Счастливая полтина
Счастливая полтина
В конце XIX века в Москве в районе Красносельских улиц огромное место занимал женский Алексеевский монастырь. Это сейчас, в начале XXI века, там метро «Красносельская», а XIX веке там были Красные пруды (отсюда улица Краснопрудная) и Красное село (отсюда Верхняя, Нижняя, Малая Красносельские улицы и переулки).
Монастырское подворье было обширно и славилось гостеприимством. Имелись несколько странноприимных домов, богадельня, лечебница, к тому же вокруг монастырских стен распахнули свои двери различные лавочки — побольше и поменьше. В некоторых продавались изделия самого монастыря: свечи, иконки, масло и прочие предметы для церковного обихода на дому, имелись и лавочки со свежевыпеченным хлебом, только что приготовленным квасом, сбитым маслом и творогом и прочими вкусностями, изготовленными умелыми руками насельниц.
Но часть лавок сдавалась внаем — конечно, не всякому, а только проверенным продавцам. У монастыря были два условия: не торговать спиртным и не завышать цены, поскольку у паломников, приходящих на поклон к святым иконам, денег не водилось, да и москвичи с окрестных улиц жили бедно. Богачи-то на окраине не селятся!..
И вот однажды два уважаемых прихожанина монастырской церкви Алексея человека Божия, братья Полтинниковы, сняли у монастыря два помещения для своих лавок: в одной пообещали продавать сдобный хлеб с пряниками да баранками-бубликами, в другой — аптечные товары. Мать настоятельница лично бублик испробовала и аптечные настойки понюхала — все в норме. Дала согласие. Дело в том, что монастырь хоть и продавал свежий хлеб, но только по «постным рецептам», ну а сдоба, а уж тем паче пряники с баранками да петушки на палочках, в монастырской трапезе отсутствовали. Но ведь окрестному люду и детей побаловать хочется, да и самим сдобных саек отведать с чаем. Да и лекарства недорогие на окраине города спрос найдут, тем более что в монастыре лечили только травами. Так уж положено по монастырскому уставу. Но мать настоятельница понимала: в миру устав недолог, заболеешь — так любую химию выпьешь.
Словом, развернули торговлю братья-купцы Полтинни-ковы. Обе их лавки располагались рядом в деревянном одноэтажном, но длиннющем доме. Выходили они уже на Краснопрудную сторону, где к тому времени и пруды давно закопали, и Цесчаный карьер, где брали песок для строительства Москвы, засыпали. Место бойкое: сразу за лавками — стены монастыря, куда рекой текут паломники, прямо перед входом — торговая дорога из центра на Преображенскую заставу. Вот и потекли покупатели к оборотистым братьям. А у тех выручка возрастала день ото дня. И теперь уж не раз в месяц считали они доходы, а раз в неделю, потом и кажинный день. Полушки-копейки превращались в полтинники, двугривенные с пятиалтынными и вовсе в рубли. Ну а рублик к рублику, известно, выйдет бумажка-банкнотка. Глядишь, коли повезет, и «катень-ка» — в сто рублей.
Вот однажды и решил один из братьев, Константин, набросить на маковую баранку полушечку. На одной-то ма-ковинке незаметно, но ведь их же, понятно, связками берут. Ну а на него глядя, и Алексей, второй брат, на ландышевую да на валериановую настойки по полушечке накинул. Ну а чтобы торговать удобней было, стал продавать обе настойки вместе, а тогда уж и выгода — на копейку пара.
Вот так от копейки к копейке и выросло все в цене у братцев. Окрестные жители стали глухо перешептываться: раньше то, что они в день закупали, обходилось куда дешевле. Нашлись и грамотные — подсчитали: покупки, что раньше стоили двугривенный, теперь-то в полтинник обходятся. А ведь 50 копеек по тем временам большие деньги были. Одним словом — зарвались братцы-то!
Но однажды забрела в хлебную лавку к Константину старушка — благообразная, чистенькая, видно, паломница не из последних. Попросила сдобу-маковницу да калач ванильный. Полтинников поглядел на весьма ухоженную бабульку да и заломил цену: «Калач с маковницей полтину стоят!» Старушка ручками всплеснула: «Да как же можно, внучок? Побойся Бога! Рядом со святым монастырем да такие цены!» Костюня и бровью не повел: «Дорого — не бери!»
Старушка белесыми ресничками захлопала: «Сбавь цену, касатик! Уж очень кушать-то хочется, а денег всего ничего… Прояви милость, Христа ради!» Костюня только сплюнул себе под ноги: «Всем по полтине дарить — сам в нищете сдохнешь! Нет денег — иди отсюдова!»
Старушка от таких слов за сердце схватилась: «Будешь еще свое счастье по полтине раздавать! Вспомянешь меня, да как бы поздно не оказалося!»
Вышла бабушка из хлебной лавки да и юркнула в аптечную. Видно, сердце у нее сильнехонько прихватило. Уж что там у старушки с Алексеем вышло, неизвестно, но только дома за чаем выяснили братья Полтинниковы, что старушка им обоим в сердцах объявила: «Будете свое счастье по полтине раздавать!» Ясно — неприятно все это. Но кто слушает старушек?!
Только с той поры пошли вниз дела и в хлебной, и в аптечной лавках. Прибыль упала — так и барышей вовсе нет! Братья затылки почесали и решили снизить цену.
Сначала на копеечку сбросили, потом — на алтын, а после и вовсе как по ступенькам поскакали — на пятиалтынный, на двугривенный, а тут и к полтине подошли. Подсчитали да ахнули — с чего начинали, с тем и осталися.
Ну а потом и вовсе к ним неделю никто не зашел. Сдобы, слойки засохли, баранки с бубликами пятнами пошли, ну а петушки на палочках с пряниками и вовсе подтаяли. Кто ж такое возьмет?! Да только поставщикам-то надо всю цену вернуть. На то честное купеческое слово дадено: после недели — расчет.
Словом, продавали — веселились, подсчитали — прослезились. Тут старушка-то и вспомнилась. Осознали братья, как она говорила: «Станете еще свое счастье по полтине раздавать, да как бы поздно не оказалося!» Константину и пришло на ум: «А может, нам в монастырскую казну вклады вносить? Как считаешь, братаня?» Алексей головой покачал: «Нечего уж вносить-то… Два рублика осталось — четыре полтинника». — «А вот и начнем с полтинничка. По нашим нонешним деньгам — и это капитал!»
Сказано — сделано. Внесли полтину — наутро пришел и первый покупатель. Ему всего без наценки продали. За первым и второй пожаловал. За ним и еще подтянулись. Братья выручку считать не стали, сглазить побоялись. Всю неделю покупатели шли. В Воскресение Христово братья семь полтин на обустройство паломников выложили. Ну а в понедельник в лавку к Константину мужик зашел, поклонился в пояс: «Благодарствую, сынок, за то, что ты с братом таких, как я, не оставляешь. Я уж думал, придется мне домой добираться, прося милостыню Христа ради, а мне в монастыре деньжат отвалили, аж два рубля. Говорят, там и ваш полтинничек есть. Так что помоги вам Бог!»
А на другой день в аптечную лавочку покупательница заявилась — купчиха знатная, в семитканой ивановской шали. «Ты Полтинников будешь?» — спрашивает. Алексей поклонился поучтивее: «Я! Чего прикажете?» Купчиха плечиками повела: «Выдай мне сонных порошков да сдачу сдай, чтобы в ней был полтинник!» Алексей сонные порошки нашел и не утерпел, спросил: «А полтинник зачем?» Купчиха глазом зыркнула: «Так ведь все говорят, у вас с братом в лавках полтинники счастливые — удачу приносят. На то вы и сами Полтинниковы!»
И что бы вы думали? Покупатели валом повалили — и все счастливые полтинники спрашивают. Пришлось братьям нанять особого человека, который каждый день в банке специально на эту монету ассигнации разменивал. А что не нанять? У братьев такие барыши пошли, что и пятерых приказчиков теперь держать могли — один для банковских дел да по два в каждой лавке.
Между прочим, и дети братьев Полтинниковых на том же месте торговали. И даже когда при советской власти Алексеевский монастырь закрыли, а в монашеских кельях рабочий народ поселили, и булочный магазин, и аптека на своих местах остались. До 80-х годов почти торговали. И вот удивительно, нет-нет да и приходили ушлые покупатели, просившие: «Дайте пятьдесят копеек на сдачу!» Значит, помнили московскую легенду о счастливом полтиннике.
В конце XX века старые, уже почти развалившиеся постройки снесли и на месте деревянных магазинов около метро «Красносельская» выстроили громадный дом — а внизу в нем… магазины. Недавно я решила сделать там пару покупок. И знаете, что сказала мне кассирша? «Полтинников на сдачу нет!»
Я навострила уши, как гончая собачонка: «А что, спрашивают?» Кассирша мгновенно поняла, что я знаю местную легенду, и, понизив голос, сказала: «До сих пор!»
Так что если вам нужна удача — идите в торговый центр, стоящий по левую руку, если выходишь из метро «Красносельская». Ну а если на сдачу вам выдадут полтинник, считайте, что вы — счастливчик. Проверено в веках.