Леся Украинка

Леся Украинка

Жизнь славной дочери украинского народа Леси Украинки можно сравнить с драмой-феерией, в которой трагическая борьба человека с телесным недугом происходит на фоне расцвета поистине сказочного поэтического дарования. «Дочери Прометея», как гордо величают поэтессу, на протяжении всей жизни никогда не изменяло мужество, и она даже «без надежды надеялась» (есть у нее стихотворение «Contra spem spero»). Единственное, чего боялась Леся Украинка, — это быть «известной, но не читаемой». Прожив всего 42 года, писательница создала огромное количество самобытных лирических, эпических и драматических произведений, переводов и научных исследований. Она не давала себе времени на отдых и передышку, всегда была в гуще литературной и общественной жизни. Жизнестойкость Леси поражала современников, аИ. Франко отмечал, что и «как лирический талант она заметна своим мужеством и большой глубиной чувств». Наверное, вся духовная сила древних родов Косачей и Драгомановых, откуда она происходила, уходящих корнями в XV век и оставивших заметный след в украинской истории, перелилась в хрупкую, болезненную, но необыкновенно талантливую женщину.

В семье Леси царило художественное слово. Ее отец, Петр Антонович Косач, окончил юридический факультет и занимался крестьянскими делами. В семье он был оплотом доброты и спокойствия. Всесторонне образованный, любил и знал литературу, а к талантливой дочери относился с особой нежностью. Его супруга, Олена Пчилка (Ольга Петровна Драгоманова), известная писательница, этнограф, была человеком деятельным как в семейной, так и в общественной жизни. Рождение шестерых детей не превратило ее в мать-наседку. Все свои силы она приложила к тому, чтобы младшие Косачи выросли людьми образованными, любящими Украину и родной язык, людьми, «нужными» обществу. Она не без гордости говорила, что создала «литературную семью».

Леся родилась 25 февраля 1871 года в городе Новоград-Волынский. При крещении она получила имя Лариса, но домашние звали ее Лося, а неразлучную пару (Лариса и ее брат Михаил) в шутку величали Мышелосей. Девочка к пяти годам научилась читать и свое первое письмо к любимому дядюшке Михаилу Драгоманову сознательно подписала именем Леся. Уже в раннем детстве она была исключительно одаренным, наблюдательным и настойчивым ребенком, с увлечением вышивала и рисовала, легко перенимала народные песни, записывала и исполняла их, прекрасно играла на пианино. Ее музыкальные способности отмечал композитор Лысенко. В домашнем театре Леся была и исполнительницей, и режиссером, и декоратором. Ей легко давались иностранные языки, особенно немецкий и французский, а всего она знала десять языков. Так как мать была категорически против обучения детей в школе, Леся систематически занималась под ее руководством с домашними учителями, но только на протяжении двух лет. «Все свои знания Леся добыла сама, — вспоминала ее сестра Ольга, — благодаря своей огромной тяге к ним и своему необычайно сильному и живому характеру…»

Первое стихотворение девочка написала в неполные десять лет под впечатлением горького известия об аресте и ссылке ее тетки Е. А. Косач. Оно и по сей день открывает любой сборник поэтессы и вовсе не напоминает детский стишок.

Ні долі, ні волі у мене нема,

Зосталася тільки надія одна:

Надія вернутись ще раз на Вкраїну,

Поглянути ще раз на рідну країну,

Поглянути ще раз на синій Дніпро, —

Там жити чи вмерти, мені все одно…

Когда Лесе было 11 лет, случилась беда. Увлеченная фольклором девочка много часов простояла, наблюдая за крещенскими обрядами на реке Стыр, и жестоко простудилась. Промерзшие ноги, воспаление суставов, высокая температура, как оказалось, были злыми предвестниками «тридцатилетней войны» с туберкулезом, который вслед за костями поразил легкие и почки, довел до малокровия. Измученное болями, израненное операциями, вытяжками, гипсом, костылями тело — а в нем несломленная, чистая душа. «Я выйду одна против бури и стану — померяем силу!» — писала Леся в одном из своих стихотворений. Ее стойкость стала при жизни такой же легендой, как и не свойственная женщине сила стиха.

Когда Лесе исполнилось 13 лет, в журнале было опубликовано ее стихотворение «Ландыш». С тех пор и стали известны всему миру прекрасные поэтические строки, подписанные гордым и красивым именем Украинка. Этот псевдоним был своеобразным вызовом существовавшим порядкам, предвзятому отношению ко всему украинскому и в первую очередь к языку и литературе. От юношеских, почти идиллических стихов поэтесса перешла к мотивам мужества, твердой воли и борьбы, к философскому осмыслению бытия. Но ее поэзия сохраняла неповторимую музыкальность. Многие композиторы, начиная сН. В. Лысенко, писали на ее стихи песни и романсы, использовали тексты и сюжеты ее поэм и драматических произведений для опер, балетов, камерных и симфонических произведений.

Леся Украинка стремительно вошла в мировую плеяду поэтов как гениальный лирик, чьи чувства обострены постоянным страданием и невозможностью обычного человеческого счастья.

От цикла к циклу («Слезы-перлы», «Мелодии», «Ритмы»), от одного поэтического сборника к другому («На крыльях песен», 1892 г.; «Думы и мечты», 1899 г.; «Отзвуки», 1902 г.) выкристаллизовывался стиль необычайной художественной силы. Поэтика произведений Л. Украинки так же разнообразна, как и тематика. Она «поражает необыкновенным разнообразием строфики, метрики, ритмики… — отмечал М. Рыльский. — Мы видим у нее канонические сонеты, октавы, секстины, гекзаметры и вполне оригинальные построения строф…» Л. Украинка свободно владела литературной и народной речью, что в сочетании с оригинальным даром художественного видения мира сделало ее мастером поэтического слова.

Тяжелобольная женщина не замыкалась в своем творчестве. Она постоянно принимала непосредственное участие в общественной и политической жизни. Когда родные и друзья призывали ее «отринуть всякую политику», Леся говорила: «Я никак не могу, так как не только убеждения, но и мой темперамент мне этого не позволяет… Тогда мне нужно отказаться от моих стихов, моих самых искренних слов…» Поэтесса участвовала в издании украинских газет и журналов, была активным членом писательских кружков «Плеяда» и «Просвещение», вела курсы украинского языка в Киеве.

Леся Украинка выступала в печати как публицист и критик. Так, для журнала «Жизнь» она написала шесть больших обзорных статей, охватив единым взглядом важнейшие процессы современной литературы, а в «Заметках о новейшей польской литературе» подняла вопросы эстетики, социологии, истории и современной политики. Эрудиция Леси была феноменальной и постоянно расширялась благодаря неутомимой жажде знаний. Современников поражала фундаментальность ее образования. Для домашнего обучения сестер еще в 19 лет Леся написала учебник на украинском языке «Древняя история восточных народов» (он был опубликован Ольгой Косач-Кривенюк после смерти сестры). Глубокое знание истории придавало поэтической фантазии Украинки удивительную убедительность. Но каких бы исторических событий не касалась Леся в своих произведениях, их основная мысль легко проецировалась на судьбу Украины и ее народа. А сюжеты стихотворений «Пан-политик» и «Пан-народолюбец» (1905) словно подсмотрены в дне сегодняшнем:

Тепер всяк хам показує натуру,

А нам мовчать? Це був би лютий срам!

Та я готов піддержать сім програм!..

Я становлю свою кандидатуру!

За свои беспощадные и свободолюбивые стихи, на которые часто ссылались революционеры в своих воззваниях, Леся Украинка долгие годы находилась под негласным надзором полиции, а в 1907 году даже была арестована. Она жила с верой в справедливое социальное переустройство общества, в котором украинский народ и его язык будут вольными, но с презрением относилась к тем политическим деятелям, которые дальше своего «пупка» ничего видеть не хотели и считали его центром мироздания.

Слово, которое Леся Украинка сравнивала с искрой, огнем, сталью, она считала единственным своим оружием в борьбе за лучшее будущее.

Слово, моя ти єдиная зброє,

Ми не повинні загинуть обоє!

Може, в руках невідомих братів

Станеш ти кращим мечем для катів.

Леся дружила со многими такими «неизвестными друзьями». Один из них, С. К. Мержинский — из числа первых белорусских марксистов, — глубоко запал ей в сердце. Однако чувствам молодых людей резко воспротивилась Ольга Петровна, пользуясь материальной и физической зависимостью больной дочери. Сергей был тоже нездоров, и, когда в 1901 году он умирал от туберкулеза, Леся, отринув все запреты и чрезмерную материнскую опеку, почти шесть месяцев ухаживала за ним в Минске. Смерть Мержинского стала для нее «черным днем и одновременно ярчайшим всплеском в творчестве». Фактически за одну ночь Леся написала драматическую поэму «Одержимая», которую посвятила ушедшему навсегда другу. В письме И. Франко она признавалась: «…Я писала в такую ночь, после которой верно долго буду жить, если уж тогда жива осталась. И писала, даже не исчерпав скорби, а в самом ее апогее. Если бы меня кто-нибудь спросил, как из всего этого жива вышла, я бы могла ответить: J’en ai fait drama (я из этого создала драму), значит, судьба».

Среди друзей, разделивших ее горе, был и К. В. Квитка. Они познакомились еще весной 1898 года. Климент изучал народную музыку и записывал украинские песни и мелодии. Леся с детских лет тоже интересовалась фольклором. Они долгое время присматривались друг к другу. В душе женщины жила боль об ушедшей любви, а Климент, испытав в детстве много потрясений, был недоверчив и малоразговорчив. Их сблизила общая работа над фольклорными сборниками. И на этот раз Леся не позволила матери помешать ее женскому счастью. Она писала сестре Ольге: «Своего отношения к Клене (Клименту) я не изменю, разве в направлении еще большей доброжелательности. Только все-таки досадно, и тяжело, и фатально, что ни одна моя дружба, или симпатия, или любовь до сих пор не обошлась без этой ядовитой ревности со стороны матери…»

25 июня 1907 года Климент и Леся обвенчались в Вознесенской церкви в Киеве. Никто из родных не присутствовал при этом. Семья долго не хотела поверить, что Леся может найти счастье в отрыве от родных, с мало приспособленным к жизни мужчиной моложе ее, и к тому же тоже больным туберкулезом. Но супруги жили в мире и согласии, поддерживая и во всем помогая друг другу. Только в одном мать Леси оказалась права — материально обеспечить семью Климент не мог. Лечение Леси в Крыму, Италии, Египте, поездки к врачам в Германию и Австрию требовали больших затрат. А поэтессе еще так хотелось помогать другим людям. Так, она субсидировала и приняла активное участие в фольклорной экспедиции Ф. Колессы по записи на фонограф кобзарских дум и народных песен на Полтавщине. Леся часто была вынуждена откладывать в сторону неоконченные произведения и писать критические статьи, составлять и переписывать различные бумаги. Но основной доход приносили переводы. Украинка, которая, великолепно знала 10 языков и мировую литературу, с 13 лет работала в этой области. Благодаря ей на украинском языке увидели свет стихи и проза Г. Гейне, В. Гюго, В. Шекспира, Дж. Г. Байрона, А. Негри, М. Метерлинка, Г. Гауптмана, Н. Гоголя, И. Тургенева, а также древнеиндийская «Риг-веда», поэмы Гомера и Данте, древнеегипетская лирика. Львиная доля переводов, как и оригинальных произведений, печаталась в Западной Украине, так как российская цензура запрещала издавать книги на украинском языке. Произведения же украинских авторов — В. Стефаника, О. Кобылянской, И. Франко — поэтесса переводила на русский язык. Поэтические строки Л. Украинки впоследствии перевели на русский язык такие мастера, как С. Маршак, А. Прокофьев, Н. Заболоцкий, М. Светлов, П. Антокольский, М. Алигер и другие.

Значительное место в творческом наследии Л. Украинки занимают изумительные по слогу и поэтическому восприятию поэмы. Эпическая форма повествования «Роберта Брюса — короля шотландского», «Одного слова», «Виллы-посестры», «Старой сказки» и «Изольды Белорукой» позволила поэтессе с предельной ясностью передать события, настроения, глубину чувств и психологию своих героев удивительно изящным слогом.

Давня повість! і на байку схожа, —

Є в ній певні справи, єсть і мрії,

Але правда, наче зірка гожа,

Сипле скрізь проміння золотії.

Последние пять лет жизни Леся Украинка буквально отвоевала у смерти. В этот период были созданы монументальные композиции драматических поэм «Руфин и Присцилла», «Адвокат Мартиан», «Лесная песня», «Каменный хозяин», «Оргия», которые Л. Костенко назвала «феноменальным явлением в украинской литературе». Она писала: «По масштабам художественного мышления это явление редкостное даже в контексте высочайших достижений мировой культуры. В ее античных и христианских сюжетах нетрудно проследить жгучие аналогии, весь гордиев узел национальной истории и всю остроту во все времена жгучих проблем. В украинской литературе до Леси Украинки драматической поэмы практически не было. Такое определение жанра — „драматическая поэма“ — она ввела первая». Лишь оригинальный талант мог создать одну за другой вещи, столь различные по материалу, тональности, стилю и одновременно так взаимодополняющие друг друга. Ее драматические произведения объединяют трагедийное, лирическое и возвышенное начала. Впервые в литературе с «хохлацкой дерзостью» женщина замахнулась осмыслить легендарный образ Дон Жуана и подарила миру одно из лучших прочтений этого сюжета.

Вершиной поэтического гения Леси Украинки стала драмафеерия «Лесная песня». Последние годы поэтесса жила вдали от родных ей мест, нуждаясь в теплом климате. Зиму она по совету врачей проводила в Италии или Египте, лето — в Грузии. «Видно, мне на роду написано быть такой princesse lointaine (далекой царевной), пожила в Азии, поживу в Африке, а там… Вот так буду двигаться все дальше и дальше — и исчезну, превращусь в легенду… Разве не хорошо?» Леся тосковала по родной Волыни, чьи живописные места она часто вспоминала. В один из таких печальных периодов за 10–12 дней, по ее словам, она создала дивное поэтическое произведение, где красота нетронутой природы, чудесный мир наивной народной мифологии противостоят человеческой грубости, убогости и бескрылости. Трудно назвать другую пьесу, в которой бы вечно возрождающейся природе отводилась такая значительная роль. Сила «Лесной песни» в том, что в ней слились воедино нежная мелодия поэтического слова и надежда на то, что доброта, искренность, самопожертвование могут стать спасением для возрождающегося человеческого духа. А последний монолог дочери леса — Мавки — звучит как завещание самой поэтессы.

О, не журися за тіло!

Ясним вогнем засвітилось воно,

Чистим, палючим, як добре вино,

Вільними іскрами вгору злетіло.

Легкий, пухкий попілець

Ляже, вернувшися, в рідну землицю,

Вкупі з водою там зростить вербицю, —

Стане початком тоді мій кінець.

1 августа 1913 года Леся Украинка скончалась в грузинском городе Сурами. Похоронена она на Байковом кладбище в Киеве. Ее светлая и мужественная душа покинула измученное болезнями тело, но навеки осталась среди людей, тревожа сердца бессмертными строками…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.