АРНОЛЬД ДЕЙЧ — СТЕФАН ЛАНГ (1904–1942)
АРНОЛЬД ДЕЙЧ — СТЕФАН ЛАНГ (1904–1942)
Его имя долгое время хранилось в тайне, покрытое толстым слоем архивной пыли. Автору этих строк впервые удалось «смахнуть эту пыль» в 1991 году и открыть широкой публике имя и дела этого незаурядного человека.
Неоценимая заслуга Стефана Ланга (так его звали друзья, так он подписывал свои письма) в том, что именно он сумел создать «великолепную пятёрку» разведчиков, действовавшую на протяжении многих лет в самых высоких сферах Англии. Они пришли в разведку с его лёгкой руки, «крещены» и подготовлены им.
Дейч родился в семье мелкого коммерсанта, бывшего школьного учителя из Словакии. С 1920 года участвовал в революционном движении. В 1932 году по линии Коминтерна приехал в Москву. Спустя несколько месяцев был рекомендован в советскую разведку и с того времени действовал под именем Стефан Ланг. Он уже имел опыт работы в условиях подполья, знал несколько иностранных языков. Подготовка к разведке поэтому не заняла много времени.
В октябре 1933 года он получает задание обосноваться в Лондоне и начать активную работу. Вместе с ним из Австрии приехали три агента, с которыми он работал ещё в Вене, — один из них, «Джон», был англичанином, выполнял оперативные поручения Дейча; в частности, помог второму агенту, «Стреле», обосноваться в Лондоне. Она окончила курсы фотографии, стала прекрасным фотографом, её квартира использовалась для обработки и фотографирования разведывательных материалов. Третья помощница, «Эдит» (Эдит Тюдор Харт), вышла замуж за врача-англичанина, получила британское подданство, доступ в высшее английское общество. Её задача заключалась в изучении людей, работавших в интересовавших советскую разведку учреждениях, и перспективной молодёжи. Именно она познакомила Дейча с Филби.
В 1934 году Стефан поступил в Лондонский университет, где начал основательно изучать психологию. Пребывание в университете дало возможность заводить широкие связи среди студенческой молодёжи. Его, как разведчика, интересовали студенты, которые в перспективе могли стать его помощниками в разведывательной работе. Их он искал среди выходцев из высшего общества. Но в Лондонском университете таких практически не было.
Стефан скрупулёзно изучал существовавшую в Англии систему подбора чиновников и специалистов в ведущих государственных учреждениях. Было ясно, что кандидатов на работу «в верхах» следует искать среди студентов Кембриджского и Оксфордского университетов. И он обратил свои усилия в эту сторону.
В то время социалистическая идея, воплощаемая в СССР, имела много сторонников и в элитной среде английского общества, особенно среди молодёжи. Советская Россия была единственной страной, резко и однозначно выступавшей против германского фашизма. Поэтому и в престижных Кембридже и Оксфорде были люди, готовые бороться за социалистическую идею. Но таких людей надо было найти, оценить, выявить их способности и возможности привлечения к работе, обучить правилам конспирации, определить тактику поведения…
Чтобы добиться успеха, нужны были осторожность и сильные аргументы. Стефан не был разведчиком «плаща и кинжала», не располагал деньгами, да в его планы и не входило привлечение людей угрозами или подкупом. Только идеей — на ней можно было построить всё.
Действуя в Лондоне, Стефан Ланг приобрёл для советской разведки более двадцати (!) источников информации, то есть агентов, которые долгие годы служили ей не за страх, а за совесть. Все известные сейчас агенты Стефана Ланга — воспитанники Кембриджского университета. Однако среди завербованных им людей были и студенты Оксфордского университета, не менее талантливые и преданные, чем кембриджские. Никто из них, в отличие от кембриджцев, так никогда и не был разоблачён.
«„Оксфордские кроты“ Сталина, должно быть, прорыли такие же ходы в британское правительство, как и кембриджские, — писал английский исследователь Дж. Костелло. — Большинство из них унесло в могилу тайну своей подпольной работы на Москву. Но можно только представить, до каких служебных высот они доросли и к каким тайнам английских секретных ведомств имели доступ!» Но славу Арнольду Дейчу — Стефану Лангу принесла «кембриджская пятёрка» — Ким Филби, Дональд Маклейн, Гай Бёрджес, Энтони Блант и Джон Кернкросс.
Не имея возможности посвятить каждому из них очерк, хотя они этого заслуживают, мы предлагаем вниманию читателю отдельный очерк о К. Филби (см.), об остальных же поведаем коротко здесь, в рассказе об их «крёстном отце». Их деятельность продолжилась и закончилась через много лет после того, как они расстались, но начало всему положил он.
Итак, второй из «пятёрки» — Дональд Маклейн. Родился в Лондоне 25 мая 1913 года, сын видного политического деятеля, члена парламента. Став студентом Кембриджа, Дональд сразу оказался в гуще политических дискуссий, вступил в социалистическое общество студентов, мечтал поехать в Россию, чтобы стать там простым трактористом или учителем. Как и Филби, а затем и другие члены «пятёрки», публично отказался от своих левых взглядов после того, как Филби по поручению Ланга завербовал его в августе 1934 года. Окончив университет, начал работу в Форин Офисе — министерстве иностранных дел Англии. С этого момента и до июня 1940 года, когда он выехал из Франции, где работал в посольстве, он снабдил советскую разведку таким количеством документации, которое в архивах занимает сорок пять коробок, а в каждой из них более трёхсот страниц. Не менее интенсивной была его работа и в последующие годы, до того дня, когда в связи с угрозой провала он был выведен в Москву в 1951 году. (В то время он уже возглавлял американский отдел Форин Офиса.) Именно он в сентябре 1941 года сообщил о том, что британское правительство дало указание разработать проект «Тьюб эллойз» («Трубный сплав») — план создания атомной бомбы.
До конца своих дней Маклейн жил в Москве, стал видным учёным, доктором наук.
Третий из «пятёрки», Гай Фрэнсис де Монси Бёрджес, роился в 1911 году в семье кадрового морского офицера. После окончания Кембриджа поступил в Би-би-си и по заданию Дейча внедрился в английские спецслужбы. В 1938 году стал сотрудником УСО — Управления стратегических операций, секретной разведывательно-диверсионной службы Великобритании. Проявил себя как выдающийся вербовщик, приобретя для советской разведки много ценных агентов. В 1944 году был личным помощником министра иностранных дел, а в 1950 году получил назначение на дипломатическую работу в США. Особую ценность представляли его материалы о военной стратегии Англии и о деятельности английской и американской разведок.
В 1951 году под угрозой провала вместе с Маклейном был выведен в СССР. Умер в Москве в 1963 году.
Если имена Филби, Маклейна и Бёрджеса широко известны уже более трёх десятков лет, то имена двух остальных членов «Кембриджской пятёрки» всплыли на свет лишь в последние годы.
Джон Кернкросс родился в 1913 году в Шотландии, в семье лавочника. По квоте для простых людей и благодаря блестящим знаниям и интеллекту поступил в Кембридж. После Кембриджа был принят в Форин Офис, с 1940 года он стал личным секретарём лорда Хэнки, который имел непосредственное отношение к секретным службам. От Кернкросса было получено много материалов о подготовке немецкого нападения на СССР. В сентябре 1941 года он передал копию доклада Черчилля о проекте создания атомного оружия.
С 1942 года Кернкросс работал в Службе радиоперехвата и дешифрования. Он снимал для нашей разведки копии секретнейших документов, которые готовились только в трёх экземплярах: для Черчилля, министра обороны и начальника СИС, в первую очередь тех, которые касались Германии и советско-германского фронта. Кернкросс передал важнейшие сведения о подготовке немецкого наступления на Курской дуге, о чём официальный Лондон умолчал, хотя должен был предупредить об этом своего союзника. Тем самым Кернкросс спас жизнь десяткам тысяч советских воинов. Затем Кернкросс работал в СИС, занимаясь контрразведкой в СССР и Балканских странах. Благодаря ему были выявлены немецкие резидентуры и получен полный список английских агентов.
В связи с ухудшением здоровья он вынужден был оставить работу в разведке, и связь с ним была прекращена. Умер он в 1995 году в возрасте восьмидесяти двух лет.
И, наконец, пятый член «пятёрки» — Энтони Блант, выдающийся искусствовед. Родился в сентябре 1907 года в семье священника. Мать происходила из богатой аристократической семьи, что определило его будущее, в том числе и учёбу в Кембридже. В годы войны Блант работал в английской контрразведке. Он информировал о её деятельности против советской разведки, а также о тайных сепаратных переговорах, которые англо-американцы вели с представителями Германии в 1944–1945 годах.
После войны Блант занял пост «хранителя картин королевских дворцов», что открыло ему доступ в высшие политические сферы Великобритании. Он передавал важную информацию, однако по договорённости с руководством советской разведки не касался королевской семьи. С 1952 года он стал официальным советником королевы по вопросам искусства.
26 марта 1983 года Энтони Блант скончался.
Вот, собственно, вкратце и всё о членах «пятёрки». Добавим, что только за годы войны ими было переправлено в Москву более двадцати тысяч документов секретного характера. Помимо политической и военной информации большую ценность представили данные о датах и местах заброски после войны агентов на территорию СССР, что дало возможность своевременно их обезвредить.
В сентябре 1937 года Арнольд Дейч был отозван в Москву. К счастью, его миновала печальная участь многих других разведчиков — его не расстреляли, не репрессировали. Более того, ему даже разрешили поездку в Лондон для консервации завербованных им агентов.
Дейч внёс немалый вклад в совершенствование оперативной техники. Приобретая новые связи, встречаясь со своими помощниками, планируя и проводя сложные операции, он успевал совершать ещё множество дел. Достаточно сказать, что в Англии запатентовано шесть его изобретений. Будучи прирождённым экспериментатором, он серьёзно занимался совершенствованием методов снятия фотокопий с разведывательных материалов и изысканием наиболее надёжных способов пересылки их в Центр, интересовался практическим применением новых открытий в науке и технике, в частности, использованием ультрафиолетовых лучей для фотографирования в темноте, разработал несколько способов тайнописи.
Но по возвращении из Лондона он остался не у дел. Рассматривалась возможность его новой командировки, на этот раз в США, но она так и не состоялась. Фактически он оказался без работы. На рапорте о ремонте его комнаты и выделении денег на приобретение стола, кровати и шкафа стоит резолюция замнаркома «Отказать. Деканозов».
В конце 1938 года Дейч стал сотрудником Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР.
После 22 июня 1941 года руководство разведки решило направить Дейча в Аргентину, поддерживавшую в то время политические и экономическое отношения с фашистской Германией.
Разведчика и его группу планировалось направить через Иран, Индию, страны Юго-Восточной Азии. Но после 7 декабря 1941 года, после Пёрл-Харбора, этот путь стал опасным. К июню 1942 года группа оказалась в Тегеране, откуда Дейч направил начальнику разведки личное письмо, крик души патриота, изнывающего от вынужденного безделья в дни, когда решается судьба страны.
Вот это письмо.
«Уважаемый товарищ Фитин!
Обращаюсь к Вам как к начальнику и товарищу. Вот уже восемь месяцев я со своими товарищами нахожусь в пути, но от цели мы так же далеки, как и в самом начале. Нам не везёт. Однако прошло уже восемь ценных месяцев, в течение которых каждый советский гражданин отдал все свои силы на боевом или трудовом фронте. Если не считать трёх месяцев, проведённых на пароходе и в Индии, где я всё же что-нибудь да сделал для нашего общего дела, я ничего полезного для войны не сумел осуществить. А сейчас больше, чем когда-либо, время ценно. Мне стыдно своего „трудового рекорда“ во время Отечественной войны. Тот факт, что я лично в этом не виноват, меня не успокаивает.
Сейчас нам предстоит вновь неопределённое выжидание. Этого я больше не могу совместить со своей совестью. Условия в странах нашего назначения с момента нашего отъезда из Москвы изменились. Поставленные тогда перед нами задания, насколько я понимаю, сейчас частично нереальны. Даже в самом лучшем случае нам потребуется три-четыре месяца, чтобы добраться до места. К этому времени война кончится или будет близка к концу.
Цель этого письма — изложить свои соображения и просить Вас как начальника и товарища помочь мне сейчас перейти на полезную работу и нагнать потерянное время.
Прошу извинить за беспокойство, но я лишён возможности лично переговорить с Вами, а особые условия, в которых мы находимся, не дают мне другой возможности.
Разрешите мне вернуться в СССР и пойти на фронт для выполнения непосредственной для войны работы. Вы помните, что я уже был мобилизован от Политуправления РККА, откуда Вы меня сняли. Я могу работать для Вас, но очень прошу — не в тылу. Наконец, когда Красная армия перейдёт немецкую границу — в Германию или Австрию, — для меня найдётся достаточно работы.
Если я нужен, пошлите меня на подпольную работу, куда хотите, чтобы у меня было сознание, что я делаю что-нибудь непосредственно для войны, для победы против фашистов…
…Сейчас идёт война, я коммунист и понимаю, что существует дисциплина, поэтому выполню все Ваши указания беспрекословно. Но итог последних восьми месяцев и перспектива затяжной бездеятельности вынуждают меня обратиться к Вам лично и просить Вашего быстрого решения.
С лучшим приветом Стефан».
Через несколько дней в Тегеране была получена телеграмма об отзыве Стефана Ланга и его группы в Москву. Был разработан новый, северный маршрут.
В октябре 1942 года на танкере «Донбасс», направлявшемся на восточное побережье США, разведчик отправился в путь. 7 ноября 1942 года танкер был атакован немецкими самолётами, а затем крейсером «Адмирал Шеер». Судно разломалось пополам и пошло ко дну.
Танкер и весь экипаж были объявлены погибшими. Но, как оказалось, часть команды «Донбасса» спаслась и находилась в немецком плену. Капитан «Донбасса» В. Э. Цильке после возвращения из плена работал капитан-наставником на Чёрном море. Он подтвердил, что Стефан Ланг на его глазах был тяжело ранен взрывом торпеды — перебиты обе ноги — и вместе с носовой частью танкера погрузился в морскую пучину.