Пушкин — революционер

Пушкин — революционер

По решению Сталина, к столетию со дня смерти Пушкина было сделано многое для увековечивания его памяти. Но для этого Пушкина немножко подгримировали в соответствии с социальным заказом. На основании дружбы с Пущиным сделали Пушкина слегка декабристом, на основании конфликтов с властями — жертвой царизма и немного революционером. Стоит ли говорить о том, что в действительности все было несколько иначе.

По поводу революционности Пушкина хорошо высказался Александр Солженицын: «… «Андре Шенье» написан до декабрьского восстания, Пушкин уже тогда разгадал цену революциям. И «Годунов» со всей его исторической глубиной создан до декабрьских событий. С.Л. Франк писал, что уже к 1825 году в Пушкине выработалась «совершенно исключительная нравственная и государственная зрелость, беспартийно-человеческий, исторический, «шекспировский» взгляд», «глубоко государственное, изумительно мудрое и трезвое сознание, сочетающее принципиальный консерватизм с принципами уважения к свободе личности».

И еще несколько мифов, связанных с именем великого поэта. Отношения Пушкина и Гоголя многими из нас воспринимаются как отношения учителя и ученика. Однако это не более чем миф, возникший во многом благодаря стараниям самого Николая Васильевича. Очень хотелось начинающему литератору быть рядом с Пушкиным. Впоследствии этот миф подхватили и литературоведы, уж очень умильная картина получалась: великий поэт наставляет молодого, но тоже уже великого писателя. В действительности же Пушкин — дворянин и признанный лучший поэт России, и Гоголь — молодой литератор из мещан, не имели никаких точек для соприкосновения, как бы нам этого ни хотелось. Конечно, в духовном плане Пушкин всегда был для Гоголя учителем, но это не значит, что они были друзьями, как об этом часто думают.

Няня Пушкина Арина Родионовна чаще всего воспринимается нами чуть ли не одной из муз поэта — и на написание стихотворений она его вдохновляла, и свое мнение о произведениях поэта высказывала, и сказки, впитавшие в себя всю мудрость народной поэзии, рассказывала. В общем, была она, как остроумно назвал ее русский писатель Юрий Дружников, «няней в венчике из роз». На самом деле Арина Родионовна была не столь благообразна, как нам этого хотелось бы. Пушкина она, конечно, любила, но пила и девок поэту в койку подкладывала, да и была практически неграмотна. Так что на «музу» она как-то не тянет.

Само собой разумеющимся большинству из нас представляется эфиопское происхождение поэта, являющегося потомком «арапа Петра Великого». На самом деле в Пушкине эфиопской крови не было. Это отмечал еще Владимир Набоков в статье «Пушкин и Ганнибал». Пушкиноведам удалось выяснить, что предки великого поэта были не из Эфиопии, а из государства Лагон (относящегося к так называемой «черной Африке»).

Как же так получилось, что все стали считать, что у Пушкина было эфиопское происхождение? Во всем «виноват» зять Абрама Петровича Ганнибала — Адам Карпович Роткерх. Исследователи полагают, что ему было стыдно от того, что его жена — негритянка, и он придумал историю об Эфиопии, как известно, к «черной Африке» не относящейся.

И еще об одном популярном заблуждении, связанном с великим русским поэтом. Ранее считалось, что Пушкин получил смертельное ранение на Черной речке и спасти его было невозможно. Но, оказывается, даже в то время были шансы сохранить жизнь поэту. Такой вывод можно сделать, ознакомившись с книгой «О некоторых недостатках в оказании помощи при ранении и лечении А. С. Пушкина», написанной праправнуком известного русского этнографа Владимира Даля профессором Львом Журавским (1918–1978).

На основе изученного им семейного архива Лев Журавский утверждает: Пушкина можно было спасти. Причиной гибели писателя стал прогрессирующий перитонит, возникший на фоне не остановленного кровотечения. При этом уже тогда в России существовали действенные способы лечения подобных ран. Если бы родственники больного и группа наблюдавших врачей в лице лейб-медика Николая Арендта, профессора судебной медицины Ивана Спасского и руководителя Медико-хирургической академии Христиана Саломона доверились своему коллеге — блестящему хирургу того времени Илье Вуяльскому, возможно, мы смогли бы насладиться новыми произведениями поэта.