2. Греческая конница при Филиппе и Александре

2. Греческая конница при Филиппе и Александре

Изобретение клина — построения, имеющего форму треугольника, обращенного углом к неприятелю и применявшегося скифами, фракийцами и македонянами, приписывается отцу Александра Македонского — Филиппу. Он ставил офицеров по углам и лучших воинов в наружные ряды, а середина составлялась из слабых и недостаточно обученных людей. Во времена обоих вышеназванных царей военное могущество Греции достигло высшего развития и македонская армия может быть названа вполне образцовой и по устройству своему сравнена разве только с лучшими современными европейскими армиями. Она имела полевую и осадную артиллерию и особые обозные части (из лошадей, мулов и повозок), входившие в состав армии. Фаланга пехотинцев из 4096 человек строилась в четырехугольник, имевший по фронту 256 и в глубину 16 человек; к ней придавалось 2048 легковооруженных пехотинцев и 2 полка или гиппархии конницы, каждая из 512 всадников.

Конница была трех родов: тяжелая, носившая шлемы, кольчуги и металлические ножные кирасы и вооруженная мечами и короткими копьями; легкая, предназначавшаяся преимущественно для службы на передовых постах и вооруженная копьями в 16 футов длиной; и, наконец, двоеборцы или димахи, сформированные Александром Великим, — нечто вроде нынешних драгун, так как они были предназначены как для конного, так и для пешего боя. Димахи были вооружены и снаряжены тяжелее прочей конницы, но легче тяжелой пехоты. Александр придал им слуг, которые держали лошадей, когда воины спешивались. В учреждении димахов проглядывает та же идея, которую мы встречали уже при введении колесниц, желание довезти воина до поля битвы как можно скорее и притом свежим, неутомленным.

Военное искусство уже сделало в то время столь значительный шаг вперед, что необходимость быстрых передвижений, например для предупреждения противника на каком-либо важном пункте, была уже почти всеми осознана, и Александр Македонский, один из величайших военных преобразователей, вполне понимал, какую пользу он может извлечь из димахов на местности пересеченной, не допускавшей движения колесниц.

Вообще Александр Великий ввел значительные улучшения в свою конницу, он уменьшил глубину ее строя до 8 шеренг и оставлял между частями интервалы, в которых становились легкие пехотинцы. Ила была им доведена в военное время до 250 коней вместо 64. Фаланга тяжеловооруженной пехоты составляла главное основание боевого порядка и служила резервом. Бой начинался конницей и гипаспистами — отборным отрядом из 6000 пехотинцев, легко снаряженных и вооруженных и особенно подвижных, фаланга же вступала в дело позже для нанесения окончательного удара.

Александр был первый из греков, который начал вводить в состав армии значительно больше конницы, чем то делалось прежде. До него конница составляла обыкновенно 1/12 — 1/15 пехоты, он же начал персидский поход, имея 30 000 пехотинцев и 5000 всадников, следовательно, 1/6; при Арбеллах на 40 000 пехоты приходилось 7000 конницы. Впрочем, он не ограничился только увеличением количества кавалерии, но и развивал в ней способность к быстрым движениям и ловкому маневрированию. Обладая пылким, живым характером, он предпочитал конную службу пешей, и почти во всех сражениях мы видим его начинающим дело атакой во главе своей конницы правого крыла и затем появляющимся со своими победоносными всадниками на всех решительных пунктах. Он, по-видимому, первый возымел мысль пользоваться конницей в виде, так сказать, метательного оружия, и отлично умел пользоваться силой ее удара для пробития неприятельских масс. Пока он, таким образом, наносил удары своей конницей и легкой пехотой, фаланга, оставаясь на месте, служила ему как бы точкой опоры боевой линии, держалась сначала оборонительных действий и переходила в наступление только в решительный момент боя.

Главную силу конницы Александра составляли 2 отборных полка, каждый в 1500 коней, один — македонский, другой — фессалийский; это была тяжелая конница, имевшая предохранительное вооружение, мечи и длинные копья. Кроме того, из самых смелых и ловких македонских юношей знатного происхождения была сформирована отборная дружина; она называлась друзьями царя и сражалась всегда около него. После битвы при Гранине он приказал отлить статуи 25 из них, павших в этом бою, и поставить в город Диум.

Первое сражение персидской войны при Гранике началось с того, что Александр во главе конницы своего правого крыла переправился вброд через реку и немедленно же атаковал персидскую конницу. Завязался горячий бой, невиданный до тех пор по упорству, как говорит Арриан. Персы, ожидавшие, по-видимому, атаку на берегу, метали копья с зубцами на конце, македоняне действовали ударом копья. Хорошо дисциплинированные и предводительствуемые и пользуясь оружием, предназначенным для рукопашного боя, они вскоре одолели неприятеля. Сам Александр, постоянно стремившийся туда, где персы оказывали наибольшее сопротивление, потерял шлем, был легко ранен и едва не был убит налетевшим на него сзади Спифридатом, но был спасен Клитом, зарубившим этого последнего. Легкая пехота была перемешана с конницей и, по словам Арриана, нанесла персам много вреда. Александр в этом первом бою выказал все свойства великого кавалерийского генерала: он не увлекся преследованием персидской конницы после поражения ее, а сейчас же повернул назад и атаковал еще державшихся персидских наемников. Одновременно на них же двинулась и фаланга, и так как Арриан говорит, что атаковала вся кавалерия, то надо полагать, что конница левого крыла атаковала правый фланг и тыл противника, а Александр — левый фланг и тыл. Результатом этих одновременных трех атак было полное поражение наемников: 2000 сдались в плен, прочие были перебиты. Образ действия Александра как предводителя конницы выше всякой похвалы. Сражение при Гранике имеет много сходств со сражением при Рокруа, где Конде одержал победу благодаря такому же употреблению конницы. Зато какая разница с принцем Рупрехтом при Нэзби и Марстон Муре и с Иоанном фон Верт при Норддингене (Аллергейме).

В сражении при Иссе Александр опять во главе конницы правого крыла переправляется через реку и, несмотря на град стрел, атакует персов с такой энергией, что те поворачивают назад и обращаются в бегство, даже не выждав столкновения. Зато служившие у Дария греческие наемники и в этом деле сражались с замечательным упорством и причинили македонянам большие потери, прежде чем были разбиты. Только когда победа была уже одержана, Александр обратился со своей конницей к преследованию, причем выказал такую быстроту и энергию, что вынудил Дария бросить колесницу с плащом, луком и щитом и спасаться ночью на коне.

Также и при Арбеллах Александр во главе конницы правого крыла встречает охватывающее это крыло наступление персов. Персы протянули свой левый фланг далеко за правый фланг македонян, и очень может быть, что охват этот имел бы успех, если бы Александр не принял заранее мер для парирования его, а именно — он отделил резерв или вторую линию, из которой и вытребовал конницу Менидаса для атаки персов, когда те начали обходное движение. Завязался отчаянный бой, в котором вполне ясно выразилась важность резерва для конницы: когда Менидас стал отступать, Арет получил приказание идти с пэонийцами ему на выручку. Он отгоняет варваров, но к ним подходят бактрийцы и останавливают македонян. Наконец, Александр строит свою конницу в виде клина, с крайней энергией атакует персов и прорывает их боевую линию в том месте, где она еще раньше несколько разорвалась. Атака его была поддержана фалангой, ворвавшейся с неудержимой силой по следам конницы в густые массы персов; Дарий счел все погибшим и обратился в бегство. Между тем дело далеко еще не было окончено, так как левое крыло македонян, бывшее под командой Пармениона, продолжало вести рукопашный бой с персами и несло большие потери. Часть персидской конницы успела даже прорваться в промежуток между Александром и Парменионом и достигла македонского лагеря, где под защитой фракийской пехоты находился обоз и пленные. Александр, увидав опасное положение своего левого крыла, приостановил преследование разбитого им врага, повернул назад, после горячего боя отбросил конницу неприятельского правого крыла и затем обратился на помощь к Пармениону. Между тем и здесь фессалийская конница левого крыла уже произвела такую лихую атаку, что при появлении Александра все крыло персов было опрокинуто и обратилось в бегство. Тогда Александр вернулся опять к преследованию Дария, которое и продолжал до наступления темноты, между тем как и Парменион со своей стороны преследовал опрокинутых им персов.

В этом сражении у персов было очень много колесниц, которые и расположились в первой линии. Но греки в то время уже нашли наилучший способ действия против них — они выслали вперед легкую пехоту — агрианов и лучников, которые своими стрелами поранили многих возниц и лошадей; при дальнейшем наступлении колесниц греки схватывали лошадей за уздцы, останавливали их, затем стаскивали возниц с сидений и убивали. Некоторое число колесниц прорвалось, впрочем, через ряды македонян, которые по приказанию Александра расступались перед ними, а по проезде их опять смыкались и восстановляли порядок; большая часть этих колесниц была перехвачена стоявшей в резерве македонской конницей.

При преследовании Александр переправился через реку Ликус и затем остановился до полуночи, дабы дать некоторый отдых людям и лошадям. После того преследование продолжалось с прежней быстротой, так что на следующий день был занят город Арбеллы, удаленный от места сражения приблизительно на 18 немецких миль.

Трудно найти другое сражение, где бы до такой степени выказалось знание свойств конницы и умение ею пользоваться как во время самого боя, так и после него при преследовании.

После сражения при Арбеллах Александр сделал некоторые изменения в организации конницы. Каждому отделению он придал двух декурионов — звание, которого прежде в кавалерии не было. Мера эта была принята отчасти в видах удобства командования, отчасти же, как кажется, для того, чтобы иметь случай выдвинуть наиболее отличившихся людей. Затем он сформировал отряд конных лучников и несколько летучих колонн (преимущественно из конницы всех родов) для действий против народов, живших близ пути его следования.

С одной из таких колонн, составленной из конницы и нескольких лучших ходоков пехотинцев, сам Александр безостановочно преследовал Дария, когда узнал, что он захвачен бактрийским сатрапом Бессом. Когда наконец после марша, длившегося 3 дня и 3 ночи, окончательно утомленная пехота не могла следовать далее, он спешил 500 всадников, посадил на их коней лучших пехотных воинов в их тяжелом вооружении и с ними и с оставшимися верхом всадниками продолжал свое быстрое движение всю ночь, между тем как прочая пехота и спешенные всадники двигались по его следам более медленно. Таким способом ему удалось нагнать беглецов, но Дарий был найден уже умершим от раны, нанесенной ему Бессом, который сам с 600 всадниками успел ускакать.

Энергия и быстрота этого преследования могут быть отмечены в числе самых замечательных исторических фактов этого рода действий. Факт, что Александр посадил пехотинцев на лошадей спешенных всадников, показывает, какое важное значение придавал этот великий мастер военного дела войску, которое могло действовать и в пешем, и в конном строю и которое с быстротой движения конницы соединяло стойкость и спокойствие в упорной обороне пехоты.

Остается еще прибавить, что во всех веденных Александром Великим войнах, как и раньше, легкая конница несла аванпостную службу, что постоянно высылались им отряды для рекогносцировок и что, наконец, часто выставлялись посты и ведеты почти на тех же, как кажется, основаниях, что и теперь.