Аскания-Нова

Аскания-Нова

Герцог Фердинанд Ангальт-Кетенский любил овец и у себя в Германии слыл крупным специалистом по их разведению. В 1828 году по указу Николая I герцог получил в степях Днепровского уезда Таврической губернии сорок три тысячи десятин земли. Русское правительство, желая побыстрее освоить земли Северной Таврии, щедро раздавало степную землю. Фердинанд Ангальт-Кетенский, например, купил огромное поместье по смешной цене — по 8 копеек за десятину.

Приглянулась таврийская земля герцогу, однако и о родных краях он не забывал. Назвал он свое имение Новая Аскания, или Аскания-Нова, в честь немецкого графства Аскания, где у герцога был роскошный дом. И вроде все хорошо было у герцога, да вот только не желали его овцы тонкорунной породы плодиться и размножаться, и все тут. Фердинанд Ангальт-Кетенский думал, что барашкам все равно где жить — на берегах Рейна или в степях Таврии. Ан нет, оказалось, что русской овце хорошо, то немецкой — смерть. Не шли у герцога дела, не помогала даже щедрая помощь самого государя-императора. В общем, наследники герцога при первой же возможности поспешили избавиться от приносящего одни убытки огромного имения.

В 1856 году хозяином Аскании-Нова стал обрусевший немецкий колонист Фридрих Фейн. Вот у него-то дела пошли как надо. Через несколько лет на его пастбищах щипали траву около 100 тысяч овец, а в придачу к Аскании-Нова предприимчивый Фридрих Фейн приобрел еще несколько имений, а также виллу в Ницце, поместье в Мекленбурге и огромные участки леса в Белоруссии. Свою единственную дочь Элизабет Фейн выдал за своего хорошего знакомого и компаньона Иоганна Фальца. Во время Крымской войны Фридрих Фейн снабжал русскую армию прекраснейшими лошадьми. Помня об этом, император Александр II разрешил его потомкам носить двойную фамилию — Фальц-Фейн.

Безусловно, деятельность Фридриха Фейна, его предпринимательский талант заслуживают всяческого уважения. И все же, если бы речь шла только об овцеводческом хозяйстве, пусть самом большом и передовом, вряд ли бы Аскания-Нова прославилась как один из символов Украины. Но судьба подарила Фридриху Фейну внука, ставшего не только достойным продолжателем своего деда, но и начавшего свое благородное дело, за которое до него в России никто не брался…

«Этот ребенок ненормальный, набивает карманы улитками!», «Этот парень ненормальный — задумал работать в зоопарке!», «Этот тип ненормальный — решил завести свой зоопарк!». В таких вот выражениях известный писатель Лоуренс Даррелл отзывался о своем безусловно горячо любимом младшем брате Джерри. С самого детства Джеральд мечтал о своем зоопарке. И его мечта осуществилась — он, как и его брат, не только стал знаменитым писателем, но и основал на острове Джерси зоопарк, один из лучших в Европе… Мы не знаем, что думали о Фридрихе Фальц-Фейне его братья и сестры, коих у него было шестеро, но его история любви к животным развивалась примерно таким же образом. На десятилетие Фридриху (он родился в Аскании-Нова 16 апреля 1863 года) ему подарили зяблика, после чего ребенок буквально «заболел» животными, заводил всякую живность, благо места для детских увлечений в поместье хватало.

В 15 лет в награду за успешно сданные экзамены Фридрих получил от отца (который, к сожалению, вскоре скончался) прекрасно оборудованный вольер для птиц. После окончания гимназии в 1882 году юноша поступил на факультет естественных наук Дерптского университета. Во время учебы он объездил полмира, причем интересовали его не достопримечательности или памятники архитектуры, а лучшие зоопарки и биологические сады планеты. В общем, нетрудно догадаться, что с самого детства Фридрих Фальц-Фейн мечтал о собственном зоопарке. И что самое главное, с каждым годом эта мечта детства не улетучивалась (как это часто бывает), а наоборот, все сильнее овладевала воображением молодого человека.

Еще в 1883 году Фридрих Фальц-Фейн оградил восемь десятин земли, где держал степных животных. Через два года он посадил несколько редких видов деревьев, заложив ботанический сад. А через четыре года он запретил своим работникам распахивать целинный участок земли в урочище Кроли, положив таким образом начало первому в Российской империи природному заповеднику.

Быть первым всегда нелегко. Зоопарк, заповедник, охрана природы — все это в глазах соседей и знакомых Фридриха Фальц-Фейна выглядело, так скажем, странно. Что там говорить, если даже его мать Софья Богдановна, женщина довольно прогрессивных взглядов, лично знакомая со Львом Толстым и Достоевским, не очень-то одобряла деятельность сына, считая ее пустой забавой. Но Фридриха Эдуардовича эти разговоры не слишком волновали; кого надо, он сумел убедить в своей правоте, а на остальных просто не обращал внимания. И продолжал заниматься любимым делом, не жалея средств — ежегодно Фридрих Эдуардович расходовал до 40 тысяч рублей на нужды заповедника и зоопарка.

В 1898 году Фальц-Фейн отдает под заповедник еще два участка земли — в 500 и 120 десятин. Стараясь идти в ногу с техническим прогрессом, Фридрих Эдуардович провел в Асканию-Нова водопровод, телеграф, телефон, электрическое освещение, на территории заповедника были построены краеведческий музей, большая библиотека, больница и почта.

С каждым годом разрастался и зоопарк — в начале XX столетия в нем содержалось 58 видов млекопитающих и 344 вида птиц. Число животных достигало двух тысяч, за ними ухаживали более 100 человек, 10 квалифицированных экскурсоводов показывали гостям парка все его чудеса. А посмотреть было на что. «Там живут разные олени, козы, антилопы гну, кенгуру и страусы круглый год под открытым небом на открытом воздухе и тоже вместе. Удивительное впечатление, точно картина из Библии, как будто звери вышли из Ноева ковчега», — писал своей матери под впечатлением от увиденного в Аскании император Николай II.

Впервые царь узнал о «таврийском чуде» в 1901 году на Всероссийской торговой ярмарке, где демонстрировались несколько животных из коллекции зоопарка. Он был поражен настолько, что немедленно захотел посетить Асканию. Но оказывается, не все могут короли. По дворцовому этикету государь не мог наносить визиты в дома и имения частных лиц недворянского происхождения. И только в 1914 году, проездом из Крыма, царь посетил Асканию-Нова. Хозяин имения лично знакомил высокого гостя со своими владениями. Ничего подобного Николай никогда не видел. Император был настолько впечатлен поистине подвижнической деятельностью Фридриха Фальц-Фейна, что пообещал сделать его потомственным дворянином. И свое слово он сдержал. Это был единственный в российской истории случай, когда дворянство было пожаловано за деятельность по охране природы.

Природе очень нелегко противостоять в борьбе с человеком. Хорошо, когда находятся люди, которые понимают, что природу нужно охранять, а не покорять. Казалось бы, уж где-где, а в Аскании-Нова животным и растениям ничего не могло угрожать. Но… «Ввиду ужасов, происходящих в западной части нашего уезда, обращаюсь к Вам с покорнейшей просьбой ради спасения от разгрома хотя бы несколько усадеб нашего уезда назначить на постой ко мне в Асканию-Нова и к брату Владимиру хотя бы двадцать человек казаков или крымцев за наш счет и полное содержание… Убедительно прошу Вас, Ваше превосходительство, поэтому исполнить мою просьбу, так как иначе все погибнет…» В конце 1905 года эту тревожную телеграмму Фридрих Эдуардович направил губернатору Таврии. В стране полыхала первая русская революция. Кто-то боролся за свои права, а кое-кто считал, что революция — это возможность безнаказанно грабить и рушить построенное другими. Несколько имений семьи Фальц-Фейн, непосредственно прилегавших к Аскании-Нова, были разграблены и сожжены. К счастью, губернатор выполнил просьбу Фальц-Фейна, и бесценные экспонаты и сам заповедник были спасены.

Когда началась Первая мировая война, в Москве, Петербурге (который был срочно переименован в Петроград) и других городах прокатилась волна антинемецких выступлений. Дело не ограничилось одними демонстрациями — громили не только германские посольства, но и дома людей, чья вина была только в том, что они носили немецкие фамилии. Нелегко приходилось и семье Фальц-Фейн. До погромов, к счастью, не дошло, но владельцам Аскании-Нова пришлось на себе узнать, что такое усиленная слежка со стороны жандармов. Слишком ретивые служители закона, например, запрещали кольцевать птиц, полагая, что таким образом может передаваться какая-то жутко секретная информация. Но это было только начало…

Буквально за несколько дней до Февральской революции Фридрих Фальц-Фейн уехал в Москву, где принимал участие в создании Всероссийского общества охраны природы. Он мечтал обустроить заповедники по всей стране, еще не зная, что над Асканией-Нова, его любимым детищем, нависла серьезная угроза.

В марте 1917 года в Аскании начались беспорядки — толпа угрожала разграбить помещичье добро и требовала отдать под распашку заповедные целинные участки земли. Благодаря заступничеству ведущих ученых страны заповедник удалось отстоять. Но уже тогда Фридрих Эдуардович чувствовал, что все может закончиться трагедией, и упрашивал свою мать от греха подальше покинуть страну. «Я никому не сделала зла и останусь здесь», — ответила Софья Богдановна. В 1919 году большевики расстреляли из пулемета 85-летнюю женщину.

Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн ненадолго пережил свою мать. После инсульта, случившегося в декабре 1917 года, он был практически парализован, с трудом мог говорить и ходить. Однако большевики не церемонились с тяжело больным человеком — Фридрих Эдуардович был обвинен в контрреволюционной деятельности и девять месяцев просидел в Бутырской тюрьме. В августе 1918 года его выпустили и разрешили уехать в Германию. Больше Фальц-Фейн никогда не увидел родных просторов Таврии. Он очень тяжело переживал расставание с Асканией-Нова. «Как трудно жить в городе, тут даже не видно, как заходит солнце», — говорил Фридрих Эдуардович друзьям. 2 августа 1920 года в возрасте 57 лет Ф. Э. Фальц-Фейн скончался от сердечного приступа. На его могиле на берлинском кладбище высечена надпись: «Здесь покоится знаменитый создатель „Аскании-Нова“». При советской власти имя Ф. Э. Фальц-Фейна пытались предать забвению, если и упоминали, то вскользь, вроде как о «помещике, который ради забавы основал любительский зоопарк». И понятно почему. Не кто-нибудь, а сам вождь мирового пролетариата товарищ Ленин писал об Ф. Э. Фальц-Фейне как об «эксплуататоре, у которого имелось 200 000 десятин земли и работало в 1893 году на косовице 1100 машин». Только в 1994 году заповеднику Аскания-Нова было присвоено имя Ф. Э. Фальц-Фейна.

Это может показаться циничным, но хорошо, что Ф. Э. Фальц-Фейн так и не увидел, что происходило в его детище в первые революционные годы. Во время классовых сражений не до спасения каких-то там животных, пусть и очень редких. Местность, где располагалась Аскания-Нова, несколько раз переходила из рук в руки. И часто все происходило по известной формуле: «Белые пришли — грабят, красные пришли — грабят». В лучшем случае солдаты без стеснения занимали помещения заповедника и могли пустить на обед нескольких овец. А в худшем… «Солдаты врывались во все помещения парка, гонялись за птицами с ружьями и дубинками, натравливали борзых на измученных несчастных животных, принося зоопарку великий ущерб. В течение февраля месяца под растаявшим снегом обнаружены мертвыми: кенгуру, муфлон, африканский страус — все с огнестрельными ранами…» — так Петр Кузьмич Козлов, известный путешественник и фактический руководитель Аскании-Нова после отъезда Ф. Э. Фальц-Фейна, вспоминал «посещение» Аскании-Нова неким кавалеристским эскадроном красных. Белые вели себя не лучше. Самого П. К. Козлова дважды едва не расстреляли: большевики за то, что он был генерал-майором царской армии, белые же заподозрили его в связях с красными.

После окончания Гражданской войны работники АсканииНова стали подсчитывать потери. Погибло три четверти животных зоопарка и 42 тысячи голов сельскохозяйственных животных, была полностью уничтожена зоотехническая лаборатория, пострадали музей и библиотека. Но все же даже в таком разгромленном состоянии заповедник представлял собой величайшую научную ценность. И потому ведущие ученые (те, кто выжил в рубке двух революций и не уехал за границу) начали борьбу за Асканию-Нова. Им удалось добиться определенного успеха — в апреле 1919 года Председатель Совета Народных Комиссаров (СНК) Украины Христиан Раковский подписал постановление «Об объявлении бывшего имения Фальц-Фейна Аскания-Нова народным заповедным парком». Правда, в конце этого же года Асканию заняли врангелевские войска. Но как только они были выбиты с Херсонщины, СНК Украины 8 февраля 1921 года издает постановление «О создании государственного степного заповедника».

В этом постановлении был один пункт, существенно отличавший его от предыдущего постановления 1919 года, — на территории заповедника предусматривалось создание «зоотехнической станции с племенным хозяйством при ней». Очень быстро небольшая станция трансформировалась в животноводческий совхоз, который начал буквально «пожирать» заповедник. В 1923 году, например, персонал хозяйства составлял около 1000 человек, тогда как весь штат заповедника — от директора до сторожа — не более 60. Руководителей совхоза интересовала только прибыль в виде шерсти, мяса и сена. Но вот с этим было туго, хозяйство терпело одни убытки, не помогали даже огромные дотации из центра. Надо было что-то делать, и руководство Наркомзема УССР, которому был подчинен совхоз, нашло решение, которое просто «потрясало» своей «логичностью», — земли заповедника присоединить к совхозу, а всех зверей раздать по зоопаркам страны.

И вновь на защиту Аскании-Нова встали ведущие биологи страны. К счастью, им удалось достучаться до обитателей высоких кабинетов, и реорганизация Аскании-Нова была отменена. Но эта локальная победа отнюдь не означала, что атаки на жемчужину херсонских степей на этом прекратились. И возглавил «борцов» за превращение Аскании-Нова в совхоз человек, который очень многим был обязан основателю заповедника.

В 1906 году молодой выпускник Харьковского ветеринарного института Михаил Иванов по приглашению Ф. Э. Фальц-Фейна приехал работать в Асканию-Нова. После революции 1917 года он на некоторое время оставил заповедник, а в 1925 году вновь вернулся, уже как заведующий зоотехнической станции. В 1929 году площади Степного института (в который был преобразован заповедник) были сокращены на три четверти. А в 1933 году он был окончательно разгромлен, и его земли были присоединены к созданному в 1932 году Институту гибридизации и акклиматизации животных Аскания-Нова. В 1940 году этому институту было присвоено имя М. Ф. Иванова (он скончался в 1935 году).

Долгое время Институт гибридизации и акклиматизации был полновластным хозяином целинных асканийских земель.

И с каждым годом сокращались площади заповедных земель. В 1951 году был нанесен страшнейший удар по всем заповедникам. Правительство приняло постановление, согласно которому из существовавших тогда в СССР 128 заповедников было упразднено 88, а площадь заповедных земель сократилась в 10 раз. Естественно, что Аскании-Нова, которая в то время не являлась заповедником, приходилось очень туго.

Только в 1965 году власть впервые приняла решение, которое хоть как-то шло на пользу заповедному делу в АсканииНова. Согласно постановлению ЦК КПУ в Аскании-Нова предусматривалось «залужить 1000 гектаров распаханной ранее степи в середине заповедной целины и прибавить к имевшимся 10 тысячам заповедных гектаров». Этот пусть первый и весьма скромный шаг воодушевил многих. В борьбу за возвращение Аскании-Нова статуса заповедника включились президент АН УССР академик Б. Е. Патон (он настаивал на передаче заповедника под крыло подчиненного ему ведомства), а также считавшиеся либеральными (конечно, по советским меркам) газеты, например «Известия» и «Литературная газета». Но животноводы отчаянно сопротивлялись, а власть, к сожалению, больше поддерживала их, чем биологов и ученых. Однажды в ЦК КПУ даже согласились с Борисом Патоном и готовы были передать Асканию-Нова под юрисдикцию АН УССР. Но только при одном условии — если вновь созданная организация сохранит план по заготовке мяса. Понятно, что наука и охрана природы — это одно, а план по мясу — совсем другое. Патон от столь «заманчивого» предложения отказался, и все осталось по-прежнему.

В апреле 1983 года казалось, что то, чего ждали много лет, наконец-то свершилось — Южное отделение ВАСХНИЛ объявило о создании на базе Аскании-Нова Украинского государственного степного биосферного заповедника. В декабре 1984 года на VIII сессии координационного совета программы ЮНЕСКО «Человек и биосфера» заповедник Аскания-Нова был включен в международный список биосферных резерватов. Но на самом деле все эти громкие решения мало изменили ситуацию. В СССР к заповеднику продолжали относиться как к некоторому придатку животноводческого института, за рубежом же не всегда видели истинное положение дел.

Только после начала перестройки положение стало действительно меняться к лучшему. В мае 1994 года биосферный заповедник был наконец-то отделен от животноводческого института, а в 1997 году финансирование заповедника было выделено в отдельную строку в бюджете. После этого изменилась существовавшая много лет «расстановка сил» — заповедник более или менее обеспечивается необходимыми средствами, институт же влачит теперь жалкое существование. Справедливость восторжествовала? Отнюдь нет. Мы абсолютно не хотим принизить значение животноводства в целом или в частности Института животноводства степных районов, который занимается важным и нужным для страны делом. Просто всему свое место, и самое главное — любые научные исследования не должны проводиться за счет природы, которой и без того приходится нелегко под натиском все возрастающих запросов человечества.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.