«НОЧНОЙ ЦАРЬ МЕЛЕКЕССА»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«НОЧНОЙ ЦАРЬ МЕЛЕКЕССА»

На востоке Ульяновской области при впадении р. Мелекесс в Большой Черемшан (левый приток Волги) расположен современный город Димитровград. До 1972 года он носил старинное название Мелекесса.

11 декабря 1936 года в этом городе произошло убийство заслуженной учительницы Марии Владимировны Прониной, возвратившейся в родной город из Москвы с VIII Чрезвычайного съезда Советов.

М. В. Пронина учительствовала почти три десятилетия в одной из мелекесских школ. Ее знали в городе все, как говорят «от мала до велика», ее любили дети и родители, которые сами в прошлом были ее учениками. Редко кто, встретив на улице М. В. Пронину, не здоровался с ней. Тем более всех поразило, а точнее сказать ошеломило злодейское убийство всеми уважаемой учительницы.

От Куйбышева до Мелекесса в купе с Прониной ехала некая Овчинникова.

Поезд в Мелекесс прибыл в десятом часу вечера, по местным условиям это было уже позднее время. Никто Пронину не встречал и вдвоем с Овчинниковой они направились в город. Дорога, хотя и была знакомой, но проходила по темным, глухим и уже пустынным в это время улицам. Когда спутницы дошли до Больничной улицы, неожиданно из ночного мрака выплыли три мужские фигуры. Их лица в темноте разглядеть было невозможно. Овчинникова бросилась бежать, и бандиты настигли Пронину, которая несла чемодан, и стали ножом наносить ей раны. Вначале у нее еще были силы кричать, но скоро она замолкала. Всего Прониной было нанесено девять ножевых ран. При первой возможности Овчинникова попыталась позвать, кого-нибудь на помощь, и на ее стук из дома, находившегося недалеко от места происшествия, вышел учитель Тиунов, которого подняли с постели. Когда люди с зажженными фонарями пришли к месту совершения преступления, было уже поздно — Пронина скончалась.

С самого начала расследование этого убийства натолкнулось на большие трудности, так как работники местных органов следствия и уголовного розыска, во-первых, не нашли на месте преступления никаких следов и, во-вторых, им уже давно не удавалось навести порядок в городе — убийства и ранения не были редкостью в Мелекессе, а лиц, их совершавших, не находили. Бандиты чувствовали себя настолько спокойно, что не пытались скрываться.

Шла вторая неделя, но вопрос о том, кто убил Пронину, оставался открытым. Отпало предположение, что Овчинникова являлась сообщницей убийц, оказались несостоятельными и другие версии относительно лиц, прямо или косвенно причастных к убийству.

20 декабря 1936 года в Мелекесс прибыла группа квалифицированных московских криминалистов.

Прежде всего выяснилось, что следы преступления все же имеются (так как преступлений, которые не оставляют следов, вообще не существует). Прежде всего следами являлись характерные особенности ран, нанесенных Прониной. Все входные отверстия были очень узкими, но очень глубокими. Характер ран позволил составить обоснованную версию об орудии убийства. К следам, в широком их понимании, относилось и само место, избранное преступниками для нападения, находящееся вблизи вокзала и кладбища.

Повторный осмотр места убийства, к сожалению, как это бывает, не принес результатов, но он позволил мысленно воссоздать картину убийства, представить, откуда убийцы появились и куда они могли уйти. Что касается материальных следов, то если они были, то время и люди их невольно уничтожили: за истекшие с момента убийства дни любопытных людей на месте происшествия побывало немало.

Московские криминалисты отчетливо понимали, что для пользы дела необходимо произвести эксгумацию трупа т. е. извлечь его из могилы и произвести повторное вскрытие. Но этому мешало то, что на могиле Прониной был установлен своеобразный торжественный караул из представителей общественности, школьников и родственников. Эксгумацию они восприняли бы как осквернение ее памяти. Таким образом, пришлось примириться с невозможностью произвести данное следственное действие.

Встал вопрос, как вести следствие? То, что в старину называлось повальным обыском, т. е. допрос всех знавших погибшую, ничего нового дать не мог. Личность погибшей была известна достаточно хорошо. Следовательно, нужно было искать возможности для установления личности преступников. Здесь помог известный криминалистам метод — modus operandi, т. е. изучение способа совершения преступления. Оперативные работники и следователи, строя версию о возможных преступниках, рассуждали следующим образом: преступников было трое; это, очевидно, не случайная группа, а, скорее всего, группа организованная, имеющая своего главаря. Если это предположение является правильным, то правильным, вероятно, будет и то, что группа действовала, по всей видимости, не впервые и, вероятнее всего, преступники вооружены не только ножами, но и огнестрельным оружием. Поскольку в данном случае убийство совершено колющим оружием с острыми краями, необходимо изучить все те случаи, когда за последние год-два в Мелекессе были совершены убийства или ранения аналогичным способом.

В городе в те годы насчитывалось несколько десятков тысяч жителей, и поэтому решить данную задачу в о дин-два дня было невозможно. Нужно было прежде всего ознакомиться с жалобами, поступавшими в милицию, прокуратуру, в редакцию местной газеты. Затем следовало проверить записи в журналах и в историях болезней, сделанные в больницах, амбулаториях и аптеках, куда могли обращаться за помощью люди в случаях травм, повреждений и ножевых ранений. Следовало, наконец, изучить все уголовные дела подобного рода как в судах, так и в органах прокуратуры, включая приостановленные и прекращенные дела. Хотя группа работников московского уголовного розыска была большая, но и объем работы был также не малым, поэтому трудиться приходилось утром, днем, вечером, а нередко и ночью. Каждый день участники группы поздним вечером проводили оперативные совещания, на которых знакомили друг друга с итогами проделанной за день работы.

Избранный метод оказался единственно правильным. В архивах были обнаружены дела о четырех дерзких вооруженных нападениях, совершенных в ночь на 2 декабря, т. е. всего за 10 дней до убийства Прониной. Некоему Салазкину были нанесены ножевые ранения, аналогичные тем, что и Прониной, т. е. причиненные узким, колющим оружием с острыми краями. Становилось ясно, что в Мелекессе действует преступная банда. Ключ же к ее разоблачению дало изучение архивного дела об убийстве некоего Малова. Мелекесскими шерлокхолмсами онр было прекращено «за нерозыском виновного», хотя для его розыска в деле имелись достаточные данные. В нем оказался смятый листок бумаги, на котором анонимный автор сообщал о том, что Малова убил некий Розов, приревновавший его к Лизке Косой. Соучастником же убийства был «дружок» "Розова Федотов.

Выяснилось, что удары Малову, как и Прониной, были нанесены оружием, имеющим острые края и способным оставлять очень глубокие раны. Система поиска с помощью modus operandi оправдывала себя, выявляла «почерк» преступников. Необходимо было быстро и точно проверить, насколько анонимное письмо отвечает действительности. Легко сказать быстро! Нужно было — для того чтобы уверенно двигаться вперед — разыскать в Мелекессе Лизку Косую. Своего рода удачей явилось то, что ее нашли сравнительно быстро. Уже сама кличка говорила о личности Лизки. Но Лизка Косая, ни мало не смущаясь, пыталась отрицать само знакомство как с Маловым, так и с его убийцами. И все же после долгого запирательства призналась; что Малова она знала близко, что к нему ее действительно ревновал другой ее знакомый — Розов, человек очень лютый, никогда не расстававшийся с ножом^ Розов не раз грозил Малову «пришить» его, если тот не перестанет ходить к Лизке. Рассказала Косая и о дружках Розова — Федотове и Ещеркине.

После допроса Косой сразу же был произведен обыск, вначале у Федотова. Он принес результаты: на принадлежащей Федотову верхней одежде, обуви и шапке судебно-медицинский эксперт И. А. Челядко обнаружил следы крови человека. Несмотря на эти улики, Федотов отрицал какое-либо отношение к убийству Прониной. Тогда было решено применить другой тактический прием: показать ему место совершения преступления. Когда Федотова доставили ночью на Больничную улицу, он стал просить скорее увести его и обещал рассказать все, ему известное. Его рассказ позволил восстановить в подробностях сцену убийства. Федотов назвал своих соучастников: Розова и Ещеркина, описал, как они втроем выследили недалеко от вокзала двух женщин и одну из них убили, а другая убежала. С чемоданом, похищенным у убитой, они скрылись на кладбище, где попытались узнать, что им досталось, но вскрыть чемодан не удалось и они отнесли его в дом Розова. На прямой вопрос — вы убили Пронину? — Федотов заявил: нет, ее убил Розов.

О том, что убитой оказалась делегатка VIII Чрезвычайного съезда Советов, они узнали утром, на следующий день. Это заставило их принять меры предосторожности и сжечь чемодан в печке в доме Розова. Предварительно с чемодана были сняты металлические части. Их Розов куда-то выбросил или спрятал.

Подробно рассказал Федотов и о том, как они втроем ходили в Дом Советов, где стоял гроб с телом убитой, как участвовали в похоронной процессии, которая, по его словам, была «печально-торжественная».

За домом Розова уже было установлено наблюдение. Обыск в нем производился сразу же после допроса Федотова. JI. Р. Шейнин, рассказывая о расследовании убийства М. В. Прониной, приводит такие подробности этого обыска и ареста: «Когда мы ночью пришли в дом Розова, он спал на полатях. Разбуженный и недовольный, он потребовал предъявления ордера на арест, долго и придирчиво рассматривал ордер и затем, почесываясь, справился, имеется ли санкция прокурора на его задержание... Розов вел себя нагло и уверенно. Он категорически отрицал свою причастность к убийству, требуя предъявления доказательств».

Доказательства были предъявлены. При обыске в доме нашли кортик, а под крыльцом дома в куче мусора были спрятаны металлические замки и застежки от чемодана Прониной. На квартире сестры Розова Гулдевой обнаружили вещи, которые Пронина привезла из Москвы в подарок своим детям.

Но круг этих доказательств замкнулся на очных ставках с Федотовым и Ещеркиным, провести которые потребовал Розов, Но и на очной ставке с Федотовым Розов продолжал держаться нагло и злобно, называя убийцей Федотова, якобы перекладывающего свою вину на него. Лишь после того, как показания Федотова подтвердил на очной ставке Ещеркин, Розов понял, что уйти от ответственности уже нельзя, ©н признал себя виновным в убийстве Прониной и других преступлениях, совершенных бандой. Федотов и Ещеркин показали, что главарь их банды Розов любил говорить о себе: «Ночью я — хозяин в городе, я — царь Мелекесса».

С 17 по 20 января 1937 года в Мелекессе проходил судебный процесс «Царь Мелекесса». Розов, Федоров и Ещеркина были приговорены к высшей мере наказания.

(И. Ф. Крылов. Были и легенды криминалистики. — Л., 1987)