Невероятная история живописца, или Как обрести умный кошелек
Невероятная история живописца, или Как обрести умный кошелек
Синьор Космо, хозяин известной венецианской гостиницы «Маркони», смахнул со стола невидимую посетителям пылинку. Синьор гордился своим заведением, ведь через месяц, в августе этого 1600 года, стукнет ровно полсотни лет, как его дед, покойный Сандро Космо, открыл семейное дело в роскошном доме недалеко от Сан-Марко, главной площади Венеции. Только самые богатые жители города и его почетные гости, дворяне и купцы, останавливаются в стенах «Маркони», ибо комнаты здесь весьма недешевы. Сейчас же, в благословенном июне, гостиница и вовсе забита до отказа — ведь через пару дней откроется известный на весь мир летний Венецианский карнавал. Улицы и площади, украшенные цветами, флагами, разноцветными лампионами, уже кишат народом. Beселые гондольеры с песнями снуют по волнам каналов, издавая призывные крики, когда гондола проплывает под аркой очередного перекидного мостика. Представители известных аристократических фамилий Рима, Флоренции, Генуи, Мантуи и других городов еще в конце весны заказали себе комнаты в гостинице синьора Космо. И тот искренне радовался наплыву посетителей, ведь каждый гость принесет свой золотой в кошелек жителей Венеции — владельцев домов и гостиниц, торговцев и лавочников, гондольеров и даже нищих, важно восседающих в своих живописных лохмотьях рядом с гнутыми венецианскими мостами.
Хлопнула дверь, и синьор Космо поморщился — а уж вот с этого посетителя много не получишь. Молодой художник, приехавший из Антверпена, поселился в «Маркони» несколько дней назад. Вообще-то Космо не привечал живописцев, ведь у этой братии карманы вечно пусты. И зачем только они едут в Италию со всей Европы? Здесь и своих голодранцев хватает. Да в Венеции или Флоренции каждый второй рисует, где уж тут получить работу приезжим! Но в тот день на нижнем и весьма сыром этаже гостиницы синьора Космо неожиданно освободилась крошечная комнатка. Обеспеченных претендентов на сырость не обнаружилось, вот хозяин и сдал ее приезжему. Тот записался в гостиничной книге: «Питер Пауль Рубенс, фламандский живописец 23-х лет от роду» и занял комнатушку. Еду в дорогой гостинице он не заказывал и, входя-уходя, старался проскользнуть незаметно, видно стеснялся своей одежды, явно немодной в Венеции.
Синьор Космо ухмыльнулся: зря стесняется, будто сам не видит, какой он красавчик. Да такого в любой одежде самая красивая модница готова приветить! И точно — синьор как в воду глядел: в конце затемненного коридора неизвестно откуда возникла белокурая Лючия, куртизанка, известная в Венеции под именем Белая Лилия, и пошла прямо на входящего художника. Ахнула и будто случайно, ненароком столкнулась с молодым красавцем. Ну а уж дальше было дело техники…
Рубенс очнулся на белоснежных простынях. Рядом, потягиваясь, как кошечка, возлежала белокурая Лючия. «Отчего ты снял такую сырую и темную комнату? — промурлыкала она. — Разве синьор Космо не предложил тебе другую?» Молодой художник улыбнулся: «Этот хитрый лис видит своих постояльцев насквозь. Он сразу понял, что я — невыгодный клиент».
«Но почему? — захлопала ресницами Лючия. — Разве он не видит то же, что и я? Ах да, конечно не видит. Он же не умеет ЯСНО видеть. А я умею. Так вот я вижу, как твое богатство можно устроить».
«Вряд ли, — вздохнул Рубенс. — Я не торговец, не друг герцога или короля. Я просто художник». — «Вот и рисуй! — улыбнулась красавица. — А может, ты не умеешь?» Рубенс вскочил с кровати, завернувшись в простыню: «Да весь Антверпен знает, что я лучший из молодых художников! Я могу за несколько минут набросать твой карандашный портрет!»
«Тогда чего же ты ждешь? — Обнаженная белокурая красавица приняла самую соблазнительную позу. — Рисуй меня!» Рубенс опешил: «У нас не принято рисовать голых женщин…» — «А в Венеции принято! — захохотала Белая Лилия. — Да все наши художники рисуют богинь с собственных любовниц. Даю тебе полчаса. Если мне понравится, я научу тебя, как надо наполнять кошельки золотом. Тогда ты сможешь купить самые дорогие холсты и краски и написать для меня парадную картину».
Карандаш Рубенса умело заскользил по листу плотной бумаги. Пять минут, десять, двадцать…
«Вот, смотри!»
Лючия застыла в изумлении: «Неужели я такая красивая?»
«Ты еще лучше! У меня просто не было времени передать твою красоту», — улыбнулся художник. «А вот у меня есть время, чтобы тебя поучить! — Лючия поудобнее уселась среди подушек. — Слушай, что надо сделать. Только никому не передавай. Это венецианский секрет! Недаром здесь, в Венеции, так много богатейших купцов, торговцев и даже… куртизанок. И все потому, что они знакомы с денежной магией.
Завтра же сделай вот что. Раз у тебя глупый кошелек, который не любит наполняться деньгами, купи новый. Выбери не большой и не маленький. В маленьком деньгам будет тесно, а в большом — пусто. Не бери кошелька ни красного, ни синего, ни белого цветов. В красном деньги «сгорать» будут, в синем — «утекут», а в белом — «заледенеют». Всех других цветов можно брать, но лучше всего возьми кошель зеленого или коричневого цвета. В зеленом деньги «расти» будут, а в коричневом — «размножаться», ведь зеленый — цвет растений, а коричневый — плодородной земли. Но главное, чтобы кошелек тебе понравился. Чтобы он был удобный и держать его было приятно. И смотри, чтобы он у тебя с рук не падал, не соскальзывал. Ну а после того как выберешь и купишь, неси кошель домой и весь день с ним не разлучайся. Держи его в руках, говори с ним. Можно положить его на ночь под подушку. Словом, со своим кошельком надо подружиться».
Рубенс недоверчиво покачал головой: «Глупости какие!» Лучия вскинулась: «Вовсе нет! Я ясно вижу тебя богатым. Но тебе придется еще потрудиться. Найди богатого, почтенного человека, который, ты точно знаешь, процветает в жизни. Возьми у него любую монету и положи ее в свой новый кошелек». Рубенс захохотал: «Как же я у почтенного человека денег возьму? Попрошу: подайте, пожалуйста?!»
«Глупец! — проворковала Лючия. — Но все равно очень милый… Попроси почтенного синьора разменять тебе некую сумму. Свою монетку ему отдашь, а его — в кошелек положишь. Это же так просто!» Художник попытался возразить: «Просто… Да я в Венеции никаких богачей не знаю!» Но Лючия загадочно улыбнулась: «Купи кошелек — узнаешь!»
На другой день Рубенс купил у разносчика кожаный темно-коричневый кошелек. Не большой, не маленький — в самый раз. Удобный на ощупь и по виду приятный. Нитка золоченая по верху кошелька пущена. Принес покупку к себе. Положил на столик и целый день на него поглядывал, ночью положил под подушку. Наутро собрался на улицу и кошелек с собой захватил. Только вышел под колоннаду гостиницы и тут же увидел роскошного вельможу: на богатой одежде — алмазные пуговицы, на пальцах — массивные золотые перстни.
Художник так загляделся, что кошелек выпал на мраморный пол. «Вы что-то уронили!» — вежливо произнес вельможа. «Простите! — Рубенс поднял кошелек. — Растерялся… Я здесь приезжий. Мне необходимо разменять вот эту монету на более мелкие». И художник вынул из кармана монету. «А мне как раз не хочется носить груду мелочи! — улыбнулся вельможа и протянул Рубенсу несколько монеток. — Вы приехали на карнавал?» — «Нет, синьор. Я приехал из Антверпена и ничего не знал о карнавале. Я фламандский художник Питер Пауль Рубенс». Вельможа улыбнулся: «Какая удачная встреча. Мой повелитель, Винченцо Гонзага, герцог Мантуанский, совсем недавно говорил, что желает взять на службу живописца с Севера. Он считает, что северные художники лучше владеют масляными красками, чем наши, итальянские. Пишете ли вы маслом, мой друг?» — «Конечно! — счастливо заулыбался художник. — Я привез с собой наиболее удачные холсты. Не угодно ли взглянуть?»
Уже на другой день новые знакомые выехали в Мантую. А исследователи творчества Рубенса до сих пор гадают, как это молодой художник сумел познакомиться с приближенным герцога и попасть на службу ко двору Гонзага. Но точно установлено одно: с тех пор Питер Пауль Рубенс уже никогда не испытывал недостатка в деньгах — его живопись оплачивалась по самому высшему счету. А его современники вспоминали, что уже богатый и всесильный Рубенс, ставший не только блестящим художником, но и весьма умелым дипломатом, почему-то всегда носил с собой коричневый кошелек, уже довольно неприглядный от старости. Да и сегодня в столовой дома-музея Рубенса в Антверпене можно увидеть этот кожаный кошель.