ПОРТРЕТ ПРОФЕССОРА В.Д.ФЕДОРОВА»

ПОРТРЕТ ПРОФЕССОРА В.Д.ФЕДОРОВА»

Я вмиг остановился…

Вспомнил белую тишину ночных коридоров, ряд белых дверей палат. А там, вдалеке — маленький светлячок на столе у дежурной сестры.

Когда я вернулся из пятнадцатидневного «путешествия», которое лучше не повторять никому, первое, что я увидел, внимательные, строгие, но удивительно доброжелательные глаза.

Это были глаза хирурга Владимира Дмитриевича Федорова, который зашел в реанимационное отделение.

В окно светило апрельское солнце. Шел дождь. По стеклу скользили веселые струйки воды. Сестра поправляла капельницу. Пахло йодом. Доктор улыбнулся, сказал: «Молодцом!» Взял меня за плечо небольшой, сильной рукой. И исчез.

На длинном столе напротив стояли какие-то сосуды с яркими наклейками. За спиной по стене бежала непрерывная линия. Она что-то показывала. Весенние блики сверкнули на склянках. Мягко высветили милое лицо сестры…

Еще раз увидел совсем близко глаза хирурга Федорова. Да, это были они. Добротворные, чуть с лукавинкой.

Картина Александра Шилова. Она вернула этот взгляд человека, которого никогда не забуду. Ведь он и профессор Н. А. Лопаткин спасли мне жизнь.

Надо было узнать хирургов уже пожилым человеком, чтобы понять всю меру их каждодневного подвига. Их всегдашнюю готовность помочь, выручить из беды.

Профессор Федоров… Как он похож на картине Шилова.

Мне скажут скептические искусствоведы: «Визуальная схожесть». Отвечу: «Нет. Живой человек, сложный, серьезный, талантливый».

Палитра, кисть художника предельно скупы. Сдержанны. Задачей мастера было донести свое отношение к доктору, спасшему сотни жизней. И художник достиг поставленной задачи.

Напрасно искать на холсте размашистый мазок, шикарную цветность, столь модную красочность. Главенствует образ.

Живописец преследует трудную цель: раскрыть глубину характера. Показать внутреннюю значительность, психологическую собранность образа.

Александр Шилов не первый год работает над портретами современников. Его сюита сегодня — галерея картин, где вы встретите и маленькую дочку с куклой, и знаменитого академика с мировым именем, и старого ветерана войны Но смысл этого многообразия не в обильной перечислительное™. Живописец словно подносит зрителю зеркало, в котором он находит если не себя, то своих знакомых, любимых актеров, композиторов, космонавтов, просто рабочий люд, задумчивых стар ушек…

Творчество Шилова вызывает множество мнений и споров. Но ведь это неплохо. Потому что искусство не однозначно.

Но массовый зритель (или, как его порою обзывают эстеты, обыватель) сделал свой выбор. В хлад и дождь он выстаивает часами в очереди, чтобы получить билет на его выставку, исписывает книгу отзывов восторженными записями. Благодарит мастера.

Истины ради надо сказать, что отзывы бывают и иными. Но они поражают грубостью и каким-то странным пренебрежением к общему мнению…

Это высокомерие, и да простят мне, чванство не украшают любого причастного к культуре человека. Можно признавать, не признавать, но надо аргументировать свои претензии. Не охаивать, а доказательно анализировать.

Впрочем, такой феномен я наблюдал ранее, когда стоял у картин Александра Ивановича Лактионова. Парадоксально было то, что у его полотен всегда была толпа спорящих людей, большинство восторгались портретами, пейзажами мастера, экскурсоводы презрительно произносили одно слово: натурализм.

Беда была в том, что сам Лактионов за свой век столько выслушал брани и так мало похвал от своих коллег-хуцожников, что иной бы сник. Но нет. Лактионов работал, как вол. Каждый его холст был выписан, как полотна классиков отечественной школы. Когда Александр Иванович сделал копию дрезденской «Шоколадницы» Лиотара, специалисты не могли различить, где оригинал.

А. Шилов. Вдвоем.

Это надо было уметь…

… Шилов обладает редкостной работоспособностью. Его мастерство растет год от года. Может, кому-то он и кажется консервативным. Но поверьте — его путь к постижению психологии человека не проще, чем у любителей ставить запятые и кавычки вместо глаз или решать сложные «знаковые», задачи, за которыми просто невозможно разгадать людское существо.

Мне хотелось бы верить, что нелегкий путь скрупулезного постижения натуры в наш суетливый и быстро меняющий очертания век имеет будущее.

Пусть внешне манера Шилова кому-то напоминает работы старых мастеров, но я вижу в его пристрастии к. природе, к натуре, к психологическому ракурсу, наконец, в раскрытии движений души тяжелый, но верный путь к поискам нового стиля в раскрытии образа детей рода человеческого. Не опуская деталей, идти к общему. И эта тяжко достижимая простота начинает приходить к художнику. Взгляните на «Портрет негритянки». Это, думается, серьезная работа. Плод многолетнего и упорного изучения натуры.

Иные поражаются: в чем секрет популярности художника?

Он восстанавливает «житейское» в станковой живописи. Ведь в последнее время некоторые наши художники писали только широкоформатные, многометровые холсты, наполняя их производственной тематикой, а иногда непомерно раздутыми пейзажами… Но ведь дело не столько в тематике, сколько в декоративном и несколько однообразно пестром исполнении. Это, между прочим, заметно не только специалистам. Сырые, непрописанные полотна отпугивают любителей живописи, ищущих в искусстве нюансы, музыку, а не только барабанную дробь или трубы. А ведь таких любителей искусства миллионы.

Поэтому приверженность Александра Шилова к небольшим жанровым, интимным решениям, конечно, привлекает людей, отвыкших вовсе от живописи, отражающей бытие человеческое.

«Цветет багульник»… Старая женщина о чем-то задумалась, глядя на юный побег цветка. Здесь есть метафора.

А. Шилов. Негритянка.

Кумирами Александра Шилова являются старые мастера — Жан Доменик Энгр, Карл Брюллов и, конечно, Дмитрий Левицкий… Видеть впереди подобное совершенство и пытаться приблизиться к нему — задача в наше время архисложная, но благородная. Верится, что постоянный, напряженный труд, открытое, бескомпромиссное стремление достичь вершин мастерства, утерянного якобы за ненадобностью, даст свои плоды.

А время, неумолимое время подведет свое строгое резюме…

Ведь трудно, скажем прямо, невозможно предположить, какую форму должна найти живопись, подчеркиваю — станковая живопись, чтобы выдержать соревнование с такими динамичными и экспрессивными видами массовой культуры, как телевидение, видео. Но размышляя иногда о загадочности развития искусства, задумываешься: а нет ли логики во все увеличивающемся пристрастии несмети людей к старинной архитектуре, скульптуре, живописи?

Может быть, действительно, старомоден пожилой человек, умиленно гладящий любимого друга — собаку.

Но ведь это жизнь…

И таких одиноких стариков — миллионы. Неужели это человеческое чувство, выраженное в картине Александра Шилова «Двое», лишь сентиментализм и непонимание современной тематики?

Верю, что стремление художника постичь вот такие «тихие», интимные стороны быта, скорее, выгодно отличает его от мажорных, а иногда показно-плакатных, конъюнктурных, а потому приевшихся тем в картинах. Подчеркиваю, в картинах. Ибо задача станковой картины — глубокое проникновение в сюжет, раскрытие его перед зрителем во всей его сложности. А плакат — прекрасный вид искусства, но ведь у него есть свое особое предназначение: сказать громко, нет, еще громче то, что надо сразу понять и постичь…

… Достичь струн души человеческой. Найти там отзвук и остаться в сердце надолго. Вот задача…

Л… Шилов. Митрополит Филарет.

В. Орешников. Псковитянка