ДИТЕР ГЕРХАРДТ (род. 1936)

ДИТЕР ГЕРХАРДТ (род. 1936)

Судья кейптаунского суда Джордж Мьюнник впервые за всю свою многолетнюю практику столкнулся с таким делом. Когда он произнёс: «Сейчас суд рассмотрит вещественные доказательства», — то вместо того чтобы взять их в руки, разглядывать самому, показывать сторонам и присяжным, он был вынужден добавить:

— Пожалуйста, господа!

И тогда сидевшие за отдельным столиком крепкие молодые люди из спецслужбы взяли лежащие возле них шифроблокноты и микроплёнки и стали издали демонстрировать судье и остальным. Мьюнника несколько обижало это недоверие, тем более что краешком глаза он заметил, как слегка усмехнулся при этом подсудимый, статный, двухметрового роста сорокасемилетний мужчина, сидевший за решёткой рядом с миниатюрной, хрупкой, миловидной женщиной.

Это беспрецедентное и секретное дело, содержавшее важнейшие государственные тайны, рассматривалось при закрытых дверях в присутствии лишь особо доверенных лиц, и судье следовало гордиться, что именно ему, Джорджу Мьюннику, доверили его слушание.

В самом здании суда и вокруг него разместились отряды полиции, усиленные армейскими подразделениями, готовыми в любую минуту схватить «руку Москвы», если та протянется сюда, чтобы вызволить своих провалившихся агентов.

Но ничего неординарного не произошло. Суд, начавшийся в августе 1983 года, закончился 31 декабря, после четырёх с половиной месяцев разбирательства. Из ста двадцати четырёх допрошенных по делу свидетелей ни один не привёл доказательств шпионской деятельности обвиняемых. Но их и без того было достаточно: помимо упомянутых уже шифроблокнотов, микроплёнок, кассет, крупногабаритным шпионским оборудованием была заставлена специально выделенная комната в зале суда. К тому же и сами обвиняемые — муж и жена — не отрицали предъявленного им обвинения в шпионаже в пользу СССР.

В последнем слове подсудимый просил лишь об одном: о снисхождении для его жены, которая была лишь слепой исполнительницей его воли и выполняла обязанности секретарши и курьера.

Государственная измена по законам ЮАР каралась наказанием вплоть до смертной казни. 31 декабря 1983 года судья огласил приговор…

…Всё началось в 1962 году, когда Герхардт, находясь в командировке в Лондоне, пришёл в советское посольство и потребовал встречи с военным атташе. С этого времени он и стал числиться в списках ГРУ как агент «Феликс». Просто безбедное существование не удовлетворяло его тщеславия, а желание «показать этим бурам», на что он способен, и ненависть к системе апартеида подтолкнули его к сотрудничеству с советской разведкой.

Ясным рождественским днём 1968 года в швейцарском городке Клостере он познакомился с Рут Йор, двадцатисемилетней дочерью рабочего фармацевтической компании и модистки-шляпницы, секретаршей видного швейцарского адвоката. Молодые люди на отдыхе знакомятся быстро. Дитер Герхардт, морской офицер из Южно-Африканской Республики и к тому времени уже агент-нелегал советской военной разведки ГРУ, полюбился ей с первого взгляда и на всю жизнь.

В сентябре 1969 года в Кейптауне они обвенчались (она стала его второй женой). Так как Дитер был офицером, его жена, по законам ЮАР, не могла оставаться иностранкой. Рут вышла из швейцарского гражданства и приняла южноафриканское.

Весёлая, доброжелательная, прекрасная хозяйка, Рут вскоре стала своей в среде офицерских жён. Они даже избрали её председателем своего клуба. Владеющая немецким, французским, английским и итальянским, Рут изучила язык африкаанс и организовала для жён курсы иностранных языков.

Дом Герхардтов всегда был полон гостей, которые чувствовали себя здесь свободно и раскованно, подвыпившие моряки говорили обо всём. Но хотя тайны сами лились в уши Рут, Дитер не сразу воспользовался этим: он привлёк её к работе только через полтора-два года. Пока же ему хватало того, что он знал в силу своего служебного положения. Дитер имел звание коммодора и занимал должность старшего офицера крупнейшей в южном полушарии военно-морской базы в Саймонстауне. В его подчинении находилось две тысячи семьсот человек, он отвечал за доки и вообще за всё материально-техническое обеспечение, строительство и боеспособность ВМФ ЮАР. В 1983 году ему должны были присвоить звание контр-адмирала.

Убедившись в честности и преданности жены, Дитер в мягкой форме дал ей понять, что работает на советскую разведку. Он с волнением ожидал её реакции. И, наконец, услышал:

— Я буду делать всё то, что делаешь ты.

Питер Бота, президент ЮАР, хотя и был расистом и ненавистником Советского Союза, в быту оставался приятным и обходительным человеком. Он был знаком ещё с отцом Дитера Герхардта и покровительствовал сыну. Поэтому (а также и в силу высокой квалификации) Дитер постоянно привлекался им в качестве эксперта при обсуждении в узком кругу особо важных военных проблем.

Совещания иногда заканчивались неформальным ужином, который устраивала жена президента.

Однажды на него пригласили Рут. Жёны президента и коммодора очень понравились друг другу, и с того времени семьи стали дружить, несмотря на разницу в общественном положении.

Близким другом Герхардтов был и командующий военно-морским флотом ЮАР Бирманн, не говоря уж о других высших офицерах. Естественно, что приятели болтали не только о спорте и скачках. В одной группе гостей всегда был Дитер, в другой Рут. Она внимательно слушала все разговоры, а иногда и направляла их в нужное русло.

Однако не только военно-морские новости или высказывания высокопоставленных лиц были источниками получения Герхардтами ценных разведывательных данных.

Дело в том, что Дитер был допущен в святая святых не только ЮАР, но и всего южного фланга НАТО (несмотря на официальную международную политику бойкота ЮАР натовские военные охотно поддерживали контакты с юаровскими). Это была суперсекретная база Сильвермайн, электронное чудо, «нафаршированное» самым современным оборудованием слежения за кораблями и самолётами в Южной Атлантике и Индийском океане. Дитер знал не только об оборудовании и методике работы базы, но и о добываемых ею сведениях, в частности, обо всём, что становилось известно о деятельности и передвижениях советских надводных и подводных судов в Южном полушарии.

Но любая, даже самая ценная информация ничего не стоит, если она не будет своевременно передана по назначению. И здесь в дело вступала Рут.

Дитер и Рут носили конспиративные клички «Феликс» и «Лина». Все добываемые ими данные передавались «Линой» связникам ГРУ. И хотя они менялись, все они носили кличку «Боб». Они были не только профессионалами высокого класса, но и обаятельными людьми, внушившими Рут глубокое уважение и искреннюю любовь и к себе, и к разведке, которую они представляли. Не случайно, когда после долгих мытарств и курсов лечения у Рут родился сын, супруги назвали его Грегори, в честь своего кумира в Москве Григория, с которым познакомились во время поездок в советскую столицу.

«Лина» отправлялась на встречи по нескольку раз в год, главным образом, под предлогом посещения своих родственников. Проводились они и на её родине, в Швейцарии, и на экзотическом Мадагаскаре, и в других странах.

Оборудование, которое впоследствии было выставлено в зале суда, доставлялось агентам разными сложными путями. Задания и инструкции они получали не только на встречах «Лины» со связниками, но и с помощью бытового коротковолнового радиоприёмника. К нему подключалось специальное записывающее устройство, работающее на нескольких скоростях. Когда «Лина» в назначенное время включала радиоприёмник, из эфира сначала доносился сигнал пароля, а затем в течение нескольких секунд раздавался визг. Записав его, Лина ставила кассету магнитофона на нужную небольшую скорость — теперь бессмысленный визг превращался в ясно различимые точки и тире азбуки Морзе, которые мог воспринять даже начинающий радист. Записав их, она доставала шифроблокнот. В нём под воздействием химических реактивов проявлялся текст. Теперь можно было приступать к дешифровке. Указания Центра всегда были короткими и ясными. Иногда в них содержалась благодарность за ценную информацию. Товарищи из Центра никогда не забывали поздравить с днём рождения, с праздниками. Как-то так получилось, что советские праздники стали таковыми и для «Феликса» с «Линой». Немало бы удивились южноафриканские друзья, увидев их отмечающими вдвоём за праздничным столом 7 ноября или 23 февраля!

Такому перерождению «Лины» немало способствовали и два её визита в Москву и Ленинград. Она на всю жизнь запомнила их — насыщенные до предела, радостные дни, полные дружеских встреч, увлекательных экскурсий, посещений Большого театра и театра кукол Образцова, Эрмитажа, Загорска, морское путешествие из Одессы в Сочи, пребывание в Крыму. Ощущение полного счастья — вот её главное впечатление от этих поездок.

Конечно, визиты были не только увеселительными. Многие часы «Феликс» и «Лина» проводили в беседах со своими руководителями.

Накануне нового, 1983 года Дитер отправился в США на краткосрочные курсы по управлению и бизнесу в городок Сиракузы близ Нью-Йорка. Как-то его приятель по курсам, Джимми, предложил съездить на уикенд в Нью-Йорк. Там в гостиничном номере Дитер был арестован.

Начались ежедневные, в течение одиннадцати дней, интенсивные допросы с применением угроз, психологического воздействия, детектора лжи. Вначале Дитер считал, что он арестован без достаточных оснований, только в силу совершённых им незначительных ошибок, но вскоре ему ясно дали понять, что ЦРУ хорошо известно содержание его московского досье. Дитер не знал, что он выдан сотрудником ГРУ, предателем и изменником Поляковым, впоследствии понёсшим заслуженное наказание. Но сам факт того, что из высокочтимой им организации произошла утечка, которая привела его к провалу, деморализовал его.

К тому же не могли не повлиять и посулы: сотрудничество со следствием смягчает вину, и угрозы: жестоко расправиться не только с ним, но и с его женой и сыном. И Дитер не выдержал. Он стал давать развёрнутые показания о своей деятельности, даже выдал того связника — Николаева, с которым должен был встретиться на обратном пути из США в Цюрихе. Николаев был арестован.

В доме матери Рут был проведён обыск, при котором обнаружили и изъяли оставленные дочерью на хранение микроплёнки и фальшивые паспорта.

Рут тоже арестовали.

До суда, начавшегося в августе, Рут увидела мужа только один раз, когда из тюрьмы их отвезли домой, чтобы они присутствовали при обыске. Искали радиопередатчик, но безрезультатно. Им «Феликс» и «Лина» не пользовались.

26 января 1983 года Питер Бота, президент ЮАР, на конференции в Кейптауне с горечью объявил об аресте за шпионаж коммодора ВМФ ЮАР Дитера Герхардта. О том, что тот является его близким знакомым, он не упомянул.

Началось длительное следствие. В одном из его документов говорилось: «Ущерб, нанесённый Герхардтами, касался НАТО, британских морских вооружений, включая ракетные, французских ракетных систем „Экзосет“, не говоря уже о структуре военно-морской базы в Саймонстауне».

Конечно, пресса с возмущением писала о том, что для Дитера Герхардта не было секретов в ЮАР и что всего за месяц до ареста он участвовал в конфиденциальной встрече с министром обороны ФРГ Манфредом Вернером.

В йоханнесбургской газете «Санди стар» говорилось: «Информация, которую Дитер Герхардт передавал советским хозяевам, явилась одним из самых чувствительных ударов по Западу со времени начала „холодной войны“. Был выдан ряд самых важных военных и стратегических секретов ЮАР, Англии и НАТО. Для русских Герхардт был самым ценным шпионом после Кима Филби».

…Судья Джордж Мьюнник откашлялся, выпил воды из стоявшего перед ним стакана и, завершая чтение длинного приговора, произнёс:

— На основании изложенного Дитер Герхардт приговаривается к пожизненному тюремному заключению, Рут Герхардт — к десяти годам тюрьмы.

В зале суда наступила тишина, в которой явственно прозвучал голос Рут:

— Мой бедный ребёнок! Что теперь будет с Грегори?!

Из тюрьмы Рут была освобождена досрочно и вернулась к себе на родину, в Швейцарию.

В 1992 году, после опубликования в газете «Известия» статьи Б. Пиляцкина «Феликс и Лина», президент России Б. Н. Ельцин обратился к президенту ЮАР с просьбой о помиловании Д. Герхардта. Просьба была удовлетворена, и 27 августа 1992 года Дитер Герхардт вышел на свободу.