МАРКУС ВОЛЬФ (1923–2006)

МАРКУС ВОЛЬФ (1923–2006)

Маркус Вольф, «человек без лица», как его называют на Западе, — один из самых талантливых организаторов разведывательных служб.

Возглавляемая им разведка ГДР на протяжении более тридцати лет была самой действенной и энергичной, и не её вина, что государство, интересы которого она представляла и защищала, в одночасье перестало существовать.

Старший сын Эльзы (немки, протестантки) и Фридриха (еврея) Вольфов, Маркус родился в 1923 году в небольшом городке Хехинген. Отец был врачом, увлекался гомеопатией, вегетарианством и культуризмом, но помимо этого стал известным писателем и драматургом. Фильм по его пьесе «Профессор Мамлок», рассказывающий об антисемитизме и преследовании евреев в нацистской Германии, был очень популярным в нашей стране, а сама пьеса шла в театрах всего мира. Как еврей и коммунист, Фридрих Вольф после прихода Гитлера к власти вынужден был бежать за границу и после года скитаний вместе с семьёй оказался в Москве.

Маркус, которого его московские друзья звали Мишей, вместе со своим братом Конрадом поступил в московскую школу, а после её окончания — в авиационный институт. Русский язык стал для него родным. Маркус рос убеждённым антифашистом, твёрдо верил в торжество социализма. В 1943 году он готовился к заброске в качестве разведчика-нелегала в тыл фашистской армии. Но задание было отменено, и до конца войны Маркус проработал диктором и комментатором на радиостанции, которая вела антифашистские передачи. Этой же работой он занялся, приехав в мае 1945 года в Берлин. Затем полтора года находился на дипломатической работе в Москве. Для этого ему пришлось сменить своё советское гражданство на гражданство ГДР.

Летом 1951 года Маркуса Вольфа отозвали в Берлин и предложили, а точнее приказали по партийной линии перейти в аппарат создаваемой разведывательной службы. К этому времени в Западной Германии уже несколько лет существовала разведка — Организация Гелена. В ответ на это 16 августа 1951 года был создан Институт экономических исследований. Такое безобидное имя получила для маскировки внешнеполитическая разведка (ВПР) ГДР. Официальным днём её основания стало 1 сентября 1951 года, когда восемь немцев и четыре советника из СССР на совместном заседании сформировали её задачи: ведение политической, экономической и научно-технической разведки в ФРГ, Западном Берлине и странах НАТО, а также проникновение в западные спецслужбы. Последняя задача была поручена отделу, которым вскоре стал руководить Вольф.

Трудность заключалась не только в том, что ни сам Вольф, ни его сотрудники, ни советские советники ничего не знали об этих спецслужбах, кроме того, что ими руководит некий генерал Гелен (да и то об этом стало известно из статьи в лондонской газете «Дейли экспресс»), а в том, что отдел Вольфа оказался в конфронтации с министерством государственной безопасности ГДР, которое с 1950 года действовало в этой же области.

Вначале предполагалось использовать уже сложившийся агентурный аппарат партийной разведки КПГ, но вскоре выяснилось, что опираться на неё нельзя: она вся была пронизана вражеской агентурой. От использования КПГ решили отказаться раз и навсегда.

Надо было создавать свой агентурный аппарат, но решение этой задачи представлялось Вольфу туманным.

В декабре 1952 года его неожиданно вызвал Вальтер Ульбрихт — глава партии (СЕПГ) и фактический руководитель государства. Он объявил Маркусу Вольфу о назначении его руководителем разведки. Маркусу ещё не исполнилось тридцати лет, разведывательный опыт был почти равен нулю. Зато он происходил из семьи известного писателя-коммуниста, имел надёжные связи в Москве, и его рекомендовал бывший начальник разведки Аккерман, ушедший в отставку «по состоянию здоровья».

Новое назначение Вольф получил незадолго до смерти Сталина, событий 17 июня 1953 года и краха Берии, что в немалой степени отразилось на дальнейшей судьбе разведки. Она была включена в систему министерства госбезопасности, которое возглавлял Волльвебер, а затем Мильке.

После событий 17 июня начался массовый отток населения из ГДР. До 1957 года её покинуло почти полмиллиона человек. В это число удалось «запустить» специально отобранных мужчин и женщин, агентов разведки, прошедших несложный курс обучения: элементарные правила конспирации и задачи, которые придётся решать. Некоторым из них пришлось начинать жизнь на Западе с нуля, заниматься физическим трудом и собственными усилиями делать карьеру. Для студентов и научных работников окольными путями подыскивали места в важных научных центрах. Кое-кто оказался на должностях, связанных с обеспечением секретности, некоторые достигли крупных постов в экономической иерархии.

Трудности встретились при внедрении переселенцев в политические и военные круги. Они подвергались слишком сложной проверке и не всегда выдерживали её. Были и объективные препятствия: в ФРГ хватало своих претендентов на эти должности.

Первым агентом, добившимся успеха, стал «Феликс». По легенде представитель фирмы по поставке оборудования для парикмахерских, он часто бывал в Бонне, где находилось ведомство федерального канцлера. Разведчики и не мечтали проникнуть туда. «Феликс» решился. В толпе на автобусной остановке он познакомился с женщиной, ставшей затем первым источником в ведомстве. Со временем они стали любовниками, и «Норма» (так назвали её) родила от него сына. Она не была агентом, но то, что она рассказывала, позволяло разведке действовать активнее и систематичнее.

Позднее «Феликсом» заинтересовалось ведомство по охране конституции (контрразведка ФРГ). Его пришлось отозвать, а «Норма» осталась на Западе, так как, по словам Феликса, «не могла представить себе жизнь в ГДР». Так завершилось первое «дело Ромео». Потом было много подобных дел. Всю эту эпопею называли «шпионаж по любви».

Маркус Вольф в своих мемуарах «Игра на чужом поле» по этому поводу пишет, что любовь, личная привязанность к сотруднику разведки является лишь одной из мотиваций для тех, кто действовал в пользу его службы, наряду с политическими убеждениями, идеализмом, финансовыми причинами и неудовлетворённым честолюбием. Он пишет: «Распространённое в средствах массовой информации утверждение, что моё Главное управление разведки выпустило на невинных гражданок Западной Германии настоящих „шпионов-Ромео“, быстро зажило собственной жизнью. С этим ничего нельзя было поделать, и с тех пор к моей службе прицепились сомнительные слова „взломщиков сердец“, которые таким способом выведывают тайны боннского правительства…» Писали, что существует специальное отделение по подготовке «Ромео». «…Такое отделение, — говорит далее Вольф, — относится к той же категории фантастики, как и мнимое подразделение в британской МИ-5, где изобретаются и испытываются новейшие вспомогательные средства для агента 007».

Маркус далее замечает, что возникновение «стереотипа Ромео» стало возможно потому, что большинство направляемых на Запад разведчиков были мужчины-холостяки — для них было легче создать легенды и условия для адаптации.

Вот несколько примеров «шпионажа по любви».

Упомянутый выше «Феликс», вернувшись в ГДР, сообщил о некоей Гудрун, одинокой секретарше в аппарате статс-секретаря Глобке, на которую мог бы повлиять правильно выбранный мужчина. Для этой цели был выбран Герберт С. (псевдоним «Астор»), спортсмен-лётчик, бывший член НСДАП. Это последнее явилось хорошим поводом для его «бегства» из ГДР. Он отправился в Бонн, где завёл хорошие знакомства, в том числе и с Гудрун. Она, даже не будучи завербованной, стала давать информацию о людях и событиях в ближайшем окружении Аденауэра, контактах Гелена с канцлером и с Глобке. «Астор» завербовал Гудрун, выдав себя за… офицера советской разведки. Внимание к её особе представителя великой державы импонировало ей, и она стала усердно шпионить. К сожалению, болезнь Астора заставила отозвать его, и связь прекратилась.

Директор известного театра из Саксонии Роланд Г. уехал в Бонн, чтобы познакомиться с женщиной по имени Маргарита, ревностной благовоспитанной католичкой, работавшей переводчицей в штаб-квартире НАТО. Он изображал из себя датского журналиста Кая Петерсена, говорил с лёгким датским акцентом. Сблизившись с Маргаритой, «признался», что является офицером датской военной разведки. «Дания маленькая страна, и её в НАТО обижают, не делясь с ней информацией. Ты должна помочь нам». Она согласилась, но призналась, что мучают угрызения совести, усугубляемые греховностью их связи. Чтобы успокоить её, провели целую комбинацию. Один из сотрудников разведки быстро выучил датский язык (в необходимом объёме) и отправился в Данию. Нашёл подходящую церковь, узнал режим её работы. Туда же поехали Роланд Г. с Маргаритой. В один прекрасный день, когда церковь была пуста, «священник» принял у Маргариты исповедь, успокоил её душу и благословил на дальнейшую помощь её другу и «нашей маленькой стране».

В дальнейшем, когда Роланда Г. из опасения провала пришлось отозвать, Маргарита согласилась снабжать информацией другого «датчанина», но вскоре её интерес пропал: она работала только ради одного мужчины.

В начале 1960-х годов офицер разведки Герберт З., работавший под псевдонимом «Кранц», познакомился в Париже с девятнадцатилетней Гердой О. Она служила в отделе МИДа «Телько», где расшифровывались и передавались дальше телеграммы всех западногерманских посольств. «Кранц» открылся Герде, они вступили в брак, и она под псевдонимом «Рита» стала работать на супруга. Будучи смелой и рисковой, она спокойно набивала свою огромную сумку многометровыми телеграфными лентами и приносила их «Кранцу». Три месяца она работала шифровальщицей в Вашингтоне, и благодаря ей разведка была в курсе американо-германских отношений.

В начале 1970-х годов «Риту» перевели на работу в посольство в Варшаве. «Кранц» по своей легенде должен был остаться в ФРГ. «Рита» влюбилась в западногерманского журналиста, агента БНД, и во всём призналась ему, но у неё хватило порядочности предупредить по телефону «Кранца». Тот успел бежать в ГДР.

По просьбе Вольфа офицеры польской разведки в аэропорту перед отправкой «Риты» в Бонн предложили предоставить ей политическое убежище в Польше. Она какое-то мгновение колебалась, но вошла в самолёт. В Бонне охотно дала информацию о своей работе на разведку ГДР и о «Кранце».

Но разведчик оказался «непотопляемым». Он нашёл другую женщину, получившую псевдоним «Инга». Она всё знала о нём, тем более что в иллюстрированном журнале натолкнулась на статью о процессе против «Риты» и фотографию «Кранца». Несмотря на это, она стала активно работать, довольно быстро нашла место в Бонне, в ведомстве федерального канцлера, и на протяжении ряда лет снабжала разведку первоклассной информацией.

«Инга» мечтала официально выйти замуж за «Кранца», но в ФРГ это было невозможно. Решили сделать это в ГДР. «Инге» выдали документы на её девичью фамилию и в одном из загсов оформили отношения супругов. Правда, страница с записью о регистрации их брака была изъята и уничтожена, о чём супруги в то время так и не узнали.

В 1979 году западногерманская контрразведка нанесла тяжёлые удары по разведке ГДР. Было арестовано шестнадцать агентов. Многим, в том числе «супружеским парам», пришлось бежать в ГДР. Некоторые из них сохранили свои брачные союзы и зажили нормальной семейной жизнью. Однако работа разведки успешно продолжалась как с использованием классических методов, так и «шпионажа по любви». (Под «классическими» методами автор подразумевает обычную мужскую агентуру.)

В 1950-х годах действовала группа Корнбреннер, во главе которой стоял бывший сотрудник СД — национал-социалистической службы безопасности. Это, кстати, был единственный случай, когда разведка ГДР использовала бывшего активного нациста.

Одним из удачливых разведчиков оказался Адольф Кантер (псевдоним «Фихтель»). Он был внедрён в окружение молодого политика, будущего канцлера Гельмута Коля. Правда, его восхождению в рядах сторонников Коля был положен конец из-за нелепого обвинения в нецелевом использовании пожертвований, по которому он был оправдан. Однако с окружением Коля он сохранил добрые отношения. В 1974 году стал заместителем руководителя боннского бюро концерна Флика и не только передавал сведения о связи крупного бизнеса с политикой, но и сам влиял на распределение довольно крупных «пожертвований».

Когда в 1981 году в Бонне возник крупный скандал по поводу этих «пожертвований», разведка ГДР, укрывая своего источника, преодолела искушение передать материалы западногерманским средствам массовой информации, хотя знала очень много. После скандала боннское бюро было ликвидировано, но Кантер сохранил все свои связи в партийно-правительственном аппарате и продолжал информировать разведку. Он был арестован только в 1994 году и приговорён к двум годам тюрьмы условно. Видимо, сработало то, что в ходе процесса он умолчал о многом из того, что знал о жизни боннского политического сообщества.

«Источником неоценимой важности» назвал Маркус Вольф своего агента «Фредди» (он так и не раскрыл его настоящего имени) в окружении Вилли Брандта. Он делал успешную карьеру, но в конце 1960-х годов после сердечного приступа умер.

Одним из важнейших источников информации разведки ГДР стал Гюнтер Гийом, имя которого вошло в историю (см. очерк о нём). Поэтому здесь мы не будем рассказывать о нём подробно. Заметим лишь, что трудно сказать, чего больше для развития общеполитической обстановки в Европе принесло дело Гийома — пользы или вреда?

Наконец, выдающейся разведчицей была Габриела Гаст — единственная женщина в западногерманской разведке, достигшая руководящего поста в качестве главного аналитика по Советскому Союзу и Восточной Европе. Именно она составляла для канцлера сводные доклады из всей полученной информации. Вторые экземпляры этих докладов оказывались на столе у Маркуса Вольфа. В 1987 году она была назначена заместителем руководителя отдела восточного блока в западногерманской разведке. В 1990 году её арестовали, в 1994 году выпустили на свободу.

Зачастую миссия Маркуса Вольфа была шире, чем простое ведение разведки. Он участвовал в тайных переговорах с некоторыми официальными и высокопоставленными деятелями ФРГ. Например, с министром юстиции Фрицем Шеффером, излагавшим свои идеи воссоединения двух Германий. Или (через посредников) с министром по общегерманским вопросам в кабинете Аденауэра Эрнстом Леммером. Доверительные политические контакты поддерживались с премьер-министром земли Северный Рейн — Вестфалия Хайнцем Кюном и с председателем фракции СДПГ в боннском парламенте Фрицем Эрлером. Его анализ процессов, происходивших внутри НАТО, или сообщения о планах вашингтонских «ястребов» были очень полезны.

Для приобретения друзей в высших сферах Бонна Маркус Вольф использовал самые разные способы. Например, для установления контакта с видным деятелем бундестага, который затем проходил под псевдонимом «Юлиус», Вольф организовал его поездку по Волге, а затем посещение рыбацкого домика под Волгоградом, где в самой непринуждённой обстановке, под русский баян, пельмени, водку, икру и рассказы рыбака, потерявшего на фронте двух сыновей, нашёл с ним общий язык.

Количество контактов на высоком и высшем уровне самого Маркуса Вольфа и его людей было очень велико, и одно их перечисление заняло бы несколько страниц и утомило читателя. Но и агентура, и эти контакты дали так много для разведки, что если бы их информация могла быть и была бы реализована, она сыграла бы большую роль в дальнейшем развитии ГДР-ФРГ и европейских отношений. Но, к сожалению, и по субъективным и по объективным причинам информация разведки является далеко не единственным определяющим события фактором.

Маркус Вольф получил на Западе прозвище «Человек без лица», так как за двадцать лет его пребывания во главе разведки ГДР на Западе так и не сумели заполучить его фотографию. Это удалось лишь после измены и бегства на Запад сотрудника разведки старшего лейтенанта Штиллера. Случилось так, что во время пребывания в Швеции Вольф был сфотографирован как «неизвестное подозрительное лицо». Этот снимок хранился среди множества других и в их числе был предъявлен Штиллеру, который сразу же опознал своего шефа. Следствием этого стал арест некоего Кремера, человека, с которым Вольф встречался в Швеции. Его посчитали очень важным агентом, поскольку с ним встречался сам начальник разведслужбы. Кстати, он не был агентом, а лишь «мостиком» для выхода на нужного человека. Но Кремеру это не помогло, и он был осуждён.

Многие годы продолжалось единоборство Маркуса Вольфа с руководителем БНД «серым генералом» Геленом. Борьба шла с переменным успехом. Гелен засылал, точнее, вербовал свою агентуру во многих жизненно важных объектах ГДР, начиная с партийно-правительственных учреждений. Агентура Вольфа проникала в самые сокровенные места БНД и НАТО. Оба страдали от перебежчиков и изменников. Оба считали, что служат интересам германского народа.

Гелен был уволен со своего поста в 1968 году и ушёл из жизни в 1979-м.

Вольф же в 1983 году в шестидесятилетнем возрасте добровольно подал в отставку. Его сразу не уволили, передача дел новому начальнику разведки Вернеру Гроссману практически длилась около трёх лет. 30 мая 1986 года был его последний рабочий день, но официальное увольнение состоялось 27 ноября 1986 года.

Вольф оказался не у дел. Прежде всего, он выполнил мечту своего умершего брата — завершил его фильм «Тройка» о судьбах людей их московской юности. Весной 1989 года фильм одновременно вышел на экраны в ГДР и ФРГ и привлёк внимание зрителей. В нём автор критически трактовал мрачные стороны социализма, требовал открытости, демократического обмена мнениями, терпимости по отношению к инакомыслию.

В середине того же года произошло удивительное событие: генеральный прокурор ФРГ Ребман добился ордера на арест Вольфа Маркуса, являющегося гражданином ГДР. Это была бессмысленная и неумная акция, вызывавшая только раздражение.

18 октября 1989 года Хонеккер и некоторые его сподвижники ушли из политической жизни. 4 ноября Вольф выступил на пятисоттысячном митинге на Александерплатц, призывая к перестройке и истинной демократии. Но когда он упомянул, что был генералом госбезопасности, раздались свистки и крики «Долой!».

После падения Берлинской стены Маркус Вольф уехал к сестре Лене в Москву, чтобы заняться творческим трудом. Но вернувшись в Германию, попал в «истерическую атмосферу побоища». Жажда мести у многих концентрировалась на органах госбезопасности и её известных представителях — Мильке и Вольфе.

Летом 1990 года подготовленный вместе с договором об объединении закон об амнистии для сотрудников службы разведки ГДР, защищавший их от преследования, был провален. Со дня объединения, то есть с 3 октября 1990 года, Вольфу угрожал арест. Он написал письмо министру иностранных дел ФРГ, а также Вилли Брандту о том, что не собирается отправляться в эмиграцию и готов на рассмотрение всех предъявленных ему обвинений на честных условиях. «Но честных условий в эту немецкую осень 1990 года не было дано», — вспоминает Вольф.

Вместе с женой он выехал в Австрию. Оттуда 22 октября 1990 года написал письмо Горбачёву. В нём, в частности, говорилось:

«Дорогой Михаил Сергеевич…

…Разведчики ГДР много сделали для безопасности СССР и его разведки, и агентура, которая сейчас подвергается преследованию и публичной травле, обеспечила постоянный поток надёжной и ценной информации. Меня называют „символом“ или „синонимом“ успешной разведывательной работы. Видимо, за успехи наши бывшие противники и хотят меня наказать, распять на кресте, как уже писали…»

Далее в своём письме Вольф просил Горбачёва во время его предстоящего визита в Германию поставить вопрос о судьбе друзей-разведчиков, их помощников, с которыми обращаются хуже, чем с военнопленными.

Кончалось письмо словами:

«Вы, Михаил Сергеевич, поймёте, что я ратую не только за себя, но за многих, за которых болит сердце, за которых я и поныне чувствую ответственность…»

Но «дорогой Михаил Сергеевич» не только не принял никаких мер, но и не ответил на письмо.

Из Австрии Вольф и его жена переехали в Москву. Но там он почувствовал, что в Кремле существуют различные мнения относительно его пребывания в СССР. С одной стороны, его прошлое обязывало предоставить убежище, с другой — там не хотели портить отношений с Германией.

После провала «опереточного» августовского путча 1991 года Вольф решил вернуться в Германию и разделить груз ответственности, возложенный на его преемника и товарищей по службе.

24 сентября 1991 года он пересёк австро-германскую границу, где его уже ожидал генеральный прокурор. В тот же день он оказался в одиночной камере с двойной решёткой в тюрьме города Карлсруэ. Через одиннадцать дней его отпустили под огромный залог, собранный его друзьями.

Началась длинная и изнурительная процедура следствия, а затем и судебного процесса над Маркусом Вольфом. Его, как и всех здравомыслящих людей, прежде всего возмущал сам факт предания суду людей, действовавших в интересах своего, законно существовавшего, государства, члена ООН.

Даже бывшие противники Вольфа выражали недоумение.

Бывший руководитель БНД Х. Хелленбройт заявил: «Процесс против Вольфа я считаю противоречащим конституции. Вольф занимался разведкой по поручению тогдашнего государства…»

Министр юстиции Кинкель: «В немецком объединении нет ни победителей, ни побеждённых».

Берлинская судебная палата убедительно обосновала свои сомнения в соответствии обвинений против сотрудников разведки международному праву.

Тем не менее процесс состоялся.

6 декабря 1993 года Маркус Вольф был приговорён к шести годам лишения свободы, но отпущен под залог.

Летом 1995 года Федеральный конституционный суд вынес решение по делу Вернера Гроссмана, что офицеры разведки ГДР не подлежат в ФРГ преследованию за измену родине и шпионаж. На этом основании Федеральная судебная палата отменила и приговор Дюссельдорфского суда, вынесенный Маркусу Вольфу.

Бывший глава восточногерманской разведки продолжал борьбу за реабилитацию тех, кто ещё подвергается преследованию за работу на ГДР.

Интересно, что Маркус Вольф, «человек без лица», при жизни стал героем шпионского романа. В 1960 году его подвиги вдохновили молодого служащего «Интеллидженс сервис» Дэвида Корнуэлла. Под псевдонимом Джона Ле Карре он создал известный образ Карла, шефа разведки коммунистов, человека образованного и пленительного, одетого в твидовый костюм и курящего сигареты «Нейви кэт»…