оружия в космосе угрожает экономическим и научным интересам России, становится средством ведения экономической войны против нашей страны. Оно способно ограничить свободный доступ в космос, необходимый для коммерческой и исследовательской деятельности, препятствуя мирному освоению космоса.

2) Тотальность

Тотальность современной войны означает, что она охватила всю иерархию пространств жизнедеятельности человека, которая включает в себя физическое (материальное, экономическое) пространство, ментальное (политическое, информационное, психологическое) пространство и духовное пространство.

Война, будучи порождением человека, несет в себе три его составляющие: физическую, ментальную, связанную с сознанием, и духовную, которые соотносятся с пространствами войны.

Не следует думать, что пресловутая “постиндустриальная” эпоха смягчает войну, ограничивает область ее вторжения, делает войну (а стало быть, и мобилизацию) менее тотальной, чем в индустриальную эпоху. Отнюдь нет. Тотальные войны ХХ столетия предполагали хоть какое-то разделение на фронт и тыл, на комбатантов и некомбатантов (принимающих и не принимающих непосредственное участие в военных действиях), на период мобилизации и период восстановления и мирного строительства. Разница между тоталитарными и нетоталитарными государствами состояла лишь в том, что мобилизационные мероприятия первых охватывали большее число людей и были более развернутыми во времени. Сегодня этой разницы не существует. Различие есть лишь между государствами, осуществляющими постоянную планомерную подготовку к войне, и теми, кто окончательно от этого отказался, заранее сдавшись на милость победителя... или убийцы.

Современная война втягивает в себя всю нацию, делая каждого в какой-то степени солдатом – в военное или мирное время. Связано это с тем, что целью войны выступает не принуждение противника к локальным уступкам, как в эпоху “кабинетной дипломатии”, не полный его разгром, безоговорочная капитуляция и свержение его власти – как в войнах ХХ века. Отныне цель войны – полная аннигиляция политической власти, а заодно и государственности противника. Мудрость, которую можно извлечь из уже имевших место эпизодов “войны XXI века”, – это возможность полностью растворить государственность и политическую структуру противника, обессмыслив тем самым действия его вооруженных сил. Именно эта политическая “нейтронная бомба” является подлинным оружием нового поколения, в отличие от всяких пиаровских мнимостей, порождающих разговоры про “бесконтактную войну”.

Современная война, таким образом, ведется против нации как политической тотальности.

Возможность полностью растворить государственность и политическую структуру противника, обессмыслив тем самым действия его вооруженных сил, своего рода политическая “нейтронная бомба”, – вот подлинное оружие нового поколения.

По своей тотальности и политической жестокости современная классическая война приближается к гражданской войне, ведущейся до полного политического уничтожения противника. Список наиболее вероятных следующих объектов приложения военной силы США (наиболее очевидного агрессора в настоящее время) заставляет думать, что и будущие войны будут столь же тотальными, как и уже имеющие место. Война против стран “оси зла” и за установление всеобщей демократии выработает определенную привычку ведения войн на тотальное политическое уничтожение противника. И те войны, которые последуют далее, будут выстроены по тому же алгоритму: при интенсивном давлении на фронте взорвать противостоящий политический субъект изнутри, попросту избавить себя в ходе войны от противоборствующей стороны, а потом навязать свою волю не противнику, а тому, что от него осталось.

Современные нации втягиваются в войну от макушки до пяток, каждым своим членом, каждой структурой. Каждый конкретный человек оказывается бойцом на фронте политизированной войны, даже не держа в руках оружия и не склоняясь над заводским станком, производящим патроны. Противник наносит ощупывающие удары по всему национальному организму, стараясь найти микротрещины и вклиниться в них. Обороноспособность в этих условиях предполагает тотальную политическую отмобилизованность нации, умение каждого соотносить свою повседневную деятельность, речь, образ мыслей с общей военной целью. Разница между ударными и вспомогательными элементами военной машины, между фронтом и тылом начинает стираться, ибо политическая конструкция может разъехаться в самом неожиданном месте.

Если в прошлом войны велись преимущественно в физическом пространстве (на суше, воде, в воздухе), то “холодная война” ознаменовала выход войны в ментальное (политическое, информационное, психологическое) пространство. Превращение его в театр войны и использование в ходе этого нетрадиционного сражения невооруженных средств, например таких, как информационное и психологическое воздействие на сознание политической элиты СССР и населения нашей страны, коррумпирование и постановка под контроль ее руководства, позволили уничтожить само государство. В результате наш народ понес тяжелейшие демографические потери, сопоставимые с потерями военного времени. В ходе “холодной войны” в ментальном пространстве военные цели были впервые достигнуты невооруженными средствами. СССР проиграл эту войну, потому что вовремя ее не распознал, потому что ошибочно полагал, что критерием войны является применение вооруженных средств. А нынешняя война показывает, что критерием войны стало достижение цели – уничтожение противника, и не важно, какими средствами (вооруженными или невооруженными) эта цель была достигнута. В США и НАТО появились оперативно-стратегические концепции, направленные на достижение эффекта воздействия на сознание и волю руководства атакуемой страны. Была разработана также концепция операции по обезглавливанию государства противника (decapitation attack).

СССР проиграл “холодную войну”, потому что вовремя ее не распознал, потому что ошибочно полагал, что критерием войны является применение традиционных видов оружия. Между тем США и НАТО использовали концепции, направленные на достижение эффекта воздействия на сознание и волю руководства атакуемой страны. Была разработана также концепция операции по обезглавливанию государства противника (decapitation attack)

Вслед за “ремесленной”, “мануфактурной” и “машинной” эпохой в войне наступает эпоха информационная. Она не сводится к пиар-одержимости пресловутыми “информационными войнами”. Речь об очередном упрощении доступа к оружию, при усложнении самого оружия. “Ремесленная” эпоха предполагает только одну категорию солдата – сильного, молодого, здорового мужчину. Все остальное – уже полсолдата. Эпоха “машинная” включила в дело войны все трудоспособное население. Современным солдатом может быть “черная вдова”, нахальный “гаврош”, безногий инвалид. Словом, каждый, кому доступен тот или иной канал воздействия на противника, и каждый, на кого может воздействовать сам противник. Отражение такого воздействия равносильно обороне. “Ядерная” архитектура войны таких возможностей обороны не оставляла. Внеядерная состоит в основном из них.

Другой стороной современной войны является ее пролонгированный характер, невозможность свести ее к решающему сражению или даже последовательности решающих операций. Тотальность национальной мобилизации и тотальность военной цели предполагают, что к тому моменту, когда по старому закону уже одержана победа, по новому – конфликт еще только разгорается. Даже беглый взгляд на Афганистан или Ирак показывает, что решительная военная операция, приведшая к сокрушению противника, становится только ходом в длительной войне на измор. И совсем не факт, что в этой войне стремительный бросок на Багдад или Кабул является лучшим стратегическим решением.

Стремительный сокрушительный удар наносится против неотмобилизованного противника. Даже в ХIХ и XX веках он не давал решительного успеха, если противника нельзя было одним ударом принудить к капитуляции. Гитлеровская стратегия сокрушения оказалась катастрофической. В XXI веке, с его сверхтотальностью тотальной мобилизации, с задействованием всех национальных ресурсов, противник по-настоящему втягивается в войну уже после первого удара, и чем быстрее этот удар будет нанесен, тем большая часть ресурсов противника останется незатронутой этим ударом. Армия наступающей стороны в статусе оккупационной армии оказывается перед фактом развертывания против нее “второй линии” противника, естественно приобретающей партизанские и террористические формы. Наступающий имеет против себя фронт, где “партизанят сотни, террорствуют тысячи, а саботируют - миллионы”. Прав был автор этой формулы М.Э. Месснер, еще в 1950-е годы, до всякого Вьетнама, предрекавший, что “мятеж – имя третьей всемирной”.

Была эпоха, когда мобилизация предшествовала боестолкновению, затем она сопровождала и обеспечивала его, теперь мобилизация следует за ним, продолжается тогда, когда “дело” с точки зрения военной классики кажется проигранным. Решающее значение имеют не мобилизационные механизмы Генштаба, а именно национальная мобилизационная готовность, готовность к тотальной мобилизации в любых условиях, вплоть до полной оккупации противником и устранения национальной государственности. Дело представляется и после того не проигранным.

Все это лишний раз подтверждает, что война уже давно ведется в ментальном (политическом, информационном, психологическом) пространстве. И наша задача состоит в том, чтобы не только осознать и признать этот факт, но выработать соответствующую стратегию и противодействия, и наступления.

В целом же следует понять, что как война в традиционном физическом пространстве имеет свою стратегию и оперативное искусство (применительно к действиям на суше, воде и в воздухе), точно так же нуждаются в своих специфических стратегиях и оперативных концепциях действия в ментальном и духовном пространствах современной войны.

И эти стратегии необходимо создавать или совершенствовать незамедлительно, потому что война в этих пространствах ведется полным ходом.

Эта иерархичность войны требует иного подхода к таким категориям, как угрозы, объекты нападения (защиты), оружие войны, которые должны рассматриваться в зависимости от боевого пространства.