Цивилизация
Цивилизация
Цивилизация — ступень общественного развития и материальной культуры, характерная для той или иной эпохи или человеческой общности.
Цивилизация — это бесконечное накопление ненужных вещей.
Марк Твен
Вещи, действительно, становятся совершенно ненужными, если их накопление и совершенствование находится на уровне, не соответствующем уровню совершенствования человека и его взаимоотношений с себе подобными. Одинаково нелепыми выглядели бы и алебарда в руках солдата воздушно-десантных войск, и кухонный комбайн в хижине дикаря-каннибала. Суть понятия цивилизации заключается прежде всего в строгом соответствии технического прогресса прогрессу духовно-социальному. Разрыв между ними в ту или иную сторону чреват весьма печальными последствиями для человечества.
Впрочем, говоря о «той или иной стороне», можно с уверенностью отметить, что, предположим, без атомной энергии человек XX века выживет, не пропадет, а вот владея этим видом энергии при столь низком уровне духовного и социального развития — кто знает…
Не знаю, каким оружием будут сражаться в третьей мировой войне, но в четвертой в ход пойдут камни и дубинки.
Альберт Эйнштейн
А была она солнышка краше.
Каждым утром по-царски легко
Выпивала стакан простокваши,
Отвергала пятьсот женихов…
Бились ядра о черные скалы,
Гренадеры топтали жнивье
Три великих страны воевало
За прекрасные губы ее!
Пусть профессоры там не скрывают
Про ужасное наше житье:
Ведь шестая война мировая
Получилася из-за нее!
На ракеты и антиракеты
Антиантиракеты неслись,
В синих бликах землянского света
На Луне пять дивизий дрались…
После этих ужасных баталий
Женихам изменился подсчет,
Кто хотел бы за нежную талию
И касался наследства насчет…
На обломках ужасных пожарищ
Питекантроп готовил копье…
Шесть родов кровожадных сражались
За прекрасные губы ее!
Как явствует из этой нехитрой по форме песни, с течением времени совершенствовались только технические средства человека, вот мотивы его поступков и применяемые им методы разрешения своих проблем — увы…
Важнейшая задача цивилизации — научить человека мыслить.
Томас Алва Эдисон
Однако вся история человечества решительно опровергает крылатую фразу Цицерона: «Жить — значит мыслить», если судить по тому, как оно, человечество, живет, чем, а главное — зачем.
Если окинуть беглым взглядом все ступени развития цивилизации, то горделивое наименование homo sapiens при всем доброжелательном отношении к нему будет восприниматься не иначе как горькая ирония…
Развитие цивилизации можно сравнить с жизнью человека, в которой есть периоды детства, юности, расцвета, взросления и старости с ее этапами умирания.
Детство
В этом периоде, начавшемся задолго до возникновения ремесла историков, человечество, мало чем отличавшееся от остальной массы живых существ уровнем своего мышления, было озабочено лишь проблемой собственного выживания. С этой и только с этой целью (пока, на данном этапе) человек убивает животных, чтобы прокормиться их мясом и согреть свое тонкокожее тело их шкурами.
Он изготавливает комбинированные из дерева и камня орудия элементарной хозяйственной деятельности и охоты. Последние он применяет и в ходе борьбы с себе подобными за наиболее удобные места охоты и за ее трофеи, которые либо он — по преступной лености своей — пытается отнять у своих более удачливых и трудолюбивых сородичей, либо — они у него. Ввиду насущной необходимости их применения эти орудия постоянно совершенствуются, причем боевые орудия, как свидетельствуют археологические раскопки, заметно опережают в своем развитии хозяйственные. Эта тенденция легко прослеживается на всех этапах человеческой истории.
И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время.
И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце своем.
Бытие. Глава 6
Видимо, тогда уже возникла эта детская болезнь, впоследствии развившаяся в тяжкий старческий недуг, при которой предусмотренное мудрой Природой выживание становится чем-то второстепенным в сравнении с алчной жаждой захвата всего, что плохо лежит (или ходит не там и не так, как хотелось бы агрессору).
Идея пращи, а затем — лука со стрелами, родившаяся в одной, а скорее всего — в нескольких просветленных головах с целью повышения эффективности охоты на зверя и птицу, разумеется, немедленно находит свою боевую реализацию.
Примерно на этом этапе, как показывают раскопки, равномерность развития цивилизации начинает давать сильные перепады.
Как, например, непредвзято объяснить, почему в одной и той же климатической зоне одновременно одни люди жили в норах и ходили в звериных шкурах, а другие знали и тканую одежду, и науки, и искусства, и определенный бытовой комфорт, и (естественно) развитую военную технику?
Сама собой возникает гипотеза о влиянии извне на жителей тех или иных регионов земного шара, об интеллектуальной экспансии представителей иных, более развитых цивилизаций, иначе придетси объяснять эти перепады такими понятиями, как «счастливые» или «не счастливые» местности, что еще более будет расходиться с догмами официальных наук.
В Библии, по крайней мере, есть самое прямое указание на интеллектуальную экспансию иных цивилизаций.
Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал.
Бытие. Глава 6
Как видим, интеллектуальная экспансия производилась наряду с сексуальной, но, во-первых, скорее всего, не было иных путей, а во-вторых, почему бы не соединить приятное с полезным?
Так или иначе, но лишь отдельные регионы стали очагами цивилизации: Средиземноморье, Северная Африка, Ближний Восток, Дальний Восток, Южная Америка и южная часть Северной.
А североамериканские индейцы до прихода на их земли европейцев не знали колеса. Замечание типа: «Значит, оно не было нужно» едва ли выдерживает элементарную критику.
Сколько же есть вещей, без которых можно жить!
Сократ
Но почему же тогда древние римляне уже знали водопровод, находя его нужным для себя, а спустя две с лишним тысячи лет в достаточно большом количестве местностей люди видят этот самый водопровод лишь на экранах телевизоров? Гримасы цивилизации! телевизоры при отсутствии водопровода…
Человек научился обтесывать камни и возводить из них величественные строения. Компактное расположение этих строений образовало города, которые населяющая их общность вынуждена был окружать мощными стенами, дабы охранить себя от других общностей, желающих поживиться чужим и готовым к употреблению добром.
Но не тут-то было. Желающие поживиться немедленно мобилизовали опять же несколько просветленных голов, которые изобрели тараны, катапульты и баллисты — осадные орудия, способные эффективно преодолевать преграды на пути к чужому достоянию. Хозяева же этого достояния модернизировали городские стены, устроив в них бойницы, стрелковые гнезда и желобы для выливания на головы штурмующих кипятка или горячей смолы.
При этом орудия сельскохозяйственного и ремесленнического труда развивались в гораздо более медленном темпе.
Что касается военных путей развития цивилизации, то опять же библия указывает на некое боевое приспособление, которое лишь в настоящее время признано не плодом фантазии древних, а реальным средством разрушения, действие которого основано на изученных лишь в конце XX столетия свойствах звуковых волн.
Народ воскликнул, и затрубили трубами. Как скоро услышал народ голос трубы, воскликнул народ (весь вместе) громким (и сильным) голосом, и обрушилась (вся) стена (города) до своего основания, и (весь) народ пошел в город, каждый со своей стороны, и взяли город.
Книга Иисуса Навина. Глава 6
Речь идет о так называемых Иерихонских трубах.
Человеческая алчность и развращенность безнаказанностью силы породили — в ходе развития цивилизации — такую уродливую форму общественного устройства, как рабовладение, просуществовавшее в западной Европе до позднего средневековья, в России и Северной Америке — до 60-х годов XIX столетия, а в некоторых странах южной Америки, Африки и Средней Азии функционирующее и по сей день в тех или иных закамуфлированных формах.
Продал вчера раба ты за тысячу двести сестерций,
Чтобы поужинать раз, Каллиодор, хорошо…
Ужин неважен твой был: четырехфунтовая барвена,
Что ты купил, и красой пира была, и главой.
Хочется крикнуть: «Злодей, ведь тут человек, а не рыба!
Ведь, Каллиодор, ты человека тут ешь!».
Марциал
Да что там тот обжора Каллиодор, живший еще в первом веке нашей эры, когда уже в XVIII веке, во времена Вольтера, Дидро, Руссо, русская помещица Дарья Салтыкова, печально известная под прозвищем Салтычиха, собственноручно замучила в своем подмосковном имении 138 крепостных!
Как выяснилось на следствии, она развлекалась тем, что била своих рабов кнутом, поленом, скалкой, обваривала кипятком, жгла раскаленными щипцами, выставляла голыми на мороз или сажала в развороченный муравейник.
Потрясенная данными следствия Екатерина II Великая приговорила Салтыкову к пожизненному заключению в подземной тюрьме Ивановского монастыря.
И в XIX веке определенная часть наших отечественных помещиков и белых плантаторов южных штатов Америки вела себя со своими рабами ненамного лучше, чем фурия Салтычиха.
Думается, что современные рабовладельцы не составляют исключения из общего правила поведения людей, безраздельно распоряжающихся жизнями и судьбами себе подобных.
Впрочем, здесь нужно сделать одну оговорку. Самый своенравный, самый жестокий помещик-крепостник непременно кормил своих рабов и ему бы попросту не могла прийти в голову вероятность иных взаимоотношений с ними хотя бы потому, что она нелогична, неприродна. Когда же возникала угроза банкротства, он либо продавал рабов, которых не мог прокормить, либо продавал часть своих угодий, но так или иначе никакая Салтычиха не сказала бы своим рабам! «Потерпите еще пару месяцев… не ешьте…»
Но вот в конце XX века на востоке цивилизованной Европы президенты и правительства целого ряда постсоветских государств спокойно произносят подобные слова, обращаясь к свободным гражданам, которые по нескольку месяцев (иногда и лет) не получают заработную плату, причем это преподносится не как чрезвычайное происшествие (длящееся годами), а как нечто вполне естественное, но несколько… досадное. Примерно так. И при всем этом от граждан требуется неукоснительное исполнение их служебных обязанностей…
Куда там этой взбалмошной Салтычихе…
А ведь еще в раннем детстве цивилизации возникли деньги как эквивалент труда и прочих ценностей, и других трудовых отношений (за исключением натуральной оплаты) человечество никогда не знало. По крайней мере, до последнего времени.
А может быть, это время действительно последнее?
Странно как-то: часы все изящнее, а время почему- я то все опаснее.
Элиас Канетти
Время уничтожает ложные мнения, а суждения природы подтверждает.
Марк Тулий Цицерон
Всякая цивилизация обречена, если она попирает законы Природы.
Очевидно, что если человек не свободен либо если решения, принимаемые им в каждый данный момент, или даже его колебания определяются какой-нибудь материальной вещью, существующей вне его души, то действия его выбора не являются чистым актом духовной субстанции, ее первичной способностью. Тогда не будет ни добра, ни зла как понятий, находящих свое обоснование в разуме человека…
Дени Дидро
Еще на самой заре своего развития цивилизация выработала фиксированный характер взаимоотношений между людьми, с одной стороны, не ущемляющий свободы действий человека, с другой — ограничивающий те его действия, которые могут нанести ущерб как отдельным людям, так и обществу в целом.
Но законы создают люди. И приводят их в действие тоже люди. От соответствия уровня мышления этих людей уровню общественных отношений в немалой мере зависит такое понятие, как «цивилизованность общества». А люди есть люди, тем более судорожно вцепившиеся в кормило власти…
Император законом ограничил безобразные траты кандидатов и позорные подкупы; он также распорядился, чтобы они треть своего состояния поместили в земельных владениях, считая безобразием, что лица, домогающиеся государственных должностей, рассматривают Рим и Италию не как отечество, а как гостиницу или стойло для приезжающих. Итак, кандидаты стекаются и наперерыв покупают все, что продается…
Плиний Старший
Иногда случается, что и порядочный человек становится законодателем.
Кип Хаббард
Хорошего правителя справедливо уподобляют кучеру.
Козьма Прутков
Были когда-то и вы рысаками,
И кучеров вы имели лихих…
Но, в отличие от лошадей, не имеющих права выбора, люди сами впряглись в повозку (ими же сработанную), которую назвали государством, и сами стали сажать на козлы лихих кучеров, а те, войдя во вкус, стали нещадно погонять их… Куда? Говорили (да и сейчас говорят), что к прогрессу.
Идите и идите по лестнице, которая называется цивилизацией, прогрессом, культурой — идите, искренно рекомендую, но куда идти? право, не знаю. Ради одной лестницы этой стоит жить.
Антон Чехов
Ave, Caesar (imperator)! Morituri te salutant!
Здравствуй, Цезарь (император)! Идущие на смерть приветствуют тебя!
Это часто и с удовольствием цитируемое латинское изречение во времена детства цивилизации произносилось гладиаторами при выходе на арену.
Едва зародившийся в Элладе театр по ходу развития цивилизации модернизировался в кровавые зрелища, во время которых десятки тысяч добропорядочных граждан, жуя бесплатный государственный паек, наблюдали смертельные бои между теми, кому не повезло стать добропорядочными гражданами.
Воинственный народ не должен отказываться от принесения в жертву людей, если это представляет собой яркое зрелище. Рим был владыкой мира, пока римляне любили такие спектакли, и погрузился в упадок, а затем в рабство, когда вошла в моду христианская мораль, согласно которой грешно любоваться убийством людей.
Донасьен-Альфонс Франсуа де Сад
Что ж, дети во все времена были естественно жестоки, и детство цивилизации не является исключением из этого правила.
Мужчины азартно играли в войну, совершенствуя свои боевые игрушки, а женщины — то в дочки-матери, то в сладкую забаву воинов. Некоторые из них ухитрялись играть в то и другое одновременно.
А все вместе они — совсем как дети, которые одушевляют вся окружающее их и разговаривают с куклами, деревьями и облаками — верили в богов любви, вина, торговли, войны и вообще всего, что явилось строительным материалом для их цивилизации.
Но именно она, цивилизация, поставила каверзный вопрос: «Если боги действительно существуют, то почему их никто и никогда но видел?». Ребенок призадумался, смутился этим вопросом и решил сделать предмет своего обожествления зримым, конкретным, говорящим, которого можно цитировать и силой авторитета которого можно подчинять себе других…
Так во всех трех основных очагах цивилизации возникли человеко-боги: на дальнем Востоке — принц Сиддхартха Гаутама, он же Будда; в регионе Средиземноморья — Иисус Христос, а на Среднем Востоке — пророк Мухаммед (Магомет).
Детский наивный восторг начал отступать перед непреклонным максимализмом юности.
Юность
Заигравшееся в боготворческие игры человечество в какой-то момент спохватилось, усмотрев в едином Боге угрозу духовного тоталитаризма, а в его догматах — явный откат от и без того хрупких завоеваний своей цивилизации…
Ненависть к ним (христианам) была всеобщей и несомненной, доказательством чему служит их позорная смерть: их одевали в шкуры диких зверей и бросали собакам или привязывали к крестам, где оставляли умирать медленной смертью, или сжигали заживо, будто вязанки хвороста, чтобы освещать улицы. Нерон с удовольствием предоставлял свои сады для этих спектаклей. Часто, смешавшись с толпой или сидя в колеснице, одетый конюшим, он наблюдал эти зрелища. Ему доставляли удовольствие казни христиан, он и сам принимал в них непосредственное участие…
Корнелий Тацит
Но менее взбалмошные, чем Нерон, властители и Рима, и всей Европы (равно как и властители Востока) рассмотрели в единой вере и невиданно крепкие вожжи, и хлесткий кнут, и светонепроницаемые шоры, столь необходимые для их кучерской деятельности, так что юность цивилизации продолжала свой путь в жесткой упряжке единобожия.
Ранее гонимое в Европе христианство властно заявило о своем всеохватывающем праве владения, обосновывая его прогрессивным стремлением цивилизации обуздать языческую дикость.
Так, в 988 году князь Владимир собрал киевлян на берегу Днепра, а затем — при помощи копий своих воинов загнал их в воду Днепра и окрестил. А тех, кто упорно продолжал собираться в языческих капищах для поклонения древним богам, безжалостно рубили мечами…
Имейте веру Божию. Ибо истинно говорю вам: если кто скажет горе сей «поднимись и ввергнись в море» и не усомнится в сердце своем, но поверит, что исполнится по словам его, — будет ему, что ни скажет.
Иисус Христос
А тех, кто не имел «веру Божию», ожидало примерно то же, что первых христиан при Нероне.
Где было больше всего так называемой — «положительной религии», всегда было меньше всего нравственности.
Иоганн Готфрид Зейме
Все религии основывали нравственность на покорности, то есть на добровольном рабстве.
Александр Герцен
Материальная культура на этой ступени цивилизации развивалась в основном за счет новых видов вооружения (арбалет, затем огнестрельное стрелковое оружие и артиллерия) и орудий пыток — подлинных шедевров технического творчества, широко применявшихся в деятельности церковной инквизиции.
Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано.
Иисус Христос
По мере узнавания сокровенного сгорели на кострах десятки тысяч людей, среди которых и Николай Коперник, и Джордано Бруно, и Ян Гус, и Жанна д’Арк…
Что за смех, что за радость, когда мир постоянно горит? Покрытые тьмой, почему вы не ищете света?
Будда,
Те, кто избрали себе другие божества, кроме Аллаха, подобны пауку, соткавшему себе дом. А ведь легче разрушить, чем соткать жилище паука, о, если бы они это знали!
Магомет
Но юность и Природа — неразделимые понятия. И юная цивилизация, как школяр, изнемогший от бессмысленной зубрежки, вдруг сорвала решетку с окна мрачной кельи, куда она сама себя заточила по неопытности, и выпрыгнула в мир, полный сочных красок и восхитительных форм Природы, которая может быть презираемой, оболганной, игнорируемой, но побежденной — никогда.
Чем более цивилизованным становится образ жизни, тем более приближаются люди к тому, какими были они вначале: наивысшей ступенью знания оказывается неведение, а вершиной искусства — природа и нравственная простота.
Франсуа Рене Шатобриач
Природа и нравственная простота смотрят на нас с полотен великих живописцев Ренессанса, со страниц Рабле и Боккаччо, со стен величественных зданий; ими по праву может гордиться юность цивилизации, очнувшаяся от серого кошмара средневековья.
Все вещи в мире во все времена на свой лад сходны с античными временами. Ибо их творят люди, у которых всегда одни и те же страсти, с необходимостью приводящие к одному и тому же результату. И это облегчает узнавание будущих вещей посредством прошлых.
Никколо Макиавелли
Талантами измеряются успехи цивилизации, и они же представляют верстовые столбы истории, служа телеграммами от предков и современников к потомству.
Козьма Прутков
Зрелость
Повзрослев, человек обычно задумывается о том, на что он потратил годы беспечной юности, и, придя к весьма неутешительным выводам, пытается, насколько это возможно, исправить допущенные ошибки.
То же произошло и с цивилизацией. Окинув трезвым взглядом свою юность, она не могла не отметить, что достижения горстки поэтов, художников и зодчих, как бы они ни были впечатляющи, никак не могут оправдать совершенно непродуктивное существование многих поколений бурно и охотно размножающегося человечества.
Как неоднократно отмечал Ницше, масса, прославляя того или иного выдающегося человека, в то же время испытывает по отношению к нему резко отрицательные чувства, потому что сам факт существования выдающегося человека является живым укором огромному количеству людей не способных ни к чему иному, кроме простейших трудовых действий, деторождению и отправлению естественных надобностей.
Это отношение массы не распространяется на философов, превосходство которых легко преодолеть, объявив их учения горячечным бредом, и монархов, приоритет которых воспринимается как некая не подлежащая оценке данность…
Узы смиренного почтения, которыми одни члены общества связаны с другими, можно назвать цепями необходимости, потому что различие в положении между людьми неизбежно: править хотят все, но способны на это немногие.
Представим себе, что мы присутствуем при зарождении какого-нибудь общества: ясно, что люди будут сражаться до тех пор, пока сильнейшая партия не одолеет слабейшую и не станет партией правящей. А когда это произойдет, победители, не желая продолжения борьбы, прикажут силе, им подчиненной, поступить согласно их желанию: установить принцип народовластия или престолонаследия…
Из-за людского сумасбродства самое неразумное подчас становится разумным. Что может быть неразумнее обычая ставить во главе государства старшего сына королевы? Ведь: никому не придет в голову ставить капитаном судна знатнейшего из пассажиров! Такой закон был бы нелеп и несправедлив. Закон престолонаследия, казалось бы, не менее странен, но он действует и будет действовать и, значит, становится разумным и справедливым, ибо кого нам следует выбирать? Самого добродетельного и сообразительного? Но тогда рукопашная неизбежна, потому что каждый будет считать, что речь идет именно о нем. Значит, надо найти какой-нибудь неоспоримый признак. Вот этот человек — старший сын короля, тут спорить не приходится, это самое разумное решение, ибо гражданская смута — величайшая из бед.
Блез Паскаль
Проблемы, над которыми размышлял Паскаль в середине XVII века» были наиболее характерными для начального периода зрелости человеческой цивилизации, когда массы всерьез задумались (как это ни парадоксально звучит) над своей ролью в истории, осознав ее пассивность и второстепенность.
А развитие цивилизации (опять-таки осуществляемое талантливым меньшинством) к тому времени уже преподнесло беспечным массам сюрприз в виде машинного производства, который их никак не обрадовал перспективой обесценивания примитивного труда. Поэтому ответом на технический прогресс стала умышленная поломка машин, широко распространенная до середины XIX века, когда вопрос who is who был решен окончательно, по крайней мере, как казалось тогда…
На этой же, ранней стадии взросления проблема смысла существования масс начала искать свое решение не в совершенствовании этих масс через совершенствование каждого составляющего их индивида, а через бесплодные мечты о коллективном фетише, определяемом сладким и заманчивым словом «свобода». Только вот от чего?
Свобода есть право делать все, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане.
Шарль де Монтескье
Простейшая, казалось бы, формулировка, но ни на этом, ни на последующих этапах развития цивилизации она так и не стала осознанным достоянием масс, подтверждая древнее латинское изречение «Что дано Юпитеру, не дано быку».
Не то делает Нас свободными, что мы ничего не признаем над собою, но именно то, что мы умеем уважать стоящее над нами. Потому что такое уважение возвышает нас самих…
Иоганн Вольфганг Гете
Также простая, мудрая и прекрасная мысль. Вот только слово «нас» выказывает предпочтение желаемому перед действительным.
А действительное на этом этапе состояло в отчаянных попытках заставить общественный конус, перевернув его, держаться не на основании, как это определено объективными законами природы, а на вершине. Но европейские революции так и не смогли удержать конус в Этом неестественном положении, вызвав, однако, заметные смещения его внутренних слоев…
В нормальном государстве вне закона
Находятся два класса:
Уголовный
И правящий.
Во время революций
Они меняются местами,—
В чем, по существу, нет разницы.
Максимилиан Волошин
Но кровожадное зверье, руками которого обычно реализуются революционные идеи, затем вновь загоняется в свои крысиные норы, а на арену выходит тот, кто заказал и субсидировал общественное землетрясение.
В Европе XIX века это была буржуазия.
Странно, что под гнетом могущественных, внушающих страх, даже ужасных личностей — тиранов и полководцев — порабощение ощущается не столь мучительно, как под гнетом неизвестных и неинтересных личностей, каковыми являются все эти индустриальные магнаты: в работодателе рабочий видит по обыкновению лишь хитрого, сосущего кровь, спекулирующего на всяческой нужде пса в человеческом обличье, чье имя, вид, нравы и репутация ему совершенно безразличны. Фабрикантам и крупным торговым предпринимателям, по-видимому, слишком не хватало до сих пор всех тех форм и отличий высшей расы, которыми только и становятся личности интересными; обладай они благородством потомственного дворянства во взгляде и облике, может статься, и вовсе не существовало бы социализма масс. Ибо эти последние, по сути, готовы ко всякого рода рабству, предположив, что стоящий над ними повелитель постоянно удостоверяет себя как повелителя, как рожденного повелевать, — и делает это благородством своей формы!
Самый пошлый человек чувствует, что благородство не подлежит импровизации и что следует чтить в нем плод долгих времен, — но отсутствие высшей формы и пресловутая вульгарность фабрикантов с их красными жирными руками наводят его на мысль, что здесь это было делом только случая и счастья, — возвышение одного над другими: что ж, так решает ом про себя, испытаем и мы однажды случай и счастье! Бросим и мы однажды игральные кости! — и начинается социализм.
Фридрих Ницше. Веселая наука
В 1882 году, когда Ницше писал эти строки, социализм многим представлялся лишь как одно из многочисленных социальных учений (или верований — по определению Ле Бона) и не являлся столь значительной угрозой для непрочных завоеваний цивилизации, какой он предстал в XX веке, который имеет все основания считаться периодом старческого заката, учитывая безумие двух мировых войн, пролетарский социализм в России, национал-социализм в Германии, ядерную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки, Вьетнам, Афганистан, гримасы так называемой перестройки в СССР и многое другое, которое в начале прошлого века немецкий композитор Карл Мария фон Вебер охарактеризовал следующим образом:
Цивилизованная дикость — самая худшая из всех дикостей.