Чем мыслить?

Чем мыслить?

Когда доктору Моргейну из Института исследований дельфинов был задан вопрос, действительно ли мозг дельфина столь же эффективен, как и у человека, ученый ответил: «Эффективный» это какой-то туманный термин. Существует множество показателей, по которым определяют особенности мозга. В большей части этих показателей мозг дельфина не уступает человеческому. Возьмите, например, кору головного мозга — завитки (извилины), в функции которых входят сохранение информации и мыслительные процессы. Чтобы выяснить качество мозга, можно задаться вопросом: насколько сложными являются его завитки? Так вот, кора головного мозга дельфина имеет вдвое больше завитков в сравнении с человеческим мозгом. Можно спросить также, сколько мозговых клеток имеется в наличии в разных областях мозга? У дельфина таких клеток по крайней мере на 50 процентов больше, чем у человека. Другим критерием является количество слоев головного мозга. У зайца преобладающая часть коры состоит из четырех слоев разнотипных клеток; люди и обезьяны имеют шесть слоев, и столько же имеют дельфины. Так вот, пока мы можем констатировать только то, что дельфины-бутылконосы имеют очень большой, сложный и высокоразвитый мозг».

Впрочем, уточняет Моргейн, все это еще не означает, что дельфин обязательно разумен. «Одно можно утверждать с полной уверенностью: если такой сложный орган является результатом эволюции, которая продолжалась миллионы лет, то его роль не может ограничиваться такими примитивными функциями, как свободное плавание и поглощение пищи». Карой Акош, автор книги под весьма недвусмысленным названием «Думают ли животные?» высказал мысли, которые кажутся мне убедительными. «Животный мир прошел длительный путь развития от простых форм к сложным. Отсюда следует, что у животных, относительно близких к человеку, можно найти признаки основных качеств человеческого рода. Как бы ни отличалось поведение разных животных, все они родственны друг другу и несут на себе отпечаток общего происхождения. Чем ближе родство между отдельными видами животных, тем больше у них общих черт. Человек происходит из мира животных, а именно — из млекопитающих, а в более широком смысле — из группы сухопутных позвоночных. Следы этих связей человек несет на себе во всей своей организации. Насколько бы своеобразным и самостоятельным ни было мышление человека, его духовная деятельность также должна нести на себе следы родственных связей с животными.

Либо необходимо предположить, что так называемая духовная деятельность человека обязана своим происхождением какому-то чуду, либо (естествознание иначе и не может подходить к этому вопросу) свойства, из которых развились человеческие способности, должны в зародыше иметь место и у животных, более или менее близких к человеку. Развитие видов животных и развитие человека нельзя представить, если не найти признаков тех связей, которые и до настоящего времени сохранили следы общего происхождения ныне живущих родственных видов. Некоторые виды животных должны, следовательно, обладать такими особенностями, которые связаны с наиболее характерными способностями современного человека».

Мы упростили бы картину, если бы приняли это высказывание за мнение всех без исключения ученых. Дело обстоит гораздо сложнее. Впрочем, тому есть основание — сложна и противоречива сама проблема. Немало есть ученых (а не так давно их было еще больше), которые отрицают наличие у животных элементов рассудочной деятельности.

Сейчас, когда наука значительно усилила внимание к окружающему нас миру и перешла от простого накопления наблюдений к точному эксперименту, такая крайняя точка зрения все больше обнаруживает свою несостоятельность.

Однако тут же необходимо подчеркнуть — и обратить на это самое серьезное внимание читателей, — что столь же несостоятельна попытка иных буржуазных ученых безоговорочно переносить на человеческое общество законы существования и развития животного мира и наоборот.