11. Ритуальные убийства в Европе и России в XVII — XIX в.в

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

11. Ритуальные убийства в Европе и России в XVII — XIX в.в

Важное значение крови для жизни было несомненно известно человеку уже в самые древние времена: слишком часто и достаточно убедительно говорили ему об этом явления, наблюдаемые на охоте и при убое. Да и сам человек испытывает слабость при большой потере крови, а в случае еще более обильного кровотечения наступает смерть.

Это сознание важного значения крови привело, во-первых, к кровавым жертвам (наиболее угодная жертва — живое существо), в частности — к человеческим жертвоприношениям; во-вторых — к некоторым символическим действиям; в-третьих, — к убеждению, что кровь животного, в особенности же человеческая, обладает способностью оказывать исключительное действие. В связи с этим убеждением находится другое: человеческое тело, даже мертвое, и в отдельных частях его, особенно тело умершего насильственной смертью, т. е. убитого и самоубийцы, далее — тело безгрешного существа, т. е. тело маленького, пребывающего в утробе матери, ребенка, и тело девушки обладают чудодейственной силой. В дальнейшем чудесные свойства переносятся на орудия смерти — на кинжал и меч, особенно, если они обагрены кровью.

До каких выводов, грубо противоречащих и здравому рассудку, и нашему чувству приличия, доводили такие воззрения, можно судить, ознакомившись с трудами историков и данными судебных разбирательств трех прошедших столетий.

В XVII веке венгерская графиня Елизавета (Батори) (ум. в 1614 г.), чтобы нравиться своему супругу, необычайно наряжалась и полдня проводила за своим туалетом. «Однажды, — рассказывает венгерский историк Туроци, — одна из камеристок, причесывая голову своей госпожи, в чем-то провинилась и за свою ошибку получила такую сильную пощечину, что кровь брызнула в лицо повелительницы. Когда графиня вытерла кровь со своего лица, ей показалось, что кожа на этом месте стала гораздо красивее, белее и тоньше. Она тотчас решила мыть лицо, да и все тело, в человеческой крови, чтобы увеличить свою красоту и привлекательность. О своем ужасном предприятии она сообщила двум старухам, которые ее вполне одобрили и обещали помогать ей в этом жестоком деле. В эту кровожадную компанию был включен и некий Фицко, воспитанник графини. Этот негодяй убивал несчастных жертв, а старухи собирали кровь в корыто, в котором обычно в четыре часа утра купалась их госпожа. После ванны она всегда казалась себе похорошевшей. Поэтому она продолжала свое ужасное занятие и после смерти мужа, умершего в 1604 году, чтобы привлекать новых поклонников и любовников. Несчастных девушек, которых старухи завлекали в дом Елизаветы под предлогом найма, тем или другим способом заманивали в погреб. Здесь их хватали и били до тех пор, пока тело не вспухало. Елизавета часто мучила несчастных сама, нередко она меняла пропитанное кровью платье и снова принималась за жестокое дело. Вспухшее тело несчастной девушки затем вскрывалось бритвой. Нередко чудовищная женщина приказывала сначала жечь девушек, а потом снимать с них кожу; большинство же забивалось до смерти. Тех из своих пособников, которые не хотели ей помогать при избиениях, она била самих; наоборот, она богато награждала тех женшин, которые приводили ей девушек и оказывались деятельными помощницами при совершаемых ею жестокостях. Она занималась и колдовством и имела собственное волшебное зеркало в виде кренделя, перед которым часами молилась. В конце концов, ее жестокость дошла до того, что она щипала и колола иголками своих слуг, например, девушек, ехавших с нею в экипаже. Одну из своих служанок она приказала раздеть и вымазать медом, чтобы ее заели мухи. Когда она заболела и не могла предаваться своим обычным жестокостям, она велела одному лицу подойти к своей кровати и начала его кусать, как дикий зверь. Описанным выше способом она умертвила до 650 девушек частью в Чеите, Неутраунского округа, где у нее был специально приспособленный для этого погреб, частью в других местах, потому что убийства и пролитие крови сдедались для нее потребностью. Наконец, стало казаться подозрительным, что исчезло столько девушек из окрестных местностей, попадая в замок, куда их приглашали для услужения или для продолжения образования; родители на свои расспросы никогда не получали удовлетворительных ответов; от них отделывались двусмысленными отговорками. Наконец, подкупив дворню, удалось установить, что пропавшие девушки входили здоровыми в погреб, но оттуда уже никогда не возвращались. Об этом деле донесли и двору, и тогдашнему палатину Турцо. Палатин велел захватить замок, произвести самое тщательное расследование, которое и раскрыло ужасные убийства. Чудовише за свои злодеяния было приговорено к вечному заключению, а ее соучастники казнены».

Сюда же можно отнести также известный рассказ Е.Т.Хоффмана (1822 г.), в основе которого лежит случай из судебной практики, достоверность которого подтверждается документально. В Неаполе жил старик-доктор, имевший от нескольких жен детей, которых он с особенными приготовлениями и особенною торжественностью безжалостно убивал, вскрывая грудь и вынимая сердце, из крови которого приготовляет великолепные, исцеляющие все болезни капли.

У Нургалия Ахметова из дер. Старый Салман Казанской губ. после удара отнялась правая рука и стала постоянно дрожать голова. Так как он слышал, что выздоровеет, если съест человеческое сердце, то с помощью отца он убил шестилетнюю девочку, вырезал ее сердце и съел его.

В 1861 г. был казнен некий Белленот из Бернской Юры за убийство женщины, известной под названием докторши, так как она продавала лекарственные травы своего сбора; на допросе он сознался, что убил ее, чтобы выпить ее крови и таким образом вылечиться от болезни (эпилепсии), которой страдал.

Колдовские обряды (гравюры XVI–XVII в.)

До нашего времени сохранились свидетельства о ритуальных убийствах при поисках кладов. Так, в 1783 г. шайка мошенников, состоявшая из альтонского еврея Мейера Зюдгейма, некоего Фрейдентейля, одноглазого малого, которого звали патером Флюгге, и некоего Монфорта или Музуперта, орудием которому служила одураченная ими 65-летняя Людерс, выманила у необразованной и взбалмошной тридцатипятилетней Нейманн значительные суммы под предлогом, что деньги нужны на розыски закопанного в Оттензене клада графа Шаумбурга. Несколько раз Нейманн передавала деньги непосредственно; затем она находила у себя в квартире таинственным путем попадавшие туда записки, в которых требовалось, чтобы она к точно назначенному часу приготовила в комнате определенные суммы денег, иногда также кушанья; все заготовленное ею исчезало самым загадочным образом. Когда она раз из любопытства захотела подкараулить своих таинственных посетителей, то получила такую пощечину, что упала без сознания. Несколько раз в записках выставлялось требование: «чтобы в жертву кладу была принесена девушка — еврейская или еще лучше католическая; потому что, если это не будет сделано, 15 человек погибнут на этом деле, а старая Людерс и мастер (Борхерс) будут разнесены в куски». Попытка убить католическую девушку Марию Иоганну Сардах не удалась. Тогда появилась новая записка с указанием, «что клада нельзя добыть иначе, как кровью, потому что он запечатан кровью. Также необходимо убить молодого еврея, при котором было бы ценных вещей на 83 марки, и эти 83 марки надо принести в жертву». Вследствие этого Иоганн Юрген Борхерс, которому незадолго перед этим было сообщено о зарытом сокровище, задушил 13 окт. 1783 г. вместе со своей падчерицей и Людерс молодого еврея, разносчика Реннера, которого Людерс зазвала к Борхерсу. Из 110 марок, полученных под залог вещей убитого, 83 марки, по распоряжению, переданному запиской, были положены на крыльцо перед квартирой и исчезли, как и прежние приношения. Несколько дней после убийства новая записка потребовала, во-первых, платье убитого еврея, а во-вторых, чтобы нагрудник (так называемое малое молитвенное покрывало, или малый таллес), который евреи носят прямо на теле, был сожжен в виде жертвы. И это приказание было исполнено. Сейчас же после своего ареста Борхерс перерезал себе горло и умер; обе же женщины, из которых Людерс, несомненно, принадлежала главная роль, были колесованы сверху вниз, и их головы выставлены на кольях. Для негодяев, конечно, важны были только деньги и ценные вещи. Подговорить свои жертвы к убийству только ради грабежа им вряд ли удалось бы. Поэтому они построили свои планы на уже испытанной слабости Нейманн к суевериям. Нейманн была протестанткой, поэтому кровь еврея не могла считать особенною жидкостью, а тем более кровь католика, которых в Гамбурге тогда было очень мало.

Утром 14 апреля 1892 года недалеко от крепостного вала Семендрии на Дунае был найден труп артиллерийского унтер-офицера Ильи Константиновича. Он лежал совершенно обнаженный на одеяле с вырезанной глоткой, с вырванным из груди сердцем. Вскоре убийца сам заявил о себе властям; он оказался артиллеристом Василием Радуловичем, приятелем убитого. Он показал, что Илья пришел к нему ночью и рассказал, что уже пять ночей ему снится, что в определенном месте за крепостной стеной зарыт большой клад, но, чтобы добыть его, он должен пожертвовать на короткий срок своей жизнью. Илья попросил его пойти вместе с ним, взял с собой одеяло, и когда они пришли в назначенное место, он попросил своего приятеля убить его ударом ножа, вырезать ему глотку, вынуть сердце из груди и затем окропить кровью этих частей тела место, которое он ему укажет; затем Василий должен поспешно раскопать это место, и там он найдет железную палочку и бутылку водки — палочкой он должен дважды провести по мертвому телу, вставить вновь глотку и сердце и раненные места полить водкой; тогда он, Илья, опять оживет и будет иметь власть достать клад, который сделает их богатейшими людьми на земле. Отдав эти распоряжения, Илья разделся и лег на одеяло. После некоторого колебания Василий убил Илью ударом ножа в горло, причем тот не защищался, а только скрежетал от боли зубами. Затем Василий с трудом вырезал горло и сердце Ильи; убийца копал до рассвета, но ни палочки, ни бутылки не нашлось. Когда он отчаялся добиться результатов, он вставил убитому горло и сердце и тайком, никем не замеченный, вернулся в казармы. Следствие выяснило, что Василий говорил правду. Илья рассказывал нескольким товарищам о своем сне и о намерении достать клад, принеся себя в жертву, а на трупе не было найдено никаких следов сопротивления.

Колдовские обряды (грав. XVI в.)

Жертва Ильи являлась как бы искупительной и очистительной жертвой духу земли, хранителю кладов.

В XVII–XIX веках в своих ночных похождениях воры, по поверью, добивались необычайных успехов при помощи сердца новорожденного или невинного ребенка или его крови, или же посредством вырезанных из материнской утробы детей. Это суеверие было причиной нескольких убийств невинных детей или женщин, готовящихся стать матерями. Следующие факты, выбранные из следственных актов, могут служить для освещения и объяснения суеверия, до сих пор еще живущего в народе… Когда после Тридцатилетней войны люди одичали, на Нижнем Рейне бродило много воровских шаек. 7 октября 1645 г. Генрих Еркеленц, бедный крестьянин, женатый меньше года, шел из своего одиноко стоявшего жилья в Ангермунд, чтобы купить там масла и еще кое-какие мелочи. В лесу на него напали два разбойника. «Я беден, — сказал он, — моя жена скоро родит, и я должен купить для нее самое необходимое». Разбойники… сказали: «Ты получишь обратно свои деньги и еще 100 гульденов, но за это ты должен привести нам свою жену…» После некоторого колебания одичалый крестьянин соглашается на сделку. Он рассказывает жене, что он продал свой домишко за 100 гульденов и, когда она начинает упрекать его за это, заманивает ее в лес под предлогом, что он там откажется от продажи. Женщине делается страшно, но она идет с ним, тайно попросив своего брата следовать за ней. Еркеленц с одним разбойником подходит к ней, а другой стоит, прислонившись к дереву. Разбойник подает тяжелый кошелек; ее муж хватает его и отбегает с ним в сторону, а несчастную жертву увлекают сильные руки разбойника. Она кричит, она вырывается, но всякое сопротивление тщетно. Ее привязывают к дереву, предварительно заткнув рот, раздевают ее, и старший разбойник вытаскивает большой острый нож, чтобы вскрыть ей живот. Вдруг раздается выстрел, и один из разбойников, которому пуля попала прямо в сердце, падает, обливаясь кровью. Другого разбойника брат женщины валит на землю, связывает и отводит в Ангермунд. По судебному приговору 12 октября разбойнику сперва рвали тело раскаленными щипцами, а потом заживо колесовали снизу вверх перед Ритингерскими воротами в Дюссельдорфе. Еркеленш повесили. Разбойник был присужден к такому тяжелому наказанию, потому что он сознался, что они с товарищем, кроме других преступлений, вырезали из утробы матери двух младенцев и вырвали у них сердечки. Если бы им удалось добыть еще третье сердечко, то они владели бы таким волшебным средством, которому никто не мог бы противостоять; они могли бы по желанию тогда делаться невидимыми и совершать другие дьявольские преступления.

Колдовство (старинная гравюра)

Уже новое время дает нам ужасный пример веры в магическую силу неродившихся еще детей. В середине XVIII столетия в Байрейте был казнен седельщик, который был уверен, что человек сможет летать, если он съест девять экземпляров сердца неродившихся детей. Для этой цели он успел убить восемь беременных женщин, вырезать и съесть еще трепещущие, теплые сердца. Так же печальны и сообщения из Нюрнберга[21] от 1577 и 1601 гг.

У воров и разбойников предохранительным средством считались сердца неродившихся еще детей, сырые, только что вырезанные из утробы матери и тела ребенка; их разрезали на столько кусков, сколько было участников, и каждый из них съедал по куску. Кто таким образом отведал 9 экземпляров сердца, тот мог быть уверенным, что его не поймают, какое бы воровство или другое преступление он ни совершил, а если, вследствие какой-нибудь случайности, он и попал бы в руки своих противников, то мог сделаться невидимым и таким образом снова спастись. Но дети должны были быть мужского пола, девочки не годились для этого. В середине XVII столетия весь Эрмеланд держала в страхе шайка атамана — короля Даниила, как его звали свои, и Кира-дьявола из ада, как его прозвали в народе. Когда разбойники были, наконец, переловлены, они сознались, что уже убили для этой цели 14 беременных женщин, но только в меньшинстве находили детей мужского пола. Существовали не только средства, спасавшие от земного правосудия, но и такие, которые успокаивали совесть. Если кто-нибудь убивал другого, то он должен был только отрезать кусок мяса своей жертвы, поджарить и съесть; тогда он уже никогда не вспоминал о своем преступлении.

В Гольвеге за Вилисгофом у Зюхтельна (Германия) стоит среди густого кустарника крест с надписью: «14 марта 1791 г. здесь от разбойничьей руки погибла жестокой смертью Анна-Маргарита Терпортен в возрасте от 9 до 10 лет». Крест напоминает об убийстве одной маленькой девочки из Зюхтельна, совершенном в конце прошлого столетия. Убийца совершил свое преступление потому, что ему сказали, что всякий, у кого есть сердце невинного ребенка, может безнаказанно красть. Вскоре после того, как нашли труп, преступника изобличили, отрубили ему голову в Юлихе, а его труп подвергли колесованию. Говорят, что ребенка видели в лесу с незнакомым евреем, и так как было вырезано сердце, то решили, что это ритуальное убийство… Три месяца преследовали евреев во всех окрестных местностях, пока нашли настоящего виновника. Один из детей убийцы стал носить шпильку и колечко убитой девочки. Таким образом выяснилось, что убийца — каменщик, работавший поденно обыкновенно в Анрате, но довольно часто работал также и здесь, в Зюхтельне… Он сознался, что совершил убийство по собственному почину, потому что думал, что если у него будет сердце невинного ребенка, то он сможет безнаказанно воровать.

12 декабря 1815 г. на лобном месте в Гейде, в Нордердиткаршском округе, был казнен Клаус Дау за то, что убил троих детей и съел их сердца. Он думал, что, съев сердца семи детей, сделается невидимым.

В ночь под новый год 1864 г. в Эллервальде близ Эльбига была убита Елизавета Церникель… Из ее живота был вырезан кусок мяса 9 дюймов ширины и такой же длины. Долго не находилось никакого следа преступника, пока вечером 16 февраля 1865 г. не был арестован рабочий Готфрид Даллиан из Нейкирха при попытке совершить кражу; при нем нашли странную свечу, состоявшую из довольно жирной массы, с фитилем в середине и заключенной в жестяную трубку. При допросе разбойник во всем откровенно сознался. 31 декабря он задумал только воровство; но громкие крики Церникель о помощи заставили его приглушить ее ударами дубинки… После того, как он все уложил, он вырезал из трупа кусок мяса, который дома поджарил. Из вытопленного человеческого жира, с прибавлением говяжьего сала, он сделал воровскую свечу; оставшиеся же выжарки он съел. 23 июня 1865 г. суд присяжных в Эльбинге приговорил его к смерти. Подвинуло Даллиана на преступление известное ему по рассказам поверье, что приготовленная из жира убитого свеча или лампочка не гаснет ни от какого сквозняка; ее можно погасить только молоком; кто имеет ее при себе, делается невидимым, тогда как все живое кругом погружается в глубокий сон. Таким образом, она охраняет вора во время его работы. А если убийца вырежет кусок мяса из тела своей жертвы, изжарит и съест его, то совесть его будет спокойна, и он никогда не будет вспоминать о своем злодеянии.

Германская пресса сообщает следующее по делу об убийстве, которое совершил рабочий Блифернихт из Заги, представший пред судом присяжных весною 1888 г. в Ольденбурге: «По показанию двух свидетелей Блифернихт был убежден, что тот, кто поест мяса невинной девушки, может делать все, что угодно, и никто не сможет привлечь его к ответственности. Он убил двух девочек шести и семи лет; у одного из трупов было совершенно перерезано горло, вскрыт живот, так что вывалились кишки, легкие и печень. Большой кусок мяса был вырезан из седалищной области, и его нигде нельзя было найти, — оказалось, что изувер съел его».

В России преступники также не отступали и перед убийствами, лишь бы добыть воровские свечи. В апреле 1869 г. Кирилл Джус убил в Вуйковичском лесу Владимир-Волынского уезда мальчика и содрал у него кожу с живота; но шелест листьев тревожил его, и он убежал из леса. В 1881 г. два парня 18–19 лет убили для той же цели крестьянина в Чембарском уезде Пензенской губ. В 1887 г. Ефим Землянин в Белгородском уезде Курской губ. задушил девушку в лесу и приготовил из ее жира свечу: перед этим он и двое его товарищей три раза покушались на такое же преступление, но неудачно. Убийца был обнаружен только семь месяцев спустя; по подозрению в воровстве у него был сделан обыск и найден узел с вареным мясом; платок, в котором оно было завернуто, принадлежал убитой девушке. В 1896 г. двое крестьян Коротоякского уезда Воронежской губ. убили двенадцатилетнего мальчика, чтобы вылить свечу из его жира.

Несколько смягченную форму этого суеверия мы находим в Нижегородской губернии: кто хочет сделаться колдуном, тот должен отрезать палец от левой ноги замужней женщины. Так поступил в начале 80-х годов XIX в. крестьянин Фокин.

Часто очень трудно, а иногда и невозможно установить границу между суеверием и помешательством, тем более, что и то и другое мы встречаем иногда одновременно у одного и того же лица. Но, в общем, можно сказать, что у отдельных лиц суеверные представления возникают под влиянием воспитания, окружающей среды, чтения и только изредка являются уже выводами из действительно случившегося; причиной же безумия, напротив, бывает или наследственное предрасположение или сильное потрясение тела или души (телесные потрясения — падение, поранение, невоздержанная жизнь; душевные — следующие одно за другим несчастия). Живое религиозное чувство, без всякой нечистой примеси, выявляет нам человека как образ и подобие Божие; но, с другой стороны, — а эта сторона для нас здесь только и важна, — когда к нему примешивается суеверие или помешательство, оно может вызвать ужасающие поступки.

Приведем здесь несколько фактов, которые можно охарактеризовать частью как «суеверие у помешанных», частью — как «религиозное помешательство».

В 80-е г. XIX в. один приказчик, 27 лет, страдавший манией преследования, был помещен в больницу для душевнобольных в Кадильяке (Франция), где он успокоился и начал работать. Однажды он, встретив в коридоре слабого, больного старика, раскроил ему железной палкой череп, вынул мозг, часть его съел тотчас же, а остаток спрятал в своей комнате. На расспросы сознался, что это сделал он, и заявил, что не отказывается от своего намерения съесть остальное. Затем пять лет он прожил спокойно; но потом, находясь однажды вместе с врачами в анатомическом театре учреждения и воспользовавшись моментом, когда за ним не наблюдали, он схватил мозг и стал с жадностью пожирать его. Его снова перевели в отделение «буйных» и часто его заставали за тем, что он поедал мозг птиц, которых ловил на дворе. Мания преследования перешла у него в другую манию. Поняв, что он душевнобольной, он решил, что можно вылечиться и обновить свой мозг, съедая мозг других.

Родившаяся в 1794 году дочь крестьянина из Вильдисбуха, Маргарита Петер, с детства склонная к болезненно-религиозной мечтательности, окончательно была сбита с толку мистиком Яковом Ганцем; и 13 марта 1823 г. она вместе со всей своей семьей так усердно сражалась топорами, ломами, косами с сатаной, что в нескольких местах провалился пол. 15 марта она объявила: «Чтобы победил Христос, а сатана был окончательно побежден, должна быть пролита кровь!» Затем она схватила железный кол, силой привлекла к себе своего брата Каспара, и со словами: «вот видишь, Каспар, злой враг хочет твоей души» — нанесла ему несколько ударов в грудь и в голову, так что полилась кровь. Каспара уводит отец, удаляется и еще кое-кто. Оставшимся она сказала: «Должна быть пролита кровь. Я вижу дух моей матери, которая приказывает мне отдать жизнь за Христа. А вы хотите ли принести свою жизнь в жертву за Христа?» «Да», — ответили все. Ее сестра Елизавета кричит: «Я с радостью умру для спасения души моего отца и моего брата. Убейте меня, убейте меня!» — и бьет себя по голове деревянной колотушкой. Маргарита колотит железным молотком свою сестру, ранит шурина Иоганна Мозера и приятельницу Урсулу Кюндиг и приказывает присутствующим добить Елизавету. Елизавета умирает без единого стона со словами: «Я отдаю свою жизнь за Христа!». Затем Маргарита говорит: «Должна быть пролита еще кровь. В моем лице Христос пору шлея своему Отцу за много тысяч душ. Я должна умереть. Вы должны меня распять». Молотком она ударила себя в левый висок, так что потекла кровь. Иоганн и Урсула наносят ей еще удары, делают бритвой крестообразный надрез на шее и на лбу. «Теперь я хочу, чтобы вы пригвоздили меня к кресту, и ты, Урсула, должна это сделать. Поди ты, Цези (сестра Сузанна), и принеси гвоздей, а вы пока приготовьте крест.» Руки и ноги жертвы пригвождаются к кресту. Силы опять изменяют распинающей.

«Дальше! Дальше! Пусть Господь укрепит твои руки! Я воскрешу Елизавету и сама на третий день воскресну.» Снова раздаются удары молотка: в обе груди жертвы вколачиваются гвозди, также в левый локоть, затем Сузанна приколачивает и правый. «Я не чувствую никакой боли. Будьте только вы сильны, чтобы победил Христос». Твердым голосом приказывает она пробить ей гвоздь или вонзить нож через голову в сердце. В диком отчаянии бросаются на нее Урсула и Конрад Мозер и разбивают ей — первая молотком, второй долотом — голову. В воскресенье, 23 марта, приверженцы Маргариты пришли на богомолье в Вильдисбух. Один соскреб кровь с постели, выломал кусочек штукатурки, запятнанной кровью, из стены комнаты и старательно завернул эти реликвии.

Воспроизведено точно по сохранившимся в Цюрихе документам. К сожалению, автор много повредил своей книге богохульными нападками на Библию, особенно на Ветхий Завет, и на христианскую религию.

«Святые мужи» в Хемнице, в Саксонии, общество которых было учреждено религиозно настроенным сапожником Фойгтом (дело происходило в 1865 г.) были настолько жестоко-благочестивы, что они уговорили двух матерей из своей секты убить своих больных детей, потому что они были «одержимы дьяволом».

Вот факты, которые приводит в своей книге знаменитый Ламброзо.

Две сестры в Бриансоне, одна 45, другая 47 лет, были богаты, у них не было другого дела, кроме посещения церкви. Однажды утром старшая сестра объявила младшей, что Бог явился ей во сне, чтобы в знак своей любви к нему она принесла себя в жертву. Сестра находит это совершенно правильным, соглашается принести себя в жертву Богу, дает себе отрезать бритвой руки и ноги и умирает, восклицая: «Иисус, Мария!» Сестра собирает ее кровь как реликвию, заботливо убирает и украшает тело убитой, потом идет к нотариусу, которому рассказывает о своем сне, об убийстве сестры и составляет завещание, по которому все ее ценные бумаги должны быть сожжены.

Некий Курзин, очень религиозный человек…убил своего семилетнего мальчика в уверенности, что приносит угодную Богу жертву… «Мысль, что весь род людской должен погибнуть, так мучила меня, что я не мог спать. Я встал, зажег лампаду перед иконой Христа и стал молить Бога спасти меня и мою семью. Тогда мною овладела мысль спасти моего самого красивого и лучшего сына от вечного проклятия». Так рассказывает он о своем преступлении. Заключенный в тюрьму (после того, как он убил ребенка), он отказался от пиши и умер голодною смертью.

Поразительно сходные с этими факты сообщают о русских сектах. Русские старообрядцы распадаются на две большие группы — поповцев и беспоповцев. Последние верят, что конец мира близок, что царство антихриста уже настало. В связи с этим некоторые считали священной обязанностью отправлять на небо невинные души новорожденных; другие выказывали свою любовь к друзьям и родственникам, избавляя их от естественной смерти. Нередко случалось, что целые семьи, даже целые деревни принимали решение принести себя живыми в жертву Богу. Крестьянин Ходкин (при Александре II) уговорил около 20 человек умереть вместе с ним голодною смертью в пермских лесах. В XVIII ст. некоторые предпочитали крещение огнем — самосожжение. Даже в XIX столетии совершались такие ужасы… Так, сжег себя сам в 1883 году, при пении псалмов, крестьянин Жуков. Ещечаше, может быть, встречается… кровавое крещение; обычно родители таким путем пытаются охранить своих детей от искушений князя тьмы. Так, в 1847 г. один крестьянин Пермской губ. решил открыть врата небес сразу всей своей семье; но топор выпал у него из рук раньше, чем ужасное дело было сделано; и крестьянин сам явился с сознанием к властям.

Другой крестьянин Владимирской губернии, привлеченный к суду за убийство своих двух сыновей, показал, что он хотел охранить их таким образом от греха; в тюрьме он отказывался от пищи, чтобы последовать за своими жертвами… В 1870 году один крестьянин задумал повторить принесение в жертву Исаака. Он привязал своего семилетнего сына к скамье и вскрыл ему живот; затем он стал на молитву перед иконами. «Прощаешь ли ты меня?» — спросил он умирающего ребенка. «Я прощаю тебя, и Господь отпустит тебе», — отвечала жертва, заранее наученная такому ответу. Одесский суд за один только 1879 год рассматривал дела о самоистязании, распятии, самосожжении и увечье — все по религиозным побуждениям.

Мистические, близко стоящие друг к другу, секты хлыстов и скопцов не принадлежат, собственно, к раскольникам. Радения хлыстов, или, как их еще называли, «людей божиих», с внешней стороны очень похожи на собрания «пляшущих дервишей» в Каире и Стамбуле. Большинство хлыстов причащалось только водой и черным хлебом; однако, согласно целому ряду свидетельств, некоторые употребляли мясо и кровь новорожденного, а именно первого мальчика, рожденного избранной в «Богородицу» «святой девой» после экстатически-непристойного празднества, следующего за ее избранием. Если от такой «Богородицы» родится девочка, то она в свою очередь предназначается в «непорочные девы», но если родится мальчик, «Христосик», то в восьмой день после рождения он приносился в жертву. Из сердца и крови, смешанных с мукой и медом, приготовлялся хлеб для причастия, и это называлось «причаститься кровью агнца».

Немецкий ученый Гакстгаузен в 1847 г. сообщал еще о другом способе, каким скопцы и хлысты добывают нужное им для своего причастия. У 15-летней девушки, которую к этому склоняют всевозможными обещаниями, отрезают левую грудь; девушка сидит в это время в ванне с теплой водой. «Отрезанная грудь разрезается на блюде на мелкие куски, которые съедаются присутствующими членами общины. После этого ванна с девушкой ставится на близ стоящий алтарь и вся община дико пляшет вокруг нее и поет… Вышеупомянутое мною лицо знало нескольких таких девушек, которых почитают как святых, и говорит, что в 19–20 лет они выглядели 50-60-летними старухами; обыкновенно они умирают до 30 лет. Впрочем, говорят, одна их них была замужем и имела двоих детей».[22]

Но неужели христианская религия ответственна за подобные мерзости?

Следующие факты можно рассматривать как возврат к язычеству или как пережитки языческих времен. Приблизительно в 200 верстах от Казани лежит село Старый Мултан, жители которого считаются православными, в селе церковь и священник. В 1892 г., вследствие неурожая, начался голод и тиф, явились опасения холеры. Мултанцы стали сомневаться в истинности своей веры и решили умилостивить неземные силы жертвами. Принесенные в жертву животные не помогли. Тогда местный ведун получил откровение, что требуется «двуногая» жертва (курбан), т. е. человеческая. В селе жил человек из другой округи, у которого не было тут ни друзей, ни родных. 4 мая 1892 г. несчастного приташили на съезжую; там его раздели, привесили за ноги к потолку и пятнадцать человек принялись колоть обнаженное тело ножами. Кровь, вытекавшую из ран, заботливо собрали, прокипятили, и ее выпили приносившие жертву. Легкие и сердце также были съедены. В жертвоприношении участвовали сельский и церковный старосты и местный урядник (полицейский). Крестьяне настолько были уверены в правомерности своего поступка, что и не старались скрыть убийство, и власти скоро узнали о нем. Через полтора года судебный процесс был закончен, и участники ритуального убийства были присуждены к долгосрочной каторге.

В Минской губ., в Новогрудском уезде, во время холерной эпидемии крестьяне хотели заживо похоронить священника; он спасся только тем, что вымолил у своих прихожан отсрочку, чтобы приготовиться к смерти.

В августе 1855 г. крестьяне дер. Окоповичи во время такой же эпидемии бросили, по совету фельдшера Казаковича, старуху, Люцию Манькову, живою в могилу, в которую опущены были уже трупы умерших, и заживо закопали свою жертву. В августе 1871 г. в дер. Торкачи той же участи чуть было не подверглась больная баба. Муж и зять подоспели вовремя и спасли ее, но есть предположение, что вместо нее принесена была в жертву другая больная и одинокая женщина. Все деревенское начальство разделяло общую уверенность, что избавиться от холеры можно, похоронив живого человека. В Туруханском крае Енисейской губ. в 1861 г. крестьянин П., русский по происхождению, похоронил заживо девушку, свою родственницу; он был уверен, что этой жертвой спасет себя и свою семью от господствовавшей эпидемии. Самоед Ефрем Пирерка на Новой Земле задушил зимой 1881 г. во время голодовки девушку Саваней, чтобы, как он откровенно признался, принести жертву черту, потому что бог, в которого он верит, не помог ему, когда он голодал. Потом он сделал деревянного идола и хотел принести ему в жертву своего товарища по юрте Андрея Табарса; он уже набросил ему петлю на шею и только заступничество жены Пирерки спасло Андрея.

Пережитком того же суеверия является погребение живыми животных, как это имело место в Новогрудском уезде во время холеры и в Грязовецком уезде Вологодской губ., по случаю падежа скота, причем здесь раньше бабы опахали деревню. Впрочем, здесь во время опахиванья принесены были также, как полагали, человеческие жертвы.

Г.Л.Штрак[23]. Кровь в верованиях и суевериях человечества. — СПб.: София, 1995.