ТЮРЕМНАЯ ЧЕСТЬ
ТЮРЕМНАЯ ЧЕСТЬ
Уже третий день подряд в одной из камер шестого поста грубо нарушались правила установленного режима содержания. Заключенные, в прошлом неоднократно судимые Фисун, Мулько и Зибунов, играли в самодельные карты. И не просто убивали время, а играли под интерес.
Ставки росли и ужесточались. Где-то около полуночи пахан камеры Фисун, тщательно перетасовав колоду, твердо заявил:
— Так-с, раскидываю карты, кому попадет пиковый туз, тот должен замочить мента. Лады?
— А ежели не сможет? — поинтересовался Мулько.
— Тогда опустим его.
— Прямо щас?
— Прямо щас.
Зибунов промолчал и съежился, он нутром почувствовал, что туз попадет именно ему, самому хилому из сокамерников, к тому же заподозренному в стукачестве.
Так и случилось: на третьем круге черное сердечко легло перед ним как роковая, безысходная метка. Зибунов облизал пересохшие губы и с трудом выдавил:
— Может, того, еще раз кинешь?
— Нет, мы уже решили, уговор обратного хода не имеет. Думай, у тебя есть выбор. Либо, либо…
Через полчаса Зибунов уже выламывался из камеры.
— Позови дежурного! — орал через «кормушку». — Не могу я здесь! Переведи в другую хату, бо вскроюсь!
Контролер вызвал начальника смены капитана внутренней службы Сиву и оперативного дежурного лейтенанта внутренней службы Тощего.
— Ты чего буянишь? — спросил Сива.
— Гражданин капитан, выведи на беседу, не могу я здесь находиться.
— А что такое?
— Да я потом расскажу.
И начальник дежурной смены, несмотря на позднее время, в нарушение инструкции об организации охраны и надзора за лицами, содержащимися в СИЗО и тюрьмах, дал команду открыть камеру и вывести Зибунова в следственный кабинет для беседы.
Зек сделал всего два шага по коридору, как положено, чуть согнувшись с руками за спиной. Остановился, как-то скорбно огляделся и неожиданно, резко выпрямившись, крюком снизу нанес удар в нижнюю челюсть лейтенанту Тощему.
Тот, как стоял, так и грохнул на каменный пол и вышиб затылком две кафельные плитки. Потерял сознание, получил сотрясение мозга третьей степени.
А Зибунова за это били. Тут же, на посту, и в карцере. Всеми подручными и специальными средствами. Надели наручники и еще молотили до посинения. Он только стонал и умолял:
— Все, все, хватит, братцы, я не хотел, больше не буду, простите, братцы…
Затем состоялось служебное разбирательство, следствие и суд. Капитана Сиву привлекли к дисциплинарной ответственности, объявили строгий выговор за халатное отношение к служебным обязанностям. А Зибунову к пяти имеющимся добавили еще два года.
Такова цена тюремной чести. Кстати, в данном случае — весьма незначительна.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.