Глава 10-я
Глава 10-я
Вдоль Красного моря. — К Великому Нилу. — Луксор. — Ночная погоня. — «Египетские полицейские — самые египетские полицейские в мире!»
Еще два дня пролетели в столичных хлопотах.
В последний день лета я решил покинуть Каир и двинуться в сторону Судана, осматривая по пути южный Египет. Выбраться из многомиллионного города — занятие нелегкое, тем более, когда вокруг так много соблазнов: вот мороженное на палочках, вот сладкий тростниковый сок со льдом, вот продают сладкие пончики — сахар, вытапливается от жары и блестит на солнце медовыми капельками…
Вокруг столичная жизнь: двое молодых парней спорят, торгуясь между собой, размахивая на тротуаре толстой пачкой денег, но маленькие попрошайки, почему-то, просят денежку не у них, а у меня. Я прошу денежку у кричащих и отдаю попрошайкам. От удивления те даже забывают о споре.
Вот по улице идет стройная женщина в платке. На голове, поверх платка — медный таз.
Интересно, что там внутри? Женщина, спустила таз руками, чтобы показать мне. Что-то зеленое плавает в почти полном тазу, похоже на наши маринованные огурцы. «Спасибо, не хочу.» Таз возвращается на голову, руки опускаются вниз и женщина грациозно идет дальше в толпе прохожих, здороваясь с соседками и раздвигая руками дерущихся из-за денежки мальчишек.
Опять запел муэдзин. Уже обеденная молитва, а я все еще не добрался до конца города.
Вместо трассы на Суэц, вывез на аэропорт. Может быть он считает, что иностранец должен путешествовать в Суэц только самолетом? Я потерял еще полтора часа и только с помощью крестьянина, погоняющего осла с тележкой, смог найти нужную дорогу.
Только к 16-ти часам выловил пустой автобус в Суэц. Конечно, если бы воспользовался «рейсовым транспортом», то был бы в Суэце намного быстрее и так же бесплатно. Но ведь хотелось именно автостопом!
Возле портового забора, на закате, остановил веселый микроавтобус до Ain Sukhana.
Водитель очень обрадовался моему методу путешествия, стал обгонять идущий на юг транспорт и вписывать меня, активно что-то объясняя водителям из окна машины, прямо на ходу. Так я попал в грузовик-автолавку. Уже в темноте приехал в город Zafarana. По карте рядом должно быть море, но не видно в темноте, наверное.
Возле трассы большое кафе, полное местных жителей. Как мог, пытался объяснить хозяину «дешевая еда», но меня так и не поняли. Виноват мой сирийский диалект или жадность египтянина?! Заварил свое картофельное пюре и чай. Местные жители расспрашивали меня, но не угощали. В принципе, я был готов к такому отношению на курортах Красного моря — здесь и угощают меньше, и еда стоит дороже.
На южной окраине города стояла мечеть. Но за поздностью часа будить никого не хотелось. Уже в пустыне обнаружился квадратный белый дом, стороной в четыре метра, который, почему-то не имел ни дверей ни окон. Я поставил палатку прямо у стены, с той стороны, где была Sakhara (по-арабски и есть «пустыня»), больше никто не беспокоил.
1-е сентября 2000 г. Проснулся в 7-30. Ветер и солнце треплют мою палатку. Вокруг пустыня и ниточка автодороги. Куда же подевалось море? Ветер несет над землей песчинки, на высоте 2-3-х сантиметров. Частички песка такие мелкие, что не могут заполнить даже вчерашние мои отпечатки ступней, но зато они набиваются в ткань палатки, из-за чего вся подветренная стенка стала коричневого цвета. Между моим ночлегом и трассой километра два, бегают бродячие собаки — как они меня ночью не обнаружили?
Через полчаса поймал маленькую «Шкоду», которая мчалась по пустынному шоссе 120–140 километров в час. Высадился на въезде в город Хургада, знаменитый своими пляжами с коралловыми рифами. Пешком дошел до моря. Оказалось, что пляжи есть только для отелей, которые стоят почти вплотную друг к другу. В тех немногих местах, где еще не достроены отели, берег завален кучами мусора и строительных обломков. Решил воспользоваться пляжем пятизвездочного отеля «READ SEA STAR». Для того чтобы здесь искупаться, пришлось сначала испросить разрешения у главного начальника.
Охранник отвел меня на гостиничный пляж. К сожалению, у берега все кораллы были засыпаны привозным песком. Для доставки ныряльщиков на рифы (за отдельную плату) существовали специальные пластиковые моторные катера «glass boot» с прозрачным дном — кто хочет — ныряет, кто боится — смотрит под ногами. Я одолжил у капитана катера подводную маску и самоходно отплыл от берега метров на двадцать, где и понырял полчаса. Однако, прибрежные кораллы здесь не такие красивые как в Акабе, да и живности в них мало.
Отель «Красного моря звезда» был просто сказочно богат, по сравнению с теми отелями, которые я видел до сих пор. Во внутреннем дворике было два бассейна, несколько баров, столики под пальмами. Из-за полуденной жары отдыхающих было не много — все сидели по комнатам с кондиционерами. Бармен подарил мне бутылку ледяной воды.
Вернувшись на трассу, купил за четыре фунта в магазинчике АЗС мороженное и «сникерс», никаких дешевых магазинов и кафе вокруг не было видно.
Вы выходной день трасса пустовала. Я пытался стопить даже грузовики-водовозы, которые развозят по курортам пресную воду, но они ехали лишь до ближайшего оазиса и отказывались подвозить меня. Лишь через два часа изнурительного стояния на раскаленном асфальте, подсел четвертым пассажиром в «джип», едущий как раз до нужного мне города Safaga.
Египет имеет две магистральные дороги с севера на юг. Основная идет по долине Нила, к реке же тяготеют все города и деревни. Вторая, по которой я ехал от Суэца, идет по берегу Красного моря. Она более глуховата, ибо кроме курортов на побережье ничего нет. Три дороги образуют «срезки» между этими двумя магистралями. Из Сафаги в Кену последняя для меня.
Дальше вдоль моря на юг иностранцам проезд запрещен. Поскольку больше к Красному морю я уже не вернусь, решил искупаться в Сафаге еще раз.
Уже к вечеру дошел пешком до выездного поста. Полицейские подробно расспросили меня, но мешать автостопу не стали, видимо надеясь, что я уеду вскоре на автобусе.
Действительно, на автостоп здесь рассчитывать трудно. До Кены нет никаких поселений, все машины едут туда, но водители не отправляются в путь, пока не наполнят пассажирами весь салон, а барахло не скопиться на крыше двухметровой горой. Быстро темнело, а мимо ехали лишь битком забитые такси. Когда на постовой будке зажгли прожектор, я стал подыскивать место для ночлега — вся пустыня вокруг покрыта норами непонятного происхождения и острыми камнями. Уже в девятом часу ночи Аллах послал пустой грузовичок. Молодой водитель оказался очень разговорчивым и веселым. Никто из нас даже не вспоминал пресловутый «языковой барьер»: арабские, английские слова и жесты позволяли выяснять наше мнение обо всех вопросах на свете.
До самой Qena вокруг не было ни одного огонька — одни только горы и звезды. На две сотни миль нам попалось всего две встречных машины, никто нас и не обгонял.
Приехали в ночной город — вокруг море огней и звуков. Все рестораны и кафе переполнены арабами — спорят, курят кальян, пьют чай, ловко хватая правой рукой лепешку с фасолевой кашей. Водитель сам остановился возле закусочной-кошери и купил мне большую порцию и бутылку воды. Попрощались мы уже как старые друзья.
Километра три прошагал пешком, радуясь ночной прохладе (всего +30, наверное!) и только за выездным постом съел кошери. На 10 км отъехал в шикарном «Вольво», здесь решил заночевать возле города Qift, ибо после полуночи все машины окончательно покинули трассу.
А вот и полицейский пост, может сразу к ним и «сдаться»? Но пост оказался только сегодня днем построенный. Краска на стенах еще не обсохла, двери и окна заперты, а мебели внутри нет. К полицейскому домику была приделана кирпичная веранда, высотой бортика в один метр.
Прямо внутри ее я и растянул палатку, привалив оттяжки кирпичами. С дороги меня не видно, а всяким гадам на бетонной террасе делать нечего. Спокойной ночи!
В 7-30 утра к палатке подошел человек, постоял и молча удалился. Пошел за подмогой?
Надо выбираться. Дверь домика-поста открыта, рабочие штукатурят стены с таким видом, будто здесь каждое утро кто-то в палатке ночует.
К девяти утра добрался двумя машинами до центра Луксора. Город Luxor знаменит своими развалинами фараоновых замков. В начале XX-го века, при строительстве, обнаружили под землей множество древних поваленных колонн и обезглавленных статуй фараонов. При поддержке многих стран попытались восстановить хотя бы часть замка — колонны поставили вертикально, там где надо, добавив современного камня. А вот статуи, высеченные из единого куска гранита, никак не хотели держать свои головы на плечах — пришлось поднять фигуры обезглавленными, а головы поставить у ног. Получилось немного смешно, но народ валом валит, чтобы сфотографироваться и оставить свое «здесь были Киса и Ося» на древнеегипетских фресках. Сейчас Luxor Temple охраняется полицией. Вход стоит больше десяти фунтов даже для студентов. К счастью, «мудрейшее письмо» на арабском языке произвело должное впечатление на директора и меня не только пустили бесплатно, но даже разрешили оставить охранникам рюкзак.
— Мистер, ду ю вонт лук беби-сфинкс? (Господин, хотите увидеть крошку-сфинкса? Англ.) — Чего?!
— Сюда, сюда… только для вас! Крошка-сфинкс, здесь!
— А-а! Понятно. — Небольшая статуя сфинкса едва достигала колен даже низкорослого охранника. — Сфотографируй меня рядом с ним — Попросил я жестами, протягивая фотоаппарат.
— Нет проблем. Садись хоть верхом.
— Спасибо.
Фотографируемся, прощаемся.
— Эй, мистер, а бакшиш?!
— Нет бакшиша. Нет денег. Мы не договаривались.
— Как нет денег?! Из какой страны ты есть? Почему нет денег?
— Я путешественник из России. Я проделал далекий путь бесплатным подвозом. Денег мало, только на еду.
— О! Из России! Тогда сделай мне обмен. У меня есть русские деньги. — Хелпер извлек из многочисленных карманов … 25-тирублевую купюру с портретом Ленина.
— О нет! Здесь уже побывал кто-то из наших автостопщиков! Это сувенирные деньги.
— Это русские деньги? Верно? Обменяй мне на египетские фунты или доллары!
— Нет-нет. Эти деньги нечего не стоят. Как ваши папирусы, сувенир, понял? — Я взял у него купюру и показал, что ее можно только приклеить на стенку в туалете.
— Как не стоят? Это же деньги! — Не унимался человек. — Это мне дали русские туристы!
— Так и оставь себе на память!
Осмотрев развалины, вышел на набережную Нила. Тут же на меня со всех сторон набросились люди, старающиеся угадать желания белого туриста. Незваные помощники наперебой заголосили:
— Как дела, мистер? Хотите отель?
— Мистер, катание на фелюке по Нилу. Очень дешево!
— Хотите обменять деньги! Специальные цены для вас…
— Такси, мистер! Такси! Очень дешево.
— Пошел прочь! Мистер поедет на лошадином экипаже. Куда вам угодно?!
— … МНЕ НИЧЕГО НЕ НУЖНО!
Но предлагатели услуг, казалось бы, не слышали меня, наперебой они выкрикивали цены и услуги, создавая толпу и ажиотаж, на их крики появлялись все новые продавцы «древних»
папирусов, открыток, сигарет, и еще черт знает чего.
В поисках тенечка забрался на территорию госпиталя и сел на траву в тени финиковой пальмы. Перезревшие финики валялись прямо под ногами, я мыл их под садовым краном и заедал хлебной лепешкой.
Между госпиталем и музеем располагалась школа для мальчиков. В домике у ворот работал вентилятор, на крыльце сидел сторож и мастерил из дерева макет мечети с ночным светильником внутри. Окна и крыша макета были сделаны из цветных стекол и мастер гордо включал и выключал лампочку, демонстрируя мне свое изделие. Когда я попросился умыться, мне показали душ, предложили чай и отдых под вентилятором. Наконец-то удалось найти человека, не испорченного деньгами! Занятия у детей начинались только завтра в 7 утра и мне предложили заночевать у сторожа. Я пока не спешил соглашаться, опасаясь навлечь на хорошего человека проблемы с полицией, там более что в каморку то и дело заходили соседи, мальчишки и просто друзья сторожа. Несколько раз заходила за водой высокая женщина в красном латке. Вот, в очередной раз она набрала полное 15-тилитровое ведро воды, привычным жестом поставила его на голову и пошла на улицу, взяв в руки еще по кувшину.
В 17–05 пошел налегке в музей. К счастью, внутри работали кондиционеры. Бесплатно впустили, но фотоаппараты заставляют сдавать в специальную камеру хранения у входа.
Внутри современного музея сотни древних предметов, почти все старше 3000 лет, но ни одного целого экспоната — либо голова, либо без ног, либо еще что-нибудь отломано.
Вернулся в школу. Пришли уже ночные сторожа. Устроил для них коллективный просмотр фотографий из России:
— Вот это мой город. Это моя улица летом. Это зимой. Это мой дом старый, где я родился, а это новый… — Показываю 14-ти этажную башню и окно на шестом этаже — Здесь моя комната.
— Ого! Ты наверное очень богатый если живешь в таком большой доме!?
— Почему? У нас как раз бедные живут в таких домах…
— О-о! Россия очень богатая страна.
— Нет, вы не поняли. Я живут в одной из квартир на шестом этаже. А еще в доме несколько сотен семей живет…
— О, Россия — удивительная страна!
Сколько я ни старался, арабы так и не смогли понять сущности нашего домостроения и уклада жизни. У них старший сын при женитьбе пристраивал новый этаж к отцовскому дому, или строил рядом новый. А как им понять что зимой у нас холодно и дома нужно отапливать горячей водой? Наверное, когда в африканскую страну приезжали посланцы из СССР, показывали фильмы о жизни наших рабочих и колхозников, их воспринимали с таким же удивлением и потрясением. Дальше нужно было только предложить «Хотите жить в колхозе?»
и многие соглашались.
За разговорами и чаем просидел под вентилятором до 19–30, и решил выбираться из города по вечерней прохладе. На трассу вывез очень радостный владелец белого «мерседеса».
Стемнело буквально за полчаса. Вдоль дороги стоят глинянные дома самых бедных крестьян.
Впрочем нет, это дома «самых зажиточных из бедных крестьян» — у многих есть электричество и жестяные крыши. «Самые бедные» живут в соломенных шалашах прямо между грядок вдоль Нила. Здесь редко появляются пешеходные белые мистеры, и уже через пять минут меня зовут на чай и просмотр футбола по телевизору.
— Эй, а у вас не будет из-за меня неприятностей с полицией? — Осторожно спрашиваю на пороге дома.
— Нет проблем. Полиция в эти кварталы старается не заглядывать, так что тебе боятся нечего!
— Успокаивают гостеприимные хозяева.
Лишь через час удалось выписаться из гостей. Уж очень хотелось уехать в Асуан по ночному холодку. По трассе только локальные маршрутные такси. Над головой звезды. В зарослях под кокосовыми пальмами кричат лягушки и еще какие-то неведомые мне твари.
Стою под последним фонарем на краю деревни, мигаю машинам фонариком-жучком.
Наконец Аллах послал мне дальнобойщика типа нашего «Супер-МАЗа». Машина медленная и древняя, но зато до Асуана. К огорчению, через час водитель остановился на ночлег на стоянку возле города ISNA.
Попытаюсь здесь описать, что такое «ночная стоянка египетских дальнобойщиков».
Представьте себе: среди влажных зарослей долины Нила, возле трассы стоят огромные навесы с мощными прожекторами. Длинные ряды столов ждут голодных водителей, вокруг стоянки непрерывно варятся и жарятся на огне различные кушанья, проворные мальчишки- официанты разносят подносы с чайниками и хлебными лепешками. Шкварчит на огне еда, ревут моторы грузовиков, квакают в каналах лягушки, играет громкая арабская музыка, и тут же несколько стариков, придерживая бороды, справляют вечернюю молитву под пение муэдзина. Некоторые еще умудряются в этой обстановке спать на длинных скамейках-полках.
Увидев столы с едой, я догадался, что сейчас опять будут кормить-расспрашивать и уж до утра уснуть никак не удастся. Выхватив рюкзак из кабины, поблагодарил сонного водителя и тут же ускорился в темноту. Несколько фигур в халатах тут же выскочили из кафе и стали догонять меня криками:
— Эй! Иностранец! Стой! Куда идешь? Давай к нам!
— Спасибо. Я иду в Асуан. — Отвечал я не останавливаясь.
— Асуан далеко! Давай пить чай, кушать… постой, тебе говорят! — Из кафе выбегали все новые и новые люди.
— Спасибо. Я уже пил чай два раза. Мне ничего не нужно. У меня все хорошо. До свидания.
— Нельзя в Асуан пешком! Очень далеко, очень опасно! Остановись, безумец!
Еще более ускоряясь под горку, я надеялся, что хелперам будет лениво бегать за мной по трассе, но толпа человек в десять все не отставала. Перебежав мостик я понял, что прибавляло им уверенности — за поворотам оказалась еще одна такая же стоянка. Сзади уже слышались крики «Полис! Полис!», но громкая музыка помогла мне быстро миновать и этот «муравейник хелперов». Однако, когда мои преследователи поравнялись со стоянкой, своими возбужденными криками они организовали еще бОльшую толпу преследователей. Уже два десятка человек, вооружившись фонариками и факелами, мелкими шажками бежали по дороге в сотни метрах от меня. Я старательно делал вид что не замечаю их, и стремился поскорее укрыться в темноте. Как только прожектора остались позади, резко свернул в заросли тростника. Преследователи заметили мой маневр, но теперь у меня было преимущество. Я их видел по огням, а они меня нет. Спрятавшись под пальмой среди кукурузы, присел в темноте на рюкзак и стал ждать, чем все кончится. В рядах загонщиков возникло замешательство.
Большинство боялось спускаться в заросли с автотрассы, часть побежала в кафе за подмогой, и только несколько человек, ощупывая тропинку перед собой, боязливо крались в мою сторону.
Интересно, что они от меня хотят?
Прислонившись спиной к пальме, сижу тихо как трава. Человека не видно, но слышно его дыхание и страшный шепот:
— Эй! Иностранец! Где ты? Эй! Не прячься, выходи! Эй! — По голосу понятно, что меня боятся куда больше чем я их. Когда крестьянин прошел мимо моей ноги и повернулся спиной, я решил раскрыться.
— Какие проблемы? Я здесь сплю! — Громко сказал я ему в спину.
— Ах! Во имя Аллаха! Он здесь! Он здесь — все сюда! — Человек, так и не разглядев меня, вприпрыжку побежал обратно на дорогу.
— Так. Понятно. Здесь выспаться все равно не дадут. — Сказал я вслух сам себе. — Нужно срочно менять позицию, пока они не пришли с собаками.
Пройдя огородами метров двести, я вышел на трассу за темным поворотом. Переполох на стоянках, судя по крикам, еще не окончился, но теперь ничто не мешало мне удалиться от них на юг.
Через пару километров у дороги обнаружились несколько крестьянских сараев из пальмовых веток. Исследовав их с помощью фонарика я убедился, что животных там нет, а пол покрыт свежесрубленными пальмовыми листьями. На случай ползучих и летающих гадов натянул домик палатки прямо внутри сарая и заснул, наслаждаясь только пением сверчков и лягушек.
В шесть-тридцать утра пришел человек и показал мне удостоверение полицейского. Я ему — свое удостоверение путешественника. На этом и расстались. Ах, если бы от всех египетских полицейских можно было отделаться так легко?! У некоторых автостопщиков, путешествующих по Египту развивается даже «ментофорбия». Не дожидаясь продолжения «полицейского знакомства», быстро собрал палатку и уехал на маршрутке до ближайшего кафе, чтобы умыться и попить чаю с сэндвичем.
Маршрутные такси в Африке, явление само по себе интересное. Сей транспорт смело можно отнести к рейсовому, потому что из дверей высовывается человек-билетер и громко выкрикивает пункт назначения микроавтобуса. Люди голосуют, платят деньги (цена каждый раз определяется по договоренности, но существуют и «общепринятые тарифы»), выходить можно где угодно «по требованию». Самое интересное, что любая маршрутка может подвезти тебя совершенно бесплатно, рассматривая это как развлечение для пассажиров и билетера. Только нужно заранее предупредить что «денег нет». Не буду скрывать, многие участники нашей экспедиции часто пользовались услугами автобусов.
Ранним утром третьего сентября, разукрашенная египетская маршрутка привезла на полицейский пост. Пока я завтракал в кафе, полицейские вовсе не интересовались мной, но как только я сделал попытку переговорить с водителем остановившегося грузовика, «стражи спокойствия» сразу обеспокоились и засуетились:
— Хеллоу мистер! Куда едешь?
— Все в порядке. Еду в Асуан на попутном транспорте. — Странный вопрос! Кроме как в Асуан по этой дороге никуда проехать нельзя. Все что южнее — закрыто для посещения иностранцев.
— Иди сюда. Подожди, сейчас автобус поедет.
— Нет. Спасибо. Я не пользуюсь автобусами. Я путешествую на попутном транспорте без денег.
— Без денег?! У тебя проблемы? Тебя ограбили?
— Нет. Проблем нет. Все хорошо. Я путешествую вокруг света. Стран много, а денег мало.
Поэтому я пользуюсь только бесплатным транспортом.
Зовут в комнату к офицерам, угощают холодной водой и читают «путевую грамоту» на арабском и английском языках. Вроде все поняли и желают мне счастливого пути. Выхожу на дорогу и встаю сразу за шлагбаумом. Полицейский типа нашего сержанта (с пистолетом на поясе) подбегает ко мне.
— Не надо здесь стоять и голосовать.
— Хорошо. Если я мешаю — отойду подальше.
— Нет. Давай к нам в машину садись, посиди. Мы сами договоримся с автобусом, чтобы тебя довезли в Асуан бесплатно.
— Я не хочу, чтобы вы за меня договаривались! Я вообще не хочу на автобусе! Я хочу сам договориться с машинами.
— Зачем? Здесь жарко, в машине прохладно. Давай, садись …
Офицер мягко подвел меня к машине, помог поставить в кузов рюкзак и усадил в салон.
Что же делать?
Вот в небольшую очередь за маршрутными такси пристраивается грузовик. Я прыгаю на подножку и договариваюсь с водителем о подвозе до Асуана в кабине грузовика. Но «хелперыполицейские» не отдают мой рюкзак!
— Нет! Нельзя ездить на грузовике! Сейчас будет автобус! — Наперебой убеждают меня на двух языках.
— Я не хочу автобус! Отдайте мой рюкзак, я уже договорился с этим грузовиком!
— На грузовике опасно! Очень опасно. Иностранцы должны ездить только на автобусах!
— А-а! Нехороший человек, отпусти мой рюкзак! Вот машина меня ждет, стоит. Никакой опасности — посмотри! Прямо до Асуана доеду без всяких автобусов…
Несмотря на то, что этот грузовик «очень опасный», полицейские заставляют его уехать без пассажира, в то время как несколько солдат с автоматами удерживают меня за рюкзак. До рукоприкладства решил не доводить, но как только грузовик уехал, взял рюкзак и демонстративно ушел на сто метров вперед от поста. Офицеры, полчаса назад угощавшие меня водой и желавшие «счастливого пути», стали кричать на подчиненных и грозно махать мне руками, принуждая вернуться: «О, безумец! Он хочет погибнуть от рук арабских террористов!?
Немедленно вернуть его на пост!» Сержант и солдаты отвечали примерно так: «Он сумасшедший! Мы не можем его удержать силой — он убежал туда и хочет погибнуть!»
Примерно такие разборки, судя по жестам и крикам, происходили на посту. Наконец, ко мне выдвинулся «парламентер», уже знакомый мне англо-говорящий сержант:
— Как дела? — Начал он издалека, используя английское приветствие.
— Есть проблемы. — Сердито отвечал я, сидя на рюкзаке и поглядывая на машины сквозь его армейские штаны.
— ?! Неужели? В чем проблемы? — Офицер старался изобразить на лице саму добродушность.
— Ты — моя проблема. Полиция не дает мне путешествовать на машинах.
— Пойдем на пост, сейчас поедет машина, отвезут тебя бесплатно.
— Спасибо. Я здесь посижу. — Напомнил я ему последнюю бесплатную машину, в которую они меня не пустили.
— Ой-ой. Я хороший парень. Не нужно меня боятся. Вставай… ты меня слышишь?
— Я не понимаю тебя. Я из России. — Применим игру «Моя твоя не понимай», ведь я не обязан знать какие-либо языки, кроме русского!
— Ха-ха! Не прикидывайся! Ты прекрасно понимал меня только что по-арабски и по-английски. Хватит придуриваться…
— Пошел на фиг! Не приставай. — Отбросил в сторону его руку и надвинул шляпу на глаза.
Все это наблюдали с поста другие полицейские. Наконец, их терпение лопнуло. Подъехала та самая полицейская машина.
— Садись. Поехали. — Сказал водитель и открыл дверь салона с кондиционером.
— Куда ты едешь? В Асуан?
— Да-да. В Асуан. Залезай быстрей. — Уговаривавший меня сержант, обрадовался, что я снова вспомнил арабский язык.
— Без всяких автобусов, до Асуана?!
— Да-да. Все бесплатно. Залезай быстрей, водитель ждет.
Я загрузился в салон машины, подперев ногами автоматы Калашникова, грудой сваленные на полу. Мой «хороший парень» уселся рядом. Машина тронулась … развернулась и приехала обратно на пост полиции! Ай да хитрецы! Ай да провели дурачка!
Тут как раз, к всеобщему счастью, на пост приехали три автобуса с иностранными туристами. Двери открылись и белые мистеры высыпали на улицу, покупая в кафе ледяную кока-колу и одновременно натирая друг друга кремами от загара. Сразу несколько полицейских бросились к водителям, чтобы вписать меня в автобус бесплатно. Я же, изобразил покорность, взял рюкзак и двинулся к автобусам. Всеобщий вздох облегчения услышал вслед от доблестной египетской полиции. Смешался с толпой туристов, прошел ее насквозь и вдоль дороги дальше на север, в обратную от Асуана сторону. Через 300 метров свернул на сельскую дорогу и зашагал в сторону Нила, через заросли сахарного тростника и финиковые пальмы. Здесь полицейские поняли мой маневр — Начали кричать, махать руками. Несколько солдат отправились в погоню. Но я был уверен, что стрелять в присутствии туристов они не посмеют даже в воздух, а уж бегать по зарослям Нила с автоматом и в бронежилете занятие явно не из приятных. Думаю, что солдаты были даже рады «потерять» преследуемого. Скрывшись от глаз полиции, я вышел на берег реки, посидел под финиковыми пальмами минут десять, пока уймется погоня. Здесь я пообщался с добрыми египетскими крестьянами, которые угощали меня финиками и чаем, и жаловались на дороговизну «обуви для народа». Эти же крестьяне показали мне грунтовую дорожку вдоль Нила. Идя по ней, я имел возможность ознакомиться с их нехитрым сельских хозяйством:
Основную работу выполняют ослы. Они вращают колесо с кувшинами, которые черпают воду из Нила и наполняют глиняные каналы — арыки — для орошения полей. На ослах вывозиться урожай, кормят их той же тростниковой ботвой, навоз идет как топливо для приготовления пищи и материал для строительства. Вся семья крестьянина тоже трудится на плантациях от зари до зари: нужно чинить арыки, регулировать потоки воды. На одном поле идет сбор урожая, на другом окучивание, на третьем — посевная. Так можно собирать несколько урожаев в год. Но земля стремительно теряет плодородие. Если раньше в это время года Нил разливался и покрывал заливные поля толстым слоем плодородного ила (принесенного из Эфиопии), то после строительства асуанской ГЭС уровень воды искусственно зарегулирован, а весь плодородный ил удерживается плотиной. Водохранилище превращается в гигантский отстойник для грязи, а земледелие в долине с каждым годом все хуже и хуже. Пока хватает плодородия, запасенного рекой в прошлые годы, но если не вносить удобрения, то еще через десяток лет выращивать можно будет лишь финики. Наверное, именно поэтому правительство сейчас усиленно развивает новую доходную отрасль — туризм.
Нынче, в узкой плодородной полосе вдоль Нила, на искусственном орошении, выращиваются различные зерновые культуры, арбузы, немного огурцов и помидоров, сахарный тростник. Остальная территорий Египта (кроме этой полосы, шириной в 2–4 км) — раскаленные пески и камни, за исключением нескольких оазисов.
Пройдя вдоль реки километра три, я снова свернул на трассу. Справа от дороги — стена зелени и финиковых пальм, слева начинается каменистая пустыня. Голосую первой же машине с кондиционером — жарко однако!
Африка — континент контрастов! Только что разговаривал с крестьянами, которые не могут себе купить даже одной пары обуви на семью, и вот уже еду на SUPER JEEP-е, с тремя служащими компании мобильной связи. Они едут по долине Нила, проверяя оборудование на вышках сотовой связи. В машине два спутниковых навигатора GPS, три навороченных бинокля, четыре мобильных телефона и даже (о чудо техники!) цифровая фотокамера. А еще несколько лет назад, эти люди, возможно, вот так же собирали на дорогах ослиные лепешки, для того чтобы с их помощью испечь лепешки хлебные и накормить многодетную семью.
Памятуя прошлый контакт с полицией, я сразу сказал офицеру «все хорошо!» и зашагал вперед пешком. Машин на посту было много и полицейский не предал значения моему уходу.
Ура! Оторвался!
Остается только выбрать быструю машину с кондиционером… Так, автобус пусть проваливает… грузовик слишком медленный… ага! Вот у этой «Хонды» все окна закрыты, ее то мне и надо — Стоп! Как приятен автостоп в тех местах, где никогда не видели белого автостопщика! Была бы моя воля, путешествовал только по тем странам, где автостоп запрещен и вообще белых не пускают в страну!