Ересь

Ересь

Ересь — отклонение от норм господствующих религиозных или иных социально-идеологических догм.

Так, в конце прошлой эры учение Иисуса Христа было еретическим по отношению и к господствующей религии и к общественной морали современной ему Иудеи, что вызвало резкое противодействие священников — ортодоксов и подвластной им основной массы населения. Впрочем, основная масса населения во все времена реагировала однозначно, когда власть предержащие, указывая на еретики, произносили: «Ату его!»…

В Пилат сказал ему: «Итак, ты царь?» Иисус отвечал: «…Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об Истине; всякий, кто от истины, слушает гласа моего». Пилат сказал ему: «Что есть истина?»

Евангелие от Иоанна. 18: 37–38

Этот вопрос Понтия Пилата на все последующие времена стал основным в конфликте между догмой и ересью. Каждая из сторон этого извечного конфликта апеллирует к истине, но на стороне догмы — огромное численное превосходство, цементируемое инертностью, страхом, ксенофобией и прочими массовыми низостями, так что когда беспристрастный и суровый судья — Время — выносит свой вердикт в пользу ереси, оправдание она получает, как правило, посмертно.

Лучше сражаться среди немногих хороших людей против множества дурных, чем среди множества дурных против немногих хороших.

Антисфен из Афин

За исключением небольшого количества людей, кстати, очень мало уважаемых, все остальные представляют собой собрание безумцев, злодеев и нечестивцев.

Франсуа-Мари Аруэ Вольтер

Люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низший (обыкновенный), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово.

Первый разряд, то есть материал, говоря вообще, люди по натуре своей консервативные, чинные, живут в послушании и любят быть послушными. По-моему, они и обязаны быть послушными, потому что это их назначение, и тут решительно нет ничего для них унизительного. Второй разряд, все преступают закон, разрушители, или склонны к тому, судя по способностям.

Федор Достоевский

Я учу, что есть высший и низший типы человека и что одиночка при определенных обстоятельствах может оправдать существование целых тысячелетий.

Фридрих Ницше

Нигде я не чувствую себя так одиноко, как в толпе, охваченной бурным весельем или столь же бурным горем.

Уильям Сомерсет Моэм

Всякий, кто стремится выйти из общего стада, становится общественным врагом. Почему, скажите на милость?

Франческо Петрарка

Великий еретик Джордано Бруно. Тот, который в конце XVI века, в период наиболее полного беспредела инквизиции, не побоялся высказать свое видение мироздания, свое независимое суждение об Истине…

Вселенная есть целиком центр. Центр Вселенной повсюду и во всем.

Существуют бесконечные земли, бесконечные солнца и бесконечный эфир.

Миры тоже рождаются и умирают, и невозможно, чтобы они были вечны, коль скоро они изменяются и состоят из подверженных изменению частей.

*

Мы непрерывно меняемся, и это влечет за собой то, что к нам постоянно притекают новые атомы и что из нас истекают принятые уже ранее.

Джордано Бруно

Уже этих немногих высказываний достаточно, чтобы представить себе, каким образом могла реагировать на них католическая церковь Эпохи позднего средневековья.

Ну, а приведенные ниже были откровенным вызовом системе…

Мне говорят, что я своими утверждениями хочу перевернуть мир вверх дном. Но разве было бы плохо перевернуть перевернутый мир?

*

Ведь глупо и нелепо считать, будто не могут существовать иные существа, иные виды разума, нежели те, что доступны нашим чувствам.

*

Предосудительно — давать определения неизученным вещам; низко — думать чужим умом; раболепно и недостойно человеческой свободы — покоряться; глупо — верить по обычаю; бессмысленно — соглашаться с мнением толпы, как будто количество мудрецов должно превосходить, или равняться, или хотя бы приближаться к бесконечному числу глупцов.

Ну, это уже не просто средневековая ересь, за такое можно было Пострадать и в середине атомного XX века. Кое-где…

Говорить терминами истины там, где этого не нужно, значит хотеть, чтобы простой народ и глупая масса, от которой требуется практическая деятельность, имели специальное понимание: это все равно, что хотеть, чтобы рука имела глаз, хотя она природой создана не для того, чтобы видеть, но чтобы делать и содействовать зрению.

После такого заявления инквизиция уже имела все основания действовать не только от своего имени, но и от имени оскорбленных еретиком народных масс, и в мае 1592 года Джордано Бруно был арестован и брошен в застенки инквизиции, где без малого восемь лет его пытали, морили голодом, всячески унижали — только лишь затем, чтобы заставить отречься от своих опасных мыслей. Итог — приговор к смерти через сожжение.

17 февраля 1600 года Джордано Бруно произнес сквозь пламя костра свою последнюю крамольную мысль:

«Сжечь — не значит опровергнуть!»

Для того, чтобы быть услышанным людьми, надо говорить с Голгофы, запечатлеть истину страданием, а еще лучше — смертью.

Лев Толстой

В 1616 году была категорически признана вредной и еретической книга Николая Коперника «О вращениях небесных сфер», а ее автор отправился на костер.

В начале тридцатых годов XVII века под прицел господствующе идеологии попадает Галилео Галилей.

Ни одно изречение не имеет такой принудительной силы, какую имеет любое явление природы.

*

Природа насмехается над решениями и повелениями князей, императоров и монархов, и по их требованию она не изменила бы ни на йоту свои законы.

Галилео Галилей

Весной 1633 года больного 70-летнего Галилея арестовали, доставили в Рим и буквально силой заставили отказаться от своего еретического мировосприятия.

Существует легенда, согласно которой Галилей, выходя из зала заседаний трибунала инквизиции, произнес фразу, ставшую знаменитой:

«А все-таки она вертится!»

Кто смотрит из света во враждебную тьму, не видит никого из своих врагов, но служит мишенью для всех них.

Василий Ключевский

И остерегайся добрых и праведных! Они любят распинать тех, кто изобретает для себя свою собственную добродетель, — они ненавидят одинокого.

Остерегайся также святой простоты! Все для нее нечестиво, что не просто; она любит играть с огнем — костров.

Фридрих Ницше

1762 год. Франция. Суд города Тулузы — по требованию местной общественности — рассмотрел дело 72-летнего протестанта Каласа, обвиняемого в убийстве собственного сына.

Поводом к убийству послужило якобы решение 27-летнего молодого человека принять католичество. При этом суд не принял во внимание таких очевидных фактов, как необычайную физическую силу покойного, его сумасшествие и неоднократные попытки покончить жизнь самоубийством, что он и сделал в данном случае. Щуплый и вольной старик — его отец — практически никак не мог повесить этого молодого и сильного (как все сумасшедшие) человека.

Но Калас был протестантом, и соседи не раз слышали, как он пренебрежительно отзывался о католической мессе, так что его судьба была предопределена. Старик был колесован на городской площади, остальных его детей сослали на галеры.

В этом деле не было ничего необычного для того времени, И затерялось бы оно в списке подобных ему, если бы не вмешательство философа Вольтера, который был так потрясен случившимся, что запретил себе улыбаться до тех пор, пока невинная жертва религиозного фанатизма не будет реабилитирована, а дети Каласа не будут возвращены с галер. Его титаническими усилиями через три года Парижский парламент отменил в конце концов приговор тулузского суда.

Растет новое поколение, которое ненавидит фанатизм. Наступит день, когда у руководства станут философы. Готовится царство разума.

*

Нас увещевают: довольствуйтесь тем, что имеете, не желайте ничего лучшего, обуздывайте ваше любопытство, смиряйте ваш беспокойный дух. Это прекрасные поучения, но если бы мы всегда следовали им, то до сих пор питались бы желудями и спали бы под открытым небом.

Я могу быть несогласным с вашим мнением, но я готов отдать жизнь за ваше право высказывать его.

Франсуа-Мари Аруэ Вольтер

Ни один суд не бывает жесток так, как простые люди по отношению к тем, кого они подозревают в ереси.

Джордж Бернард Шоу

Суд большинства еще не всегда бывает одинаков с судом потомства.

Федор Достоевский

1989 год. Москва. Многосотенная толпа народных депутатов СССР в Кремлевском Дворце съездов с яростью обезумевшей собачьей своры свистит, улюлюкает, топает ногами… На трибуне — невысокий, седой человек с грустными глазами, взявший на себя смелость назвать афганскую войну несправедливой захватнической акцией, кровавым преступлением, бесчестьем и позором… Это был Андрей Сахаров, лауреат Нобелевской премии, академик, правозащитник, мученик совести… Еретик.

Хоть это и раздражает людей свободомыслящих, я все же позволю себе мыслить свободно.

Гилберт Кит Честертон

Болезнь одна лишь заразительна, здоровье не заразительно; то же самое с заблуждением и истиной.

Вот почему заблуждение распространяется так быстро, а истина — так медленно.

Петр Чаадаев

В начале 80-х, когда Афганская война преподносилась официальной советской пропагандой как «временный ввод ограниченного контингента советских войск по приглашению правительства Афганиста-j на», несомненной ересью был такой анекдот:

— Что такое татаро-монгольское иго?

— Временный ввод ограниченного контингента татаро-монгольских войск по приглашению группы приближенных Киевского князя.

А ведь значительная часть населения действительно верила в то, что вооруженное вторжение в чужую страну является неким «интернациональным долгом», что это вполне законное и справедливое деяние, как верила и в справедливость вторжения в Чехословакию. В этом случае, правда, прослеживались и особые нюансы массовой психики: еретическая акция маленькой

Чехословакии, попытавшейся если не сбросить окончательно, то хотя бы ослабить ярмо коммунистического «счастья», выглядела как дерзкий укор циклопически огромному Советскому Союзу, вернее, его населению, в основе своей довольному укладом жизни с дешевой колбасой и водкой, с массовым хорошо закамуфлированным и сносно оплачиваемым тунеядством, с беззаботностью стада, для которого уж чего-чего, но травы хватит на такой огромной территории… И поэтому когда длинные колонны танков с красными звездами на башнях двинулись на Прагу, многие не без злорадства говорили: «Ничего-ничего, пусть вправят мозги этим умникам!». Действительно, чем они лучше нас?!

Это произошло 20 августа 1968 года. А через пять дней, 25 август», семеро героических еретиков вышли на Красную площадь с плакатами: «Руки прочь от Чехословакии!», «За вашу и нашу свободу!», «Свободу Дубчеку!» (тогдашний лидер Чехословакии). Эти семеро были осуждены на разные сроки за «хулиганство».

В те дни родился еретический анекдот:

Сообщение ТАСС. Сегодня, 25 августа, состоялись советско-чехословацкие переговоры. С чехословацкой стороны в них принял участие т. Дубчек, с советской — Т-54.

Русский и американец разговорились о машинах.

— Когда у меня хорошее настроение, — говорит американец, — я предпочитаю ездить на белом форде. Если же мучают проблемы, то я предпочитаю темно-синий «Пежо», ну, а когда отдыхаю за границей — обычно выезжаю на желтом роллс-ройсе.

— Ну, у нас все проще, — замечает русский, — Если настроение очень хорошее, то можешь прокатиться на «бобике», желтом с синей полоской, если чувствуешь себя неважно, — на «рафике», белом с красной полоской, а за границу… я тоже один раз выезжал. На танке.

Когда-то придворный шут состоял на государственной службе, напоминая министрам, что по любому вопросу может существовать и иная точка зрения.

Такое напоминание имеет цену и по сей день, и шут трудился не зря.

Сирил Норткот Паркинсон

Когда-то философ Диоген, известный дерзкой нестандартностью своих высказываний и поступков, закричал на городской площади:

— Эй, люди!

Сбежалась большая толпа.

Философ замахнулся палкой и проговорил:

— Я звал людей, а не дерьмо!

Однажды Диоген поблизости от большой дороги уложил в траву женщину и начал заниматься с нею любовью. Когда прохожие обрушили на него град обвинений в оскорблении общественной морали, философ ответил им:

— Почему, в таком случае, вы не возмущаетесь, наблюдая за сеятелем в поле?

Он бродил по городу днем с зажженным фонарем. Когда его спросили, что он делает, Диоген ответил:

— Ищу человека, а не негодяя.

Доживи Диоген до наших дней, ему пришлось бы сменить свой фонарь на потайной.

Никола-Себастьен де Шамфор

Французский философ Шамфор, умерший в 1794 году, успел оценить все завоевания революции 1789 года, в том числе и свободу слова, при которой любой человек, осмелившийся вполголоса произнести еретические слова: «Да здравствует король», мог за них немедленно отправиться на гильотину, как, впрочем, и за любые другие слова, противоречащие революци-1 онной идеологии.

Болван Робеспьер, он почему-то и в атеизме усматривал аристократизм.

Венедикт Ерофеев

Термин «революционная бдительность» во все времена и прежде всего имел отношение к выслеживанию инакомыслящих, то есть еретиков, а затем уже — к предотвращению открытых вооруженных выступлений контрреволюционеров. Естественно: подслушивание не требует ни знаний, ни навыков, а потому доступно самым широким массам.

…Кто забудет о постоянно грозящей нам опасности, которая не прекратится, пока существует мировой империализм, — кто забудет об этом, тот забудет и о нашей трудовой республике.

Владимир Ленин

Бдительность — пустой звук, если она не проявляется в повседневной жизни.

Михаил Калинин

Не будь, товарищ, слепым и глухим,

Держи, товарищ порох сухим.

Владимир Маяковский

Как еретический, а следовательно, контрреволюционный был расценен протест Горького против актов жестокости и вандализма при Штурме Зимнего дворца в зловеще памятную ночь октября 1917 года. Такую же оценку большевистского правительства получили тысячи Письменных и устных протестов представителей российской интеллигенции, которые были как еретики либо высланы из страны, либо «мучены в застенках, либо расстреляны.

В числе чудом спасшихся еретиков был и ученый-социолог Питирим Сорокин, впоследствии приобретший мировую известность как Отец-основатель американской социологии.

Вот одно из его свидетельств событий Октябрьского переворота, за цитирование которого можно было угодить за решетку и в те бурные годы, и спустя 50–60 лет…

Осажденные министры не были убиты, их лишь загнали в Петропавловскую крепость, где томились царские министры. Участь, постигшая женщин, была куда страшнее, чем вообще способно представить себе наше воображение. Многие из них были убиты; те же, кого избежала милосердная смерть, были варварски изнасилованы. Они были обесчещены столь отвратительным способом, что вскоре скончались в ужасающих агониях. Многие из официальных лиц Временного правительства также были умерщвлены с садистским зверством.

Если скажешь правду, — все равно, рано или поздно, попадешься.

Оскар Уайльд

Справедливость этого афоризма в полной мере испытал на себе и такой великий еретик, как Александр Солженицын. Испытал, но, как и все великие еретики, не перестал говорить правду.

В 1941 немцы так быстро обошли и отрезали Таганрог, что на станции в товарных вагонах остались заключенные, подготовленные к эвакуации. Что делать? Не освобождать же.

*

И не отдавать немцам. Подвезли цистерны с нефтью, полили вагоны, а потом подожгли. Все сгорели заживо.

*

Мы — все забываем. Мы помним не быль, не историю, — а только тот штампованный пунктир, который и хотели в нашей памяти пробить непрестанным долблением.

Я не знаю, свойство ли это всего человечества, но нашего народа — да. Обидное свойство. Может быть, оно и от доброты, а — обидное. Оно отдает нас добычею лжецам.

*

Неожиданным поворотом нашей истории кое-что, ничтожно малое, об Архипелаге этом выступило на свет. Но те же самые руки, которые завинчивали наши наручники, теперь примирительно выставляют ладони: «Не надо!.. Не надо ворошить прошлое!.. Кто старое помянет — тому глаз вон!». Однако доканчивает пословица: «А кто забудет — тому два!».

Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛаг

Очевидное, азбучное, верное надо защищать. Прописная истина истинна — и стой на этом! Прочно существует мир, его законы не меняются. Камни — твердые, вода — мокрая, предмет, лишенный опоры, устремляется к земле.

Свобода — г- это возможность сказать, что дважды два — четыре.

Джордж Оруэлл

Да, ересь — это заявление о том, что дважды два — четыре, в то время как во всех официально разрешенных учебниках и публичных речах, из всех экранов и громкоговорителей утверждается, что произведение этих двух исходных цифр — пять, одиннадцать, сколько угодно — в зависимости от степени самоуверенн сти тех, кто делает общественную погоду.

А представим себе, что в зале заседаний Думы или любого из Верховных советов на постсоветской территории вывешены следующие изречения древних мудрецов:

Обещание хорошо тем, что от него всегда можно отказаться.

Шарль-Морис Талейран

Худших везде большинство.

Биант из Приены

Кто хранит уста свои — тот бережет душу свою, а кто широко растворяет рот — тому беда.

Соломон Мудрый

Не будь членом ученого общества: самые мудрые, когда они составляют общество, делаются простолюдинами.

Пифагор Регийский

Голоса взвешивают, а не считают.

Марк Тулий Цинерон

Безумен тот, кто, не умея управлять собой, хочет управлять другими.

Сир Публилий

Если есть у тебя нечто лучшее, предложи, если ж нет — покоряйся.

Квинт Флакк Гораций

Кто не может по ослу, бьет по седлу.

Гай Петроний Арбитр

Осуждают то, чего не понимают.

Квинтиллиан

Лучше ничем не заниматься, чем заниматься ничем.

Плиний Младший

Невежество не есть аргумент.

Барух Спиноза

Свобода личности и свобода гражданина не всегда совпадают.

Шарль де Монтескье

Если вы держите слона за заднюю ногу и он вырывается, то самое лучшее — отпустить его.

Авраам Линкольн

Если нет сил гореть и разливать свет, то хоть не засти его.

Лев Толстой

Каждое из этих изречений довольно обтекаемо, но в конкретном месте и при конкретных обстоятельствах оно имеет все шансы восприниматься как дерзкая ересь. Достаточно представить себе, что приведенное выше высказывание Линкольна о слоне вывешено в зале заседаний Думы во время обсуждения вопроса о независимости Чечни…

Разумный человек приспосабливается к миру; неразумный — упорно пытается приспособить мир к себе. Поэтому прогресс зависит от неразумных людей.

Джордж Бернард Шоу

Можно представить себе, какую бурю негодования вызвало бы такое изречение Шоу, будь оно вывешено в вестибюле любого учебного заведения:

Тот, кто умеет, тот делает, кто не умеет — тот учит.

Нет такой идеи, такого факта, которого нельзя было

бы опошлить и представить в смешном виде.

Федор Достоевский

Одним из величайших еретиков в сфере морали считался и считается по сей день маркиз Донасьен-Альфонс Франсуа де Сад, произведения которого в конце XVIII века подвергали публичному сожжению, предавали анафеме, а самого писателя — много лет содержали в тюрьмах.

Этот достаточно скромный, умный и храбрый человек провел около] 40 лет своей жизни за решеткой и при Людовике XV, и при Людовике XVI, и при Робеспьере, и при Наполеоне Бонапарте — за свои описания оборотной стороны ортодоксальной морали.

Первейший порок правительства в том, что оно допускает перенаселение; человеческие излишки — вовсе не подарочек государству. Это сверхкомплектные людишки, точно паразитирующие ветви, которые живут за счет ствола и в конце концов его истощают. Вспомните: каждый раз, когда в каком-нибудь государстве население превосходит средства существования, — государство чахнет. Взгляните на Францию, и вы убедитесь в этом. Что из этого выйдет? Это понятно. Китаец, куда более мудрый, чем мы, остерегает себя от бремени перенаселения. Никаких приютов для позорных плодов разврата: их бросают, как дерьмо. В Китае не знают, что такое дома призрения. Там все работают, там все счастливы;

Ничто не портит энергии бедняка; каждый там может сказать, как Нерон: «Что такое бедняк?».

— Нет, — возразил король, — этим займется Жюльетта, а я буду содомировать труп; говорят, это ни с чем не сравнимое ощущение, и я хочу испытать его… О, какое блаженство! — завопил он, вломившись в еще теплую задницу. — Не зря утверждают, что слаще этого нет ничего на свете. Какая хватка у мертвого ануса!

Донасьен-Альфонс Франсуа де Сад

Ересь маркиза де Сада была настолько дерзкой, настолько эпатирующей, что его люто ненавидели и монархисты, и антимонархисты, и святоши, и развратники…

Когда де Сад, выпущенный из тюрьмы, когда Бонапарте стал Первым консулом республики, преподнес новому первому лицу государыне свои произведения, Наполеон, просмотрев их, распорядился немедленно упрятать их автора в психиатрическую лечебницу без перспективы когда-либо выйти на свободу.

Прямолинейные! Будьте осторожны на поворотах!

Станислав Ежи Лец

В своем образе действий не надо брать примером никого другого, так как положение, обстоятельства, отношения никогда не бывают одинаковы и так как разница в характере Накладывает также особый отпечаток па поведение. Duo cum faciuut idem, non est idem[2].

После зрелого размышления и тщательного обсуждения надлежит поступать сообразно своему собственному характеру. Таким образом, и в практической области необходима оригинальность, иначе то, что делает человек, не будет соответствовать тому, что он есть.

Артур Шопенгауэр

XV век был ознаменован вызывающей ересью Коперника, которую принято называть «космологической», XVIII век знаменит ересью Мвркиза де Сада, XIX век — «биологической» ересью Дарвина, заявившего, что человек произошел от обезьяны, а начало совершенно арктического XX века — «психологической» ересью доктора Зигмунда Фрейда, который, по его словам, доказал человеческому Я, что оно не является господином даже в собственном доме и вынуждено пользоваться недостаточными сведениями о том, что бессознательно происходит в его душевной жизни».

Многим из нас было бы тяжело отказаться от веры в то, что в самом человеке пребывает стремление к усовершенствованию, которое привело бы его на высоту его духовного развития и этической сублимации, от которого нужно ожидать, что оно будет содействовать его развитию до сверхчеловека. Но я лично не верю в существование такого внутреннего стремления и не вижу никакого смысла щадить эту приятную иллюзию.

Прежнее развитие человека кажется мне не требующим другого объяснения, чем развитие животных, и то, что наблюдается у небольшой части людей в качестве постоянного стремления к дальнейшему усовершенствованию, становится легко понятным как последствие того вытеснения влечений, на котором построено самое ценное в человеческой культуре.

Зигмунд Фрейд

Мы склонны к запретному.

Публий Овидий Назон

Эта непреодолимая склонность к запретному всегда вела к покорению вершин человеческой мысли и человеческого духа, но зачастую этот путь лежал через пламя костров инквизиции, через тюрьмы, психбольницы, концлагеря и широкие полосы отчуждения, где благонамеренные граждане с удовольствием подхватывали такой привычный всем временам сигнал: «Ату его!».

Я держусь лояльной линии

с нравом времени крутым;

лучше быть растленным циником,

чем подследственным святым.

Игорь Губерман

Многие великие истины были вначале кощунством.

Джордж Бернард Шоу