МАТИЛЬДА КАРРЭ (1910–1970)

МАТИЛЬДА КАРРЭ (1910–1970)

Героиня этого очерка вошла в историю не только как знаменитая разведчица, но и как одна из самых коварных предательниц. На Западе её называют: «самая выдающаяся шпионка» или «Мата Хари Второй мировой войны».

После взятия немцами Франции в июне 1940 года горстка польских офицеров, не успевших эвакуироваться из Дюнкерка, организовала разведывательные ячейки во многих городах Франции.

Среди них был офицер разведки ВВС Польши капитан Роман Чернявски. Он стал одним из создателей и руководителей разведывательной сети, которую назвали «Интераллье» («Межнациональная»), со штаб-квартирой в Париже и получил кличку «Арманд».

Однажды он встретил тридцатилетнюю француженку Матильду Каррэ. Матильда происходила из военной семьи. Её отец во время Первой мировой войны был награждён орденом Почётного легиона. Каррэ работала в Красном Кресте, демонстрировала свою ненависть к немцам и казалась вполне заслуживающей доверия. «Арманд» взял её в свою организацию. Матильда стала его возлюбленной и ближайшей помощницей. 16 ноября 1940 года они связались с английской разведкой и вскоре начали радиопередачи на Лондон.

Постепенно «Интераллье» развернула свою сеть резидентур в четырнадцати точках, охватив почти всю территорию Франции, в том числе в такие ключевые места, как Брест, Шербур, Кале, Булонь, где они могли держать под постоянным наблюдением военно-морские сооружения немцев и передвижения флота, а также вблизи испанской границы, где помогали курьерам поддерживать регулярный контакт с британским посольством в Мадриде. Разведывательная сеть размещалась вдоль «зелёной границы» между оккупированной и неоккупированной зонами Франции. Агенты в таких промышленных центрах, как Лилль, Лион, Нант или Реймс, наводили ВВС Англии на заводы, производившие вооружение для Германии, и склады, где оно хранилось.

«Арманд» и Матильда Каррэ установили контакты с некоторыми высокопоставленными французами, которые, сотрудничая с немцами, тайно поддерживали движение Сопротивления. Одним из них был мэтр Броль, выдающийся парижский адвокат, игравший важную роль в движении Сопротивления. Матильда знала его ещё до войны, когда он вёл её бракоразводный процесс. Среди близких друзей Матильды были офицеры гестапо и абвера. Через несколько месяцев «Интераллье» уже насчитывала более ста двадцати членов, агентов и курьеров.

Гестапо и контрразведывательному отделу парижского абвера вскоре стало известно об эффективной разведывательной организации, работающей на Лондон, но многочисленные попытки выйти на неё или схватить хотя бы одного из её членов оказывались тщетными.

Для пеленгации радиопередатчиков, действующих в Париже, по улицам разъезжала специально оборудованная автомашина абвера, и однажды «Арманд», Матильда и их помощники чуть было не попались. Пришлось сократить количество радиоквартир, и в октябре 1941 года работа была сконцентрирована в тихом домике номер восемь на улице Вилла Леандр на Монмартре. Каждый день там шла невидимая работа: «Арманд» анализировал полученные от агентуры материалы, Матильда печатала их для съёмки на микрофильмы. Часто она заходила в его комнату так тихо, что он не слышал.

— Ты входишь бесшумно, как кошка, — как-то заметил «Арманд». — Я буду называть тебя «моя маленькая кошечка», — засмеялся он, не подозревая, что некоторое время спустя эта кличка станет знаменитой. — Это хороший псевдоним, мы будем его использовать в радиопередачах: «Кошка сообщает…» Звучит интересно и легко передаётся знаками азбуки Морзе: тире-точка-тире-точка-тире-тире.

С этого дня в Лондон пошли радиосообщения, начинающиеся словами: «Кошка сообщает…» Немецкой радиотехнической службе удавалось без труда перехватывать эти телеграммы: радиопередатчик выходил в эфир постоянно в 21 час, а самое главное, часть телеграмм даже не была зашифрована и передавалась с демонстративной наглостью. Все они содержали важную информацию и свидетельствовали о том, что «Кошка» располагает секретными сведениями, причём некоторые из них исходят от офицеров гестапо и абвера.

«Кошка» вскоре стала известна всей Франции — у французов имелись радиоприёмники и по ним можно было услышать слова «Кошка сообщает…» Это вдохновляло патриотов на борьбу, слово «Кошка» стало символом Сопротивления. Поймать «Кошку» для сотрудников германской контрразведки теперь стало не только долгом службы, но и делом чести.

Руководство вызвало «Арманда» в Лондон, по возвращении его была устроена весёлая пирушка. Никто не знал, что как раз в эти дни над её участниками нависла смертельная угроза.

Сектор «Д» «Интераллье» базировался в Шербуре и Лизо. Его деятельность распространялась на шесть департаментов Северной Франции, покрывая Бретань и западные районы Нормандии. Весной 1941 года «Арманд» назначил молодого человека, бывшего французского лётчика Рауля Киффера, или Кики, как его звали друзья, шефом этого сектора.

В начале октября некий ефрейтор немецкой армии доложил в местное отделение абвера в Шербуре, что какая-то француженка пытается получить информацию от лиц, работающих на базе горючего германских люфтваффе. По мнению ефрейтора, эта женщина — английская шпионка. Рапорт был передан в Париж, где на него обратили серьёзное внимание, и в Шербур немедленно прибыл контрразведчик абвера капитан Эрих Борхерс.

Как раз в этот день дежурным в отделе Секретной полевой полиции был тогда ещё никому не известный унтер-офицер Хуго Блайхер. Капитану он показался человеком интеллигентным, к тому же отлично знающим французский язык, поэтому Борхерс взял его себе в помощники. На следующий день они арестовали женщину по имени Шарлотта Буффе, и она призналась, что работает на английского агента, но она знает только, что его кличка «Поль». Началась охота на «Поля», и Блайхеру удалось задержать его 3 ноября на станции Шербур по возвращении из Парижа. У него оказались сведения о германских военных сооружениях и зашифрованные инструкции. «Полем» оказался не кто иной, как Рауль Киффер. Блайхер отвёз его в Париж и доставил в штаб-квартиру абвера.

При отъезде Блайхера на вокзале произошла душещипательная сцена расставания Хуго с его возлюбленной Сюзанной Лоран. Упоминаем о ней, так как она ещё встретится в нашем рассказе.

Вначале Киффер отказывался говорить, но когда Блайхер пригрозил передать его в гестапо, он «раскололся».

В абвере унтер-офицера Хуго Блайхера посчитали полезным человеком и оставили для работы в Центре. Так началась карьера Хуго Блайхера как «аса» абвера. Сорокадвухлетний унтер-офицер, который попал на службу в Секретную полевую полицию из-за слабого зрения, делавшего его непригодным к строевой службе, стал звездой германской контрразведки. Под многими именами: месье Жан Кастель, бельгийский бизнесмен месье Жан, полковник Генри из люфтваффе, выступая как антинацист, он сумел проникнуть во многие французские и бельгийские группы Сопротивления, в несколько сетей УСО и захватить множество агентов УСО и «Свободной Франции».

Используя Кики как подсадную утку, Блайхер арестовал одного из членов группы «Арманда» в Париже, который знал адрес конспиративной квартиры. 17 ноября Блайхер нагрянул в штаб-квартиру на Вилла Леандр. В три часа ночи четыре чёрные автомашины с солдатами Секретной полевой полиции блокировали оба конца маленькой улицы. Несколько минут спустя «Арманда» вывели из дома в наручниках. Двум радиооператорам, находившимся на чердаке, удалось бежать.

В ходе допроса хозяйки дома Блайхер узнал, что «Арманда» ежедневно навещала женщина, которую он называл «Кошка».

«Арманд» признался в том, что он — капитан Роман Чернявски и работает на союзников. Это было всё, что он сказал на допросе. Ни угрозы, ни избиения не заставили его выдать какую-либо информацию об «Интераллье» и её контактах с Лондоном. Он был заключён в одиночную камеру в подземелье тюрьмы Фрезенс. Ему удалось дожить до конца войны.

Во время ареста «Арманда» в его постели обнаружили красивую блондинку, Рене Борни, молодую вдову из Люневилля, которая дала «Арманду» документы покойного мужа, а затем по его приглашению приехала в Париж. Блайхер долго допрашивал её, она готова была показать всё, что знает, но казалось, о чём-то умалчивает. Тогда Блайхер, великолепный психолог, пошёл на хитрость.

— Вы знаете, откуда у нас адрес «Арманда»? Мы получили анонимное письмо, где сообщалось, что можем захватить прямо в постели руководителя «Интераллье» с его любовницей, и указывался адрес. Вместо подписи была нарисована кошка с хитрым выражением на мордочке и хвостом в виде восклицательного знака.

— Кошка! — вскричала Рене. — Это она, мерзкая, гнусная каналья, коварная змея, из чувства ревности выдала нас немцам! Будь она проклята!

Рене рассказала Блайхеру всё, что знала о «Кошке». Она представила «Кошку» истинной создательницей и руководительницей «Интераллье», при которой «Арманд» был только штабным офицером, ведущим документацию.

Рене поклялась отомстить «Кошке», и с её помощью в тот же день «Кошка» была арестована на пороге своего дома на улице Антуанетты.

Такова романтическая версия графа Михаэля Золтикова, хорошо знавшего историю Матильды Каррэ и написавшего о ней книгу. Он был лично знаком с Блайхером и некоторыми другими действующими лицами этой истории.

Но версия английского разведчика и историка Кукриджа, также лично знавшего Блайхера, оправдывает мадам Борни. По этой версии она никого не выдала, а «Кошка» попала в засаду, оставленную Блайхером у дома номер восемь.

Подобных расхождений немало. Так или иначе, Матильда Каррэ оказалась в руках абвера. На первых порах Блайхер продолжил работу с Рене Борни. Но толку от неё было мало. Даже главные фигуры «Интераллье» описывались ею так: «симпатичный мужчина средних лет с серыми глазами» или «молодой человек, любящий шутить».

Тогда Блайхер сконцентрировал свои усилия на «Кошке». Он перевёл её из тюрьмы в отель «Эдуард VII» на авеню Опера, в котором размещался парижский офис абвера. Ей был предоставлен номер с ванной и туалетом, и, хотя за дверью стоял охранник, она чувствовала себя вполне комфортно.

Блайхер зашёл «навестить» её, и они отлично пообедали. Он, как бы между прочим, сообщил, что уже имеет все документы, которые ему требуются. Одно его слово — и она вместе со своими друзьями будет расстреляна.

— Мы знаем всё, и нет никакой надобности в дурацкой храбрости. Вы не можете никого спасти своим молчанием. Но если вы поможете мне, я постараюсь спасти вас и ваших друзей от гестапо. Вы будете освобождены, а с ними будут обращаться как с военнопленными, и после войны они вернутся домой. Или же вами займётся гестапо, и тогда вам останется уповать лишь на Господа. Из бумаг, найденных на Вилла Леандр, — продолжал Блайхер, — я знаю, что у вас назначено рандеву с одним из ваших агентов в кафе «Пам-Пам». Давайте пойдём вместе. Если согласитесь работать на нас, я обеспечу вам шестьдесят тысяч франков в месяц. Это значительно больше, чем платили вам англичане. Вы будете свободны, а другим спасёте жизнь. Вы это понимаете?

— Я понимаю, — тихо ответила «Кошка».

Несколько следующих дней Блайхер и «Кошка» ездили по Парижу в сопровождении автомашины Секретной полевой полиции. Матильда Каррэ знала наизусть все адреса членов «Интераллье». Один за другим они были схвачены. В течение трёх дней организация «Арманда» была практически ликвидирована.

Теперь история из чисто шпионской перерастает в лирико-драматическую.

Экспансивная, взбалмошная «Кошка», ожидавшая встретить наглого немецкого гунна с грубым лицом, резким голосом, плохо говорящего по-французски, видит в Блайхере красивого, мужественного, интеллигентного человека, прекрасно владеющего французским и умеющего очаровывать. И вместо чувства отторжения и ненависти она начинает испытывать искреннее влечение к нему, становится послушной игрушкой в его руках.

Матильда была миниатюрной, ростом всего метр пятьдесят восемь, хрупкой женщиной. Её всегда тянуло к рослым, крепким мужчинам. Таким был её муж, и с ним она разошлась только потому, что он не мог иметь детей, таким был «Арманд», другие мужчины, которые были до и после. Она страстно мечтала иметь высоких и статных детей.

Таким был и Хуго Блайхер… Их связь стала фактом… «Кошка» добросовестно поведала Блайхеру обо всём, что знала. Она рассказала, как внедрилась в штаб-квартиру СД в Париже в качестве «представительницы швейцарского Красного Креста» якобы для медицинского и социального обслуживания заключённых парижских тюрем. Потом стала даже «агентом СД» и любовницей одного из высших офицеров СС. От него и других офицеров она и получала весьма ценную информацию.

— Где же сейчас этот человек? — поинтересовался Блайхер.

— Ах, не будем говорить об этом. Он очень любил меня. Но его отправили в Россию, где он вскоре погиб. Если вас так интересуют мои дела, то могу сказать, что у меня были связи и в штаб-квартире вашего абвера в гостинице «Лютеция».

Она рассказала ему об операции, проведённой от имени абвера, когда использовался телефон, стоящий в кабинете одного из его руководителей. Блайхер только диву давался.

В числе прочих «Кошка» выдала «почтовый ящик» для связи с агентурой. Хозяйку «почтового ящика», смотрительницу туалета ресторана, Блайхер арестовал и перевербовал. Посадил в засаду в туалете двух полицейских. Теперь смотрительница всем входящим говорила «Добрый день, мадам» или «Добрый день, месье», если же это был член «Интераллье», она добавляла имя этого человека. Полицейские выскакивали из засады и хватали его. Успех был потрясающим: за несколько дней арестовали оставшихся членов «Интераллье».

Конечно, всё это «Кошке» давалось нелегко, в душе женщины шла мучительная борьба. Если не в оправдание, то в смягчение её вины можно отметить, что, помимо любви к Блайхеру, ею руководила внушённая им мысль: всех, кого она выдаст, не передадут гестапо, а будут рассматривать как военнопленных. И в заслугу Блайхеру и руководству парижского абвера надо поставить то, что это обещание было выполнено.

Теперь они как муж и жена жили в фешенебельном квартале в районе Булонского леса. «Кошка» передала Блайхеру все наличные средства «Интераллье» — миллионы французских и тысячи швейцарских франков, тысячи английских фунтов.

Наряду с арестованными людьми, документами и кодами немцы захватили также четыре радиопередатчика. Блайхер отправился к шефу парижского абвера полковнику Оскару Рейле и представил свой план.

— Герр оберст, — сказал Блайхер, — у нас имеются четыре передатчика. Если мы сохраним в тайне аресты, мы сможем начать радиоигру и убедить Лондон в том, что «Интераллье» функционирует, как и раньше. Мы сможем получать сигналы и инструкции из Лондона, все новости об отправке оттуда агентов, а также снабжать их дезинформацией. Иными словами, мы сохраним сеть «Интераллье», но под германским контролем, по крайней мере, какое-то время. Кроме того, мы заставим англичан снабдить нас деньгами.

Полковник Рейле согласился. Проблема заключалась в том, чтобы заставить сотрудничать хотя бы нескольких бывших членов «Интераллье». Все поляки, которым предлагали сотрудничество, только презрительно усмехались в ответ. В «Кошке» Блайхер был уверен. Ему также удалось перевербовать одного из радистов, Анри Табета. Это было нетрудно: за какой-то промах «Арманд» приговорил его к смерти (после войны французский суд за сотрудничество с оккупантами тоже приговорил его к смертной казни). Да ещё Рене Борни согласилась работать.

Радиопередатчик был перемещён в дом богатого бизнесмена. Один из офицеров абвера барон фон Хёффль стал руководителем этой точки. Несколько офицеров и сержантов составляли его штат. Там же Блайхер поместил «Кошку», Рене Борни и Анри Табета и остроумно назвал эту квартиру «кошатником».

Длительного перерыва в радиосвязи между Парижем и Лондоном не произошло, и в Лондоне ничего не заподозрили. «Кошка» знала все обусловленные тонкости радиопередач, предусмотренные сигналы опасности. Но кодом владела лишь Рене. Они обе теперь сотрудничали с немцами так же добросовестно, как раньше с союзниками.

Как только разместились в «кошатнике», начались передачи на Лондон «Кошка сообщает…». Радиоигра длилась более трёх месяцев. В протоколе от 13 июля 1945 года французский следователь записал, что всё это время «немецкие разведчики водили за нос хвалёную британскую секретную службу».

На первых порах немцы осторожничали: шла обычная информация о передвижении войск, положении на железных дорогах, военных сооружениях. Некоторые сообщения были правдивыми. Пришлось передать, что арестованы несколько членов «Интераллье», в том числе и «Арманд», но что остальные члены сети на свободе, и работа может быть продолжена.

Лондон был также информирован о том, что «Кошка» теперь возглавила организацию и будет в дальнейшем посылать сигналы под кодовым именем «Виктуар» — «Победа». Лондон проглотил эту наживку и запросил, смогут ли оставшиеся без связи офицеры УСО использовать возможности «Интераллье», на что было дано подтверждение.

Немцы решили не арестовывать мэтра Броля, о котором их информировала «Кошка». Они правильно рассчитали, что Броль выведет их на агентов УСО. «Кошка» встретилась с мэтром Бролем и сообщила ему об аресте «Арманда» и некоторых других членов «Интераллье». Блайхер приказал ей сделать это, так как знал о связи Броля с секретными службами союзников и хотел избежать каких-либо подозрений, которые могут возникнуть в Лондоне.

Немцы, естественно, следили за Бролем, ведя и наружное и агентурное наблюдение. Блайхеру стало известно, что Броль собирается свести с «Кошкой» некоторых английских агентов. Среди них был офицер Управления специальных операций и один из руководителей Сопротивления — «Лукас» — Пьер де Вомекур. Он попросил мэтра Броля организовать ему встречу с женщиной, которая, как он полагал, способна вывести его на связь.

Встреча состоялась в кафе «Георг V» на Елисейских полях. Вомекур сообщил «Кошке», что является британским офицером, и спросил, сможет ли она передать в Лондон несколько его сообщений. «Кошка», уже проинструктированная Блайхером, дала своё согласие. Теперь по радиопередатчику «Кошки» пошла информация из двух источников.

Выполняя указание Блайхера, «Кошка» познакомила его с Вомекуром, представив Блайхера одним из руководителей бельгийского Сопротивления месье Жаном Кастелем. На встрече Блайхер, сопровождаемый «Кошкой», заявил Вомекуру, что в ряды Сопротивления проникло много уголовников. Получив в руки оружие, они используют его в своих целях, что может вызвать излишние репрессии со стороны немцев. Чтобы избежать этого, надо, мол, на каждого участника Сопротивления завести карточку с фотографией и передать в полицию, где настоящим участникам «свои люди» якобы выдадут новые паспорта на чужие фамилии! «Кошка» активно поддерживала эту идею, и Вомекур согласился!

Звучит чудовищно! Неужели так наивны были эти люди, герои Сопротивления? Неизвестно, воплотилась ли в жизнь эта преступная идея, так как произошли новые события.

Неожиданно для «Кошки» в Париже появляется приехавшая из Шербура Сюзанна Лоран, и Хуго Блайхер начинает жить «на два дома»: по любви — с Сюзанной и по расчёту — с Матильдой. Женщины, конечно, ненавидят друг друга, ревнуют, завидуют. Один из предметов зависти — новая шикарная спортивная машина, на которой «Кошка» разъезжает по Парижу.

Ревность толкает «Кошку» на отчаянный шаг. Она решает бежать на неоккупированную территорию Франции, идёт за документами к подпольщику Анри Койену и признаётся ему во всём: в предательстве и в любви к Блайхеру.

Койен, человек честный и порядочный, но трусоватый, даёт ей совет:

— Немцы относятся к вам хорошо, будьте благоразумны и возвращайтесь к Блайхеру.

Блайхер вычислил Койена, за которым давно следил, перехватил у него «Кошку» и задержал подпольщика. Взяв с него слово, что он никому не сообщит о признании «Кошки», Блайхер вскоре отпустил его. Тот сдержал слово! Во время следствия по делу «Кошки» 27 июля 1945 года Койен показал: «О том, что мадам Каррэ стала агентом абвера, я в Виши не сообщал…»

И «Кошке» продолжали верить. Блайхер сумел использовать ситуацию. Через Койена он запустил дезинформацию о том, что германские крейсеры «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Евгений» не готовы к выходу в море и для их ремонта потребуются месяцы.

Примирение «Кошки» с Блайхером было бурным. В благодарность она выдала ему ещё одного подпольщика, Рене Леграна, крупного торговца импортными товарами, который передавал сведения о немецких судах, пытающихся прорвать блокаду. Причём не просто сообщила о нём, а спровоцировала Леграна, симулировав ранение правой руки и заставив его лично написать нужные сведения, чего он раньше никогда не делал. Легран был схвачен с поличным.

У Блайхера между тем возникли трудности. Лондон требует всё новой информации. Информация есть, но он обязан давать противнику дезинформацию, которая готовится в централизованном порядке в штабе Верховного командования. Иначе Блайхера могут обвинить в предательстве. Но на многочисленные запросы Блайхера ответа из штаба не поступает.

Лондон постоянно требует точных сведений о том, как обстоят дела с немецкими крейсерами «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Евгений», находящимися в порту Брест. По своей инициативе Блайхер уже подсунул «дезу» через Койена, но что сообщать дальше, он не знает. В любой день радиоигра может провалиться.

Из Лондона поступила радиограмма, что Пьера де Вомекура вызывает руководство. 16 января самолёт связи «Лайзендер» должен забрать его в деревне Лаас. Блайхер добился разрешения полковника Рейле не препятствовать поездке «Лукаса» в Лондон, рассчитывая, что офицер УСО с хорошей стороны представит работу «Интераллье», начальство решит укрепить её позиции, и игра будет продолжена.

В день, назначенный для прилёта «Лайзендера», Вомекур, «Кошка» и «месье Жан Кастель» отправились на машине в Лаас. Водителем был унтер-офицер абвера, представившийся «участником бельгийского Сопротивления». Они провели ночь в машине, тесно прижавшись друг к другу, тщетно ожидая посадки самолёта, который так и не прилетел. Полузамёрзшие вернулись в Париж. Вомекур продиктовал «Кошке» сердитое послание в Лондон, требуя объяснений.

В ответе сообщили, что полёт не состоялся из-за погодных условий, и за Вомекуром прилетят 30 января. В назначенный день Вомекур, «Кошка» и «месье Жан Кастель» вновь направились встречать самолёт, снова провели ночь в засыпаемой густым снегом автомашине, но самолёт так и не прилетел.

К этому времени у Вомекура стали возникать сомнения в отношении искренности «Кошки» и подозрение, не находится ли он под наблюдением. Подозрения переросли в уверенность после случая, который сильно скомпрометировал «Кошку» в его глазах. Он спросил, сможет ли она добыть фальшивые документы. На другой же день она появилась с впечатляющей коллекцией паспортов и удостоверений, которыми снабдил её Блайхер.

О своих подозрениях «Лукас» решил предупредить Лондон. Сообщение он направил через Швейцарию, но оно, как было установлено позже, до Лондона так и не дошло. В создавшихся условиях Вомекуру ничего не оставалось делать, как ждать и удвоить бдительность.

С другой стороны, увеличилась и озабоченность немцев тем, что Лондон может догадываться о фиктивности новой «Интераллье». Доказательством этому служили два случая непоявления «Лайзендера» — возможно, это объяснялось не плохой погодой, а подозрениями Лондона. Немцы не могли исключать и того, что «Кошка» ведёт двойную игру. Тем временем англичане продолжали засыпать «Интераллье» запросами о состоянии крейсеров. И Блайхер, выяснив, что корабли уже полностью готовы к выходу в море, на свой страх и риск 2 февраля дал радиограмму: «Кошка сообщает: Шарнхорст Гнейзенау Принц Евгений получили серьёзные повреждения результате попадания бомб точка Предположительный срок ремонта из-за трудностей доставки запчастей не менее четырёх месяцев точка».

А через несколько дней, в ночь на 12 февраля 1942 года, германская эскадра в полном составе вышла из Бреста и совершила небывалый по смелости прорыв через Ла-Манш, куда до этого боялись заходить не только немецкие, но и английские суда. Это был триумф военно-морских сил Германии, не потерявших ни одного судна, и полное фиаско Британского адмиралтейства, захваченного врасплох, допустившего прорыв и потерявшего несколько эсминцев и шестьдесят восемь самолётов.

В своих воспоминаниях Черчилль писал: «В ночь с 11 на 12 февраля крейсеры „Шарнхорст“, „Гнейзенау“ и „Принц Евгений“ вышли из Бреста в море… Мы же в это время посчитали необходимым направить почти все самолёты-торпедоносцы в Египет… В ходе ожесточённых воздушных боёв с мощным немецким авиационным прикрытием мы понесли тяжёлые потери… Утром 13 февраля все немецкие корабли прибыли в свои порты. Эта новость привела британскую общественность в изумление и недоумение; случившееся было необъяснимо и расценивалось как свидетельство немецкого господства над проливами, что вызвало, естественно, народный гнев…»

Один из авторов немецкого триумфа — Блайхер — не получил даже благодарности.

Как всегда, мировые события переплетаются с сугубо личными.

После скандального случая с крейсерами из Англии срочно прибыл парашютист, майор Ричардс, с задачей разобраться в причинах дезинформации. «Кошка» неуклюже изворачивается, сваливает всё на месье Жана, который, мол, дал телеграммы, когда она была больна. Она сводит майора с Блайхером, который арестовывает его. «Кошка» потрясена, поняв, что Блайхер обманул её. К тому же он на целую ночь уходит к Сюзанне. Этого вынести она уже не может.

Матильда направилась к Вомекуру. Он был не так приветлив, как всегда, и «Кошка» почувствовала, что его мучают подозрения. «Лукас» засыпал её вопросами.

— Где майор? Что с ним? Кстати, где вы достали подлинные паспорта и удостоверения? — Он говорил всё требовательнее, не ожидая ответов, и, наконец, прямо спросил: — Вы работаете на немцев?

«Кошка» разрыдалась. И сквозь слёзы выдавила:

— Да!

Вомекур, ошеломлённый, молчал. Не дожидаясь его дальнейших вопросов, «Кошка» начала рассказывать. О провале «Интераллье». О том, как Блайхер заставил её работать на себя. О своих душевных муках и страданиях. «Лукас» слушал её, и чувство гнева постепенно сменялось в его душе чувством жалости к этой женщине. Он уложил её в кровать, чтобы она успокоилась и отдохнула…

…Семь лет спустя, давая показания в суде, Пьер де Вомекур сказал: «Когда она во всём призналась мне, я с ней сблизился, чтобы быть во всём уверенным, и знаю, что с той поры она вела честную игру».

Видимо, в «Кошке» был синдром чеховской «Душечки». Она поделилась с Вомекуром:

— Моя мать меня хорошо понимала и как-то сказала: «Твой муж был учителем, и ты стала учительницей. Роман Чернявски был шпионом, и ты стала шпионкой. Хуго Блайхер — сотрудник абвера, и ты стала работать на абвер. Если ты выйдешь замуж за врача, адвоката или трубочиста — станешь врачом, адвокатом или начнёшь чистить трубы». Теперь я с тобой, английским офицером, и я буду работать на Англию.

Но удержать в секрете от Блайхера свою связь с «Лукасом» «Кошка» не смогла.

— Ты предала меня Койену, я тебя простил. Теперь ты предаёшь меня Вомекуру. Я понимаю, что так будет и дальше. Но я не виню тебя. Просто нам надо расстаться. Тебе следует покинуть Францию и чем быстрее, тем лучше.

В тот же день Блайхер явился к полковнику Рейле.

— Почему бы не послать «Кошку» в Лондон вместе с «Лукасом»? Если она честно работает на нас, она выяснит всё, что нам нужно о деятельности Французского отдела, и вернётся назад, укрепив свои позиции.

— А если не вернётся?

— Тогда игру придётся кончать. Всё равно, вечно она продолжаться не может.

— Хорошо, — сказал Рейле помедлив. — Я согласен.

Блайхер активно уговаривал «Кошку» принять это предложение. Она долго раздумывала. С одной стороны, Лондон может встретить её без того энтузиазма, на который рассчитывали немцы. С другой стороны, она может положить конец всей этой тягостной игре и снова перейти на другую сторону. На состоявшемся после войны процессе она настаивала на том, что собиралась признаться в своём предательстве и отдаться на милость властей в Лондоне.

Перед Вомекуром стояла дилемма — либо прервать все контакты с «Кошкой» и скорее скрыться, либо принять ситуацию такой, как она есть, и надеяться на то, что немцы помогут им выбраться в Англию. Он выбрал второй путь, понимая, что идёт на смертельный риск.

14 февраля 1942 года немцы послали сигнал в Лондон, срочно требуя вывезти «Лукаса» и «Кошку», так как гестапо вышло на их след и их жизни находятся в опасности. Лондон ответил, что посылка самолёта невозможна, но катер будет направлен. Место встречи подготовил агент УСО — «Бенуа» — Бен Коубурн.

17 февраля произошёл обмен сигналами, подтверждающий прибытие катера в ночь на 18. Блайхер сказал «Кошке», что он не сможет сопровождать её, но капитан Эккерт и унтер-офицер Трич из абвера будут с ними. Он заверил, что германская береговая охрана предупреждена, и что два немца исчезнут, как только появится английское судно. Компания выехала из Парижа брестским экспрессом. Вомекур, «Бенуа» и «Кошка» ехали в одном купе, Эккерт и Трич в соседнем. В семь часов вечера беглецы поужинали в одном из прибрежных отелей. Они выпили две бутылки вина, и «Бенуа» воскликнул:

— Что за вечеринка! Французский шпион, британский шпион и немецкий! Не хватает лишь парня из ОГПУ!

Капитан Эккерт направился в местное отделение Секретной полевой полиции, чтобы убедиться, что все немецкие подразделения отведены от места предстоящего прибытия катера. Затем вместе с унтер-офицером спрятался в убежище, откуда мог наблюдать всё происходящее на берегу.

Вскоре после полуночи Вомекур, «Бенуа» и «Кошка» появились на пляже. Чуть позже приглушённый звук двигателя раздался со стороны моря. После короткого сигнала с борта «Кошка» трижды зажгла в ответ свой фонарик.

Надувная резиновая лодка отчалила от катера. В ней находился английский морской офицер и двое гражданских. «Кошка» и «Лукас» бросились к лодке, которая коснулась носом прибрежного песка. Три человека выскочили на берег. Прибывшими были капитан Блэк и два агента УСО.

«Кошка» вскарабкалась на шлюпку, качающуюся на волнах. Когда она стала втаскивать свой тяжёлый чемодан, то потеряла равновесие и упала в лодку, которая сразу перевернулась. «Кошка» исчезла в тёмных и грязных волнах. Капитан Блэк и Вомекур бросились спасать её. Когда её вытащили, она действительно выглядела мокрой и грязной кошкой. Лодку унесло в море.

Насквозь промокшие, они стали держать совет, как поступить дальше. «Кошка», повредившая ногу во время борьбы с морем, лежала на песке без сил.

Вомекур, знавший, что их немецкий эскорт должен быть где-то поблизости, убеждал, что немцы должны помочь. Капитан Блэк достал фонарик и стал подавать сигналы на катер.

Капитану Эккерту и унтер-офицеру, наблюдавшим из убежища, всё происходившее на берегу стало казаться фарсом. Несколько человек из Секретной полевой полиции, которых Эккерт на всякий случай разместил неподалёку, с любопытством следили за происходящим.

Майор Бен Коубурн («Бенуа») вспоминал впоследствии:

— Итак, всё было кончено. Катер вынужден был отойти, чтобы его не увидели с берега… Мы собрались все вместе. «Лукас» решил, что два агента УСО и морской офицер должны спрятаться в лесу, а мы должны быть где-то рядом. «Кошка» рано утром установит контакт с немцами, и мы снова соберёмся в этой же точке в надежде на то, что катер вернётся.

Таким образом, группа разделилась. «Кошка», поддерживаемая «Лукасом» и «Бенуа», слабая и плачущая, поплелась в близлежащий отель. Два агента УСО, Реддинг и Абботт, пошли к ферме, где надеялись спрятаться, а капитан Блэк в своей военно-морской униформе направился в сторону леса.

Эккерт решил задержать моряка. Он настиг его и, достав пистолет, объявил, что является германским офицером и предлагает сдаться. Тому ничего не оставалось, как подчиниться.

За двумя гражданскими, которых Эккерт не без основания считал английскими агентами, была установлена слежка. Наутро они были схвачены на близлежащей ферме. Хозяин, давший им укрытие, был впоследствии расстрелян. Капитан Блэк и оба агента УСО до конца войны находились в немецких лагерях, но выжили.

Эккерт послал солдат за оставшимися на берегу чемоданами. В них обнаружили два радиопередатчика, шестьсот тысяч франков, пачку фальшивых французских и немецких документов, паспортов, удостоверений, несколько коробок с патронами, взрывчатые вещества, револьверы.

Утром «Кошка» встретилась с капитаном Эккертом и безуспешно пыталась дозвониться до Блайхера. Вернувшись, сказала Вомекуру и Коуборну, что немцы наблюдали всю операцию и были «совершенно потрясены».

Эккерт обещал «поднять на ноги» Блайхера и убедить его установить связь по радио с Лондоном с просьбой организовать приём пассажиров в этой же точке на следующую ночь.

Вся троица провела в нетерпении день, а ночью вновь пришла на то же место. В течение нескольких часов они подавали световые сигналы, но никто так и не появился. Унылые, они добрались до автобуса, а потом поездом вернулись в Париж. Во время поездки, когда «Кошка» уснула, Вомекур настоял на том, чтобы Коубурн скрылся. Тот покинул поезд и после многих приключений добрался до Лиссабона, а затем и до Лондона.

20 февраля «Кошка» и «Лукас» вновь направились к месту прибытия катера. Но… заблудились и всю ночь напрасно подавали световые сигналы. На следующий день вернулись в Париж, и… дверь в её бывшую квартиру «Кошке» открыла Сюзанна.

Произошёл скандал, Блайхер едва смог успокоить женщин. Для того чтобы доказать Блайхеру, что она ещё может пригодиться, «Кошка» идёт на ещё одно, последнее, предательство.

Она выдаёт руководителя группы Сопротивления в Лилле, Майкла Тротобаса, парашютиста, английского капитана по кличке «Сильвестр». Его арестовывают, но так как улик против него нет, выпускают. Блайхер упрекает «Кошку» в дезинформации. Выйдя из себя, она кричит, что представит ему свидетеля, который может подтвердить её донос. Это — адвокат Броль.

«Кошка» договорилась с Бролем о встрече в ресторане. За соседним столиком устроился Блайхер. Она положила перед Бролем фотографию Майкла Тротобаса и спросила, знает ли он этого человека.

— Конечно. Это «Сильвестр» из лилльской группы, которая в вашу честь эмблемой себе взяла голову кошки…

Всё это слышал Блайхер.

Бролю, заметившему подозрительного человека за соседним столом, удалось бежать и спасти свою жизнь. При попытке нового ареста капитан Майкл Тротобас оказал вооружённое сопротивление и был убит. На параде после освобождения Франции его группа промаршировала, неся во главе колонны стяг с наименованием группы и эмблемой чёрной кошки…

Несколько дней спустя состоялась последняя попытка бегства «Кошки» и «Лукаса», на этот раз удачная.

По дороге из Саутгемптона в Лондон Вомекур доложил о предательстве «Кошки» сопровождавшему их офицеру. По приезде в Лондон прибывших развели по разным местам.

«Кошку» сразу арестовывать не стали: теперь уже английская разведка начала с ней игру. Её арестовали только 29 июня 1942 года, в день её тридцатидвухлетия, по обвинению в предательстве капитана Тротобаса и полковника (адвоката по гражданской профессии) Броля и по подозрению в предательстве нескольких членов организации «Интераллье».

В 1945 году Матильда Каррэ была передана французским властям. Следствие длилось почти четыре года. Матильду обвиняли в выдаче тридцати пяти патриотов. 4 января 1949 года «Кошка» предстала перед судьями. Все они в прошлом были участниками Сопротивления, и приговор суда был предрешён — смертная казнь. Он и был вынесен 8 января.

8 мая 1949 года, в день четвёртой годовщины победы, смерть была заменена пожизненным заключением. Ещё через шесть лет, по случаю десятилетия победы, Матильда Каррэ была помилована и освобождена.

Она уехала в глубокую провинцию, где жила под чужим именем. В 1959 году издала свои мемуары.

Умерла «Кошка» в 1970 году.

Пьер Вомекур в 1942 году снова был выброшен с парашютом во Франции и возглавил группу Сопротивления. Гестапо арестовало его. Блайхер навестил Вомекура в тюрьме, оставил сигареты и сказал:

— Мне очень жаль, но теперь я ничего не смогу для вас сделать. Вам не нужно было возвращаться.

Следователи на этот раз не церемонились. Пьера избивали, выбили ему передние зубы, а затем до конца войны содержали в концлагере. В 1949 году он выступал свидетелем на процессе Матильды Каррэ.

Умер он в Париже в 1965 году.

Унтер-офицер Хуго Блайхер не был признан военным преступником. Он благополучно вернулся на родину, где стал владельцем табачного магазина.