В. И. Дмитриева. Малыш и Жучка
Когда мать Малыша, Федосья, привела его в первый раз в школу, учительница с удивлением сказала:
– Какой маленький! Сколько же ему лет?
– Седьмой годок пошёл, – сказала Федосья.
Учительница покачала головой:
– Нет, матушка, я не могу его принять. У нас в школе и так тесно, большим места нет, а вы ещё младенцев будете приводить. Куда я с ним денусь? Нет, не могу!
– Прими, пожалуйста! – просила Федосья. – Что делать, родимая, уж очень мне с ними трудно! Муж у меня помер, а детей-то семеро, мал мала меньше…
Анна Михайловна молчала и глядела на Малыша. Он стоял перед ней такой крошечный, в рваном полушубке, с огромной, должно быть отцовской, шапкой в руках и серьёзно глядел на неё своими большими серыми глазами.
– Да что же я с ним делать буду? – сказала она улыбаясь. – Ведь он, я думаю, и говорить-то ещё не умеет…
Малыш потянул в себя носом, махнул шапкой и сказал:
– А у меня Жучка есть!
– Это ещё что за Жучка? – смеясь, сказала учительница.
– Да это он про собачку, – отвечала за него мать. – Собака у нас, Жучка, и собачонка-то дрянная, а вот, поди ты, привязалась, так за ним и бегает! Водой не отольёшь!
– И вовсе не дрянная! – обиженно возразил Малыш. – Она хорошая! И служить умеет и… Да вот она!..
И Малыш показал на окно, в которое с улицы заглядывала косматая, вся в репьях, собачья морда.
– Ишь, сидит! – с удовольствием сказал Малыш. – Это она нас дожидается. Эй, Жучка!
И, к ужасу своей матери, он вдруг засвистал что было сил.
– Ах ты, озорник! Ах ты, разбойник! – засуетилась мать. – Что ты делаешь, озорник? Что о тебе тётенька-то подумает? А? И в школу не примет.
Но Анна Михайловна смеялась до слёз и над Малышом, и над его Жучкой, которая на свист хозяина отвечала с улицы радостным лаем.
Посмеявшись, она сказала:
– Ну хорошо, так и быть, присылай его в школу. Вот я его вышколю!..
* * *
Когда на другой день Малыш явился в школу со своей верной Жучкой, ученики встретили его смехом и шутками:
– Гляди-ко, братцы, великан какой! Ай да богатырь! А шапка-то, шапка-то, словно у Ильи Муромца! И собака с ним… Вот так собака! Ха-ха-ха!
Малыш не обращал внимания на эти насмешки… Пусть их смеются! А ну-ка, у кого из них есть такая собака, как Жучка? И шапка тоже ничего. Её ещё покойный батя носил…
Но Анна Михайловна вступилась за Малыша.
– Маленьких обижать нельзя…
* * *
Малыш учился хорошо… Он не только не отставал от других, а ещё и перегонял многих. Одно ему никак не давалось – буква «ш». Как он ни старался, всё выходило у него вместо «каша» – «каса», вместо «Маша» – «Маса». Это его очень огорчало, особенно потому, что ученики подсмеивались над ним…
Несмотря на то что Малыш жил очень далеко от школы, он приходил в школу раньше всех.
В окна… едва-едва брезжит утренний свет, а в сенях уже слышится какая-то возня – кто-то осторожно обивает сапоги о порог…
– Это ты, Малыш?
– Я, тётенька.
– Озяб?
– Не, я-то не озяб, а вот Жучка, небось, озябла, – отвечает Малыш.
Анна Михайловна, улыбаясь, говорит:
– Ах, бедная Жучка! Ну что же, впусти её, пусть погреется!
Малышу только этого и надо! Он отворяет дверь, и Жучка тихонько, повиливая хвостом в знак благодарности, прокрадывается в школу и ложится в уголке у печки…
Учительница ставила перед Малышом чашку чая с молоком и клала большой ломоть ржаного хлеба. Малыш очень любил пить чай и пил его с чувством и удовольствием, причмокивая. Хлеб он съедал весь до крошки, а сахар оставлял. Это повторялось каждый раз, и каждый раз Анна Михайловна говорила Малышу:
– Малыш, а ты опять сахар-то оставил? Возьми его себе!
– Ну что ж! – говорил Малыш и, спрятав огрызочек в карман своих полосатых штанишек, прибавлял: – Я его Дунятке отнесу.
Дунятка была самая младшая сестрёнка Малыша, и он очень любил её. Когда вместо ржаного хлеба учительница давала ему баранки, он никогда не ел их, а непременно прятал и нёс Дунятке.
– Да ты сам-то ешь, – упрашивала его Анна Михайловна. – Я тебе для Дунятки ещё дам.
– Ну, вот ещё, стану я их есть! – возражал Малыш. – Я небось и хлеба наемся: я большой, а Дунятка маленькая!
* * *
Наступили сильные холода, завыли сердитые метели и засыпали село огромными сугробами. Учеников в школе убавилось, потому что многие жили далеко от школы, у них не было тёплой одежды…
Малыш продолжал ходить в школу. Когда разгуливалась вьюга или трещал мороз, учительница оставляла мальчика в школе ночевать.
* * *
Однажды у учительницы пекли хлебы. Ещё с утра Малыш всё толковал о том, что пойдёт нынче домой, а когда сели обедать и на столе появились аппетитные ломти горячего хлеба, от которого шёл душистый пар, он решительно заявил:
– Тётенька, я мамушке горяченького хлебца отнесу! Можно?
– Ну что ж, – сказала Анна Михайловна, – вот пообедаем, и пойдёшь.
Но не успели они ещё и кашу доесть, как повалил снег, да такой густой, что в школе сразу потемнело, будто сумерки.
– Ох, Малыш! – произнесла учительница. – Погляди-ка в окно, как ты пойдёшь?
Малыш опечалился и даже ложку положил.
– Нет, тётенька, я уж пойду! Небось я дорогу-то знаю!
Анне Михайловне очень не хотелось отпускать Малыша в такую погоду. Но он так глядел на неё, так просил отпустить его, что она не могла ему отказать.
Она укутала Малыша, обвязала тёплым платком, положила ему за пазуху хлеба, и он отправился. Жучка побежала за ним, и оба исчезли в вихре белых снежинок…
Небо совсем слилось с землёю, дорогу замело, и сквозь вой ветра чуть-чуть доносились унылые звуки колокола, в который звонили для того, чтобы проезжие и прохожие не заблудились. Потом начало быстро темнеть.
«Ах, и зачем я его отпустила? – в беспокойстве думала Анна Михайловна. – Или хоть бы сама с ним пошла…»
Наконец она не вытерпела, оделась потеплее и вышла на улицу. Но на пороге глаза её засыпало снегом, а ветер чуть не сбил с ног. Идти одной было невозможно. Она зашла к соседке и попросила кого-нибудь проводить её. Вызвался сын соседки, Иван…
Им отворила сама Федосья, удивлённая и испуганная.
– Малыш где? – спросила Анна Михайловна, вбегая в избу и оглядываясь.
– Малыш? – сказала Федосья, побледнев. – Да он, как вчерась в школу ушёл, с той поры и не приходил…
Анна Михайловна от ужаса не могла слова выговорить и без сил опустилась на лавку. Федосья глядела на неё во все глаза и бледнела всё больше и больше. Вдруг она всё поняла, ударилась головой о стол и зарыдала. Дети, гревшиеся у печи, тоже подняли крик.
Анна Михайловна опомнилась.
– Что же теперь делать? – проговорила она, вся дрожа как в лихорадке. – Иван, пойдём… соберём соседей. Искать надо…
Иван побежал к соседям. В Федосьину избу стал собираться народ.
– Жалко Малыша!.. Пропал малый… Эдакая вьюга! Большой – и то собьётся с дороги, – перешёптывались они.
Вдруг в избу вбежал мальчик и сказал:
– На гумнах собака какая-то воет… Так и воет, так и воет… Страсть!
– Постой, да не Жучка ли это? – крикнул кто-то радостно.
– Может, Жучка… Ведь она с ним была!..
Народ гурьбой повалил из избы.
А вьюга всё свирепела. Снег слепил глаза, ветер заглушал голоса.
– Сенька, где собака-то воет? Ничего не слышно…
– Право, выла, – уверял Сенька. – Вы постойте, слушайте. Стой! Вон она… вон она…
Все замерли… Сквозь завывания ветра со стороны гумна до них донёсся вой…
Шли очень долго. Ноги вязли в снегу, иногда кто-нибудь падал; фонари задувало ветром…
Но вот надвинулось что-то огромное, тёмное… Это была скирда хлеба… И вой раздался совсем-совсем близко…
– Жучка, Жучка! – закричала Анна Михайловна.
Вой прекратился. От скирды отделился какой-то тёмный комок и с визгом бросился к людям. Это была она, лохматая, неказистая Жучка. Она кидалась то к одному, то к другому, визжала, лизала всем руки и опять возвращалась к скирде. Народ рассыпался вокруг скирды и начал обшаривать её.
– Здесь… Нашёл! – послышался звонкий голос.
Все начали лопатами и руками разгребать снежный холмик… Жучка с визгом и лаем помогала людям лапами и мордой. Наконец Малыша отрыли. Мальчик сидел, прислонившись спиной к скирде, и спал мёртвым сном…
Малыша положили в сенях на соломе, раздели и стали оттирать снегом.
– Отходит… Тёплый стал… руки разгибаются.
Услышав, что Малыш оживает, сестрёнки его подняли крик и выскочили в сени. Между тем Малыш вздохнул – и раз, и другой, и третий… Жучка подняла визг и бросилась его лизать. А Малыш вздохнул ещё раз и с удивлением осмотрелся, не понимая, где он и что с ним. Но, увидев плачущую мать, он вдруг улыбнулся, попробовал подняться и едва слышно прошептал:
– Мамушка… не плачь… я тебе хлебца… горяченького…
• 1. Какой здесь Малыш? Добрый, серьёзный, заботливый, необидчивый, любит сестрёнку, смелый, самостоятельный, думает о других, а не о себе? Выбери нужное, объясни свой выбор. Какие поступки Малыша тебе особенно понравились?
• 2. Как Жучка доказала, что она преданный и верный друг Малыша? Расскажи.
• 3. Что ты можешь сказать об учительнице Малыша? Понравилась она тебе? Чем?
• 4. Как Малыш относился к насмешкам ребят? А ты смог бы поступать так же? Оцени его поведение.
5. Что нового ты узнал о старинной деревенской школе?
Загадка
Не дерево, а с листами,
Не рубашка, а сшита,
Не растение, а с корешком,
Не человек, а с разумом.
• 1. Отгадай, что это.
• 2. Каждая отдельная строка может стать загадкой? А для чего их здесь четыре?
3. Переделай эту загадку. Начни не с различия, а со сходства:…, а не…
Попробуй переделать загадку по-другому, так, чтобы она состояла только из правых частей.
4. Придумай свои загадки по образцам: не…, а…;…, а не…
Пусть это будут загадки про школьные предметы, например тетрадь, карандаш, ластик.
Вопросы для повторения
• 1. На какую тему подобраны произведения в этом разделе? Какие из них рассказывают о школе? Кто рассказал о гимназии?
• 2. Как обычно готовились к поступлению в гимназию? Найди ответ в разных текстах.
• 3. Как выглядела гимназическая форма? Найди её описание.
• 4. Кто такие кишата? Кто их так звал и почему? В каком произведении ты о них прочитал?
• 5. Что нового ты узнал о старинной сельской школе? Вспомни, в каких ещё рассказах ты о ней читал.
• 6. Чем сельская школа отличалась от гимназии?
7. Кто из героев прочитанных рассказов учился в современной школе? Почему ты так думаешь?