III. Кто лучший судья семейных разладов
III. Кто лучший судья семейных разладов
Внести мир и порядок в семью, в которой до сих пор "законно" царствовали беспорядок и раздор, - вот простая, ясная и твердая почва для требований развода, с которой печать, частные лица и законодательство не должны сходить. Не нужно при этом запутываться и в детали разных казуистических подробностей, в многочисленные неясные и сбивчивые узаконения разных стран и в суждения разных "компетентных" юристов. Очень легко из-за деревьев не увидать леса; очень легко увязнуть и погибнуть в этой "сравнительной анатомии" семьи. Нам, русским, что до чужих народов. У нас есть свой нравственный идеал, который не вытравлен зрелищем печальной действительности за столько веков. Поэтому мы считаем вредным такие отвлечения в сторону, какие допускает одна газета, пустившаяся в пространный анализ "сравнительного законодательства" о праве мужа вскрывать женину корреспонденцию и о бесправии жены делать то же, и все по поводу законопроекта о раздельном жительстве супругов, над которым работают наши законодательные сферы. "Самые веские доказательства для суда, - пишет эта газета, - письменные: письма жены и письма мужа; но вот письмо, отнятое у жены мужем, - компетентно перед судьями, а письмо, вынутое из мужниного стола женою, - судом не принимается к рассмотрению, потому что способ его добычи незаконен". Так рассуждает "Россия" и плачется на эту несправедливость французских законов, которую поддерживают французские юристы и между ними даже (даже!) Леон Рише, бывший редактор журнала "Le droit des femmes" ("Право женщин" (фр.)).
Нам думается, и это нездоровая почва для рассуждений. Тут дело идет не о "droit des femmes"; семья вообще институт настолько интимный, настолько покоящийся на согласии мужа и жены, что уж когда дело пошло об разграничении "droits", и еще под присмотром судебного пристава, - дело плохо и семьи, конечно, никакой нет. А забота наша - не расколоть семью, а сколотить семью. Сколотить, однако, непременно надо на началах любви, согласия, уважения, а не на том "законодательном" принципе - виноват: "священнозаконодательном", - по коему каким бы мучителем ни был который-нибудь из супругов, другой должен погрузиться в "христианское долготерпение" и ожидать крышки гроба.
Пока дело не имеет государственной санкции, пока мы имеем проекты, а не законы, можно и следует обсудить все стороны дела. Семья есть семья, и нужно сколь возможно долее удерживать в ней даже в момент смерти и распадения ее субъективный, интимный элемент. Эти два супруга, из которых один жалуется на мучительность своей жизни с другим, не суть только супруги: они имеют родство и, главное, имеют родителей. Совершенно возможно, в вопросе о раздельном жительстве супругов, выдвинуть принцип авторитета родительского и позвать его как для рассмотрения дела, так и для суда над ним. "Суд пэров", "суд равных" - всегда лучший суд, и более всего он применим к семье. Пусть семью судит семья же с точки зрения семейных идеалов, а не юридических норм. Жена, которую мучит муж, - что бывает большею частью в первые годы, в первые десять лет супружества, - имеет отца или мать, и вот кому, мы думаем, может принадлежать право вчинать суд о раздельном жительстве супругов и предлагать данное дело рассмотрению опять же отцов семейства данного прихода, села, сословия, вообще какой-нибудь социальной единицы. Сердце родительское всегда сумеет отличить каприз от серьезного мотива; желание родителей детям своим согласия и мирной жизни - столь же сильно, как нетерпеливо и заступничество в случае действительно невозможной жизни. Как это устроить - вопрос техники, конечно слишком разрешимый. Но мы думаем, что ничто так не будет способствовать установлению бытовой и юридической семьи на здоровых и истинных началах, как подчинение вопросов о разъезде и даже о полном разводе не авторитету кесаря или синедриона, но авторитету старших членов семьи. Они и пожалеют, они и - соблюдут. Прочность семейного принципа ни для кого так не важна, как для них: но нет отца или отцов, которые на вопль дочери об издевательствах или побоях ответили бы: "Нет письменных доказательств, а кровоподтеки незначительны", или что тут "необходимо долготерпение". Вообще - вот кто истинный судья в данном мучительном положении - строгий к слабостям, но жалостливый к мучениям.