“БЕРГСОНИЗМ”

“БЕРГСОНИЗМ”

(“Le Bergsonisme”, 1966) сочинение Ж. Делёза (см.). Постулируя в качестве “главных вех философии Бергсона” разработку понятий “Длительность”, “Память” “Жизненный порыв”, Делёз формулирует в качестве целей своей книги “установление связи” между ними и представление того “концептуального развития, какое они в себе несут”

По мысли Делёза, основополагающим методом бергсонизма выступает интуиция “один из наиболее полно развитых методов в философии” сам по себе, по мысли Бергсона, предполагающий “длительность” (Согласно Бергсону, “размышления относительно длительности, как мне кажется, стали решающими. Шаг за шагом они вынуждали меня возводить интуицию до уровня философского метода”.) Конституируя интуицию как метод, Бергсон различает (по мысли Делёза) “три разных типа действий, задающих... правила метода”: а) постановка и созидание проблем; б) обнаружение подлинных различий по природе; в) схватывание реального времени.

С точки зрения Бергсона, проверка на истинность либо ложность должна относиться к самим проблемам. Ложные проблемы подлежат элиминированию из сферы размышлений — соответствие истины и творчества должно достигаться на уровне постановки проблем. Как подчеркивает Делёз, это означает, что “проблема всегда обретает решение которого она достойна лишь в зависимости от того способа, каким она ставилась, от тех условий, при которых она определилась как проблема, и в зависимости от средств и терминов, какк- ми мы располагаем для ее постановки” Естественно, истина и ложь трудно разводимы в ходе собственно постановки проблем, поэтому, по мысли Делёза, “крупное достижение Бергсона состоит в попытке изнутри определить, что такое ложь в выражении ложная проблема” По мысли Бергсона, бытие, порядок или существующее истинны сами по себе; но в ложной проблеме присутствует фундаментальная иллюзия, некое “движение истины вспять” согласно которому предполагается, что бытие, порядок и существующее предшествуют сами себе или же предшествуют полагающему их творческому акту, проецируя образ самих себя назад в возможность, в беспорядок и в небытие, считающиеся изначальными.

Как отмечает Делёз, “это центральная тема философии Бергсона; она подытоживает его критику отрицательного и всех форм негации как источников ложных проблем” В данном контексте существенно то, — пишет Делёз, — что Бергсон осуждает в “несуществующих” проблемах навязчивое стремление (во всех его проявлениях) мыслить в терминах большего и меньшего. “Идея беспорядка, — фиксируется в “Б.” появляется тогда, когда вместо уразумения того, что существует два и более несводимых порядков (например, порядок жизни и порядок механизма, причем один присутствует тогда, когда другой отсутствует) мы удерживаем только общую идею порядка, которой и ограничиваемся, дабы противостоять беспорядку и мыслить в связи с идеей беспорядка. Идея небытия появляется, когда вместо схватывания различных реальностей, неопределенно замещаемых одна другой, мы смешиваем их в однородности бытия вообще, которое может быть противопоставлено только небытию, может относиться только к небытию... Каждый раз, когда мыслят в терминах большего или меньшего, то уже игнорируют различия по природе между двумя порядками, между [видами] бытия, между [типами] существования... Первый тип ложной проблемы надстраивается... над вторым: идея беспорядка рождается из общей идеи порядка как плохо проанализированный композит, и так далее”

Согласно Делёзу, “возможно, самая общая ошибка мышления, ошибка, присущая как науке, так и метафизике” — это “воспринимать все в терминах большего или меньшего, не видеть ничего, кроме различий в степени и различий в интенсивности там, где более основательным образом присутствуют различия по природе” Такое положение дел Делёз именует “фундаментальной иллюзией, неотделимой от наших условий опыта” По его мысли, Бергсон полностью переинтерпретиро- вал идею И. Канта о “неизбежности” иллюзий, порождаемых разумом в своей собственной глубине. Тем не менее суть проблемы он трактует созвучным образом: иллюзия у Бергсона коренится в самой глубине интеллекта; она не рассеивается и не может рассеяться, скорее, ее можно только подавить.

По мнению Делёза, вычленение ряда правил бергсоновской интуиции характеризует данный метод как ¹¹проблема- тизирующий (критика ложных проблем и изобретение подлинных), дифференцирующий (вырезания и пересечения), темпорализирующий (мышление в терминах длительности). Этим выводом завершается первая глава “Б.” названная Делёзом “Интуиция как метод”

Во второй главе — “Длительность как непосредственное данное” Делёз обращает внимание на две фундаментальные характеристики длительности по Бергсону непрерывность и неоднородность. Таким образом понимаемая длительность выступает у Бергсона уже в качестве условия любого опыта: длительность постольку оказывается “памятью прошлого” поскольку “воспоминанию о том, что произошло в пространстве, уже следовало бы подразумевать длящийся разум” Согласно Бергсону, пространство это многообразие внешнего, одновременности, расположенности, порядка, количественной дифференциации, различия в степени; это числовое многообразие, дискретное и актуальное. Длительность же оказывается внутренним многообразием последовательности, расплавлен- ности, неоднородности, качественной различенностью, или различием по природе; виртуальным и непрерывным многообразием, не сводимым к числам. Как отмечает Делёз, “у Бергсона речь идет не о противопоставлении Многого и Единого, а напротив, о различении двух типов многообразий”. На первый план тем самым выступает противопоставление “качественного и непрерывного многообразия длительности” “количественному и числовому многообразию”

Определенное разъяснение этой проблемы, по мысли Делёза, Бергсон осуществляет (“Опыт о непосредственных данных сознания”), разводя субъективное и объективное: “Мы называем субъективным то, что нам представляется совершенно и адекватно известным, объективным же то, актуальная идея чего может быть заменена непрерывно возрастающей массой новых впечатлений... Актуальное, а не только возможное предвосхищение деления неделимого есть именно то, что мы называем объективностью” Согласно Де- лёзу, “фактически, Бергсон четко указывает, что объект может быть разделен бесконечным числом способов; значит, даже до того, как эти деления произведены, они схватываются мышлением как возможные без того, чтобы что-нибудь менялось во всем обличье объекта. Следовательно, эти деления уже видимы в образе объекта: даже не будучи реализованными (а просто возможными), они актуально воспринимаются или, по крайней мере, могут быть восприняты в принципе” Таким образом, в соответствии с позицией Бергсона (“Материя и память”), у материи никогда не бывает ни виртуальности, ни скрытой силы, и именно поэтому мы можем уподобить ее “образу”; несомненно, в материи может присутствовать нечто большее, чем в имеющемся относительно нее образе, но в ней не может быть ничего такого, что по природе отличалось бы от образа.

В развитие данного тезиса (“Мысль и движущееся”) Бергсон впоследствии отмечал, что у материи “нет ни внутреннего, ни изнанки... [она] ничего не скрывает, ничего не содержит... не обладает ни силой, ни какой-либо виртуальностью... [она] разворачивается только как поверхность и является лишь тем, что предоставляет нам в каждый данный момент” Тем самым, резюмирует Делёз, объектом, объективным у Бергсона называется не только то, что делится, а то, что делясь — не меняется по природе. Итак, это то, что делится благодаря различиям в степени. (По мысли Бергсона, “пока речь идет о пространстве, можно продолжать деление сколько угодно: это ничего не меняет в природе того, что делят”.) Субъективное же (или длительность) у Бергсона, по Делёзу, выступает как нечто виртуальное, как нечто, находящееся в перманентном процессе актуализации.

В главе третьей “Память как виртуальное существование” Делёз обращает внимание на “замечательный отрывок, где Бергсон подводит итог всей своей теории” Согласно данному фрагменту, когда мы ищем ускользающее от нас воспоминание, “мы осознаем при этом, что совершаем акт sui generis, посредством которого отрываемся от настоящего и перемещаемся сначала в прошлое вообще, потом в какой-то определенный его регион: это работа ощупью, аналогичная установке фокуса фотографического аппарата. Но воспоминание все еще остается в виртуальном состоянии: мы пока только приготавливаемся таким образом к его восприятию, занимая соответствующую устанбвку Оно появляется мало-помалу, как сгущающаяся туманность; из виртуального состояния оно переходит в актуальное...” По мнению Делёза, особо значимо то, что в прошлое мы перемещаемся сразу (“скачком в онтологию”); есть некое “прошлое вообще” не особое прошлое того или иного настоящего а подобное онтологической стихии, данное на все времена как условие “прохождения” каждого особого настоящего. Мы перескакиваем в бытие-в-се- бе прошлого и лишь затем воспоминание начнет обретать психологическое существование: по Бергсону, “из виртуального состояния оно переходит в актуальное”

Аналогично памяти, по Делёзу, у Бергсона интерпретируется и язык: мы сразу попадаем в стихию смысла, а потом в какую-либо ее область. В целом, по мысли Бергсона: 1) мы сразу перемещаемся скачком в онтологическую стихию прошлого; 2) есть различие по природе между настоящим и прошлым; 3) прошлое не следует за настоящим, которым то вот-вот было, а сосуществует с ним; 4) то, что сосуществует с каждым настоящим, это все прошлое целиком. Бергсон отчетливо показывает, как мы по необходимости верим в то, что прошлое следует за настоящим, стоит нам принять только различие в степени между ними. Так, с точки зрения Бергсона: “если восприятие определяется как сильное состояние, а воспоминание как слабое, причем воспоминание восприятия является нечем иным, как тем же самым ослабленным восприятием, то нам кажется, что память должна бы ждать, чтобы зарегистрировать восприятие в бессознательном, что восприятие должно уснуть в воспоминании. И вот почему мы считаем, что воспоминание восприятия не может ни создаваться вместе с восприятием, ни развиваться одновременно с последним”

Как отмечает Делёз, “бергсонианский переворот ясен: мы идем не от настоящего к прошлому, не от восприятия к воспоминанию, а от прошлого к настоящему, от воспоминания к восприятию” Таким способом происходит адаптация прошлого к настоящему, утилизация прошлого в терминах настоящего то есть то, что Бергсон именует “вниманием к жизни”

Делёз формулирует в четвертой главе (“Одна или несколько длительностей?”) главную идею “Материи и памяти”: движение приписывается Бергсоном самим вещам так, что материальные вещи принимают непосредственное участие в длительности и, следовательно, формируют ее предельный случай. Непосредственные данные превосходятся: движение столь же вне меня, сколь и во мне; само Ego (Я. — А. Г.) лишь один из многих случаев в длительности.

Анализируя полемики Бергсона с “Теорией относительности” Делёз суммирует соответствующие идеи его текстов в следующей формуле: “есть только одно время (монизм), хотя есть и бесконечность актуальных потоков (обобщенный плюрализм), которые необходимо задействованы в одном и том же виртуальном целом (ограниченный плюрализм)”

Произведя в заключительной главе анализ “жизненного порыва” как “движения дифференциации” Делёз отвечает на вопросы, поставленные в начале книги “Б.” По его мысли, “Длительность по существу определяет виртуальное многообразие (то, что различается по природе). Память появляется как сосуществование всех степеней различия в данном многообразии, в данной виртуальности. Жизненный Порыв обозначает актуализацию такого виртуального согласно линиям дифференциации в соответствии со степенями — вплоть до той конкретной линии человека, где Жизненный Порыв обретает самосознание”

А. А. Грицанов