Очерк жизни и творчества

Начало пути

Детство и юность Гончаров описывал предельно кратко даже в автобиографиях: «…учился сначала дома, потом в одном домашнем пансионе, где под рукой была разрозненная небольшая библиотека… – невообразимая смесь, прилежно читавшаяся, почти выученная наизусть».

Это повальное чтение, без присмотра, без руководства и без всякой, конечно, критики и даже порядка в последовательности, открыв мальчику преждевременно глаза на многое, не могло не подействовать на усиленное развитие фантазии, и без того слишком живой от природы. В этом пансионе он овладел немецким и французским языками – занятия воспитанников по их освоению были очень основательны.

Обучение в Московском коммерческом училище (1822–1830) оставило у Гончарова самые тягостные воспоминания. Только поступив на словесный факультет Московского университета в 1831 году, он попал в свою стихию. В эту пору в университете учились В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. В. Станкевич, М. Ю. Лермонтов. В произведении «Былое и думы» Герцен утверждал, что в опальный Московский университет в те годы, «как в общий резервуар, вливались юные силы России со всех сторон, из всех слоев; в его залах очищались они от предрассудков, захваченных у домашнего очага, приходили к одному уровню, братались между собой и снова разливались во все стороны России…». Ожесточенные философские и политические споры велись в студенческих кружках.

Гончаров был далек от бурных событий и споров. Университетские годы представлялись ему впоследствии как время «без туч, без гроз и без внутренних потрясений, без всяких историй, кроме всеобщей и российской, преподаваемых с кафедр». К студенческим годам относится первая публикация – перевод отрывка из романа французского писателя Евгения Сю «Аттар Гюль».

Гончаров всегда находился под сильнейшим влиянием творчества Пушкина. Юному студенту удалось увидеть и услышать своего кумира. В «Воспоминаниях», которые были написаны много лет спустя, сохранилась эмоциональная яркость отклика на эту встречу. «Когда он (Пушкин. – Авт.) вошел с Уваровым, для меня точно солнце озарило всю аудиторию: я в то время был в чаду обаяния от его поэзии; я питался ею, как молоком матери; стих его приводил меня в дрожь восторга. На меня, как благотворный дождь, падали строфы его созданий («Евгения Онегина», «Полтавы» и др.). Его гению я и все тогдашние юноши, увлекавшиеся поэзиею, обязаны непосредственным влиянием на наше эстетическое образование.

Перед тем однажды я видел его в церкви, у обедни – и не спускал с него глаз. Черты его лица врезались у меня в памяти. И вдруг этот гений, эта слава и гордость России – передо мной в пяти шагах! Я не верил глазам…»

Служба и творчество

Университет был благополучно закончен, и Гончаров на несколько лет становится мелким чиновником (переводчиком) департамента внешней торговли Министерства финансов. Работа его угнетала, а отдушиной была литература, которой он посвящал все свободное время. Давая частные уроки литературы детям живописца Н. А. Майкова, Гончаров вошел в литературно-художественный кружок этой семьи, в котором создавались рукописные альманахи («Подснежник», затем «Лунные ночи»). Первые самостоятельные произведения Гончарова: повести «Лихая болесть» (1838) и «Счастливая ошибка» (1839) – появились на страницах этих альманахов.

Стремление к литературному творчеству у будущего писателя появилось рано. Одному из своих знакомых Гончаров рассказывал: «Я с 14-15-летнего возраста, не подозревая в себе никакого таланта, читал все, что попадалось под руку, и писал сам непрестанно…

Все это чтение и писание выработало мне, однако, перо и сообщило, бессознательно, писательские приемы и практику. Чтение было моей школой, литературные кружки того времени сообщили мне практику, т. е. я присматривался к взглядам, направлениям и т. д. Тут я только, а не в одиночном чтении и не на студенческой скамье, увидел – не без грусти, – какое беспредельное и глубокое море – литература, со страхом понял, что литератору, если он претендует не на дилетантизм в ней, а на серьезное значение, надо положить в это дело чуть не всего себя и не всю жизнь!»

Призвание брало свое, и замыслы трех основных произведений Гончарова возникают уже в 40-е годы.

«Обыкновенная история»

Первый роман писатель завершает в 1846 году. «Я с ужасным волнением передал Белинскому на суд «Обыкновенную историю», не зная сам, что о ней думать», – вспоминал Гончаров позже. И критик в своей статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» высоко оценил это произведение.

Герой романа Александр Адуев – «трижды романтик – по натуре, по воспитанию и по обстоятельствам жизни» – уезжает из своей усадьбы Грачи и отправляется в Петербург. Именно там он хочет найти признание, обрести славу поэта. Юноша живет мечтами о родственных чувствах, верной дружбе, вечной любви. При встрече с дядей Александр вручает ему свои поэтические труды. Но дядя тут же отдает рукопись слуге для оклейки комнаты…

Читатель наблюдает за тем, как жизнь последовательно отрезвляет Адуева-младшего. Всего десять лет потребовалось, чтобы превратить юного романтика в преуспевающего дельца. Итак, «обыкновенный удел» героя очевиден. Гончаров утверждает, что в этом герое нашла отражение «вся праздная, мечтательная… сторона старых нравов, с обычными порывами юности – к высокому, великому, изящному, к эффектам, с жаждою высказать это в трескучей прозе, всего более в стихах».

Но в то же время автор подвергает суду и образ жизни Петра Адуева, преуспевающего по службе тайного советника. Он любит театр, знает наизусть Пушкина, собрал коллекцию прекрасных картин… Однако и этот мир удачи не без изъянов. В финале романа он сам осознает ущербность своего существования.

Итак, в произведении, с одной стороны, нанесен «страшный удар романтизму, мечтательности, сентиментальности, провинциализму» (В. Белинский), а с другой – дана трезвая оценка неизбежного оскудения человеческой личности, лишенной духовности.

В борьбе «дяди с племянником отразилась, – пишет сам Гончаров, – и тогдашняя только что начинавшаяся ломка старых понятий и нравов – сентиментальности, карикатурного преувеличения чувств дружбы и любви, поэзия праздности, семейная и домашняя ложь напускных, в сущности небывалых чувств…».

Александр Адуев отчасти может рассматриваться как ироническое и доброжелательно добродушное, преисполненное ностальгии воспоминание Ивана Гончарова о своих «молодых летах».

Создание романа и его популярность, казалось бы, вполне определили жизнь Гончарова: главное ее содержание отныне – неторопливое творчество. Но привычное течение событий вдруг внезапно прервалось.

Кругосветное путешествие и книга очерков «Фрегат «Паллада»

Бывшему ученику Гончарова Аполлону Майкову предложили участвовать в кругосветном путешествии. Начинающий поэт отказался, и Гончаров просится на его место. «Я радостно содрогнулся при мысли: я буду в Китае, в Индии, переплыву океаны, ступлю ногою на те острова, где гуляет в первобытной простоте дикарь, посмотрю на эти чудеса… все мечты и надежды юности, сама юность воротилась ко мне. Скорей, скорее в путь!» Писатель с трудом добивается желанного назначения. Осенью 1852 года он отправляется в путешествие на русском военном фрегате «Паллада» в качестве секретаря начальника экспедиции адмирала Е. В. Путятина.

Экспедиция, длившаяся два с половиной года, была серьезной дипломатической акцией, которая позже, в 1855 году, завершилась русско-японским договором. «Описание пути и наших действий я предоставляю сделать Ивану Александровичу Гончарову, который берется представить их в главных чертах, – писал адмирал министру народного просвещения А. С. Норову. – При этом я не могу умолчать, как много я обязан вам за рекомендацию и содействие в назначении г. Гончарова в состав нашей экспедиции».

Два тома очерков, названных «Фрегат «Паллада», охватывают 1852–1854 годы. Гончаров рисует окружающий мир взглядом доброжелательного человека и наблюдательного художника. При этом мы видим и самого автора – милого и трогательного человека, который с огромным трудом принимает решения, с неистощимым терпением переживает бытовое неустройство и, несмотря на трудности, постоянно, неутомимо и благодарно описывает все, что видит и слышит вокруг.

«Мариенбадское чудо». Роман «Обломов»

В 1857 году Гончаров завершает роман «Обломов», давно задуманный. Писатель да и все близкие ему люди рассказывают о лете этого года как о «мариенбадском чуде». «Да, сын мой Горацио, – пишет Гончаров И. И. Льховскому из Мариенбада, – есть вещи, о которых не снилось нашим журналистам. Представьте себе, если можете, что я приехал сюда 21 июня нашего стиля и мне было так скучно, что я через три дня хотел уехать… а числа этак 25 или 26-го нечаянно развернул «Обломова», вспыхнул – и 31 июля у меня написано было моей рукой 47 листов. Я закончил первую часть, написал всю вторую и въехал довольно далеко в третью часть… Неестественно покажется, как это в месяц кончил человек то, чего не мог кончить в годы?.. В том и дело, что роман выносился весь до мельчайших сцен и подробностей, и оставалось только записывать его. Я писал как будто по диктовке. И, право, многое явилось бессознательно; подле меня кто-то невидимо сидел и говорил мне, что писать. Как же это случилось, что я, человек мертвый, утомленный, равнодушный ко всему, даже к собственному успеху, вдруг принялся за труд, в котором было отчаялся? И как принялся, если бы вы видели! Я едва сдерживал волнение, мне ударяло в голову, Луиза (горничная. – Авт.) заставала меня в слезах, я шагал по комнате, как сумасшедший, и бегал по горам и лесам, не чувствуя под собой ног…»

Итак, по собственным подсчетам Гончарова, он пишет от 14 до 16 машинописных страниц ежедневно. Три страницы в час! Так создавался роман, герой которого со временем будет поставлен в один ряд с образами Гамлета, Фауста, Дон-Кихота…

В апреле 1859 года завершается печатание романа на страницах журнала «Отечественные записки». Прочитав произведение, Л. Н. Толстой в письме написал: «Скажите Гончарову, что я в восторге от «Обломова» и перечитываю еще раз. Но что приятнее ему будет – это, что «Обломов» имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и не временный в настоящей публике».

«Нужно было жить в то время, чтобы понять, какую сенсацию возбудил этот роман в публике и какое потрясающее впечатление произвел он на все общество», – писал А. М. Скабичевский в своей «Истории новейшей русской литературы».

Последний роман. «Обрыв»

В 1863–1867 годах Гончаров вновь служит цензором (впервые он был на этом посту в 1856—1860 годах). На этой должности он сделал многое для русской литературы и конкретных писателей: способствовал изданию собрания сочинений Пушкина, публикации повести «Муму» Тургенева, включению ранее не публиковавшихся стихов в издание Лермонтова… Но Гончаров был требовательным человеком, и в его адрес звучали и критические строки. Вот одна из пародий Н. Ф. Щербины: