ПО СЛЕДАМ ПРЕСТУПНИКА
ПО СЛЕДАМ ПРЕСТУПНИКА
Важны факты, выявленные краевой комиссией Воеводины, которые обобщены в документе под № F-5767 от 4 июля 1946 года.
Хорватская комиссия составила список 21 преступления, в которых самым непосредственным образом виновен Артукович. В этом документе, в частности, говорится, что министр внутренних дел «НГХ» совершил следующие преступления:
«1. Присвоение имущества всех содержавшихся в заключении лиц, в период с 1941 по 1945 год в лагере Ясеновац; пытки и убийства заключенных.
2. Умерщвление узников лагеря Ясеновац голодом в течение 1941—1945 годов.
3. Уничтожение узников в лагере Ясеновац в течение 1941—1945 годов в результате изнурительного труда в каменоломне, в лесу, в поместье, в различных мастерских лагеря Ясеновац. Во время работ усташи избивали узников, а ослабевших убивали.
4. Ликвидация старых и больных узников лагеря Ясеновац с ноября 1941 до 1945 года; в Градине таким образом было уничтожено несколько тысяч заключенных.
5. В октябре 1941 года убийство 85 узников лагеря Кра-пье, расстрелянных Максом Лубуричем за то, что они требовали улучшения питания.
6. 15 ноября 1941 года расстрел узников в лагере № 1 (Крапье) общей численностью около 300 человек.
7. 15 ноября 1941 года ликвидация 500—800 узников.
8. 23 декабря 1941 года расстрел Любой Милошем 25 узников в лагере Ясеновац в качестве наказания за нападение одного из заключенных на усташского солдата.
9. 24 декабря 1941 года убийство Любой Милошем и другими усташами около 800 узников молотками в непосредственной близости от лагеря Ясеновац.
10. 25 декабря 1941 года убийство Любой Милошем и Йоцой Матиевичем 45 православных узников, доставленных в лагерь Ясеновац.
11. В период с ноября 1941 года-по февраль 1942 года убийство усташами вблизи Кошутарицы узников из Срема, Боснии и Славонии (от 40 до 50 тысяч) топорами.
12. Январь 1942 года. Смерть около 300 узников в больнице лагеря Ясеновац, в результате нанесения ударов ножами и дубинками по голове.
13. Февраль 1942 года. Расстрел Ивицей Матковичем 5 узников в лагере Ясеновац за то, что они пытались выкопать картофель.
14. Убийство усташами в период между 3 и 6 марта 1942 года 72 узников лагеря Ясеновац во время строительства кухни.
15. Январь 1942 года. Убийство 56 узников в лагере Ясеновац, совершенное железными лопатами Любой Милошем и другими усташами;
16. 1 февраля 1942 года. Ликвидация Юсичем Муйей и другими усташами доставленных в лагерь Ясеновац крестьян (от 400 до 500 человек) из окрестностей села Млака возле Глины.
17. Ликвидация в период с февраля до конца мая 1942 года неустановленного числа мужчин, женщин и детей, сожженных усташами в печи.
18. Убийство в период с весны до августа 1942 года цыган, узников лагеря Ясеновац, общей численностью около 40 тыс. человек и других заключенных (количество неизвестно), совершенное усташами в Градине и Уштице с использованием молотков и ножей.
19. Ликвидация усташами нескольких тысяч мужчин, женщин и детей, доставлявшихся в лагерь Ясеновац в период с весны до поздней осени 1942 года, в Градине и окрестностях Ясеноваца.
20. Летом 1943 года по распоряжению Марко Павловича и Йовицы Брклячича заключенных лагеря Ясеновац при выходе на работу за его пределы стали заковывать в цепи. Питание было сокращено на 10%, ухудшилось обращение усташей с узниками, участились случаи их избиения, вследствие чего погибло около 50 заключенных.
21. Издевательство над 15 пленными партизанами из Далмации в лагере Ясеновац летом 1943 года, избиение их дубинами, в результате чего трое умерло, а остальные надолго попали в больницу. Преступление совершили 10 усташей из 1-й сотни...»
Решение комиссии Воеводины по выявлению преступлений оккупантов и их пособников, которое относится также и к Андрию Артуковичу, выдвигает следующие обвинения в разделе «Краткое описание и квалификация преступления», «Массовые преступления»:
1) убийства и резня — систематический террор; 2) убийство заложников; 3) истязание гражданского населения; 4) изнасилования; 5) интернирование граждан и их содержание в нечеловеческих условиях; 6) преднамеренное разорение населения и уничтожение недвижимого имущества; 7) мародерство.
Усташский палач Йосо Орешкович рассказал на допросе о себе и о событиях в лагере Слани:
«Еще будучи учеником шестого класса гимназии в Гос-пиче, в 1939 году я вступил в религиозную организацию «Крестоносцы», нас воспитывали в усташском духе. На собрания к нам приходили Юрица Фркович и Юцо Ру-кавина, которые читали нам лекции, имевшие анти-сербскую и антикоммунистическую направленность. Нашим лозунгом было: «Во имя Христа убей антихриста!» Антихристами были евреи и коммунисты. Мы сформировали и свою ударную группу, которая по ночам совершала вылазки против людей, придерживавшихся левых взглядов. Когда вспыхнула война и югославская армия развалилась, мы участвовали в ее разоружении. Мы сразу же вступили в ряды усташских формирований, поскольку считали это своим национальным долгом. Меня и еще некоторых уроженцев Госпича направили в лагерь Слани, расположенный на острове Паг. Среди его узников были преимущественно евреи, сербы. По прибытии в лагерь меня поразило то, как издевались там над заключенными. Они спали под открытым небом на территории лагеря, обнесенной колючей проволокой. Кормили их только соленой рыбой, не давая при этом воды, из-за чего многие сошли с ума от жажды. В это время прибыла новая партия узников. Наши командиры приказали нам отобрать 200 заключенных, отвести их к морю и уничтожить. Я и некоторые мои товарищи не смогли этого сделать. Нас ругали, высмеивали, какие же, мол, вы хорваты и усташи. Говорили, что тот не усташ, кто не может с улыбкой убить серба, еврея и коммуниста. Чтобы приобщить нас к убийствам, нам, юношам, давали вино и ликер. Подводили к нам девушек из числа заключенных, раздевали их догола, говорили, что можем взять любую, но после полового акта должны убить ее. Так некоторые юноши, опьяненные вином и страстью, начали убивать. Я не смог пойти по этому пути. Я испытывал отвращение и откровенно сказал об этом.
Через несколько дней в лагерь прибыл высокопоставленный начальник из Загреба по фамилии Лубурич для ознакомления с тем, как функционировал лагерь. Только тогда началась настоящая бойня. Море вокруг острова Лаг стало красным от крови. Лубуричу доложили, что я и еще несколько юношей отказываются убивать. Лубурич собрал всех усташей, построил нас и произнес речь, в которой подчеркнул, что тот, кто не может убивать сербов, евреев и коммунистов, предатель у статского дела. Затем он спросил, где усташи, которые не могут убивать? Вперед вышел я и еще несколько человек. Поскольку я оказался ближе всех к Лубуричу, он подозвал меня и спросил, какой же я усташ, если не могу убить серба и еврея. Я ответил, что готов отдать в любой момент жизнь за поглавника, думаю, что могу убить врага в бою, но не могу убивать безоружных людей, особенно женщин и детей. Он рассмеялся в ответ и сказал, что это — борьба и что сербы, евреи и коммунисты не люди, а звери, и что наш долг очистить Хорватию от этой чумы, а кто не хочет этого, тот такой же враг поглавника и Хорватии, как и они. При этом он подозвал человека из своего сопровождения и что-то шепнул ему. Тот ушел, через некоторое время, вернувшись, принес двух двухлетних еврейских детей. Лубу-рич передал мне одного ребенка и приказал убить его Я ответил, что не могу сделать это. Все вокруг дружно засмеялись, стали издеваться надо мной, выкрикивать: «Ты усташ, или не усташ!» Лубурич вынул нож и убил на моих глазах ребенка со словами:
— Вот как это делается?
Когда ребенок закричал и брызнула кровь, голова у ме ня закружилась и я чуть не упал. Один из усташей поддержал меня. Когда я немного пришел в себя, Лубурич приказал мне поднять правую ногу. Я поднял, и он положил под нее второго ребенка. Затем скомандовал:
— Бей!
Я ударил ногой и разбил ребенку голову. Лубурич подошел ко мне, похлопал по плечу и сказал:
— Браво, из тебя еще выйдет хороший усташ!
Так я убил первого ребенка. После этого я смертельно напился и вместе с другими насиловал девушек-евреек, после чего мы их убивали. Потом мне уже не надо было напиваться. Позже, когда лагерь Слани был ликвидирован и все его узники уничтожены, меня послали в район Кореници для проведения операции по очищению его от сербов»
ЭГОН БЕРГЕ:
«С декабря 1941 года я работал в лагере Ясеновац в качестве могильщика и ежедневно вместе с другими могильщиками закапывал около 200 трупов. Убийства совершались следующим образом: пока мы копали ямы площадью до восьми квадратных метров, усташи во главе с поручиком Муйицей убивали связанные проволокой жертвы ударом молота в висок. Убивали также ударом топора по шее, загоняли деревянные колья в рот, вбивали через рот гвозди в подбородок.
Иногда усташи спрашивали, нет ли среди обреченных родственников. Когда же выяснялось, что таковые имеется, они заставляли их убивать друг друга. Случалось, что брат убивал брата, отец сына, дочь мать. Многим из кожи на спине вырезали ремни. Я был свидетелем того, как Муйица, вырезав одному из узников ремни на спине, сделал уздечку и, одев ее, погонял его, держась за ремни, как за вожжи. Молодые усташи отрезали узникам носы и уши, а потом хвастались, что они якобы убили в бою партизан и отрезали им носы и уши. Отрезанные носы они нанизывали на шнурки и носили в карманах.
Если при осмотре усташи обнаруживали, что у жертвы есть золотые зубы, то тут же извлекали их ножами».
ЯКОБ ФИНИК:
«Я работал в качестве могильщика на лагерном кладбище только десять дней. За это время мне приходилось закапывать трупы, обезображенные, покрытые синяками, без голов, без рук, без пальцев на руках и ногах, с размозженными головами, с гвоздями, забитыми в грудь, с отрезанными членами. В течение десяти дней вместе с напарниками закопал около 3 тыс. трупов.
Среди них узнал трупы пяти могильщиков, убитых усташами».
МАТО САЛИНА:
«...От бывших узников-очевидцев я узнал о таком случае. Усташи распороли живот беременной женщине и вынули плод; после этого, разрезав живот другой, небеременной женщине, они затолкали его туда. Помню ус-таща Хорвата Мате, который, напившись, искал жертву для изощренных пыток, придумывая каждый раз новые и новые. Я своими глазами видел, как усташи, положив узника на наковальню, били его молотками, как это делают кузнецы, до тех пор, пока он не скончался».
Одной из наиболее страшных пыток со смертельным исходом было мучение голодом, с помощью которого усташи ликвидировали всех узников лагеря III-C. «Колокольня» была специально предназначена именно для такого рода пыток. Это был небольшой барак без окон со стеклянными дверями, так что с улицы можно было видеть все, что там происходит. Сюда усташи заточали жертвы, которым они не давали ни еды, ни воды в течение нескольких недель. Страдания узников были ужасными. Из барака доносились крики: «Лучше убейте нас!» Усташи, особенно Маткович и Вина, разгуливая вокруг «колокольни», только посмеивались, испытывая удовольствие от мучений узников.
ЙОСИП РИБОЛИ:
«...B припадке бешенства он вскакивал на коня и гонял на нем рысью по территории лагеря, стреляя в не успевших спрятаться узников. У этого усташского преступника в административном блоке лагеря была специальная комната, оборудованная под медпункт. Когда в лагерь прибывала новая партия евреев, Милаш, облачившись в белый халат врача, приглашал к себе на медосмотр каждого из вновь прибывших, нуждавшихся в медицинской помощи. Впуская их по очереди он ставил их к стенке и, нанеся сильный удар ножом в горло, разрезал живот. Он называл эту «операцию» «ритуальной резней жидов» и очень гордился ею».
И все же, что касается кровожадности, то всех превзошел монах Мирослав Филипович-Майсторович, бывший одно время комендантом лагеря-Ш, а затем — лагеря в Стара-Градишке. Филипович был францисканцем. Он прославился во время массовой резни сербов, учиненной усташами в окрестностях Баня-Луки, особенно в селе Грачаница летом 1941 года. В первой половине 1942 года он прибыл в Ясеновац, где очень скоро стал усташским сотником, а в декабре 1942 года — комендантом лагеря-Ш.
Риболи рассказал о Майсторовиче следующее: «...Просто невероятно, насколько этот монах был кровожадным, настоящий кровопийца. Если о Матковиче и Милоше уже по одному внешнему виду можно было сказать, что они из себя представляют, то Майсторович выглядел исключительно обходительным и доброжелательным. Но когда он принимался за резню, то по кровожадности его трудно было превзойти. Он длительное время был главным экзекутором во время массовых уничтожений в Градине. Отправляясь на «работу» с вечера, Майсторович обычно надевал зеленый комбинезон. Возвращался он к утру весь в крови. Никто из ус-ташских убийц, участников массовой резни в Градине, не мог так долго выдержать эту «работу», как монах Майсторович... Я своими глазами видел следующую картину: Майсторович обедал, сидя за одним из накрытых столов перед административным зданием и офицерской столовой. Это делалось специально, чтобы голодные узники могли видеть, как хорошо питаются ус-ташские бандиты. Помню, что помимо всего прочего на столе перед ним был зеленый салат. Вдруг к нему подошел усташ и что-то сказал. Майсторович что-то ответил. Усташ ушел к лагерным воротам и некоторое время спустя подвел к Майсторовичу какого-то узника. Майсторович, преспокойно отложив в сторону вилку и нож, вынул пистолет и, не говоря ни слова, застрелил несчастного. И тут же продолжил как ни в чем не бывало свой обед, приказав лишь усташу: «Позови могильщика!»
СИСАК.
В июне 1942 года был создан специальный лагерь для детей в Сисаке, функционировавший и в 1943 году. Он назывался «приютом для детей беженцев», находился под опекой Женского союза усташского движения и должен был служить местом пребывания только для детей, матери которых находились в концентрационном лагере в Сисаке. Однако сюда доставлялись дети и из других лагерей, а также из сел, со всей территории «НГХ».
Лагерю в Сисаке принадлежит особое место среди всех лагерей, так как в нем нашли приют новорожденные, грудные и малолетние дети. Здесь жесточайшим пыткам подвергались матери и их дети — самые невинные создания на свете.
(Б. Станоевич. Усташский министр смерти. — М., 1989)