ТОРЖЕСТВО МЕСТИ

ТОРЖЕСТВО МЕСТИ

Владимиру Лотышу исполнилось всего двадцать четыре, когда он, впервые осужденный за вымогательство и грабеж, попал в колонию строгого режима. Высокий, крепкий, с бицепсами Шварценеггера и кулаками боксера-тяжеловеса, не терпел замечаний и советов, не знал и не хотел знать традиций тюремной среды. Он упрямо следовал культу физической силы… Слабых бил, а сильным оказывал жестокое сопротивление. И в первом же конфликте, возникшем с колонийскими авторитетами, грубо нарушил неформальные законы воровского мира…

Его пытались угомонить. С ним работали и аттестованные сотрудники, и опытные паханы, пытались сломать и поставить на место в сложной, многоступенчатой тюремной иерархии. Кто-то, сочувствуя, подсказывал, кто-то разъяснял, а кое-кто и угрожал.

Главный авторитет зоны Миша Шафрин, за плечами которого висело 26 лет заключения, многозначительно заметил:

— Сынок, не кипишуй, делай то, что тебе велят, иначе плохо будет. Всяк сверчок должен знать свой шесток.

— Да пошел ты… — грубо оборвал его Владимир, не сознавая, что переступил черту, отделяющую жизнь от смерти на узкой и кривой тропе, тянущейся от неволи к свободе.

— Ты труп, — задыхаясь от ярости, процедил Шафрин.

И он не блефовал. По жестоким законам тюремного братства ему следовало немедленно отреагировать: либо добиться унизительного извинения, либо убить его. Если бы «вор в законе» проглотил оскорбление, то, при молчаливом негодовании всех колонистов, признал бы свое поражение и потерю лидерства.

В тот же день, к вечеру, у Шафрина было уже все готово: отточенная, как бритва, отвертка и твердое решение — вонзить ее правой рукой в левый глаз спящего Владимира.

Ситуацию разрядили оперативники. Срочным порядком перебросили Лотыша в другую камеру и на иной участок работы, пытаясь изолировать «бунтаря» и предотвратить ЧП.

Затем по этапу отправили в соседнюю колонию. Но и туда вскоре просочилась информация, и дамоклов меч вновь завис над его головой.

Владимира спасла счастливая случайность. Областной суд, пересмотрев его дело, сократил срок, и он оказался на свободе целым и невредимым. Но расслабиться и наслаждаться вольной жизнью он долго не смог. И в своем родном городе в окружении верных друзей Лотыш остался не менее зависимым от дикой «справедливости» тюремной вендетты.

Сход воров единогласно решил убрать Лотыша, выделив для этого тысячу долларов из фондов «общака». Этого оказалось вполне достаточно, чтобы заказать убийство.

Всего через неделю приговор был приведен в исполнение. Киллер расстрелял его из автомата Калашникова, когда обреченный, ничего не подозревая, мирно копался в моторе отцовской «Волги» во дворе гаражного кооператива. Дал очередь в грудь и добавил пулю в голову. Для подстраховки бросил еще и гранату.

Сработал чисто, на месте преступления ничего не оставил и скрылся в неизвестном направлении.

Сообщение о расправе сразу же по всем каналам облетело близлежащие колонии, СИЗО и тюрьмы, подтверждая торжество диких традиций уголовного мира.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.