ДЖЕЙН ГРЕЙ
ДЖЕЙН ГРЕЙ
Вы скажете, что это не развлечение, а бойня. Слушайте же, чем все это кончилось.
Барон фон Вимфен. «Мемуары»
1553 год. Король Эдуард VI умер в летнюю ночь в Гринвичском дворце так тихо и спокойно, что факт его смерти можно было скрывать всю эту ночь и весь следующий день. Требовалось лишь не разглашать о смерти Эдуарда прежде, чем Мария, дочь Генриха VIII от первого брака, будет заточена в Лондонской Башне и все будет готово для провозглашения королевой леди Джейн Грей.
Когда стало ясно, что Эдуард умирает, Совет послал за Марией, и она уже находилась в 25 милях от Гринвича. Как только король умер, лорд герцог Дадли отправил за ней своего сына сэра Роберта с отрядом конной стражи.
Сам Дадли отправился в Сион, свой загородный дом на Темзе, куда уже привезли юную леди Джейн — в ту пору ей было семнадцать лет. Прибыв туда в лодке, леди Джейн не застала там никого. Дом был еще пуст, но вскоре начали съезжаться великие лорды: сам герцог Дадли — президент Совета, Вильям Пар, маркиз Нортгэмптон, Франциск Гастингс граф Гунтингтон, Вильям Герберт граф Пемброк, граф Арундель, с ними прибыли герцогиня Нортумберленд и маркиза Нортгэмптон Арундель и Пемброк первые преклонили колени перед леди Джейн и поцеловали ей руку, приветствуя как королеву. Впрочем, они же первые и предали ее, перейдя на сторону Марии.
Джейн упала в обморок, когда ее провозгласили королевой: она любила Эдуарда как брата. Ей объявили, что она королева по воле Эдуарда, согласно актам о престолонаследии. Тогда леди Джейн встала и сказала всем собравшимся лордам, что никогда не мечтала о величии, но если ей суждено царствовать, то она просит божьего благословения на управление страной во славу Бога и на пользу своего народа.
Весь следующий день она оставалась в Сионе, герцог Дадли в это время раздавал приказы и действовал как лорд-протектор. В эту ночь должно было окончиться межцарствие и начаться новое царствование.
Первый день правления Джейн
В пять часов вечера объявили о смерти короля и огласили его последнюю волю. Джейн провозгласили королевой. После ужина, когда королева удалилась в свои покои, маркиз Винчестер, лорд казначей, принес ей королевские бриллианты и корону, которую он просил ее примерить. Джейн ответила, что ей впору. Тогда Винчестер спросил, когда она прикажет заказать другую корону? Для кого? Для лорда Гильфорда, ее мужа, — отвечал маркиз.
«Корона, — сказала 17-летняя леди Джейн, — не игрушка для мальчиков и девочек».
Она не могла сделать его королем: возвести в сан имел право только парламент.
Лорд Гильфорд расплакался и вышел из ее комнаты.
Второй день
Дурные вести пришли из восточных графств. Лорд Роберт не сумел захватить Марию. Изменник Арундель поспешил уведомить Марию о смерти короля, и она скрылась. Принцесса Мария заперлась в Кенингском замке на реке Вавене, провозгласила себя там королевой и разослала письма во все графства и города, призывая к себе на помощь свой верный народ.
Третий день
В среду утром, пока лорды сидели в Совете вместе с королевой Джейн, были получены известия о том, что Мария находится в Кенингском замке и на помощь ей спешит много союзников.
Все предсказывало, что наступит жестокая борьбы между дворянами и простолюдинами Англии: сквайры и народ стояли за королеву Марию, а графы и герцоги за королеву Джейн. Лорд Дадли по просьбе Совета возглавил войско, которое послали против королевы Марии.
Четвертый день
Лорд Дадли собрал войско.
Пятый день
Дадли торжественно выступил из Лондона во главе первого отряда в 600 человек со многими орудиями и блестящим штабом. Мария не стала ожидать его прихода, она предпочла бежать, и за один день преодолела 40 миль. В дороге она едва не попалась в плен неприятельскому отряду под предводительством сэра Роберта, но нескольких ее слов было достаточно, чтобы побудить весь отряд перейти на ее сторону. Многие знатные дворяне в тот день встали на защиту королевы Марии.
Шестой день
Чем дальше углублялся лорд Дадли в восточную Англию, тем упорнее становилось сопротивление местных жителей. Мария была теперь в Фамлингамском замке. Несколько кораблей, посланных арестовать Марию, перешли на ее сторону и доставили ей оружие и продовольствие. Дадли послал в Лондон за свежими войсками, поспешно двинулся вперед и занял к ночи Кембридж.
Седьмой день
Пемброк и Винчестер пытались тайком покинуть леди Джейн, первого схватили, но последний успел скрыться. Лорды покидали Джейн, как крысы покидают тонущий корабль.
Восьмой день
В Королевском совете не было согласия. Англия тоже разделилась. Джейн сочувствовали, но все же большинство народа стояло за Марию.
Девятый день
Королевский совет отступился от Джейн. Только Крамнер и Грей — ее отец — остались ей верны. Армию также точила измена. На дороге в Бюрн солдаты Дадли ворвались к нему и принудили его отступить к Кембриджу, который был уже занят сторонниками Марии.
На следующий день Совет оставил Джейн в Башне одну; Мария была провозглашена королевой. Девятидневное царствование кончилось. Когда стрелки явились к воротам Лондонской Башни, требуя впустить их именем королевы Марии, лорд Грей, отец леди Джейн, отдал им ключи и бросился в покои своей дочери. Королева сидела на троне под балдахином.
«Сойди, дитя мое, — воскликнул несчастный герцог, — здесь тебе не место». Джейн давно уже этого ожидала и сошла со своего трона, ни разу не вздохнув, не проронив ни слезинки.
На следующий день Джейн была взята под стражу и помещена с двумя своими фрейлинами в Башню. Ее муж, Гильфорд, жил в соседней комнате и утешался в долгие часы своего заточения, вырезая на стене имя своей низложенной королевы.
Джейн горько оплакивала судьбу своего несчастного отца, который из любви к ней дошел до плахи. Гильфорда она знала до свадьбы лишь несколько дней, вышла замуж из послушания родительской воле и никогда не была его женой в полном смысле этого слова.
Родственники и советники Джейн почти все мало-помалу перешли в католическую веру. Через семь месяцев после того, как кончилось девятидневное правление, Мария решила передать Джейн в руки палача.
Королева призвала к себе отца Феккенгэма и поручила ему объявить леди Джейн смертный приговор, употребив все усилия, чтобы спасти ее душу. Он говорил Джейн о вере, о свободе, о святости, но она была лучше него знакома со всеми этими вопросами, кротко попросила позволить ей провести немногие часы своей жизни в молитве.
Обратить Джейн в католичество за один день — это было невозможно. Для спасения ее души необходимо было отложить казнь, назначенную на пятницу — Феккенгэм настоял, чтобы королева отложила казнь.
Джейн огорчила дарованная ей отсрочка смертной казни — умирать ей не хотелось, в семнадцать лет никому не хочется умирать, но она не желала, чтобы королева подарила ей лишний день жизни в надежде заставить ее отступиться от своей веры. Джейн весьма холодно встретила Феккенгэма.
Узнав о плачевном результате второго свидания своего духовника с заключенной, Мария не рассвирепела. Она приказала подготовить смертный приговор и послала за Греем, который находился в заключении внутри страны. Мария не смогла заставить Джейн отступиться от веры и подвергла ее жестоким душевным мукам: она велела казнить Гильфорда и провезти его труп мимо окон темницы Джейн, она воздвигла плаху для несчастной Джейн в виду ее окон и заставила лорда Грея присутствовать при казни дочери, она запретила пастору готовить Джейн к смерти. Священники, которых королева Мария послала в Лондонскую Башню, оказались самыми жестокими мучителями леди Джейн; они насильно ворвались к ней и не оставляли ее до самой смерти.
Рано утром, до рассвета, под ее окнами раздался стук молотков: то были плотники, воздвигавшие эшафот, на котором леди Джейн Должна была умереть. Взглянув в сад, Джейн увидела роту стрелков и копейщиков, увидела Гильфорда, которого вели на казнь. Она села у окна и начала спокойно ждать. Прошел час, долгий час, и вот до ее слуха донесся стук колес по мостовой. Она знала, что то была телега с телом Гильфорда, и встала, чтобы проститься с мужем.
Через несколько минут Феккенгэм пришел за ней. Обе ее фрейлины громко рыдали и едва волочили ноги; Джейн вся в черном, с молитвенником в руках, спокойно вышла к эшафоту, прошла по лужайке мимо выстроенных строем солдат, поднялась на эшафот и, обратившись к толпе, тихо произнесла: «Добрые люди, я пришла сюда умереть. Заговор против ее величества королевы был беззаконным делом; но не ради меня оно совершено, я этого не желала. Торжественно свидетельствую, что я не виновна перед Богом. А теперь, добрые люди, в последние минуты моей жизни не оставьте меня вашими молитвами».
Она опустилась на колени и спросила у Феккенгэма, единственного духовного лица, которому Мария дозволила присутствовать при казни Джейн: «Могу я произнести псалом?»
«Да», — пробормотал он.
Тогда она внятным голосом проговорила: «Помилуй меня, Господи, по вещей милости твоей, по множеству щедрот твоих очисти меня от беззаконий моих». Окончив чтение, она сняла перчатки и платок, отдала их фрейлинам, расстегнула платье и сняла вуаль. Палач хотел помочь ей, но она спокойно отстранила его и сама завязала себе глаза белым платком. Тогда он припал к ее ногам, умоляя простить его за то, что он должен был совершить. Она прошептала ему несколько теплых слов сострадания и потом громко сказала: «Прошу вас, кончайте скорее!» Она опустилась на колени перед плахой и стала искать ее руками. Солдат, стоявший возле нее, взял ее руки и положил куда следовало. Тогда она склонила голову на плаху и произнесла: «Господи, в руки твои передаю Дух мой», и умерла под секирой палача.