ДИСПОЗИТИВ СЕМИОТИЧЕСКИЙ

ДИСПОЗИТИВ СЕМИОТИЧЕСКИЙ

базовый термин концепции “означивания” (см.) у Ю. Кристевой (см.), конституирующийся в единстве двух значений:

1) в системе отсчета генотекста (см.) — неявный генеративный порядок, порождающий, пронизывающий и тем самым объединяющий плюральную вариативность соответствующих фенотекстов (см.);

2) в системе отсчета фенотекста — интегральный инвариант релятивного фенотекстового массива, обусловленный общностью генетического восхождения к определенному генотексту и конфигурацией креативного потенциала последнего. Таким образом, Д. С. реализует себя в качестве “транслингвистической организации, выявляемой в модификациях фенотекста” (Кристева).

Согласно Кристевой, если генотекст выступает как процессуальный феномен, не блокированный дискретностью отдельного коммуникативного акта (ни на уровне жесткой однозначности информации, передаваемой в ходе осуществления этой коммуникации, ни на уровне жесткого единства коммуници- рующих субъектов), то фенотекст, напротив, представляет собой структуру, актуализирующуюся в конкретной коммуникативной процедуре и подразумевающую наличие как субъекта, так и адресата высказывания. С точки зрения Кристевой, “гено-текст выступает как основа, находящаяся на предъязы- ковом уровне; поверх него расположено то, что мы называем фенотекстом”

Д. С. выступает в качестве механизма связи как гено-текста с соответствующим ему фено-текстовым ареалом, так и между отдельными фено-текстами. С одной стороны, он проявляет себя как “свидетель генотекста, как признак его настойчивого напоминания о себе в фе- но-тексте” являясь “единственным доказательством того пульсационного отказа, который вызывает порождение текста” (Кристева). С другой стороны (на феноуровне), Д. С. реализуется в качестве интегрального транстекстуального инварианта означивания, делающего возможной интеграцию соответствующих фенотекстов в единое стратегическое поле и дистанцирование последнего от иных фенотекстуальных полей.

В общем контексте философии постмодернизма Д. С. может быть рассмотрен как аналог диспозитива комплекса “власти знания” у М. Фуко (см.), как подобие механизмов соотношения ризомы (см.) и конкретной конфигурации ее плато (см.) у Ж. Делёза (см.) и Ф. Гваттари (см.) и т. п. Генотекст в этом плане трактовался Кристевой в соответствии с процессуальной ризо- морфной (см. Ризома) средой, обладающей креативным потенциалом, или наподобие децентрированного текста, открытого для смыслопорождения. По Кристевой, “то, что мы смогли назвать гено-текстом, охватывает все семиотические процессы (импульсы, их рас- и со-средоточенность), те разрывы, которые они образуют” Собственно, процедура означивания и интерпретируется Кристевой как “безграничное и никогда не замкнутое порождение, это безостановочное функционирование импульсов к, в и через язык; к, в и через обмен коммуникации”

Означивание как остывающая в фе- но-текстах “практика структурации и деструктурации” (Кристева) реализует себя внутри определенного геш- тальтно-семантического поля, задаваемого Д. С. Несмотря на то, что, по Кристевой, означивание всегда стремится “к субъективному и социальному пределу” и лишь только при этом условии “является наслаждением и революцией”, тем не менее фенотекст объективно не является попыткой трансгрессии (см.) по отношению к границе, очерченной Д. С.

А. А. Грицанов