ФРАНЦ ФОН РИНТЕЛЕН (1877–1949)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ФРАНЦ ФОН РИНТЕЛЕН (1877–1949)

Многие авторы называют его величайшим шпионом и диверсантом Первой мировой войны. Он остался жив и написал автобиографию, яркий рассказ о работе германской разведки в США, взрывах кораблей, разжигании «случайных» пожаров, использовании секретных кодов и американских профсоюзов в целях разведки.

Ринтелен провалился из-за бездарности своего босса Франца фон Папена, использовавшего устаревший код, известный союзникам. Ринтелен полагал, что это было сделано намеренно. Он рассказал об этом в своих воспоминаниях, изданных в 1933 году.

22 марта 1915 года капитан Франц фон Ринтелен выехал из Берлина в Штеттин, оттуда в Швецию, а оттуда в Нью-Йорк. У него был паспорт на имя швейцарского гражданина Эмиля Гаше с настоящими британскими и американскими визами.

По прибытии в Нью-Йорк Ринтелен первым делом посетил Немецкий клуб, где встретился с военно-морским и с военным атташе, капитаном Бой-Эдели и капитаном Папеном, которые не выразили особой радости при виде его, так как поняли, что он призван нарушить их спокойную жизнь. Правда, он обрадовал фон Папена, сообщив, что тот награждён Железным крестом. Может быть, благодаря этому Папен в письме к генералу Фалькенхайну поблагодарил его за приезд человека, который «должен любым способом помешать американским военным поставкам».

Ринтелен привёз с собой новый секретный код для посла и обоих атташе, так как в Берлине считали, что старый код уже известен союзникам и употреблять его больше нельзя. Вручив код, Ринтелен распрощался с атташе и «растворился» в неизвестности.

Он устроился в скромном, но хорошем отеле на 57-й улице и начал с того, что стал искать возможности приобрести взрывчатые вещества. Затем, прогуливаясь по нью-йоркским улицам, убедился, что там шляется без дела много германских матросов: немецкие суда не могли покинуть порт, так как в открытом море были бы потоплены или захвачены англичанами. Этих матросов один из помощников Ринтелена шестидесятилетний капитан фон Кляйст стал использовать для саботажа.

Большинство докеров были ирландцами, ненавидевшими англичан и их союзников. Они бранились, не стесняясь окружающих, каждый раз, когда видели транспорт с оружием, отправлявшийся в Англию.

Ринтелен должен был действовать под руководством Папена, но ему это было не по душе: он много слышал о бездарности военного атташе. Большинство агентов отказывалось с ним работать. Но приходилось.

Вскоре Ринтелен узнал о человеке, которому доверяли и немцы, и ирландцы. Это был доктор Бюнц, в прошлом германский консул в Нью-Йорке. В описываемое время он представлял Гамбургско-американское пароходство, занимался наймом судов для тайного снабжения углём германских крейсеров в открытом океане. Для общения с командованием германского флота у него был специальный код. «Когда мы встретились, он сказал, что было бы неплохо, если бы я снабдил его детонаторами. „Детонаторами? Зачем?“ — спросил я. „Знаешь, мои ребята хотят кое-что сделать. Если они в открытом море встретят судно, везущее снаряды в Европу, то захватят его, команду возьмут в плен, а судно с помощью детонатора взорвут…“ — Я не возражал против этого, но где я в Нью-Йорке найду детонаторы, не привлекая внимания к себе?» — вспоминал Ринтелен.

Консул дал Ринтелену адрес экспортёра, бизнес которого подорвала война. Это был некий Макс Вайзер. Ринтелен испытал его и убедился, что тот всё знает и всё может.

Совместно они организовали фирму «Э. В. Гиббонс и K°», наняли офис на Чедар-стрит в сердце финансового района Нью-Йорка и занесли её название в Коммерческий реестр как экспортно-импортную компанию.

Вскоре к ним присоединился немецкий химик доктор Шееле. Он принёс рекомендательное письмо от капитана Папена и какой-то предмет, похожий на сигару, который оказался детонатором. Его испытали в лесу, и он прекрасно проявил себя. Теперь предстояло наладить производство детонаторов и доставку их на суда.

С помощью своих друзей-ирландцев, докеров и грузчиков вопрос загрузки детонатора на судно Ринтелен решил легко. Подобрали первое судно «Фобус», которое должно было через пару дней отправиться в Архангельск с грузом снарядов. Один из грузчиков пронёс детонатор на борт, пройдя спокойно мимо охранников.

Весь следующий день после отплытия судна Ринтелен с партнёрами сидели в офисе и ждали экстренного сообщения. Но его не было. И на второй… и на третий день. И вдруг «Информация Ллойда» (страховой компании):

«Происшествия. Пароход „Фобус“ из Нью-Йорка, направляющийся в Архангельск, загорелся в море. Отбуксирован в Ливерпуль».

Ринтелен обрадовался, прочитав это сообщение. Он утверждает, что они не хотели гибели команды, и поэтому детонатор был заложен не в снаряды, а в амуницию, и испытание прошло успешно.

Фирма «Э. В. Гиббонс» должна была проявлять свою активность в легальном бизнесе. Через знакомую даму Ринтелен связался с российским военным атташе в Париже графом Игнатьевым и с его помощью наладил импорт французского вина «Кларет» в США. Затем фирма предложила Игнатьеву расширить бизнес путём поставок для русской армии. Некоторое время спустя фирма мистера Гиббонса заключила контракт на поставку русской армии сёдел, мясных консервов, полевых кухонь, мулов, ботинок, сапог и т. д. Было подписано около дюжины контрактов, которые были подтверждены и зарегистрированы в российском посольстве в Вашингтоне.

Первое же судно с грузом для русской армии (консервы и амуниция) было сожжено в открытом море миной, подложенной агентами Ринтелена. Вряд ли это было порядочным поступком с его стороны — ведь для этого не требовалось ни умения, ни мужества. Он и его агенты свободно посещали корабль при погрузке: им доверяли.

Русские были очень огорчены, даже Ринтелен мог понять их. Второе судно для России было загружено без происшествий, под его личным наблюдением. Но… оно опять сгорело в открытом море.

При загрузке третьего судна Ринтелен и его агенты не спускали глаз с процесса погрузки. Но внезапно баржи, подвозившие грузы, стали переворачиваться, и вскоре все оказались на дне нью-йоркской гавани. Командам едва удалось спастись.

На следующее утро русские агенты явились в офис мистера Гиббонса с бледными лицами. До них ещё не дошло, что его компания не несла ответственности за их несчастья. Но они требовали немедленной поставки оставшихся товаров. Ринтелен что-то толковал о «форсмажорных» обстоятельствах, транспортных трудностях, но они не желали понять его. Тогда Ринтелен прямо заявил, что он не намерен продолжать поставки.

Стороны расстались неудовлетворёнными. Фирма была объявлена несостоятельной и прекратила существование.

Франц фон Ринтелен испытывал огромное удовлетворение: русские не получили свои грузы!

Доктор Шееле продолжал изготавливать детонаторы, работая день и ночь. Количество несчастных случаев увеличивалось, и «Нью-Йорк таймс» регулярно публиковала на первой странице сообщения, радовавшие Ринтелена и его друзей. 5 июля 1915 года Милюков представил Думе доклад о том, что задержки с поставками из США становятся всё более серьёзными и что необходимо принять меры для расследования всех случаев и наказания виновных.

Поставки для России были сорваны. «Мы чувствовали себя счастливыми», — пишет Ринтелен. Он продолжал закладывать бомбы и открыл свои «отделения» в Бостоне, Филадельфии, Балтиморе и в южных портах США. Детонаторы доставляли туда в своём багаже его тайные агенты. Его самыми фанатичными помощниками были ирландцы. Они не теряли ни единой возможности заложить мину в английское судно.

«Они не знали, кем я являюсь на самом деле, полагая, что я связан со штаб-квартирой ирландского освободительного движения», — вспоминал Ринтелен. Но ему пришлось отказаться от их услуг, так как они стали закладывать бомбы туда, куда не следовало. Дело в том, что он не планировал закладывать бомбы в американские суда, чтобы не нарушать их нейтралитет и не обозлить американцев, а ирландцы делали это.

Ринтелен открыл новую фирму «Мексиканская Северо-западная железнодорожная компания». Автором и исполнителем первой акции был немецкий инженер Фэй. Он подплывал на лодке к судну, стоявшему в гавани, и прикреплял мину к рулю. В открытом море мина взрывалась, и судно оказывалось в буквальном смысле «без руля и без ветрил», совершенно беспомощным. Несколько судов таким образом были выведены из строя.

Охранные службы портов повысили бдительность, и Фэй больше не смог подплывать к судам на моторной лодке. Тогда он соорудил пробковый плот. Толкая его в ночной тьме, Фэй подплывал к судну и прикреплял мину. Иногда применяли одновременно и мины, закладываемые в груз, и мины Фэя. Это давало особый эффект, и «производительность» группы Ринтелена увеличилась в десятки раз.

Как-то раз Ринтелен прочитал в газете о начале забастовки нью-йоркских докеров, не санкционированной профсоюзами. Это навело его на новую мысль. Большинство докеров были ирландцами, и они считали, что если будут препятствовать поставкам оружия, то Англия проиграет войну и их страна скорее станет свободной. Но профсоюзы, руководимые проанглийским лидером Самуэлем Гомперсом, запрещали эти забастовки. Не все профсоюзные лидеры были согласны с ним, и в их руководстве произошёл раскол.

Ринтелен решил создать «собственный» профсоюз, который поддерживал бы забастовки докеров, и у него были на это деньги.

Он не мог выступать как немец, это подорвало бы к нему доверие, идея борьбы ирландцев тоже не была абсолютной, так как её не поддерживали докеры других национальностей. Тогда он поднял на щит святую идею интернационального братства рабочих. Его лозунгом стало: «Не позволим грузить бомбы и снаряды, которыми рабочие враждующих стран убивают друг друга!»

Эту идею стали проталкивать оплачиваемые им агенты. Они организовали митинг, на который были приглашены конгрессмены и другие известные лица, выступавшие против войны. Никто из них не подозревал, что является марионеткой немецкого офицера, скромно сидевшего среди участников.

На следующий день он встретился с лидерами германо-американских и ирландских профсоюзов, и они создали новый профсоюз, получивший название «Национальный рабочий совет за мир». Естественно, что сам Ринтелен не вошёл в число руководителей, но среди них был его надёжный агент.

Ринтелен мечтал объединить в «профсоюзе» как можно больше американских докеров, это позволило бы полностью прекратить поставки военных грузов союзникам. Официальные профсоюзы высмеяли создание нового союза, но ему всё же удалось организовать серию забастовок в портах США. Однако забастовщикам надо было платить деньги, и немалые. Много денег ушло и на телеграммы в адрес президента Вильсона, которые отправлялись из многих городов с требованием прекратить поставки оружия «для убийства рабочих-братьев». Вильсон даже дал, было, согласие принять лидеров ринтеленовского «профсоюза», но затем отказался.

Между тем давление со стороны официальных профсоюзов и военно-промышленного комплекса увеличивалось, а сам Ринтелен обнаружил за собой слежку. Большинство докеров вернулось на работу. Казалось, его замысел терпел крах.

Неожиданная поддержка пришла со стороны австрийского посла, агенты которого сумели организовать забастовку на крупнейшей фирме по производству оружия «Бетлехем стил», где в основном работали австрийцы и венгры. Но это дало лишь временную отсрочку. Производство и погрузка оружия повсеместно возобновлялись и расширялись.

Ринтелен обратил внимание на новый объект — Мексику. Если она начнёт войну с США, полагал он, то всё американское оружие будет брошено на мексиканский фронт. Ринтелен встретился с бывшим президентом Мексики Гуэрте, который проживал в нью-йоркском отеле и готовил государственный переворот с целью захвата власти. Ринтелен открыто представился как немецкий офицер, который может снабдить Гуэрте оружием и способствовать приходу его партии к власти.

Гуэрте вначале принял Ринтелена за американского агента, но в конце концов поверил ему. «Стороны» договорились о том, что немецкая подводная лодка доставит оружие на мексиканский берег, а кроме того Германия окажет моральную поддержку. В этом случае Мексика повернёт своё оружие против США.

Выйдя из отеля после свидания с Гуэрте, Ринтелен заметил детективов, которые и раньше следили за ним. Некоторое время спустя он увидел, как Гуэрте вышел из отеля и куда-то уехал, сопровождаемый своими охранниками, а детективы, взяв такси, последовали за ним. Ринтелену стало ясно, что встреча не осталась незамеченной.

Он вернулся в офис и послал шифрованную телеграмму в Берлин о своей беседе и договорённости с Гуэрте.

Но в этот же день адвокат Ринтелена мистер Бонифэйс сообщил ему неприятную новость: германский секретный код похищен. Британские агенты подставили свою девушку-агента молодому и плохо оплачиваемому секретарю немецкого военно-морского атташе. Она уговорила его продать англичанам немецкий код. Юноша снял копию с кода и передал ей, а она — британской разведке.

В тот же день Ринтелен получил подтверждение этого факта — в Вашингтоне этот вопрос обсуждался в правительстве. Это был тот самый секретный код, который Ринтелен привёз с собой взамен старого уже известного противнику.

Франц срочно отправился к военно-морскому атташе и сообщил ему о пропаже кода. Тот отказался поверить в это.

Ринтелену ничего не оставалось делать, как ждать ответа из Берлина на телеграмму о его переговорах с Гуэрте. Получив положительный ответ, он отправился к экс-президенту, но тот куда-то уехал, и сведений о нём не было.

Несколько дней спустя, когда Ринтелен возвращался с вечеринки, его остановил неизвестный.

— За вами следят. Будьте осторожны. Не ждите Гуэрте. Он отравлен.

Позднее он узнал, что Гуэрте был отравлен своим поваром на мексиканской границе.

Хотя Ринтелен знал, что за ним следят, он был спокоен: он ведь очень осторожен, нигде не «наследил» и юридически чист.

На другой день он получил по почте письмо, адресованное «герру капитан-лейтенанту Ринтелену». Он вскрыл письмо, увидел, что оно от военного атташе, и был поражён беззаботностью и глупостью фон Папена, обращавшемуся к нему в такой форме в открытом письме.

Всё складывалось против него — провал «профсоюза», смерть Гуэрте, глупость Папена.

6 июня 1915 года, когда он находился в яхт-клубе, его пригласили к телефону. Военно-морской атташе попросил встретиться с ним. На встрече он вручил ему телеграмму: «Военно-морскому атташе. Конфиденциально информируйте капитана Ринтелена, что он должен вернуться в Германию». Что такое? Разве Ринтелен не просил пару недель назад не упоминать его имени в телеграммах? Он не понимал, почему была послана эта телеграмма, но должен был немедленно подчиниться приказу. Но ведь он нужен здесь: ирландцы ещё верят ему, забастовки возобновились, и бомбы ещё подкладываются в корабли. Всё это теперь кончится.

Ринтелен понял, что он стал жертвой каких-то интриг.

Он воспользовался своим швейцарским паспортом и письмом графа Игнатьева, согласно которому был его представителем по продаже «Кларета» в США. На ближайшем пароходе «Ноордам» он отбыл в Европу.

13 августа 1915 года на рейде Рэмсгейта «швейцарский гражданин Эмиль Гаше» был арестован и препровождён в Тауэр. Никаких показаний он не дал. 13 апреля 1917 года, уже после вступления Америки в войну, его отправили в США. В тюрьме Томбс он встретил фон Кляйста, инженера Фэя и ещё тридцать членов своей подпольной группы, и содержался там до 1921 года.

После этого он приехал в Англию, так как решил порвать с германской разведывательной службой и рассказать всё, что он знает о методах немецкого шпионажа. Он остался в Англии и отказался иметь какие-либо дела с нацистами накануне и во время Второй мировой войны.