Гроза

Место действия. Своеобразие конфликта

Место действия «Грозы» связывают с разными городами, среди которых прежде всего называют Кострому, Торжок, Тверь, Кинешму. Наблюдения, сделанные Островским во время пребывания в этих городах, отразились в его драме, покорил его и волжский пейзаж. Так, вступительная ремарка к первому действию «Грозы» и слова Кулигина воссоздают «вид необыкновенный», открывающийся с высокого бульвара города Кинешмы на заволжские просторы лесов и полей. В действии четвертом в галерее старинной постройки, куда скрываются от дождя калиновцы, на одной из стен изображена «геенна огненная». Эта роспись была и на паперти одной из старинных церквей Кинешмы и изображала картину Страшного суда. Однако место действия пьесы нельзя соотносить с каким-то конкретным волжским городом. Островский создал обобщенный образ провинциального города и потому дал ему вымышленное название – Калинов.

Действие драмы «Гроза» развивается в городе Калинове, расположенном на высоком берегу Волги. Драматург создает замкнутый патриархальный мир: калиновцы не ведают о существовании других земель и простодушно верят рассказам странниц, таких как Феклуша, что есть далекие страны, где правят «салтан Махнут турецкий» и «салтан Махнут персидский», а есть земли, «где все люди с пёсьими головами… за неверность». Эти рассказы странницы, которая «по своей немощи далеко не ходила, а слыхать– много слыхала», вполне удовлетворяют слушателей.

Главные люди города – купцы-самодуры, которые стараются «бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать». Они держат в полном подчинении не только служащих, но и домашних, целиком от них зависящих и потому безответных. Считая себя во всем правыми, они уверены, что именно на них свет держится, и потому заставляют всех домашних строго выполнять домостроевские порядки и обряды. Такой же обрядностью отличается и их религиозность: они ходят в церковь, соблюдают посты, принимают странниц, щедро одаривают их и в то же время тиранят своих домашних («И что слез льется за этими запорами, невидимых и неслышимых!»). Внутренняя, нравственная сторона религии совершенно чужда Дикому и Кабановой – представителям «темного царства» города Калинова.

Под властью суровой, деспотичной Кабанихи ее домашние или теряют самостоятельность (Тихон), или учатся обманывать, как Варвара, жить так, чтобы все было «шито да крыто». Хотя Катерина «завяла» в кабановском доме, но душевная сила, которой она была наделена, не позволила ей окончательно сломаться под гнетом Кабанихи, утратить чувство человеческого достоинства. И именно в этих тяжелых условиях, где все «как бы из-под неволи», зарождается внутренний протест против всего, что мешает жить человеку.

Сама Кабанова уже начинает ощущать, что почва у нее колеблется под ногами, что «выводится старина», рушатся вековечные устои. Она видит пробуждение новых чувств, иных отношений, ощущает сопротивление Катерины, Варвары, даже сына. Помимо Кабановых и Диких, «не спросясь их, выросла другая жизнь, с другими началами» (Н. Добролюбов).

В центре драмы Островского «Гроза» социальный конфликт – противостояние властителей «темного царства» и людей, зависящих от них, вынужденных сносить их самодурство и деспотизм, «терпеть, покуда терпится». Но и среди жертв «темного царства» не все одинаково выражают свое отношение к существующим порядкам: одни считают, что «лучше уж стерпеть», чтобы не вызвать новый гнев «ругателя» Дикого или Кабановой (Шапкин, Борис, Тихон); другие, не желая более сносить деспотизм Кабанихи, уходят из родительского дома (Варвара). Особое место занимает в драме Кулигин, который, хотя и советует Шапкину и Борису «терпеть», но подвергает критике нравы города, патриархальные устои семейной жизни и наконец доходит до прямого обвинения, брошенного в лицо Кабановым в финале драмы: «Вот вам ваша Катерина… Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша; она теперь перед Судией, который милосерднее вас!»

Стремление отстоять свои человеческие права заставляет Катерину вступить в неравную борьбу с Кабановой, олицетворяющей собой произвол, деспотизм, защиту незыблемых законов «темного царства». Этот конфликт является одним из частных проявлений конфликта общего и приковывает внимание зрителя.

В драме две центральные фигуры – Катерина и Кабаниха, резко противопоставленные друг другу, столкновения между ними проявляются в каждом действии драмы.

Наконец, что особенно важно и на что следует обратить внимание при чтении пьесы – это внутренний конфликт Катерины между чувством долга и страстным порывом к свободе и счастью.

Художественные особенности пьесы

И. А. Гончаров справедливо отметил, что «со стороны плана создания», «драматического движения или, наконец, характеров» везде ощущается в «Грозе» «тонкость наблюдательности» ее автора и «изящество отделки».

Критики единодушно отмечали лиризм и символику «Грозы». Лиризм создается благодаря введению драматургом в пьесу картин природы, которые теснейшим образом связаны с ее идейным содержанием: злу, гнету, деспотизму, царящим в Калинове, противопоставлены гармония и красота природы. Особое значение приобретает в драме образ Волги как воплощения свободы. Он возникает и в начале пьесы, и в монологе Катерины, и в сцене ночного свидания, в Волгу в финале драмы бросается героиня, предпочитая смерть жизни в неволе. Задушевность, поэтичность монологов Катерины, народные песни, которые поют Кулигин и Кудряш, придают лирическое звучание ряду сцен.

Само название пьесы имеет символический смысл. Гроза в природе воспринимается по-разному действующими лицами пьесы: для Кулигина она – «благодать», которой «каждая… травка, каждый цветок радуется», калиновцы же прячутся от нее, как от «напасти какой». Гроза усиливает душевную драму Катерины, ее напряженность, влияя на самый исход этой драмы. Гроза сообщает пьесе не только эмоциональное напряжение, но и ярко выраженный трагический колорит. В то же время еще Н. А. Добролюбов увидел в финале драмы что-то «освежающее и ободряющее». Известно, что сам Островский, придававший большое значение заглавию пьесы, писал драматургу H. Я. Соловьеву, что, если он не может подобрать название произведению, значит, ему «идея пьесы не ясна».

В «Грозе» драматург часто использует приемы параллелизма и антитезы в системе образов и непосредственно в самом сюжете, в изображении картин природы. Так, в драме противопоставлены друг другу Катерина и Варвара, Дикой и Кабаниха, Тихон и Борис. Сравнительный анализ этих образов потребует обращения к ряду сцен, в которых раскрываются их сходство и различие. Противопоставлены друг другу Кулигин и Феклуша, соотнесены их восприятие жизни в городе Калинове, их функции в пьесе. Кулигин несет в «темное царство» свет, культуру, думает о пользе обществу, Феклуша – воплощение невежества, ее мрачные рассказы вселяют в души калиновцев страх, рабскую покорность. И хотя странница появляется всего в трех сценах, ее образ очень важен в драме. «Под внешним лицемерным смирением этих феклуш скрывается дух злобы и лжи, тлетворно влияющий на наше общество», – отмечал писатель П. И. Мельников-Печерский.

Особенно ярко проявляется прием антитезы: в противопоставлении двух главных действующих лиц – Катерины и Кабанихи; в композиции третьего действия – резко отличаются друг от друга первая сцена (у ворот дома Кабановой) и вторая (ночное свидание в овраге); в изображении картин природы и, в частности, приближения грозы в первом и четвертом действиях. Прием антитезы виден и в чередовании сцен, и внутри самих сцен.

Все действия, кроме пятого, начинаются бытовыми сценами, в них участвуют второстепенные герои, которые сюжет не развивают. И тем не менее эти сцены очень важны, поскольку создают тот бытовой фон, который дает почувствовать неизбежность столкновений, острых схваток между старым миром и теми, кто не хочет покориться его законам. Центральный эпизод каждого действия как бы подготавливается предыдущими и «замыкает» действие.

Композиция

Вспомните первые реплики Городничего в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»: действие начинается сразу, все герои встревожены «пренеприятным известием». У Островского исключительность заменена обычностью, действие развивается медленно. Все так же просто и так же сложно, как в жизни.

Первое действие – развернутая экспозиция. Она понадобилась Островскому для того, чтобы дать начальное представление о действующих лицах, о тех взаимоотношениях, которые господствуют в городе Калинове, раскрыть «психологические данные», вызвавшие в дальнейшем бунт героини.

Обитатели города постоянно ощущают на себе жестокую и безграничную власть хозяев. Отсюда так часто повторяемое героями пьесы слово неволя. О ней говорят Катерина, Борис, Тихон, Варвара.

Для драматурга было очень важно выбрать такого героя, устами которого он мог дать общую картину быта и нравов города Калинова. Таким человеком в пьесе является механик-самоучка Кулигин: именно ему принадлежат слова о красоте окружающей природы, именно он способен оценить то, что свершается вокруг. Он рассказывает Борису о «жестоких нравах» города. Почти рядом с монологом Кулигина в пьесе дан монолог странницы Феклуши («И купечество все народ благочестивый, добродетелями многими украшенный!»). Иную оценку дает Кулигин Кабановой: «Ханжа, сударь! Нищих оделяет, а домашних заела совсем».

Пятое явление раскрывает семейные отношения, которые царят в доме Кабановой. Островский придавал большое значение первым репликам действующих лиц, в которых уже «содержится заявка на характер», как справедливо отмечал один из исследователей творчества драматурга.

Резкое столкновение характеров начинает ощущаться в этом явлении. Чувствуется внутренний протест и Тихона, и Варвары, и главное – Катерины. Но Тихон свое недовольство скрывает за лживыми фразами, полными унижения, Варвара говорит «про себя», а Катерина, «что при людях, что без людей… все одна», говорит с Кабанихой как равная и, в отличие от Тихона, даже обращается к ней на «ты». Именно в Катерине видит Кабанова свою противницу.

В седьмом явлении Катерина рассказывает о себе, о своей жизни в родительском доме, и чувствуется глубина и поэтичность ее внутреннего мира. Впечатления прошлых лет составляют резкий контраст с обстановкой кабановского дома («Я у вас завяла совсем»).

Катерина страдает и от тяжелой атмосферы в доме Кабанихи, и от сознания своей тайной любви к Борису, отсюда предчувствие беды. Трагедийный мотив («Быть греху какому-нибудь!.. Быть беде!») пронизывает первое и второе действия, звучит на протяжении всей пьесы.

В первом действии Островский ведет зрителя от общей картины нравов и характеров к семье Кабановой и далее к душевной драме Катерины – «так логически последовательно, стройно, от общего к частному, все время драматически повышаясь, развертывается первый акт пьесы» (А. Ревякин).

Главным событием второго действия являются проводы Тихона в Москву, что позволяет драматургу более полно раскрыть домостроевские порядки, царящие в кабановском доме, психологию и характеры героев. В сцене проводов происходит новое столкновение Кабанихи и Катерины. Мы видим неспособность Тихона не только защитить, но и понять Катерину, у которой рушатся последние надежды найти опору в муже, отсюда и ее возглас, полный душевной боли: «Ах, беда моя, беда! Куда мне, бедной, деться? За кого мне ухватиться? Батюшки мои, погибаю я!»

Второе действие и, в частности, сцены проводов Тихона и последующий за ними монолог Катерины с ключом (явление десятое) – завязка драмы, поворотный момент, за которым следует развитие действия.

«Ах, кабы ночь поскорее!..» – этими словами Катерины заканчивается второе действие драмы, но третье начинается не со сцены ночного свидания, которого так ждет героиня, а с беседы Кабанихи и Феклуши у ворот кабановского дома. Это действие поделено драматургом на две картины (сцены), резко противопоставленные друг другу.

Рассказ странницы Феклуши о посещении Москвы, который внимательно слушает Кабанова, окрашен мрачным предчувствием – по всем приметам наступают «последние времена»: в городе одна пустая суета, «гульбища да игрища, а по улицам-то индо грохот идет… огненного змия стали запрягать».

Вторая картина – ночь свиданий. Ап. А. Григорьев восторженно писал И. С. Тургеневу: «…Вы знаете этот великолепный по своей поэзии момент – эту небывалую доселе ночь свидания в овраге, всю дышащую близостью Волги, всю благоухающую запахом трав широких лугов ее, всю звучащую вольными песнями, «забавными» тайными речами, всю полную обаяния страсти глубокой и трагически-роковой. Это ведь создано так, как будто не художник, а целый народ создавал тут».

Обратимся к диалогу Катерины и Бориса. Кажется, что они говорят на разных языках, по-разному чувствуют. Сознание своей греховности не покидает Катерину, она стоит, «не поднимая глаз», почти не видит, не слушает Бориса. Ее страстное «ты» противопоставлено в диалоге осторожному «вы», с которым обращается Борис к ней. В репликах Катерины, полных глубокого чувства, – ощущение своей близкой гибели: «Зачем ты моей погибели хочешь?»; «Ты меня загубил» (слово загубил повторяется ею несколько раз). Далее ответ Бориса: «Разве я злодей какой?», «Ваша воля была на то».

Важны ремарки, сопровождающие реплики Катерины и отражающие ее душевное состояние: «с испугом, но не подымая глаз», «с волнением», «качая головой», «поднимает глаза и смотрит на Бориса», «кидается к нему на шею». Реплики героини и ремарки дают почувствовать, как меняется ее душевное состояние: от полной растерянности, испуга – к утверждению своего права на любовь («Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?»). На слова Бориса: «Никто и не узнает про нашу любовь» – Катерина отвечает: «Пусть все знают, пусть все видят, что я делаю!» Во имя этой любви, которая означает для нее волю, полноту жизни, Катерина вступает в борьбу с силами «темного царства».

Между третьим и четвертым действиями проходит 10 дней, на что указано Островским еще в афише, тем не менее напряженный ритм не снижается.

Декорации четвертого действия отличаются от оформления первого действия, хотя по-прежнему события происходят в городе. Вместо широкой панорамы волжских лугов общественного сада на высоком берегу Волги в четвертом действии: «На первом плане узкая галерея со сводами старинной, начинающей разрушаться постройки»; сумерки, начинается дождь, вдали слышны удары грома, надвигается гроза.

Четвертое действие и, в частности, явления четвертое – шестое, связанные с покаянием Катерины, – кульминация драмы. Первые явления – это картины невежества обывателей города Калинова (разговор нескольких горожан о свалившейся с неба Литве; грубость Дикого в беседе с Кулигиным, который просит у него денег для сооружения солнечных часов и громоотвода).

Одновременно с внутренним, психологическим напряжением в душе Катерины драматург усиливает внешнюю динамику действия, использует прием параллелизма между душевным состоянием героини и явлениями, происходящими в природе. Усиливается дождь, надвигается гроза, и люди направляются под своды древней арки: Дикой и Кулигин просто входят в галерею, Варвара «быстро входит», а Катерина уже стремительно вбегает.

Действие вступает в свою кульминационную стадию. Небо становится зловещим, вызывая страх у людей, окружающих Катерину. Помимо воздействия на героиню надвигающейся грозы, драматург прибегает и к внешним причинам, побуждающим ее к покаянию: слова Тихона («Катя, кайся…»), реплики калиновцев и наконец появление в момент наивысшего напряжения сумасшедшей барыни. Слова барыни сопровождаются ударом грома. Катерина бессильно опускается на колени и видит изображенные на стене галереи картины Страшного суда.

Покаяние Катерины – кульминационный момент драмы. Ее слова сопровождаются ударом грома, и она падает без чувств на руки мужа. Раздается властный, торжествующий голос Кабанихи: «Что, сынок! Куда воля-то ведет!..» Этими словами заканчивается четвертое действие драмы.

Критик В. П. Боткин, восхищаясь композиционным мастерством драматурга, писал А. А. Фету: «И какая обстановка! – эта фантастическая барыня, эта полуразвалившаяся и заброшенная церковь, эта идиллия, озаренная зловещим предчувствием неминуемого и страшного горя, – все это превосходно, широко, сильно…»

В пятом действии события стремительно движутся к развязке. Декорации первого действия: общественный сад на высоком берегу Волги, но в сумерках. Открывается действие песней Кулигина (перевод Ломоносовым Анакреона) о силе любви, покоряющей сердца, затем рассказ Тихона о жизни в кабановском доме после покаяния Катерины. Далее действие посвящается Катерине – ее горестным раздумьям о жизни, робкой надежде на счастье с Борисом, прощанию с жизнью.

Обратите внимание на одну из фраз в последнем монологе Катерины: «Опять жить? Нет, нет, не надо… нехорошо!» Что значит это слово нехорошо? Жить под гнетом Кабанихи – это значит идти на компромисс, покориться власти свекрови и законам «темного царства», это значит не быть самой собой. Но для Катерины уже невозможно лишь бы жить, жить да мучиться. И она уходит из жизни непокоренной.

Лирико-драматическая сцена прощания Катерины с жизнью сменяется массовой сценой, в которой взволнованные люди ищут героиню. Вслед за Тихоном, Кулигиным, Кабановой сбегается народ.

Открыто и впервые смело произносит Кулигин слова, осуждающие кабановых и диких. Впервые в жизни Тихон побеждает страх перед матерью и бросает ей в лицо гневные слова обвинения: «Вы ее погубили! Вы! Вы!»

Самоубийство Катерины нужно рассматривать не как сценический прием, усиливающий впечатление от пьесы, а как драматический финал, подготовленный всем ходом действия. Не случайна и реплика Тихона, которой заканчивается драма: «Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!» Эти слова заставляют зрителя подумать уже не о любовной интриге, а о жизни Калинова в целом, где «живые завидуют мертвым».

Катерина как трагическая героиня

По складу своего характера Катерина резко отличается от той среды, от тех людей, с которыми она вынуждена жить. В этой исключительности и своеобразии характера героини заключается причина глубокой жизненной драмы, которую она переживает в «темном царстве» диких и кабановых. Даже для Варвары, с которой Катерина особенно близка, – она «мудреная», «чудна?я». Ее духовный мир недоступен ни для Варвары, искренно жалеющей Катерину, ни для Тихона, ни для Бориса.

Катерина – натура мечтательная, поэтическая и вместе с тем решительная, обладающая чувством собственного достоинства. Для того чтобы читателю, зрителю стала понятна, близка драма его героини, Островский раскрывает ее истоки и, по сути, дает предысторию Катерины: жизнь в родительском доме, ее становление как личности. Перед нами возникает весь жизненный путь героини, ее мысли, поступки во многом определены прошлым – детством, юностью. Не случаен мотив полета, который сопровождает Катерину: «Отчего люди не летают так, как птицы?» И сны ей снятся о полете: «А то будто я летаю, так и летаю по воздуху». Она постоянно стремится к движению: то пытается уплыть по Волге, когда ее обидели, то видит себя мчащейся на тройке.

Впечатлительная от природы, поэтически настроенная Катерина прислушивалась к каждому слову странниц, которые, по ее словам, рассказывали «жития разные» либо стихи пели. Она молится в саду среди цветов, а в храме видит в солнечный день, как из купола «такой светлый столб вниз идет… будто ангелы в этом столбе летают и поют». Религиозность Катерины искренна, глубока. Но мечтательность, душевная мягкость сочетаются с силой воли, характером, не знающим компромиссов, способностью на решительные действия, если ей «опостылет» жизнь.

В драме «Гроза» резко противопоставлены два образа – Катерины и Кабанихи. Одна – поэтически настроенная, с «горячим сердцем», глубоко чувствующая красоту, честная, правдивая, человечная, другая – властная, грубая, резкая, бессердечная, стремящаяся всех подчинить своей воле.

Имя Катерина в переводе с греческого языка означает «всегда чистая». Отчество у нее Петровна (Петр – по-гречески «камень»). Видимо, отчеством драматург хотел подчеркнуть твердость характера своей героини.

Прозвище Кабаниха– значит «дикая свинья», отличающаяся свирепостью нрава. Роли Кабановой Островский придавал большое значение, считая ее «одной из самых важных в пьесе». Кабаниха – живое воплощение деспотизма, убежденная блюстительница заветов старины и ярая противница всего нового. В деспотичной власти и страхе видит она прочность семейных устоев, и эти окостеневшие формы отношений в семье держатся ею только на насилии и принуждении. И вместе с тем она ясно ощущает, что ее домашним давно «воли хочется», об этом не раз говорится в пьесе.

И Катерина, и Кабаниха обладают твердым характером, обе неспособны к компромиссу, обе чувствуют волевое начало друг друга. Кабаниха с ненавистью относится к своей невестке, ощущая внутреннее сопротивление своим требованиям и бессилие поставить ее на колени. Отсюда постоянная подозрительность Кабановой ко всем действиям и словам Катерины, стремление унизить ее человеческое достоинство. Конфликт с Кабановой осложняется внутренним конфликтом самой героини.

Уже в начальных сценах Катерина охвачена чувством любви, которое приходит к ней как ощущение духовного обновления, возрождения («Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю…»). Любовь, ставшая для нее олицетворением радости, счастья, воли, заставила героиню остро почувствовать трагическую безысходность своего положения. Поэтому рядом со словами: «Я снова жить начинаю» – мрачное предчувствие трагического финала: «Я умру скоро». Она воспринимает любовь к Борису как смертный грех и стремится подавить в себе это чувство. В борьбе между верностью супружескому долгу и желанием хотя бы на миг увидеть своего избранника, берет верх жажда любви, счастья и воли.

Любовь, охватившая Катерину, подготовлена всей ее жизнью под гнетом кабановского дома. Сама героиня не доходит до осознания своей борьбы с самодурством, все делается у нее по влечению натуры. Естественные стремления (потребность в счастье, желание воли, простора, свободы) заставляют ее вступить в борьбу со всей моралью, устоями «темного царства». Сила естественных стремлений незаметно для самой Катерины одерживает в ней победу над всеми предрассудками. Она идет одна «против всех», «вооруженная единственно силою своего чувства, инстинктивным сознанием своего… неотъемлемого права на жизнь, счастье и любовь…» (Н. Добролюбов).

Катерина готова ради любимого человека преступить даже те понятия о грехе и добродетели, которые были для нее священными. Внутренняя чистота и правдивость не позволяют ей лгать в любви, обманывать.

Трагический конфликт «Грозы» заключается в непримиримом противоречии между любовью Катерины, выражающей ее стремление к свободе, счастью, и миром Калинова, подавляющим человека, гнетущим его душу.

Изображая духовную драму Катерины, ее внутреннюю борьбу, Островский показывает и сомнения героини, и ее колебания, и взлет чувств, и временное отступление. Публичное покаяние Катерины – лишь временное отступление в борьбе за право любить и быть свободной. В дальнейшем она отвергнет смирение и покорность судьбе и предпочтет смерть жизни в неволе. Хотя Катерина знает, что самоубийство – тяжелый грех, она в последний момент не думает о спасении своей души – все мысли устремлены к Борису и последние ее слова обращены тоже к нему: «Друг мой! Радость моя! Прощай!»

Оценка критики

Драма «Гроза» вызвала противоречивые оценки критиков. Н. Павлов (журнал «Наше время») писал о «творческой бескрылости» и «ограниченности общего кругозора» драматурга, бедности языка пьесы, которую критик считал «безнравственной», а ее героиню «бессовестной». А. Пальховский (газета «Московский вестник»), признавая высокое мастерство Островского в сатирической зарисовке Дикого, Кабанихи, Феклуши, считал, что пьеса направлена против семейного деспотизма. Он писал, что образ Катерины неубедителен, что в ней «есть мистицизм, но нет нравственности», отсутствует сознание долга, в ее поступках властвует случайность, а не разумность, она не возбуждает сочувствие и «не может быть героиней драмы». Критик Н. Н-ский (газета «Московские ведомости») отметил лишь одно достоинство пьесы – живость второстепенных действующих лиц. «Крупнейший недостаток» пьесы – образ Катерины, которая не обладает сознательностью и силой воли. Героиня драмы не вызывает у критика ни сочувствия, ни уважения, все поступки ее «бессмысленны», а религиозное чувство поверхностно. Ему показались неубедительными и поэтическая мечтательность Катерины, и религиозные чувства, и любовь, и смерть героини. Он считал, что было бы лучше, если бы Островский написал комедию.

Постепенно интонации критических отзывов о «Грозе» изменились. Первым положительным откликом на новую пьесу Островского была статья А. Гиероглифова, который оценил драму как народную, осветившую наиболее типические явления русской жизни. «Народность, – писал он, – чувствуется в каждом слове, в каждой сцене, в каждой личности драмы». Особенно он отметил протестующее начало в Катерине, а главной чертой ее назвал «свежесть и силу инстинктов и чувств». В лице Катерины он увидел «светлый луч на темном небе».

Критик «Русской газеты» М. Дарачан, опираясь на статью Добролюбова «Темное царство», так определил идею «Грозы»: «Ненависть к самодурству, горький протест свободного духа против отсутствия в нас уважения к собственному достоинству, к своей личности, негодование к рабству нашего духа…» Особенно многозначительно, по мнению критика, вышло в драме «сознание причины зла, к которому уже приходят забитые натуры темного царства». Полемизируя с Пальховским, Дарачан утверждал высокую художественность новой пьесы Островского как драмы.

Как огромную победу драматурга встретил журнал «Современник» «Грозу». Она была названа выдающимся народным произведением русской литературы, а ее главная героиня самым поэтическим созданием Островского. «А отыскать поэзию в том быту, в котором родилась Катя, – нелегкое дело», – писал Новый поэт (И. Панаев). В статье было отмечено, кроме большого таланта драматурга, его глубокое знание народного быта и любовь к русскому человеку.

П. И. Мельников-Печерский (журнал «Северная пчела») раскрыл связь обычаев «темного царства» диких и кабановых с принципами «Домостроя», отметил, что в «Грозе» «протест против самодурства слышен из уст каждой жертвы… Но всего сильнее протест Кулигина».

По мнению критика М. Достоевского, «Гроза» – одно из лучших произведений Островского; в драме даны «новые стороны русской жизни», слышны «новые мотивы», галерея созданных драматургом русских женщин украсилась новыми характерами, и его Катерина, старуха Кабанова, Варвара, даже Феклуша займут в ней видное место». Однако М. Достоевский утверждал, что Катерина не несет в себе начала активности и протеста: «она женщина высоких поэтических порывов, но вместе с тем преслабая. Эта непреклонность верований и частая измена им и составляют весь ее трагизм». Катерина – жертва «собственной чистоты и своих верований», она «погибла бы и без деспотизма».

Вслед за первыми публикациями появились большие критические статьи о драме «Гроза» Ап. А. Григорьева «После «Грозы» Островского. Письма к Ивану Сергеевичу Тургеневу» (1860), Н. А. Добролюбова «Луч света в темном царстве» (1860) и спустя четыре года статья Д. И. Писарева «Мотивы русской драмы». Полемика вокруг «Грозы» продолжалась.