СТАНОВЛЕНИЕ
СТАНОВЛЕНИЕ
— понятие, обретающее собственный денотат и философскую размерность в философском постмодернизме; суть вопроса излагается в работе Ж. Делёза (см.) и Ф. Гваттари (см.) “Тысяча плато”: термин “С.”, как правило, употребляется ими во множественном числе.
В указанном тексте речь идет о “С.-животным”, “С.-интенсивностью”, “С-мо- лекулой” В отличие от традиционного содержания понятия “С.” его постмодернистская версия отвергает понимание “С.” в качестве эволюционного перехода субъекта, предмета, явления, обозначения от одного состояния к другому, от одного типа существования к другому, более или менее совершенному. Делёз и Гваттари утверждают реальность, объектность собственно С., а не тех состояний, типов существования, которые оно связывает. Лишенными денотата могут быть, по версии Делёза и Гваттари, даже исходный пункт и “цель” С., но никак не оно самое.
Согласно Делёзу и Гваттари, “становление-животным человека реально, даже если нет реального животного, каким человек становится; и одновременно, реально становление-иным животного, даже если это иное не реально. Нужно внести ясность: как у становления нет субъекта, отличного от самого становления, так у становления нет и термина, поскольку его термин, в свою очередь, существует только будучи заимствованным из другого становления, субъектом которого он является и которое сосуществует с первым [становлением], формирует с ним блок” (выделено мной.
А. Г.). Содержательная ипостась С., по мысли Делёза и Гваттари, состоит в симбиозах между существами, принадлежащими к различным видам и не связанными какой-либо преемственностью. Так, сосуществование осы и орхидеи не предполагает встречного С., сопряженного с трансформацией осы в орхидею и наоборот; не происходит также С. нового качественного образования, соединяющего осу и орхидею: есть реальное С., вовлекающее в себя и орхидею, и осу. По Делёзу и Гваттари, эволюционное С. не обязательно должно сопровождаться возникновением чего-то более дифференцированного; речь должна идти скорее о коммуникации “инфекционного типа” Или — соответственно — об “инволюции” (понятии, отличном как от “эволюции”, так и от “регресса”).
Согласно Делёзу и Гваттари, в основу понимания С. должен быть положен принцип ризомы (см.), оно должно быть вынесено за пределы оппозиций “прогресс — регресс”, “тождественное — нетождественное” С. не является процессом “производства преемственности” либо “производства посредством преемственности” У Делёза и Гваттари С. есть “глагол со всей его консистенцией; оно не сводится и не возвращает нас к [словам-глаго- лам] “проявлять”, “быть”, “уравнивать” или “производить”
В ходе анализа философского творчества А. Бергсона — см. “Бергсонизм” (Делёз) — Делёз отмечает, что необходимо разграничивать два главных типа различия: “различие по степени” и “различие по природе” Первое из них является уделом утилитарно ориентированного интеллекта, второе же сфера собственно С. По мысли Делёза, о С. возможно говорить (как во временном, так и в динамическом аспектах) только в рамках бергсоновской “длительности” в границах целостного виртуально-реального мира С.
Концепт “С.” выступал ключевым для философии Делёза: осмысливаемый как переход (или “складка”) между внутренним и внешним, он отсылал к абсолютно внешнему, к тому внешнему, которое не задается только рядопо- ложенностью смежных “лабораторий” Проблемы же философии, согласно Делёзу и Гваттари, — это как раз проблемы внешнего, именно во внешнем философия начинает различаться сама в себе: “Философии нужна понимающая ее не-философия, ей нужно не-фи- лософское понимание, подобно тому, как искусству нужно не-искусство, а науке — не-наука”
Согласно комментарию Я. И. Свирско- го, “под становлением здесь, по-видимо- му, не понимается какое-либо движение от термина к термину, от образа к образу. Речь тут не идет ни о сходстве, ни об имитации, ни об отождествлении (человек, например, не имитирует животное и не походит на него). Становиться не значит переходить от одного состояния (или типа существования) к другому, не восходить вверх к некоему совершенству или же опускаться до исходного пункта. Далее, речь тут не идет и о каких-то фантазиях, о воображаемых метаморфозах духа, представляющего себя в конечном счете неким божественно-космическим существом или “тварью дрожащей” Становление — не сон и не фантазия. Оно абсолютно реально. То есть, реальность следует приписывать самому становлению, а не связываемым им терминам. Установления нет иного объекта, кроме самого себя. Было бы нелепо говорить, что кто-то по-настоящему превратился, допустим, в животное или стал молекулой. В лучшем случае можно сказать, что некто ведет себя как зверь (как волк, как собака, как ягненок). Но такие метафоры отсылают к явно не подходящей сюда альтернативе: подражать—существовать. Становиться можно даже тогда, когда нет реального объекта, каким становишься”
Согласно Делёзу и Гваттари, “становление-животным человека реально, даже если нет реального животного, каким человек становится; и одновременно, реально становление-иным животного, даже если это иное не реально. Здесь нужно внести ясность: [надо понять, что] как у становления нет субъекта, отличного от самого становления, так у становления нет и термина, поскольку его термин в свою очередь существует только будучи заимствованным из другого становлении, субъектом которого он является и которое сосуществует с первым [становлением], формирует с ним блок”
Таким образом, “чистое” С. апеллирует к опыту чистой длительности, к множеству различающихся по природе длительностей. Тогда, по Свирскому, “на первый план выходит бергсонианская критика эволюционизма, отсылающего к происхождению и преемственности, к механицизму и целесообразности. Становление в длительности не следует путать с такого рода эволюцией. Если уж и искать содержательную сторону С., то она, скорее, состоит в симбиозах и альянсах между существами, принадлежащими к совершенно разным видам и никак не связанным никакой возможной преемственностью. С. у Делёза инволюционно, инволюция созидательна. Регрессировать значит двигаться в направлении чего-то менее дифференцированного. Но инволюционировать — значит формировать блок, который движется по собственной линии между введенными в игру терминами и ниже предписанных отношений...”
По убеждению Делёза, истановле- ние — это ризома, а не классификационное или генеалогическое древо” С. — ни подражание, ни отождествление; оно уже не регрессирование-про- грессирование; оно уже не соответствие, не полагание соответствующих связностей; оно уже не производство — производство преемственности или производство через преемственность. С. у Делёза — это глагол со всей его консистенцией; оно не сводится и не возвращает нас к [таким глаголам, как] “проявлять”, “быть” “уравнивать” или “производить” Как отметил Свирский, “если мы верно понимаем, что здесь имеется в виду, то становление можно рассматривать как некое субстанциональное начало, находящееся по ту сторону “практически-полезного” (в смысле Бергсона) опыта и тем не менее выступающее как наиболее непосредственное. Непосредственность различия и непосредственность становления оказываются не только рядоположенными, но и взаимозаменимыми (коэссенциальными) вещами. Будучи внутренне различенными, мы становимся каждое мгновение. Мы пребываем в становлении, но мы не становимся чем-то или кем-то, ибо такие кто-то или что-то уже были бы своего рода предзаданностями, предполагающими и пред-заданный мир (что, соответственно, влечет за собой все проблемы трансцендентализма). Стать-животным не значит стать каким-то конкретным животным. И наоборот, только через интуицию собственной становящейся длительности (через становление-животным) можно судить о тех или иных животных. Становление свидетельствует в пользу сверхчеловеческого опыта (в пользу реального опыта), ибо сам термин человеческий заключает в себе (пусть даже смутное) представление о том, что такое человек, заставляя нас пуститься по кругу известных кантовских вопросов.
Становиться значит все время различаться и дифференцироваться. Анализируя творчество Бергсона, Делёз говорит о разведении двух типов различия: различие по природе и различие в степени. Именно различие по природе пребывает на стороне становления, тогда как различия в степени, в конечном счете, принадлежат утилитарно ориентированному интеллекту и являются источниками многочисленных иллюзий. Введение такого типа различения, соединенное с поиском нового монизма, влечет за собой разработку концепта виртуальности. Виртуальное не совпадает с возможным и выступает в связке с термином актуализация. Но виртуальное абсолютно реально. Мир становления, мир длительностей виртуален и, одновременно, реален. И именно он несет в себе различия по природе, он кишит этими различиями, конституирующими виртуальное Целое. Бергсон, как читает его Делёз, вводит представление о реальной виртуальности, различающейся внутри себя на уровни (срезы конуса памяти) или планы (планы природы и планы сознания) с особыми выделенными точками. Введение представления о планах, рассекающих целостный виртуально-реальный мир становления, позволяет еще более дистанцироваться от классической оппозиции пространство-время и ставит в свою очередь вопрос о генезисе пространства и времени. Сама длительность (то место, где только и можно говорить о становлении), подразумевая динамический, а значит и временной, аспект, тем не менее, несет в себе пространственные черты (новый Монизм). Но здесь мы имеем дело уже не с временем Канта, или даже Гуссерля, и не с пространством Декарта. Планы, отсылая к пространственному образному ряду, наделены чрезвычайным динамизмом (меняться при каждом делении), говорящим о темпоральных составляющих. А классические пространство и время суть актуализации виртуальных планов. Виртуальный мир — это не возможный мир, он не пред-дан, он, одновременно, то, что есть, и то, в чем находят свои истоки конструирование или творчество. Но то, что актуализировалось, совсем не обязательно совпадает с тем, из чего оно актуализировалось. Так же как реальные виртуальные частицы в физических теориях не обязательно должны совпадать с актуальными элементарными частицами. И современная нелинейная физика горящих сред показывает, что открытая термодинамическая среда виртуально содержит планы всех возможных структур, способных возникнуть на этой среде, но актуально возникающие структуры лишь отдаленно напоминают эти планы. Реализуемые актуальности выступают, скорее, как знаки, указывающие на виртуальную реальность. Актуальное обладает формой, виртуальное же это чистое Неоформленное (но не бесформенное)”
Как отмечал П. Клоссовски (см.), Бытие в постфилософии “схватывается только как вечно бегущее” процессуальное. Это — позиция всего философского постмодернизма.
А. А. Грицанов