«Последний римлянин» Боэций

«Последний римлянин» Боэций

В 476 году прекратила свое существование Западная Римская империя, и власть в Италии захватил Одоакр, предводитель одного из германских наемных отрядов, состоявших на римской службе. Однако его правление было прервано вторжением остготов, которые в 493 году образовали на территории Апеннинского полуострова свое государство со столицей в Равенне, во главе которого встал король Теодорих. В новом государстве политическая власть главным образом сосредотачивалась в руках готов, однако представители римско-италийской знати тоже играли довольно значительную роль в управлении. Интеллектуальное же господство сохраняли римляне по происхождению и воспитанию, хотя следует отметить, что ряды образованных людей пополнялись и варварами. Сам Теодорих, хотя и не отличался особой образованностью, но в панегириках изображался как покровитель наук и искусств. При нем были восстановлены многие древние сооружения (в частности, знаменитый театр Помпея в Риме, водопровод в Равенне и т. д.), города стали вновь украшаться старинными статуями, возродились массовые театральные и цирковые представления, при дворе Теодориха процветало музыкальное искусство. Покровительствовал он и школьному образованию, поэтому в государстве создавались трактаты по различным учебным дисциплинам, служившие учебниками в течение всего Средневековья. Наиболее значительными из них являются сочинения по арифметике, геометрии, астрономии и музыке Аниция Боэция — одного из видных политических деятелей и философов того времени.

В наше время, наверное, лишь специалисты знают имя Боэция — философа, авторитет которого в период раннего Средневековья уступал разве что лишь авторитету Блаженного Августина. Аниций Манлий Северин Торквай Боэций (таково его полное имя) родился в Риме около 480 года в семье родовитого римского сенатора. Мальчик рано лишился отца, и его взял на воспитание Квинт Аврелий Меммий Симмах — глава Сената и префект Рима, один из самых образованных людей своего времени, оказавший на юного Боэция значительное влияние.

В 510 году Боэция отправили консулом в Рим, а в 522 году король Теодорих назначил его наставником должностей — фактически первым министром в правительстве. Однако современники знали и почитали Боэция не только как выдающегося государственного деятеля, еще больше восхищались они его образованностью и философскими трактатами. Он был знаком с трудами греческих и латинских авторов, а также с сочинениями античных римских писателей и поэтов, математиков и ученых. И не только знал эти сочинения, но, прекрасно владея греческим языком, сделал классические переводы их. Писатель, теолог и историк Кассиодор, современник Боэция, говорил о нем:

Благодаря твоим переводам, италийцы читают музыканта Пифагора и астронома Птолемея, сыны Авзания внимают знатоку арифметики Никомаху и геометру Евклиду, теолог Платон и логик Аристотель спорят на языках Квирина, и механика Архимеда ты вернул сицилийцам в обличии римлянина. Какие бы науки и искусства ни создала силами своих мужей красноречивая Греция, все их от тебя одного Рим принял на родном своем наречии.

Средневековая философия обязана Боэцию детально разработанной терминологией, причем принесенной не только из произведений Аристотеля и Цицерона, но и оригинальной: «вид», «универсалии», «разделение» и другие понятия впервые встречаются именно у него. Боэций предложил также разграничить сферы разума и веры (философии и теологии), которые отличаются друг от друга не только предметом изучения, но и способом мышления. Он считал, что истины веры должны быть подкреплены доказательствами разума, и сформулировал эту идею в своем трактате «О троичности». Прославился Боэций и как поэт, и как прекрасный стилист, и даже как механик-изобретатель.

Казалось, не было таких даров, которыми бы судьба не наградила Боэция. Но люди удачливые, особенно если они талантливы, всегда имеют завистников и недоброжелателей. Те, воспользовавшись напряженностью отношений между Равенной и Константинополем, сочинили политический донос, и в один момент судьба устремила на Боэция свой «леденящий взор». В 594 году прославленный философ был обвинен Сенатом в государственной измене. Причиной для привлечения Боэция к суду стали подозрительные для варваров контакты с Византией — если и не его самого, то близких к нему людей. Он обвинялся в подготовке провизантийского заговора, целью которого было свержение в Италии с помощью византийской армии власти остготов. Сейчас уже трудно с достоверностью говорить о «заговоре сенаторов», так как сохранилось очень мало исторических данных по этому вопросу. Но тогда Боэций с горечью узнал, сколь ненадежными могут быть вчерашние сторонники. От королевского рефендария Киприана поступил донос о тайных письмах, которые якобы отправил императору Восточной Римской империи Юстиниану близкий Боэцию сенатор Альбин. Донос был оглашен на заседании Сената в присутствии короля, но в отсутствие Боэция. За доносом последовал суд «священного консистория», который состоялся не в Равенне, а в Вероне, куда и поспешил Боэций.

Полагаясь на свой авторитет, ученый встал на защиту друга и выступил с заявлением, что донос ложен; а если Альбин виновен, то и он, как глава Сената, тоже может быть обвинен. Однако выступление Боэция только подтвердило подозрения Теодориха в измене подданных, и Киприан после заявления Боэция, «немного поколебавшись», распространил свое обвинение и на него, представив лжесвидетелей. Обоих обвинили в желании восстановить утраченное единство Римской империи и освободить ее от готов. Боэция обвинили еще в оскорблении святынь и даже в занятиях философией, которые и привели его к государственной измене. За философа ходатайствовал только один римлянин — его тесть Симмах, но другие сенаторы побоялись выступить против короля, поддержали выдвинутые против Боэция и Альбина обвинения, и тех взяли под стражу.

Из Вероны философа отправили в заключение в город Тичин (современная Павия). Несколько месяцев перед казнью Боэций провел в крепости Кальвенцано, где и написал свое знаменитое сочинение «Об утешении философией». Высшую истину Боэций ищет за пределами земного существования — в сфере совершенного бытия, от которого все сущее находится в прямой зависимости и которое в то же время является высшим и абсолютным благом.

Две первые книги «Об утешении философией» носят характер исповеди. Прозаический текст написан в форме диалога между узником и философией: все сочинение насыщено художественными образами, автор часто обращается к античной мифологии (например, к образу страдающего Орфея, исторгавшего своими песнями слезы даже у камней).

Основная тема сочинения — вечное противоборство и неразрывность судьбы и мудрости, тайну которых пытались постичь многие ученые в разные исторические эпохи. В блеске своей земной славы Боэций слыл образованнейшим и умнейшим человеком, перед лицом смерти он показал себя мудрецом. В величайших страданиях он не стал взывать о пощаде ни к земному правителю Теодориху, ни к владыке небесному — Иисусу Христу, о котором он даже не упоминает в своем сочинении, как не ссылается и на Священное Писание. Это было необычно, так как христианство уже два века являлось господствующей религией. Утешительницей Боэция становится Философия, которая заново проводит узника по лабиринтам его судьбы, сопрягая ее с судьбой мира и вечностью.

В своей темнице он вел с Философией долгие беседы о переменчивости земного счастья, и суть вопросов, которые Боэций ставит перед ней, сводится к следующему: Если Бог существует, то как могло случиться, что, всегда живя честно и праведно, неизменно служа добру и противодействуя злу, он, Боэций, не только не был вознагражден, но даже наказан и осужден на смерть? Почему Бог не только допускает зло, но и позволяет ему торжествовать над добром? Почему в этом мире чаще преуспевают злодеи, а не добродетельные люди? Почему преступники могут надеяться на безнаказанность, а праведники лишены всякой защиты?

В царствование нечестия добродетель не только лишается награды, но, поверженная и безжалостно попираемая, лежит у ног порока, испивая из горькой чаши казней, злодеями заслуженной.

И Философия утешала Боэция: «Злодей, незаконно освобожденный от наказания, много злополучнее тех, которые испили из чаши лишения за правду». Размышляя о единственно прочном благе, Боэций находит его в чистоте совести, и потому из тюремной темницы прозвучал его уверенный голос: нет, злу никогда не одолеть добра, ибо зло по своей сути бессильно. Мир благ по своей природе, в нем нет места злу, а то, что человеку представляется злом и несправедливостью, таковым на самом деле не является. Да, Фортуна превратна и обманчива, но она не имеет никакого отношения к подлинному человеческому счастью. Порочные и злые люди никогда не достигнут блага, ибо стремятся только к собственной выгоде, в то время как благо достигается на пути добродетели.

Однако сквозь строй философских рассуждений в трактате то и дело прорывается человеческая боль, и Боэций не скрывает, что есть мгновения и часы страданий, когда даже мудрость не утешает. Но узник преодолевает все сомнения, ибо убежден, что мудрец не может быть несчастным, потому что цель мудрости — истинное блаженство. Постоянно пребывать в печали может только неразумный и ленивый душой человек, а мудрец сможет преодолеть все несчастья, не уклоняясь от ударов Судьбы; надо только понять лживые лики Фортуны и выйти ей навстречу, не боясь смерти. Чтобы преодолеть все несчастья, человеку надо стать совершеннее, чем сама Судьба. Только тот, кто постоянно находится на вершине своей души, может стать действительно счастливым.

Приоритет личной духовной добродетели утверждается Боэцием без сомнений, как нечто само собой разумеющееся. Личная добродетель не зависит ни от заслуг, ни от почестей, ни от знатности предков, ни от богатства. Однако путь добра труден, он проходит через страдания и муки, соблазны и слабости собственной природы сбивают человека с этого пути, но все-таки это единственный путь, ведущий к счастью. И путь этот предначертан тем, кто в безраздельной вечности знает все, что было, есть и будет в этом мире…

Вскоре после смерти философа неизвестный поэт начертал на его могиле:

Здесь покоится Боэций, толкователь и питомец Философии, стяжавший славу, достигшую звезд. Его превозносит Лациум, о нем скорбит побежденная Греция. Но не погиб ты от чудовищного злодеяния тирана. Твое тело покрыто землей, но имя переживет века.

Сначала Боэция похоронили в кафедральном соборе Тичина, потом прах его перенесли в собор Святого Петра в Чельдоро. Здесь побывал великий Данте, посвятивший Боэцию такие строки:

Узрев все благо, радуется там безгрешный дух,

Который лживость мира являет внявшему его словам

Плоть, из которой он был изгнан, сиро

Лежит в Чельдоро; сам же он из мук

И заточенья принят в царство мира.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.