УИЛЬЯМ СОМЕРСЕТ МОЭМ (1874–1965)

УИЛЬЯМ СОМЕРСЕТ МОЭМ (1874–1965)

Этот замечательный писатель прожил большую девяностооднолетнюю жизнь. Всё рассказать о нём невозможно, да и не входит в наши задачи. Поэтому мы коснёмся лишь основных вех его жизненной и творческой биографии, сосредоточив внимание на тех недолгих годах, когда он был сотрудником британской разведки, выполняя её задания в Швейцарии и России.

Уильям Сомерсет Моэм родился 25 января 1874 года в Париже, став четвёртым сыном Эдит и Роберта Ормонда Моэма, адвоката, работавшего в английском посольстве. Когда мальчику исполнилось восемь лет, от туберкулёза умерла мать. Через два года, в июне 1884 года, от рака скончался отец, оставив в наследство менее пяти тысяч фунтов стерлингов для своих пяти сыновей. Сомерсета взял к себе в Англию его дядя Генри, викарий церкви Всех Святых в местечке Вайтстэбл в графстве Кент. Мальчик поступил в школу, тяжело заболел плевритом и в пятнадцать лет вынужден был оставить её для лечения на юге Франции.

В 1890 году Сомерсет стал студентом Гейдельбергского университета в Германии. Вернувшись через два года в Англию, предпочёл изучать медицину в госпитале Сент-Томас в Лондоне.

В 1897 году вышел в свет первый роман Моэма, затем они стали печататься ежегодно; некоторое время спустя на лондонской сцене появились и его пьесы. Этот период его жизни был насыщен путешествиями, любовными интригами, связями как с женщинами, так и с мужчинами, огромной творческой активностью.

После начала Первой мировой войны Моэм был зачислен в медицинское подразделение во Франции в качестве добровольца Красного Креста, но уже в 1915 году его взяли в британскую разведку. Его служба в ней была непродолжительной и ничем не примечательной (до его поездки в Россию). Он какое-то время находился в Швейцарии, где нашёл «жизнь шпиона неудовлетворительной, совершенно не похожей на то, как её обычно изображают». Однако именно там Моэм отыскал своего героя Ашендена — по существу себя самого, — который стал главным действующим лицом одноимённого романа и других «шпионских» произведений.

Эти произведения Моэма были настолько близки к жизни, что он уничтожил четырнадцать из них, не опубликовав, после того, как Уинстон Черчилль просмотрел рукописи и сказал ему, что он нарушает «Акт о государственной тайне».

Первым заданием Моэма в Швейцарии было провести расследование деятельности некоего англичанина в Люцерне, женой которого была немка. Затем ему было предложено отправиться в Женеву, причём его начальник предупреждал: «Если вы всё сделаете хорошо, вы не получите благодарности, а если попадёте в неприятности, мы вам не поможем». В Женеве Моэм остановился в отеле «Бо Риваж», где, как он писал, «жили и другие шпионы». Моэм исполнял обязанности связника — получал донесения от агентов и переправлял их во Францию, делал работу, по его признанию, «монотонную и бесполезную».

Каждую неделю он пересекал Женевское озеро, чтобы передать свои донесения и получить инструкции. Он понимал, что нарушает швейцарский нейтралитет, и боялся, что его арестуют. Одновременно он спешно писал пьесу, опасаясь, что если будет арестован, то его лишат бумаги и чернил.

Около года он находился в Швейцарии по заданию разведки. Там он познакомился с другими писателями, привлечёнными к работе английскими спецслужбами, — Маккензи, Кноблоком, Джеральдом Келли.

Как-то раз к Моэму в отель явились швейцарские полицейские и спросили, чем он занимается. Он ответил, что пишет пьесу. «Почему в Женеве?» — «В Англии слишком шумно», — ответил Сомерсет. Его оставили в покое.

У него были проблемы с агентами, один из которых требовал повышения платы и угрожал выдать его местным властям, другой продавал информацию немцам. Были и разочарования, когда он узнавал, что его длинные рапорты никто не читает. Он участвовал в попытке арестовать индийца, антибританского агитатора, но тот во избежание ареста покончил жизнь самоубийством.

Летом 1916 года Моэм попросился в отставку и вернулся в Лондон. Его отпустили при условии, что при необходимости он вновь будет призван. В 1916 году он возобновил свои путешествия. Побывал и на Гавайских островах, и на Таити, и в Самоа, и в Соединённых Штатах, где продолжал активно работать над своими романами и пьесами. 26 мая 1917 года в городе Джерси Сити, США, он вступил в брак со своей возлюбленной Сири, которая уже имела от него дочь.

Сразу же после этого он получил предложение от представителя «Интеллидженс сервис» в США Уильямса Уизмена направиться в Россию, где происходили бурные революционные события, с целью, как он сам с юмором отмечает в своих записных книжках, «предотвратить революцию». Он должен был «поддерживать меньшевиков против большевиков, выступавших за мир, и удержать Россию в состоянии войны с немцами».

Моэм колебался. Он страдал болезнью лёгких, не знал русского языка, сомневался, сможет ли выполнить такую серьёзную миссию. Но его неудержимо тянуло в страну Толстого, Тургенева, Достоевского, которыми он восхищался.

Моэм дал согласие. Его псевдонимом стал «Сомервиль», имя одного из героев «Ашендена». Все действующие лица российской революции получили такие клички: Керенский — «Лэйн», Ленин — «Дэвис», Троцкий — «Коул», а английское правительство — «Эйре и K°».

Моэма беспокоил денежный вопрос. Он писал Уизмену: «…В Швейцарии я был единственным, кто работал, отказавшись от денег… позднее я выяснил, что мой поступок расценили не как проявление патриотизма, а как проявление глупости…»

18 июля 1917 года Моэм получил двадцать одну тысячу долларов в качестве жалования и для финансирования меньшевиков, а 28 июля он отплыл из Сан-Франциско во Владивосток. Оттуда через всю Россию проехал на транссибирском экспрессе. Вместе с ним ехали четыре чеха, направленные в Россию с аналогичным заданием — удержать её в войне.

В Петрограде Моэм разместился в отеле «Европа». Британское консульство было предупреждено телеграммой: «М-р В. Сомерсет Моэм направляется в Россию с секретной миссией освещать американской публике определённые фазы российской революции. Просим предоставить ему возможность пользоваться линией связи с Британским консульством в Нью-Йорке». Английский посол сэр Джордж Бьюкенен снабдил Моэма личным кодом, хотя и был взбешён тем, что будет вынужден отправлять телеграммы, с содержанием которых не ознакомлен. Моэма он воспринял как непрошеного гостя, который лезет не в свои дела, и практически отказался сотрудничать с ним.

Помощь Сомерсету пришла с неожиданной стороны. Он встретил Сашу Кропоткину, дочь знаменитого анархиста, князя Кропоткина, с которой познакомился ещё в Лондоне и иногда переписывался и даже дал её словесный портрет в одной из историй об Ашендене. Саша была знакома с членами кабинета Керенского и вызвалась быть помощницей и переводчицей Моэма.

На основании информации, полученной от чешских друзей, Моэм составил свой первый доклад. Он был пессимистичен. Армия находилась в состоянии мятежа, страна на грани голода, у правительства Керенского положение шаткое. Приближалась зима, а топлива не было. Большевики вели агитацию, Ленин скрывался где-то в Петрограде.

С помощью Саши Моэм познакомился с Керенским и несколько раз встречался с ним — в ресторанах, в доме Саши, в его офисе. Впечатление о нём вынес грустное: изнурённый человек, подавленный властью, неспособный действовать и всего боящийся.

Гораздо больше Моэму понравился эсер Борис Савинков, военный министр Временного правительства, который заявил ему: «Или Ленин поставит меня к стенке, или я его!»

Моэм присутствовал на Демократическом совещании в Александрийском театре, где выступал Керенский с оптимистической речью. Сомерсет не разделил его энтузиазма. Из своих источников он знал, что немцы наступают, русская армия разваливается, флот бездействует, а солдаты убивают офицеров.

24 сентября 1917 года Уизмен направил в Форин Офис шифрограмму, в которой говорилось:

«Я получил интересную телеграмму от Моэма из Петрограда:

(A) Он послал агента в Стокгольм и в Финляндию для сбора информации, который сообщает о секретной договорённости между Финляндией и Швецией о присоединении к Германии с целью захвата Петрограда.

(B) Правительство ежедневно меняет своё мнение о переезде в Москву, чтобы избежать максималистов. Моэм надеется послать агента на митинг максималистов.

(C) Керенский теряет популярность, и сомнительно, чтобы он удержался.

(D) Убийства офицеров продолжаются. Казаки планируют мятеж.

(E) Сепаратного мира не будет, но будет хаос и пассивное неповиновение на русском фронте.

(F) Моэм спрашивает, может ли он работать с офицером британской разведки в Петрограде, чтобы помогать друг другу и избегать путаницы. Я не вижу препятствий этому…

(G) Я считаю, что Моэму для безопасности следует хранить свои шифры и бумаги в посольстве. Он очень благоразумен и не скомпрометирует их, может быть полезен, и я уверен, вскоре он будет иметь хорошую организацию. В любом случае я сообщу ему, что вы заинтересованы в его информации».

16 октября Моэм сообщил, что Керенский теряет доверие и вряд ли устоит. Моэм настаивал на полной поддержке меньшевиков и составил программу променьшевистского шпионажа и пропаганды, которые, по его оценке, обошлись бы в пятьдесят тысяч долларов в год.

18 октября Керенский пригласил Моэма и ознакомил его с посланием для британского премьер-министра Ллойд-Джорджа, настолько секретным, что оно даже не было записано на бумаге. Керенский попросил Моэма немедленно отправиться в Лондон и лично передать его адресату. Смысл послания заключался в том, что Керенский не продержится, если не будет снабжён союзниками оружием и боеприпасами. Он также просит заменить английского посла.

В тот же день Моэм отправился в Норвегию, а оттуда на британском миноносце в Шотландию. Прибыв в Лондон, он на следующее же утро был приглашён к премьер-министру. Тот принял Моэма любезно и выразил восхищение его пьесами. Но Моэм спешил и, почти прервав его, передал текст послания, которое он, уже прибыв в Англию, изложил в виде рапорта на листе бумаги. Прочтя его, Ллойд-Джордж сказал: «Я не могу сделать этого». «Что я должен передать Керенскому?» — спросил Моэм. «Просто, что я не могу сделать этого». Прервав разговор, премьер-министр извинился и сказал, что он должен идти на заседание кабинета министров.

Возвратившись в свой отель, Моэм размышлял о том, как снова вернуться в Россию. Но события изменили его планы. 7 ноября 1917 года Керенский был свергнут, и большевики захватили власть. 18 ноября 1917 года сэр Эрик Друммонд, личный секретарь министра иностранных дел, написал на рапорте Моэма на имя Ллойд-Джорджа: «Боюсь, что теперь это представляет лишь исторический интерес». Моэм, однако, полагал, что если бы он начал действовать на полгода раньше, то добился бы успеха. Он, не понимая, что устоять против поступи истории невозможно, чувствовал себя в известной степени виновным в том, что большевики победили.

Несмотря на провал своей миссии, Моэм был доволен тем, что набрал много материала для рассказов об Ашендене. Два с половиной месяца, проведённые в России, плохо сказались на здоровье Сомерсета. У него были замечены признаки туберкулёза. Возвращение в Россию стало немыслимым, тем более после свержения Керенского.

Как-то раз его пригласили на Даунинг-стрит. С ним беседовали какой-то важный господин и Уильям Уизмен, его шеф. Моэм передал им свой отчёт о пребывании в России. Когда они ознакомились с отчётом, Сомерсет спросил, не планируют ли его вновь направить в Россию. «Нет, — был ответ. — Сейчас для нас главное удержать Румынию».

Туда ему ехать не хотелось. «У меня туберкулёз», — пробормотал он. «Ну вот и хорошо, — ответил один из начальников. — Езжайте в санаторий и скорее выздоравливайте». Так закончилась разведывательная служба Моэма.

Он прожил ещё сорок восемь лет, но больше никогда в разведку не возвращался.